Одиннадцатый обряд

Последнее воскресенье сентября обрушилось на Хогвартс проливным дождем, и студенты, к своему неудовольствию, вынуждены были проводить выходной внутри школы. Погружённая в собственные мысли, Эльва сидела за столом факультета, собравшегося на завтрак в Большом Зале. С некоторым раздражением она думала об Амбридж и её методах преподавания, которые вызывали недоумение со стороны уже не только гриффиндорцев. Она была согласна с тем, что о странных наказаниях следует поставить в известность директора, который, она надеялась, сможет предпринять какие-нибудь меры, не смотря на то, что Амбридж находилась в школе по поручению Министерства. От размышлений Эльву отвлекли возбужденные возгласы сокурсников. Обернувшись, она увидела, как сквозь форточки в исполинских окнах зала одна за другой влетали почтовые совы. Они быстро и умело разыскивали своих адресатов среди сидящих и бросали тем выпуски газет и журналов, посылки и письма от родных и друзей, а некоторые ученики даже получали товары из волшебных магазинов. Этим обычно пользовались девчонки с её факультета, заказывая косметику или другую необходимую мелочь прямо в Хогвартс. Эльва заметила летящего к ней Зевса и предусмотрительно отодвинула подальше тарелку, зная, что ее питомец наверняка решит, что заслужил минутку хозяйской ласки за свои труды. Зевс важно приземлился на стол, создавая ощутимый поток воздуха взмахом мощных крыльев. Эльва осторожно отвязала письмо от его лапки и положила пергамент в сумку, подумав, что будет удобней прочесть его в гостиной или спальне. До письма она добралась только через полчаса. «Эльва, здравствуй, любимая моя! Невозможно выразить словами, как сильно я скучаю по тебе с того самого момента, как попрощалась с тобой! Спасибо за письма — я очень переживала, как ты добралась и как освоилась. Ты даже представить не можешь, как без тебя опустел этот старый дом. Наша Джудит буквально не находит себе места, и мне пришлось просить других домовиков приглядывать за ней. В четверг в гости заглядывал твой любимый профессор Готье — много расспрашивал о тебе, и я сказала обо всем, что ты упоминала в письмах. Луи, безусловно, скучает по занятиям со своей favori Elva. Напиши мне подробней, как проходит у вас обучение и что тебе больше всего нравится! Уверена, ты делаешь успехи. Конечно, первое время тебе будет нелегко, но я прошу тебя набраться терпения, — я знаю, что Хогвартс есть за что полюбить, и очень скоро ты это поймёшь. Со временем ты привыкнешь к новым учителям, найдешь достойных друзей. Эльва, не сомневайся, что ты — настоящая наследница рода Райт, не смотря ни на что. Ты рассудительна и умна, ты — «Смотришь глубже». В тебе это было с самого детства. Никогда не ставь под сомнение тот факт, что ты занимаешь свое место по праву. А я всегда буду твоей мамой и всегда буду любить тебя больше всего на свете. Я горжусь тобой невероятно и хочу, чтобы ты знала, что я считаю тебя подарком судьбы, и только ты одна наполнила мою жизнь настоящим смыслом, хоть мне и не искупить свои прежние грехи. Что бы ни произошло, помни, что я навсегда останусь рядом с тобой, в твоём сердце. С любовью, твоя мама, Аврора». Эльва сидела в одном из мягких кресел гостиной факультета, перечитывая письмо снова и снова. Поджав под себя ноги, она зябко поёжилась от холода, справиться с которым в этих мрачных подземельях едва получалось даже при помощи согревающих чар. Прочитав письмо в очередной раз, девушка опустила пергамент на колени и прикрыла глаза, пытаясь обдумать то, что её беспокоило. О каком искуплении писала мама? Почему вообще упоминала об этом? Конечно, она беспокоится и, конечно, скучает. Может быть, только поэтому. Однако такое объяснение не помогло унять возникшую тревогу. Хотя Аврора Райт часто говорила единственной дочери, что любит её или что гордится ею, в этот раз письмо казалось слишком откровенным, как будто мама силилась вместить в несколько строк нечто очень важное. Достав чернила и чистый пергамент из сумки, Эльва начала старательно выводить буквы, но правильные слова не желали выходить из-под пера. Она написала пару привычных фраз, понимая, тем не менее, что хочет спросить совсем о другом — нужный вопрос сложить из букв никак не получалось. «Все ли у тебя хорошо?» Нет, это можно расценить как простую просьбу рассказать о своих делах. «Мама, почему ты пишешь так… » Как? Как будто… прощаясь. Глупости! Эльва в сердцах скомкала пергамент и швырнула его в огонь. Возможно, мама, оставшись наедине с рабочей рутиной, вправду очень соскучилась по своей дочери и решила написать ей пару приятных строк, а она в ответ собралась спрашивать о прощаниях! Нет, не следовало беспокоить Аврору ещё больше таким письмом. «Мамочка! Как я уже писала тебе, у меня всё замечательно, я здесь почти освоилась. Хогвартс пока непривычно велик для меня, так что я часто теряюсь в его многочисленных коридорах и ещё не сладила с зачарованными лестницами. Но всё равно, замок прекрасен и поражает древним волшебством. Я провожу время очень приятно — познакомилась со многими сокурсниками, среди них есть весьма достойные ребята. И учителя, уверяю тебя, не уступают моим старым преподавателям. Кроме, разве что, несравненного профессора Готье, передай ему, пожалуйста, тёплый привет. Все занятия достаточно интересные, правда, для самостоятельно работы нам задают, пожалуй, слишком много. Тем не менее, будь уверена, я не оставлю без внимания ни один из предметов. Кстати, в Хогвартсе отличная библиотека. Я часто