Gewissen

— Хайни, выходи, — умоляющим тоном пролепетало мающееся в одних трусах перед резной дверью бледное создание с горящими скулами, телом цвета свежей сметаны и вытянутыми далёко в длину конечностями. Рейнхард запаниковал: не так много времени оставалось на сборы, а ему просто необходим был контрастный душ, чтобы прийти в себя и снова казаться невозмутимым. Особенно после безумно горячего вечера с тем, кто всегда слишком долго занимает ванную. Высокая влажность, концентрируясь в прогретом летним солнцем воздухе, оседала на теле капельками пота. Поездка в сельский домик Генриха уже успела стать приятным приключением, если не сказать безграничным удовольствием, но уикенд ещё не завершился. Да, рейхсфюрер виртуозно смог убедить гостей и родственников, что именно он сам должен ютиться с Рейнхардом в самой маленькой комнате дома. Жена восприняла это как уступку, разделив своё пространство с сестрой, которую не видела ещё дольше, чем мужа, если такое вообще возможно. «Райхсфюа всегда делает, что хочет. Лишь бы только это его не скомпрометировало», — хоть тревожные мысли с изрядной периодичностью и закрадывались в голову, но сердце велело благодарно помалкивать и наслаждаться. Стрелки часов неумолимо двигались в направлении назначенного времени. Коллеги, выехавшие вместе на природу, условились ранним утром выйти на рыбалку к ближайшему живописному озеру. Маргарет Гиммлер, как гостеприимный и предусмотрительный «хозяин», предложила воспользоваться лодкой, чтобы, кроме рыбы, можно было поймать на крючок фотоаппарата широкие и гармоничные баварские пейзажи. Генрих слишком редко бывал дома с семьёй, чтобы иметь представление о том, что у них есть лодка. Рейнхард безнадёжно ухнулся головой в дверь. В ответ на ни с чем не сравнимый звук расколотого арийского черепа послышалось шуршание, и протянутая из проёма рука затащила его внутрь. Занимательный открылся перед ним вид: Генрих, обёрнутый в полотенце, расчёсывал волосы, которые, вопреки обычному своему состоянию, казались неумеренно пушистыми и никак не ложились аккуратно по голове. Но ничего не поделать — сказалось отсутствие бриолина. Рейнхард пальцами поддел снизу пряди со лба и провел ладонью по макушке шефа, укладывая волосы назад. Генрих возмущенно фыркнул и встрепенулся, как птенец. Но волосы на удивление надежно закрепились. А теперь — в душ. Как раз успеешь, пока рейхсфюрер выбирает, что надеть. Генрих заливисто хохотал, заражая веселым безумием подчиненных. Туманное утро оросило прибрежную траву на пристани. Генрих сорвался с места и бегом бросился через поле, чтобы первым занять место в лодке. И не зря. С уверенностью можно заметить, что оно сходствовало его королевской натуре. Теперь он по праву был капитаном, водрузившим на свое сидение, кроме подпопной подушки, и даже эсэсовского флага с кучей цветов было, этого было мало, там ещё были сосновые ветки под этим всем. Ну, в общем, как всегда, ну, вы поняли. Господин рейхсфюрер, вселенной господин. Повелитель опасно раскачавшейся под его активными действиями лодки. Рейнхард бы закатил глаза, если бы его не толкнули в тот же миг в эту неустойчивую посудину, теперь вдвойне угрожавшую опрокинуться. На корме рулевым оказался верный друг и товарищ, адъютант и просто Вольф, который ко всему привык. Ну да, Гейдриху — вёсла всучили, а вы ещё этого не поняли? А ещё он вытянул ноги, потому что колени мешали грести, вы бы сами попробовали управлять тонущим судном, когда ваши колени упираются в спину рейхсфюреру. Впрочем, относительно удобное положение подчиненного, в котором еще была какая-то возможность грести, не помешало шефу занять не менее удобное, облокотившись на его вытянутую ногу. В этом мире что-то сломалось. Кажется, по холму на горизонте поползла трещина, из которой ключом била радуга. По горному баварскому озеру нарезали круги самые гетеросексуальные натуралы на свете, не считая волка. Не считая человека с терпением волка. Они называли его Волчонок. Но терпение у него было, как у настоящего Волчары. И я не играю с его фамилией в тексте — так было на самом деле. Чем это кончилось? Никто не знает до сих пор, кроме нас с вами и прекрасного одмена, вышедшего за четвёртую стену. Документы умалчивают, а Вольфу понравились «Семнадцать мгновений весны». Хотя нет, документы-то как раз есть — вот эта фотография. Всё начиналось нормально, а закончилось вашими лайками. Ставьте лайки, подписывайтесь на фоточки и всё будет аллес гут!