Слишком много "но"

      Язык в раздражённой судороге прилип к нёбу, ощущая вкус кипячёной, горькой и до невозможности непривычной зеленоватой жижи с привкусом явно не спелой малины в глубокой однотонной кружке, цвет которой мог разве что привести к головной боли или желанию высморкаться, нежели к расслабляющему и традиционному процессу, что в их семье и народах востока называли чаепитием…       «Что же, — отвлёк себя мыслями Дон, стараясь оторвать беглый взгляд от упаковки растворимого кофе на полке. — Чай, сервиз с японским орнаментом и зажжённые ароматические свечи неясного запаха по краям… где же причина?»       Сразу же, совершенно случайно, на глаза попалась хмурая рожа сидящего под боком, на месте самого младшего, Рафаэля, и Донни мгновенно отвернулся: немой перепалки десятью минутами ранее было достаточно, чтобы всё разъяснить между ними, когда две черепахи по всем законом непредвиденности проснулись на несколько часов раньше обычного, когда совершенно случайно вместе направились на кухню и по счастливому стечению обстоятельств, явно по воле всех несуществующих богов, неожиданно решили самостоятельно, без приказных просьб Сплинтера и поддерживающего нытья Майки, опробовать зелёный чай, привезённый Эйприл из Японии специально для Лео, с непонятными иероглифами на упаковке, к которому срочно требовалась пошаговая инструкция — «выпей и не отравись». Возможно, Дон преувеличил… возможно, если бы не желание несколько раз стукнуться об поверхность стола.       На самом же деле, говоря без прелюдий, два мутанта прекрасно осознавали намерения друг друга, хоть преимущество и находилось в руках Донателло в качестве ума, знаний и наличие устоявшей близости с Лео, но уступать он категорически не желал ни на шаг, даже если вся эта ситуация и покажется не столько жертвенной, сколь глупой или детской. И всё равно было сложно сдержать рвущуюся на лицо самодовольную ухмылку, справедливо понимая, что ни к чему хорошему это не приведёт.       — Доброе утро, Лео!       Кажется, не успевший переступить порог кухни Леонардо тихо вскрикнул, хватаясь за сердце и всматриваясь до сего момента сонными и ошарашенными глазами в семейную идиллию за обеденным столом с поистине по-идиотски выглядящими улыбающимися лицами двух средних братьев (как Дон понял уже позже).       В полном молчании, подходящим для какой-нибудь комедии, нежели неудобной ситуации, мастер катан медленно, чуть ли не теряя невозмутимость, сел между не двинувшихся с места Дона и Рафа, с благодарным, дежурным кивком принимая чашку чая (слишком крепкого) от первого и небольшую миску овсяных хлопьев (количеству сахара мог бы позавидовать любой сладкоежка) от второго.       — Эй! Это моё место, Раф! — возмутился только что подоспевший из ванной Микеланджело, облокачиваясь руками на стол рядом с уже упомянутым темпераментом.       — Сядешь на моё.       — Но там воняет! — за пару секунд выражение лица младшей черепашки перешло из недовольного в оскорбленное и сразу в трагичное, стоило Рафаэлю влепить тяжёлый «братский» подзатыльник…       Впрочем, Дон же поспешил забыть эту ситуацию, не замечая на протяжении семейной драмы съежившегося рядом с собой Лео, чья рука волей-неволей слегка сжала ладонь гения под столом (в этот момент что-то застыло в груди), почти что через силу продолжая жевать с любовью приготовленный ему завтрак.       — Гадость.       Донни ухмылялся, пока чашка с безвкусной зеленоватой жижей не была отставлена в сторону к наполовину полной миске каши. Теперь злорадствовал Рафаэль.       — Нездоровится, сынок?       — Нету аппетита, отец. Я в порядке, — сидевший напротив Сплинтер и не думал умолкать.       — Хм, Аманда из «Семейного треугольника» точно так же говорила… в следующей серии должны раскрыть отца.       Кажется, кто-то поперхнулся.       — Учту, отец.       Крыс без всяких скрытных мыслей улыбнулся и встал со своего места, решив отзавтракать перед телевизором. О его намерениях можно только догадываться.       «Конечно, — всё оставшееся время приёма пищи Дон просидел, уткнувшись в тарелку (чай был мастерски слит в раковину рядом), решив не замечать наглейшую кражу нескольких бутербродов Майки и Лео (не голодать же). — Сплинтер стар, но не слеп: трудно не заметить это ребяческое поведение сегодня утром и мотивы недавней драки с Рафом…»       Через час должна была начаться тренировка, но никто из черепах не собирался покидать стол, и если Майки просто за компанию и в надежде на сплетни, то Дон с Рафом ждали реакции Лео, не замечая, как бесстыже всматриваются в его ничего не выражающие лицо.       «Лео?»       Ладонь Донни едва легла рядом с остатками завтрака и рукой лидера, невольно наклоняясь и соприкасаясь плечами, за что получил мгновенный и возмущённый пинок под столом от Рафа.       — Не могу определиться, — несмотря на голос, скулы лидера даже не дрогнули и в комнате воцарила могильная тишина. — Заржать ли мне или заорать на вас двоих?..       Автоматический глотнув ранее отставленный чай, Леонардо поперхнулся, заливаясь прерывистым кашлем, заставляя младшего брата кинуться за водой, а средних отодвинуться и отупело всматриваться в одну точку.       Что же, теперь перед Доном открылось настоящее препятствие: не умереть на месте от стыда при встрече со взглядом старшего брата или откровенно не засмеяться, что было в разы хуже…

***

      — Вам нужно поговорить.       — Правда? Хорошая мысль, если бы не несколько неприятных, скорее агрессивных факторов, вроде: неспособность воспринимать нормально информацию, нецензурная брань на каждом слове и упёртость барана.       Лео вскинул бровь, и Донателло поморщился: вид серьёзного, осуждающего Леонардо никогда ему не нравился, хотя, как бы парадоксально не звучало, он не отрицал некую красоту в этом образе.       — Не делай из него зверя, Дон… и мне неловко перед мастером.       — Если сказать ему напрямую, то, думаешь, что-то изменится?       — Не ему…       «Неэффективно, бесполезно и не действенно! Рафаэль не способен на восприятие какой-либо информации, пока в его подсознании существует его личное «я»!»       Этого Дон, конечно, не произнёс, не желая продолжать неприятную тему: Лео всегда плохо переносил любые проблемы, связанные непосредственно с семьей, так как Дон любит его и не позволит упасть в уныние и стресс, которому всегда подвергала лидера эгоистичная натура Рафа.