делаю там домашние задания, это очень удобно. Я тоже сильно скучаю по тебе, и по дому, и по Джудит, и уже жду рождественских каникул, когда смогу снова тебя увидеть. Хочу попросить тебя не переживать обо мне особенно — я буду стараться чаще писать обо всём, что происходит! Всегда с любовью, Твоя Эльва». Когда через час письмо было отправлено, девушка поспешила в библиотеку. Стрелка часов уже подбиралась к полудню, а она ещё не бралась за домашнюю работу. Она с тоской подумала, что уроков на следующую неделю задали достаточно, чтобы просидеть за ними до самой ночи. Одно утешало — это время она проведет не одна, так как, без всяких сомнений, придя в библиотеку, обнаружит там Гермиону Грейнджер. Гермиона была поглощена чтением, склонившись над учебником так, что над столом было видно только густую копну её волос. Эльва присела на соседний стул, расслабляясь: в тишине библиотеки рядом с гриффиндоркой она всегда чувствовала себя уютно. Грейнджер поприветствовала однокурсницу, и они, погрузившись в работу, изредка перекидывались фразами по поводу учёбы и помогали друг другу с заданиями. Несколько раз Гермиона в моменты молчания поднимала взгляд и будто бы порывалась что-то сказать, но затем лишь вздыхала, прикусив губу. Эльва заметила это, однако спрашивать ничего не стала. С приближением сумерек девушки засобирались на ужин. Неожиданно Гермиона наклонилась, схватила одну из тетрадей соседки и подвинула поближе к себе. Затем она украдкой оглядела почти пустое помещение читального зала — пара студентов стояли у стеллажей, перебирая книги, и ещё один младшекурсник писал что-то за последним столом. Удовлетворившись увиденным, гриффиндорка достала из кармана сложенный в несколько раз пергаментный листок и, засунув его меж тетрадных страниц, пододвинула тетрадь обратно к Эльве. — В общем, я пойду вперёд, — сказала она, многозначительно глядя на собеседницу. — Увидимся завтра на Зельеварении. Затем она быстрым шагом покинула библиотеку, оставив подругу в лёгком замешательстве. Что за невероятная секретность? С едва сдерживаемым нетерпением Эльва, достав записку, аккуратно развернула её. «Хогсмид, «Кабанья голова», полдень субботы. Не опаздывай. Никому не говори». Пройдясь по строчке взглядом, Эльва тут же подняла глаза, комкая пергамент. Будет лучше, пожалуй, сжечь это сегодня же. Значит, Гермиона всё же уговорила Поттера на свою идею, что бы это ни значило. * * * За ужином было, как обычно, шумно. Мимоходом окинув взглядом преподавательский стол, Эльва отметила, что директора снова не было на своем месте. Снейп также отсутствовал. Драко Малфой, только что беседовавший с Блейзом, обратился вдруг к ней: — Райт, ты где витаешь? Я заметил, ты часто пропадаешь в библиотеке. Неужели всё время проводишь за учёбой? Это весьма похвально, только смотри, не обойди ненароком всезнайку Грейнджер, она тебе такого не простит. Паркинсон тут же хихикнула, с восхищением заглядывая Драко в глаза, Забини хмыкнул себе под нос, а Астория в замешательстве нахмурилась, видимо, почувствовав напряжение между Малфоем и Эльвой. Слова слизеринца всё же нельзя было назвать оскорбительными (этого эффекта он прекрасно добивался одним своим тоном), а потому Эльва лишь натянуто улыбнулась, словно не особенно смешной шутке, и отвернулась. Блейз снова вовлёк друга в животрепещущее обсуждение новой метлы, и инцидент был исчерпан, однако желание ужинать пропало. После недавнего разговора в гостиной отношения с Малфоем разладились. Он явно привык, что его советы воспринимаются остальными слизеринцами как руководство к действию, и сопротивление новенькой было ему не по вкусу. Кроме того, он действительно терпеть не мог Гриффиндор, а особенно Поттера и двух его друзей. Может, конечно, это была лишь «дань моде», но Эльва подозревала, что тут имели место какие-то личные счёты. Так или иначе, теперь он при случае старался зацепить её — не выходя за границы показной вежливости, разумеется. Предстоящее в субботу посещение Хогсмида создавало новую проблему — Эльва не была уверена, что имеет полагающееся письменное разрешение от родителя. Этими вопросами заведовали деканы, и во вторник после занятий мисс Райт была вынуждена отправиться к профессору Снейпу. Декан Слизерина внушал трепет всем поголовно студентам с первого по седьмой курс, старшим не давая спуску в учёбе, а младших и вовсе приводя в ужас одним своим видом. Эльва тоже относилась с настороженностью к мрачному преподавателю, поэтому необходимость спрашивать его о нужном документе не сильно радовала. Постучавшись и дождавшись сухого «Войдите», она зашла в кабинет профессора. Снейп сидел за большим столом из темного дерева, уставленным аккуратными пергаментными стопками и свитками. Практически все стены помещения занимали стеллажи, заполненные баночками и колбами, содержимое которых не представлялось возможным определить на глаз. Эльва решила, что Снейп хранил там ингредиенты для своих зелий. В комнате было холодно и сыро, а видневшийся слева камин не подавал признаков жизни. — Я вас внимательно слушаю, мисс Райт, — произнес учитель, не отрываясь от своих дел. — Профессор Снейп, я бы хотела посетить Хогсмид на предстоящих выходных, однако не знаю, подписано ли моё разрешение, — начала Эльва. — Нет, ваше разрешение не подписано. — То есть, это значит, я не смогу… Но ведь мне бы точно разрешили, как теперь быть? — Каждый студент уверен, что ему бы точно разрешили, и, тем не менее, в школе принято полагаться на официальный документ. Эльва растерянно умолкла, подбирая слова и думая о том, нельзя ли получить разрешение по почте, и успеет ли оно дойти до субботы. Профессор Снейп молча смотрел на неё несколько мгновений, а затем, вздохнув и возвращаясь к бумагам, проговорил: — Мисс Райт, я склонен считать, что в вашем случае вопрос успеет решиться до выходных — я сегодня поставлю в известность директора. Думаю, если он лично получит письмо от вашей матери с разрешением, этого будет достаточно. — О, это было бы замечательно! Спасибо, профессор! Снейп молчал, продолжая делать свои записи. — Что-то ещё? — спросил он с лёгким раздражением после короткой паузы, во время которой Эльва безуспешно пыталась понять, можно ли ей уже выйти. — Нет-нет, это всё. — Ну, тогда, если вы не возражаете, — он нарочито чётко и медленно выговаривал слова, как будто сомневаясь в её способности их понимать, — я вернусь к своим делам. А вы, будьте добры, возвращайтесь к своим. — А, да, конечно, профессор, — пробормотала Эльва и поспешила покинуть кабинет. Вопрос действительно решился быстро. В четверг на зельеварении Снейп окликнул её и сообщил, что она может, если пожелает, посетить Хогсмид на выходных, так что в субботу она покинула замок сразу после завтрака. До полудня времени было ещё много, но Эльве хотелось успеть рассмотреть деревеньку и разные магазины. Дорога в Хогсмид лежала через одноименную станцию, куда прибывал «Хогвартс-Экспресс», а за ней начиналась главная улица, изредка пересекаемая небольшими переулками. Деревня была полностью магической, и студенты могли купить там учебные принадлежности, книги, одежду, сладости, и даже магазин волшебных приколов «Зонко» располагался тут. Большое здание бара «Три метлы» бросалось в глаза и было явно битком набито посетителями. А вот «Кабанья голова» нашлась не сразу, Эльва обнаружила этот невзрачный трактир в одном из переулков только через час. Заведение доверия не вызывало — грязное и дурно пахнущее, оно было освещено внутри едва горящими огарками свечей, стоящих на видавших виды засаленных столах. Ждать назначенного времени здесь не хотелось, поэтому она решила побродить по магазинам. Побывав к полудню уже во всех крупных и выяснив также, что в Хогсмиде есть почтовое отделение, девушка снова толкнула дверь под висящей на ржавых цепях облезлой вывеской, изображающей отрубленную кабанью голову. И как раз вовремя — целая толпа студентов уже топталась в тесном помещении, переставляя стулья и пытаясь рассесться. Эльва увидела впереди Гарри Поттера, Рона Уизли и Гермиону, которая радостно улыбнулась, разглядев подругу среди пришедших. Всего было человек двадцать пять, и Эльва смогла узнать некоторых ребят, с которыми познакомилась тогда в купе поезда. Также пришли ещё пятеро или шестеро с Рэйвенкло, несколько — с Хаффлпафа, но большинство принадлежало, конечно, Гриффиндору. Со Слизерина была только она одна. Когда все получили по пыльной бутылке сливочного пива, Гермиона сбивчивым от волнения голосом принялась рассказывать, что идея заключается в том, чтобы учиться Защите от Тёмных искусств самостоятельно, так как Гарри уже успел не только освоить, но и применить многие сложные защитные заклинания, и мог бы всех научить. Прозвучавшее в процессе беседы «Волдеморт» предсказуемо усилило напряжение среди собравшихся, и хоть Поттер решительно отказался говорить о смерти Седрика Диггори, со всех сторон на него посыпались вопросы о тех загадочных слухах, что ходили вокруг него и его друзей в последние годы. «А правда, что ты можешь вызвать патронуса?» «Это ты убил василиска мечом из кабинета Дамблдора?» «Ты спас философский камень от Того-кого-нельзя-называть?» «Неужели ты сам прогнал двух дементоров летом?» Гарри отбивался, как мог. Эльва даже прониклась сочувствием к бедному гриффиндорцу, которому внимание было явно не по душе. Тем не менее, как бы тот ни скромничал, достижения действительно были выдающимися, и «публика» стала одобрительно переговариваться. В конечном счёте было принято решение, что занятиям — быть, если они не будут мешать тренировкам по квиддичу, и если удастся найти для них подходящее помещение. — Когда решим насчёт времени и места первого занятия, всех оповестим, — подвела итог Гермиона, а затем достала пергамент и перо из сумки, предлагая всем присутствующим написать свои имена. — Имейте в виду: если вы подпишетесь, это значит, что вы обязались не говорить никому о наших планах, особенно профессору Амбридж. Считайте, что это магический контракт. В нынешней ситуации такая мера — необходимость. Сначала никто вслух не возразил, но недовольство и нерешительность читались во взглядах многих. Когда пергамент подписали Гермиона, Гарри и Рон и настала очередь остальных, Захария Смит — студент с Хаффлпаффа, — озвучил общие опасения. — Откуда мне знать, что все подпишут? Вот я сейчас поставлю свое имя, а потом эта — он махнул рукой в сторону Эльвы, — побежит докладывать своим, а там и до Амбридж недалеко. Было ясно, что многие разделяют его мысль. Не дожидаясь ответа Гермионы, мисс Райт поднялась со своего места и в образовавшейся тишине подошла к столу, выведя на лежащем листе «Эльва Райт» под четвёртым номером. Фред Уизли встал за ней следом и, проходя мимо, по-дружески хлопнул её по плечу. После этого все стали подписываться один за другим, и особенно сильно никто уже не возмущался. Расходились все потихоньку, по несколько человек. Эльва не стала задерживаться, справедливо рассудив, что при таком скоплении народа лучше не показывать тёплых отношений между ней и Гермионой. Солнечное воскресенье быстро пролетело, а понедельник встретил Эльву странным объявлением в гостиной факультета, озаглавленным как «Приказ генерального инспектора Хогвартса». Весь смысл сводился к тому, что собрания более трёх учеников, встречающихся регулярно, отныне запрещены. Таким образом, запрещёнными оказались любые клубы, общества, команды и так далее, кроме тех, что будут лично санкционированы Амбридж. Эльва вчитывалась в строки, закусив губу и не обращая внимания на Малфоя, который хвастал уже полученным разрешением на тренировки команды по квиддичу. Совпадение? Глупо было бы надеяться на такую удачу. Не следует удивляться, если сегодня те ребята, которые собирались в «Кабаньей голове», будут смотреть на неё с упреком. Еще этот Малфой со своим заранее полученным разрешением подольёт масла в огонь. И всё же, кто мог их сдать? Сам собой напрашивался Захария Смит, но ведь он тоже поставил свою подпись! Гермиона говорила, что это своего рода магическая клятва. С тяжёлым сердцем девушка отправилась на завтрак. Студенты были озадачены нововведением, бурно обсуждая такую несправедливость. Эльва отметила, что присутствовавшие на встрече в Хогсмиде нервничали больше остальных. Гермиона сидела чернее тучи, пристально оглядывая всех участников их тайного собрания. — Не могу понять, как Амбридж узнала! — негодовала она в библиотеке после занятий. — На завтрак пришли абсолютно все, и я посмотрела в лицо каждому — ни один из тех, кто поставил своё имя на пергаменте, не раскрыл тайну, это точно. — Значит, остаются немногочисленные свидетели из трактира. Кто там был? Бармен, как минимум. Если не секрет, а что должно было произойти с предателем? Гермиона махнула рукой. — Да ничего страшного, эффект «косметический» — отвратительная сыпь на лице. Может быть, и свидетели. Кстати, я хотела предупредить тебя — на сову Гарри кто-то напал. Видимо, пытались прочесть послание. Букля отбилась, слава Мерлину, но у неё повреждено крыло. — С ума сойти, кому и зачем это понадобилось? — удивлённо отозвалась Эльва. — Я пока не уверена. В любом случае, будь осторожнее с тем, что пишешь в письмах, и лучше не упоминай о субботней встрече. Ещё я хотела спросить тебя, так ли уж Амбридж благоволит Слизерину? Малфой сегодня весь день этим разрешением размахивал. — Он его ещё до завтрака получил. Мне кажется, благодаря Малфою-старшему он знал обо всём уже вчера. Конечно, слизеринцам проще — большинство семей действительно связаны как-либо с Министерством. Но, знаешь, правила-то одни для всех всё равно. — Ладно, так или иначе, мы с Гарри и Роном намерены осуществить задумку. Не знаю насчёт остальных. — Я, по крайней мере, с вами. Гермиона улыбнулась. — Рада это слышать. Я скажу тебе, как только мы придумаем, где провести первое занятие. * * * Новость о первом занятии поступила в среду. Гермиона поймала Эльву в туалете, когда там никого больше не было, и шепнула: «В восемь часов на восьмом этаже, напротив гобелена Варнавы Спятившего». Райт удивилась выбранному месту; ей помнилось, что напротив того гобелена была глухая стена. Однако, она решила, что ошиблась, так как не успела ещё как следует изучить замок. Поднимаясь на нужный этаж уже без десяти восемь, она сразу заметила широкую дверь. Помещение оказалось светлым и довольно большим. Вдоль стен тянулись стеллажи с книгами, на столе в углу лежали какие-то приборы — Эльва узнала среди них вредноскоп, — а пол был устлан шёлковыми подушками, часть из которых уже была занята теми, кто пришел раньше неё. Когда все были на месте и Гарри Поттер закрыл комнату на ключ, торчавший в замочной скважине, Гермиона, наконец, объяснила, что они находятся в Выручай-комнате, которая появляется здесь, если очень нужна, и всегда имеет нужный облик и содержимое. Первое занятие прошло "на ура". Некая общая неловкость быстро улетучилась, когда все разбились на пары и стали тренировать заклятие «Экспеллиармус», выбивающее палочку из рук противника. К тому моменту общим голосованием уже избрали Гарри руководителем, а само общество решили назвать Отряд Дамблдора, сокращённо — ОД. Эльве показалось, что это звучало слишком уж претенциозно — в конце концов, они просто хотят потренироваться в использовании заклинаний, — но она не стала спорить. Для новоиспеченного руководителя Поттер держался молодцом. Освоившись, он ходил по комнате, показывая всем, как правильно держать палочку и произносить заклинание. Эльва, разумеется, трудностей с Экспеллиармусом не испытывала и методично лишала палочки вставшую с ней в пару Ханну Эббот с Хаффлпафа. Через некоторое время Ханна начала раздражаться из-за постоянных неудач, и Эльва, заметив это, стала периодически ей «проигрывать». О времени спохватились только в десятом часу, и все суетливо поспешили разойтись. В слизеринской гостиной был только Малфой, развалившийся в кресле у камина и потягивающий невесть где раздобытую бутылку сливочного пива. Идти спать так рано совсем не хотелось, особенно после активной тренировки в Выручай-комнате. Конечно, общество блондина с недавних пор нельзя было назвать приятным, но, поколебавшись, Эльва всё же села в соседнее кресло. — А, Райт… — протянул он. — Опять сидела в библиотеке до отбоя? — А если даже и так, что в этом плохого? — с вызовом ответила Эльва. Возникла пауза, и это молчание стало действовать ей на нервы. — А где все? — поинтересовалась она. — Неужели Астория и Дафна так рано ушли спать? — Я им что, в няньки записывался? — огрызнулся Малфой. — Наверное, собрались скупить очередной магазин девчачьей ерунды и разглядывают журналы в спальне — иначе как ещё им бы удалось утащить отсюда Паркинсон. Ну и отлично, надоела за день. Иди и ты — наверное, тебя там ждут. Малфой, похоже, разомлел от пива или тепла — за последние пару недель это была самая длинная его фраза, обращенная к Эльве, не содержащая, к тому же, колкостей в её адрес. — Что-то не хочется, — ответила она, наблюдая за пляшущим в камине пламенем. Эльва подумала, что следовало попробовать наладить отношения, раз так удачно подвернулся случай. — Ты молодец — быстро разобрался с разрешением для нашей команды. Драко только скривился, сделав очередной глоток пива. — Отец постарался. Всё было решено ещё в субботу вечером. — Зачем Амбридж это понадобилось? — спросила Эльва, стараясь поддерживать беседу. — А ты не понимаешь? Проще держать ситуацию под контролем. — Если Волдеморт давно повержен, и речи о его возрождении не идёт, то, по-моему, Министерству можно уже расслабиться. Едва ли появится какая-то более серьёзная угроза. Прозвучавшее имя заставило Драко Малфоя сжать челюсть так, что желваки заиграли на скулах. — Угу, если, — отозвался он. Эльва глянула на сокурсника, нахмурившись. — Хочешь сказать, что… — Я не склонен говорить о том, чего не знаю, Райт. И о чём не следует — тем более, — Малфой резко перебил собеседницу, посмотрев на неё предупреждающим взглядом. Эльва примирительно замолчала. Она стала потихоньку привыкать к общению на факультете. Всё — между строк, особенно самое важное. Только что Драко Малфой сказал, что Поттер не лгал о возрождении самого страшного тёмного волшебника, но произносить этого было нельзя. — Будешь? — слизеринец, покопавшись где-то сбоку в своем кресле, протянул ей ещё одну бутылку. — Давай, — Эльва согласно приняла угощение. Говорить больше не хотелось, и они с Малфоем молча пили сливочное пиво, наслаждаясь тишиной и теплом огня, пока на улице бушевала гроза. Следующая неделя оказалась весьма продуктивной для Отряда Дамблдора. Гермиона блестяще разрешила проблему с оповещением всех о дате занятия — раздобыв фальшивые галеоны, она воспользовалась Протеевыми чарами, и теперь на ребре каждого галеона отображались дата и время следующего занятия, которые устанавливал на своей монете Гарри. Сами монеты в этот момент нагревались. Ребята встречались уже дважды за эту неделю, перейдя от Экспеллиармуса к более сложным заклятиям. Даже Невилл (Эльве, наконец, удалось запомнить имя мальчика с какутсом), при всей своей патологической неуклюжести, делал успехи. Общий уровень их небольшой группы рос на глазах, хотя самой Эльве ещё пока нечего было тренировать — они с Луи Готье все простые заклинания прогоняли за первые десять минут дуэли в качестве разминки. * * * Понедельник был воистину ужасен. Всю ночь гремела гроза, которую было слышно даже в подземельях, и Эльва постоянно просыпалась. В итоге она проспала подъем, и пришлось пропустить завтрак, чтобы успеть на урок к Макгонагалл. Декан Гриффиндора, очевидно, тоже встала не с той ноги, потому что гнала их по сложной теме семимильными шагами, раздражённо поправляя всех во время практики и не давая как следует сосредоточиться. Затем на Нумерологии Эльве никак не хотело подчиняться решаемое ими вычисление, и она уже начала серьезно злиться, когда итог опять не сошёлся из-за допущенной по рассеянности ошибки, и пришлось переписывать всё снова. В довершение, профессор Снейп дал огромное задание на оба урока Зельеварения, и Эльва едва успела его доделать в последнюю минуту, выслушав по этому поводу язвительный укор от преподавателя. Кроме всех этих раздражающих мелочей девушку мучило ожидание ответа от мамы, который не приходил вот уже пятый день. В своём последнем письме Эльва упоминала, среди прочего, о том, что совиная почта в Хогвартсе перехватывается и просматривается, и теперь думала — не попало ли действительно послание к Амбридж, которая могла и вовсе избавиться от него. Скорее всего, ничего страшного — либо так, либо мама занята на работе, но противное чувство тревоги уже по-хозяйски обосновалось в душе девушки. К кабинету ЗОТИ мисс Райт добрела в ужасном настроении, мечтая, чтобы предстоящие два урока поскорее закончились, и она могла бы уединиться где-нибудь со своими мыслями. Амбридж, как всегда, заставила всё занятие читать бредовый текст в учебнике, одобренном Министерством. В конце урока, когда ученики уже собирались, она вдруг привлекла к себе внимание класса. — До меня дошла информация, что некоторые студенты состоят в некоем внеклассном обществе, преследующем непонятные цели. Хотела бы напомнить вам, что с согласия Министерства магии подобная деятельность будет расцениваться мной как прямое нарушение школьных правил и приведёт к немедленному исключению. Ваши неокрепшие умы должны быть заняты учебным процессом, от которого лишние сборища будут вас только отвлекать. — Ага, видимо переписка с семьей нас тоже отвлекает, — кто-то вполголоса рискнул высказаться с задних парт. В общем шуме встающих учеников эта фраза не выделялась, но Амбридж её услышала. — В некоторых случаях это именно так, молодой человек. Иногда требуется провести жёсткую и непопулярную политику в настоящем, чтобы достичь общего блага в будущем. Ужо позже Эльва думала, что преподаватель на самом деле не имела в виду никого конкретно, но в тот момент раздражение и утомление заставили девушку принять комментарий Амбридж на свой счет. — Профессор, разве тайна личной переписки не охраняется законом Министерства магии? — поинтересовалась она громко. — Это, конечно, так, мисс Райт, и ваша переписка в порядке. Однако, напомню, что вы — как несовершеннолетние — оказываетесь полностью под ответственностью преподавателей Хогвартса, и мы вынуждены порой принимать некоторые… меры для обеспечения порядка, — Амбридж повысила свой и без того тонкий голосок, что всегда делала, когда начинала выходить из себя, но Эльва уже не могла остановиться — в этой женщине она сейчас видела самый корень всех своих сегодняшних проблем. — И под такими мерами вы понимаете незаконный просмотр совиной почты студентов? — Минус десять баллов Слизерину, мисс Райт, за неуважительное обращение к преподавателю. Назначаю вам взыскание на сегодня, и поскольку это ваш последний урок, никуда не уходите — вы отбудете наказание прямо сейчас. Выйдя из класса последней, Эльва плелась вслед за ненавистной генеральной инспекторшей, уже понимая, как сильно сглупила под влиянием эмоций. Круглая розовая комната выглядела так же, как и в тот вечер, когда за столом для наказанных сидел Гарри Поттер. Сейчас туда уселась сама Эльва. Амбридж молча положила перед ней несколько чистых листов пергамента и перо. То самое перо. — Что мне писать? — Сегодня мне бы хотелось напомнить вам о таких важных вещах, мисс Райт, как субординация и дисциплина. Вы знаете, что скрывается за этими понятиями? — Да. — Да, профессор Амбридж! Видите, вот об этом я и говорю. Субординация, мисс Райт, — это разница между мной — профессором, и вами — студенткой. Это та бездна опыта и знаний, что разделяет нас. А соблюдать субординацию — значит уважать превосходство старших и относиться соответствующе. Что отсылает нас ко второму понятию — дисциплина. Дисциплина, мисс Райт, — это соблюдение установленных норм и правил, созданных, заметьте, для блага школы и учеников. В эти нормы входит также и соблюдение субординации, — Амбридж сделала многозначительную паузу, во время которой отошла к своему столу и села в кресло. — Таким образом, я думаю, вам достаточно будет усвоить именно эти два понятия, чтобы между нами прекратились всякие разногласия. Итак, субординация и дисциплина. Приступайте. Эльва, оглядев предварительно перо со всех сторон и заключив, что оно выглядит так же, как и обычное, принялась писать. С первой же секунды стало ясно, что обычным перо не было. Буква «С» прорезалась на тыльной стороне ладони заметной болью и тут же затянулась, оставив лишь красный след на коже. К концу «Субординации» Эльва уже искренне сочувствовала Поттеру, потому что терпимая на первый взгляд боль с каждой буквой становилась сильнее, так как кожа на руке всё больше раздражалась. В этот момент дверь кабинета вдруг с треском распахнулась, заставив Эльву вздрогнуть, и на пороге появился профессор Снейп. Амбридж подскочила со стула. — Что вы… — Профессор Амбридж, я вынужден забрать мисс Райт — она мне нужна. — Никак не могу этого допустить, уважаемый профессор Снейп. Ученица отбывает полученное наказание. — Значит, она отбудет наказание у меня. — Не думаю, что это целесообразно. Как её преподаватель, я имею полное право… — Как декан её факультета, я имею полное право принимать окончательное решение относительно отработки взысканий, профессор Амбридж. Амбридж посерела от негодования. Однако через мгновение рот её растянулся в противной улыбке. — Что ж, прекрасно. Значит, пора пересмотреть права деканов. Мисс Райт, в этот раз вы продолжите отбывать взыскание у профессора Снейпа. Оставьте перо и пергамент на столе. Эльва, отложив садистский инструмент, поспешила к своему декану, ощущая себя между двумя волшебниками, сверлящими друг друга угрожающими взглядами, словно в центре тайфуна, который по чудесной случайности до сих пор не подхватил её и не разнёс в клочья. — Признаться, я был более высокого мнения о ваших умственных способностях, — заявил Снейп, быстро ступая, как всегда, впереди на два шага. — За своё избавление скажите спасибо мистеру Малфою, который решил предупредить меня о том, что слизеринец получил взыскание у генерального инспектора. Ситуация в школе и так непростая, а благодаря вашим стараниям она, скорее всего, теперь ухудшится. Ответить было нечего — Эльва понимала, что действительно повела себя откровенно глупо, что уже стоило её факультету десяти баллов, а Амбридж теперь произошедшего так не оставит. Они пришли к кабинету Зельеварения, и Снейп впустил ученицу внутрь. — До самого ужина занимайтесь чисткой котлов, — заключил он, отворачиваясь и выходя. На самом деле, котлы прекрасно очищались предусмотренным для этого заклинанием, но Снейп частенько пользовался именно таким методом наказания. Хорошо придумано, учитывая, что в некоторых ёмкостях запёкшиеся остатки дневных приготовлений было практически невозможно отскоблить. Вода, кстати, тоже была только холодная, поэтому на исходе второго часа Эльва каждые пять минут поглядывала на часы, создавая скорее видимость работы, нежели реально её выполняя. Без двух минут семь Спейп, наконец, появился. — Мойте руки, мисс Райт, и отправляйтесь на ужин. Я ожидаю, что вы сделаете нужные выводы из произошедшего сегодня и более не поставите ни себя, ни меня в подобное положение. Лежа под наколдованными созвездиями, Эльва размышляла о том, что ответ от мамы так и не пришел. Обдумывая теперь произошедшую перепалку с Амбридж, она пришла к выводу, что, вероятно, инспекторша тут ни при чём — она обмолвилась, что «ваша почта в порядке», и потом, наедине, ничего не говорила об этом. Значит, маму отвлекают рабочие дела. Целых пять дней подряд? Да, целых пять дней подряд! Что тут ещё может быть? Не в состоянии найти ни один правдоподобный ответ на этот вопрос, Эльва ворочалась с боку на бок, и только через час сон, наконец, одолел сопротивляющийся рассудок. * * * Октябрь, утопающий в ненастье и ветрах, подошел к концу. В замке стало заметно холоднее, хотя ещё месяц назад Эльве казалось, что в подземельях холоднее стать просто не может — иначе там едва ли можно будет жить. Начало ноября было ознаменовано ожидаемым всей школой матчем Слизерин-Гриффиндор, и Драко Малфой две последних недели претворял в жизнь свой план по нейтрализации нового вратаря команды соперников — Рона Уизли. К слову, делать это ему не составляло труда, так как рыжий гриффиндорец весьма предсказуемо реагировал на провокации. Ясным и холодным утром матча в слизеринской гостиной царило нервное возбуждение. Ребята где-то раздобыли значки в форме короны, гравировка на которых гласила «Уизли — наш король», а на столе лежали листы с речёвкой для болельщиков. Эльве казалось, что такая агитация уже чересчур, и, несмотря на заявление Теодора Нотта о том, что на войне все средства хороши, себе «корону» она не взяла. Удивительным было то, что самого Малфоя в это утро нигде не было видно до самого завтрака, куда он пришел раздражённым больше обычного. Эльва списала это на волнение перед игрой. План Драко оправдал себя на все сто — уязвлённый вратарь Гриффиндора пропускал один мяч за другим, что только больше распаляло довольных своим успехом соперников. Матч однозначно закончился бы их победой, если бы Гарри Поттер не поймал снитч. Напряжённая игра никого не оставила равнодушным, и медленно расходящиеся зрители с воодушевлением её обсуждали, поэтому Эльва не сразу заметила потасовку, происходящую на поле. Когда брошенное Мадам Хуч заклятие Импедимента, наконец, привлекло её внимание, она увидела лежащего на траве Малфоя. Руками он тщетно пытался утереть ручьем идущую из носа кровь. Рядом поднимались отброшенные заклятием Поттер и Джордж Уизли. Желая подойти поближе к происходящему, Эльва принялась протискиваться сквозь толпу болельщиков, но через несколько минут поняла, что на поле все уже разошлись, и Драко помогали идти к раздевалкам Крэбб и Гойл. Она обратилась к стоящей рядом студенке со значком Хаффлпафа. — Не видела, из-за чего они подрались? — Видела! Но не слышала… Драко Малфой, приземлившись, что-то им кричал, и Гарри сначала держал Джорджа, а потом сам напал на Малфоя вместе с ним. Фред Уизли тоже хотел принять участие, но девчонки ему помешали. Не понимаю, чего драться, игра есть игра. Эльва тоже ничего не понимала, глядя на удаляющегося Малфоя. Несмотря на проигранный матч, зрители — все, кроме Гриффиндора, — откровенно потешались над новым вратарём, а Слизерин уверенно вёл в счёте. Пойманный снитч, в конце концов, можно списать на удачу. План сработал отлично, и, судя по тому, что Эльва знала о Драко Малфое, тот сейчас должен был быть доволен собой как никогда. А он провоцирует Поттера и Уизли на драку, не успев приземлиться. К больному её пустили только на следующий день. Драко полулежал на подушках, отвернувшись к окну. На вид он был здоров, только небольшая ссадина на скуле выдавала вчерашнее происшествие. — Привет, больной! Малфой медленно повернулся к ней. — Райт, я здесь до сих пор нахожусь только потому, что эта безумная женщина, — он кивнул в сторону кабинета колдомедика, — видимо, не имеет других дел и отчаянно скучает без работы. А уж в посетителях я однозначно не нуждаюсь. — Ладно тебе, я принесла тыквенное печенье, — примирительно сказала Эльва, вытаскивая из сумки пергаментный свёрток и пристраивая его на тумбочку. — Спасибо, — ответил Малфой, закатив глаза, и снова отвернулся к окну. Эльва надеялась, что разговор сам выйдет в нужное русло, но теперь поняла, что придётся спрашивать напрямую. — Зачем ты это сделал? — Ты о чём? — Зачем ты спровоцировал Поттера и близнецов? — Что за идиотский вопрос, Райт? Затем, что я слизеринец, а они — гриффиндорцы. Затем, что мы обычно так общаемся между собой. Затем, что у Поттера и всей семейки Уизли мозгов не хватит отреагировать по-другому. — Вот именно. Ты достаточно проницателен, Малфой, чтобы знать, где та грань, за которой твой собеседник примется бить тебя по лицу. Так что мне интересно, зачем ты сознательно нарвался на драку после так удачно сложившейся игры. — Ты там вообще была? Если ты еще не в курсе, мы проиграли. Эльва поморщилась. — Ты знаешь, о чём я. Этот матч Гриффиндору и Рону Уизли будут ещё долго припоминать, и это — полностью твоя заслуга. — Знаешь, наблюдая за Уизли, я стал серьёзно подозревать, что он едва ли сыграл бы лучше, даже если бы мы вообще ничего не делали. — Сомневаюсь, но ты уходишь от темы. Малфой немного помолчал. — Райт, тебе не говорили, что лезть не в своё дело нехорошо и чревато последствиями? Только затем, чтобы ты побыстрее убралась отсюда и оставила меня в покое, я скажу, что был, возможно, немного раздражён утренним письмом из дома, — вопреки резким словам, голос однокурсника не выражал угрозы, а, напротив, стал тише и спокойней. — Что-то серьёзное? — Всё в порядке. Возникла пауза, и Эльва догадалась, что Драко подбирает правильные слова. — Мать с отцом устраивали крайне важный приём на этих выходных. Я беспокоился, как они справятся. Эльва старалась вникнуть в истинный смысл его слов. Малфои постоянно устраивают приёмы, насколько ей известно. Всё аристократическое общество, наверное, уже на них побывало. Что за гость мог оказаться настолько важным? Министр магии? Но Люциус Малфой давно наладил связь с Министерством, и даже министр, скорее всего, уже неоднократно бывал в их доме. В этот момент память услужливо вытянула на поверхность один нелицеприятный факт о семье Драко, который давно бродил среди студентов в качестве сплетни: Люциус Малфой считался Пожирателем смерти, чуть ли не правой рукой Волдеморта во времена первой магической войны. Эльва слышала, что только несметное количество денег и очень влиятельные связи уберегли Малфоев от преследования в те годы. А в тот вечер, когда Драко угостил её сливочным пивом, он намекнул… Не может этого быть! От ужасной догадки кровь прилила к лицу, и Эльва молча смотрела в окно, забыв, что надо продолжать разговор. Малфой хмыкнул, уловив понимание в её взгляде. — Иди по своим делам, я договорился с Помфри, что она выпустит меня к ужину. — И часто у вас устраивают такие важные приемы? — спросила Эльва, наверное, жёстче, чем следовало. — А вот это уже тебя не касается, — мгновенно ощетинился однокурсник. — Прости, — она осеклась, напомнив себе, что для Драко эта новость тоже оказалась неприятной. — Тебе и самому, наверное, невесело. — У меня всё отлично, Райт, — произнёс он ровным голосом, снова отворачиваясь к окну и давая понять, что разговор закончен. Весь день школа обсуждала новость о том, что Гарри Поттер больше не будет играть в квиддич. Вместе с ним эта участь постигла Джорджа и Фреда Уизли. Только после обеда Гермиона в библиотеке объяснила Эльве, что такое ужасное наказание придумала, конечно же, Долорес Амбридж, которая вчера получила от Министерства полномочия обладать решающим словом в определении наказаний, санкций и привилегий для студентов. Слушая возмущения гриффиндорки, Эльва ни секунды не сомневалась, чья это вина. «Значит, надо пересмотреть права деканов», — кажется, так инспекторша выразилась, когда Снейп спас свою студентку от пытки пером? Ну, вот и оно. Атмосфера в Хогвартсе стала ещё более удручающей. Эльва, написавшая маме перед матчем очередное письмо с одним-единственным вопросом, всё ли у той в порядке, за неделю снова не получила ответа и решила, что если за выходные он не придёт, то она пойдет к директору и будет просить разрешения связаться с мамой каким-либо другим способом. Возможно, устав от тяжёлых мыслей, а может, просто потому, что первая суббота ноября ознаменовалась ранним снегопадом, Эльва согласилась на предложение Астории пойти в Хогсмид после завтрака. Услышав это, Дафна напросилась идти с ними, а через полчаса выяснилось, что она пригласила и Драко, который не только принял приглашение, но и тащит с собой Паркинсон и Блейза. Так что в Хогсмид отправились целой компанией. Снегопад стал таким сильным, что, невзирая на недостаточно низкую температуру, снег просто не успевал таять, и Астория с Дафной принялись лепить снежки, бросаясь ими во всех подряд и весело смеясь. Пэнси, получившая снежком в плечо, решила ответить разыгравшимся девушкам, но, разбегаясь, чтобы кинуть свой снежок, поскользнулась на мокром снегу и свалилась, забавно размахивая руками. Малфой закатился смехом и тут же заработал ком снега прямо в лицо — Астория постаралась, и теперь стремительно убегала подальше, опасаясь мести. Через десять минут в «войне» принимали участие уже все, не сговариваясь, разделившись на две стороны — Блейз стал помогать сёстрам, а Эльва, словившая снежок в спину от Дафны, играла за Драко и Пэнси. В итоге путь до Хогсмида занял целый час, и когда, мокрые и уставшие, они добрались до «Трёх Метел», то единодушно решили отправиться подсохнуть и чего-нибудь выпить. Горячий эль приятно согревал нутро, Дафна и Драко шутливо спорили, кто из них бросал более метко. — Гринграсс, не придумывай, я тебе лично три снежка прямо в голову послал! — Ха, сам-то от снега хоть успел глаза протереть? — вмешалась Астория. — Вот кто точно получал снежок за снежком, так это ты, — засмеялась Пэнси, а затем неожиданно легонько толкнула Эльву в плечо. — Тут Райт мне очень помогла. — Помог-а-л-а, пока я не остановил это безобразие, — довольно хохотнул Блейз. Вполуха слушая беседу, Эльва чувствовала, как тепло от эля, похоже, разливается куда-то за пределы физического ощущения, а улыбка прочно закрепляется на лице. Кажется, впервые с того момента, как «Хогвартс-Экспресс» унёс её в неизвестное будущее, она вдруг осознала себя там, где должна быть, там, где хочет быть. И этот странный Хогвартс, с новыми людьми, с вечно враждующими слизеринцами и гриффиндорцами, с невпопад перемещающимися лестницами, вдруг показался не таким уж чужим. Через несколько часов они, порядком проголодавшись, поспешили в замок на обед. Эльва решила заскочить в спальню, чтобы переодеться, но в гостиной увидела Снейпа. — Мисс Райт! Наконец-то! Следуйте за мной. — Что случилось? — стараясь поспеть за деканом, спросила она сбивающимся голосом, периодически переходя с быстрого шага на лёгкий бег. — Вам срочно нужно к директору, — голос преподавателя был как всегда бесстрастен, но Эльве почудилось, что она уловила в нём напряжение. Когда они вошли в кабинет, Альбус Дамблдор стоял прямо у двери, ожидая их. Что-то в его взгляде, обращённом к ней, заставило сердце замереть, а рот не желал озвучить вертевшиеся на языке вопросы. — Мисс Райт. Мне крайне жаль выступать в роли гонца с плохими вестями, но я вынужден сообщить вам, что ваша мать, Аврора Райт, сегодня утром скончалась в больнице Святого Мунго от неизлечимого заболевания.