Страж Зоны

Правило о несовместимости древних алкогольных напитков на Деда, похоже, не распространялось. Он невозмутимо употреблял мадхвику, перемежая её сомой и гаудой, довольно крякая и приглаживая пышную бороду. Не похоже было, что эти напитки хоть как-то влияли на трезвость его ума и ясность мысли. Сурово поглядывая на нежданных гостей, Дед как ни в чём не бывало рассказывал удивительные истории о том, как в честных поединках с царями усмирил чужую гордыню и склонил к стопам ныне здравствующего правителя Хастинапура десятки непокорных голов. Не забыл он упомянуть и о деяниях своего отца Шантану, его старшего брата и заслугах прочих славных предков. Паша внимательно слушал, ёрзая на месте и размышляя, как скоро от историй о подвигах предков Дед перейдёт к допросу. Вскоре именно это и произошло. Закончив излагать эпизод о присоединении очередного царства, Дед умолк, глотнул мадхвики и с подозрением покосился на Сергея и Пашу. — А почему достойные кшатрии из Калинги так мало пьют? Неужели брезгуют нашим гостеприимством? Его глаза прожигали насквозь не хуже лучей бластера. Дед явно сомневался в подлинности кшатриев, явившихся в столицу ближе к полуночи с чёрного хода. — Ни в коем случае! — воскликнул Паша, лихорадочно хватаясь за золотой кубок, стоящий перед ним. — Гостеприимство мы… уважаем! Сергей попытался остановить его, задержав руку на полпути, но опоздал. Паша осушил кубок, с последней каплей поняв, что совершил непоправимую ошибку. Благодаря указанию Деда, всем присутствующим давно разлили мадхвику, в то время как гауда из организмов выветриться ещё не успела. Смешение же двух напитков, похоже, обладало эффектом «сыворотки правды». Паша ощутил непреодолимое желание говорить. Ещё секунда — и он бы рассказал всё. Однако в последний миг, осознав своё гибельное стремление, усилием воли взял свой дар речи под контроль. Точнее, под остатки оного. Но бдительный Дед, наблюдавший за происходившими с лицом гостя метаморфозами, уже понял, что с юным кшатрием Балой дело нечисто. — Итак, достойные гости, — Дед поудобнее устроился на шкуре антилопы, постеленной поверх дорогих тканей, лежащих на полу, — один из вас, не колеблясь, почтил меня и моего внука, испив кубок медвяной сладости, но что же другой? Многоуважаемый кшатрий Аджит не желает ли, как и его племянник, вкусить благородный напиток со стола сына Дхритараштры? Это бы укрепило меня в мыслях о его дружеских намерениях. С грустным упрёком посмотрев на Пашу, Сергей решительно взял со стола кубок и, не морщась, выпил. Краем глаза он отметил, что Немой и Принц глядят на них обоих с некоторым напряжением. «Включи сверхспособности, станет легче себя контролировать», — послал Паша отчаянную мысль Сергею. «Я так и сделал. Но, скажи, о племянник Бала, как ты мог создать прецедент?! Он же нарочно сделал так, чтоб напоить нас мадхвикой после гауды!» «Если б я не выпил, он бы нас заподозрил в… недружелюбии». «Он и так подозревает, что мы шпионы из Ришики, — «обрадовал» его Сергей. — Благодаря сверхспособностям, мы можем говорить на их языке, но акцент нас с тобой выдал. В чёртовой Калинге, где Принц полгода назад обзавёлся женой, говорят иначе. И да, веди себя осторожнее: у Деда имеются зачатки сверхспособностей. Если он постарается, то некоторую часть нашей мысленной беседы сможет услышать». «Только этого не хватало!» — ужаснулся Паша. «Вот потому молчи». — Я размышляю, о достойные кшатрии, — снова заговорил Дед, расплываясь в тонкой улыбке, — а не устроить ли нам завтра на восходе солнца дружескую встречу? Нас так редко балуют своим присутствием умелые воины, что каждый визит — подарок богов. Я желаю узреть, как те, кто крепок телом, показывают мощь своих рук и остроту глаза, а также скорость ястреба в поединке. — Дед говорит о состязании воинов на арене перед дворцом, — пояснил Принц, обращаясь к Паше и Сергею. — Завтра на рассвете. Паша нервно сглотнул и обменялся многозначительным взглядом с Сергеем. — Отказы не принимаются, — пробасил Дед, воздев вверх свои огромные, жилистые руки, испещрённые боевыми шрамами. — Я приглашу на арену и своих младших внуков. Юноши рано остались без отца: покойный царевич Панду, мир его праху, был большим любителем опасной охоты. Погнался за редким оленем и сорвался в пропасть, когда старшему из его сыновей исполнилось пятнадцать… Но мальчишки выросли толковые. И как тому не быть? Я сам их воспитал вместе со своими старшими, — с этими словами Дед с гордостью обернулся в сторону Принца и хлопнул того по плечу, от чего Принц покачнулся. Паша понял: будь на месте Дурьодханы он сам, от дедовой ласки он бы непременно получил перелом со смещением, который потом пришлось бы залечивать Силой. — За мастерство своих внуков ручаюсь головой, — прибавил Дед. — А ваше умение хочу увидеть, чтобы убедиться, что родина Бханумати способна породить не менее отважных воинов, чем наша земля! И да, кстати: разводят ли нынче красных слонов при дворе Калинги? — внезапно спросил он. Сергей и Паша замерли. Вопрос явно был с подвохом. Но вот с каким? «Что отвечать?!» — в панике направил Паша мысль в окружающее пространство, надеясь, что его крик о помощи достигнет разума Немого. «Скажи, что красным слона делает родная земля или желание слабого одолеть хитростью сильного врага. Красный слон — это животное, которое долго каталось по земле и покрылось пылью от краснозёма, либо приём изматывания противника в политических диспутах», — услышал Паша внутри себя подсказку Немого и повторил реплику слово в слово. Дед снова кивнул с явным одобрением, правда, перед этим с сомнением покосился на Ашваттхаму, словно мог слышать его безмолвный диалог с Пашей. — Если ты так умён, о юный Бала, скажи, почему пешие лучники Калинги носят колчан со стрелами на бедре? — снова поинтересовался Дед, обращаясь непосредственно к Паше. «Великий Бхишма ошибся, — тут же услышал Вершинин внутри себя. — Лучники Калинги носят оружие за спиной. Хоть и не видно, какую стрелу вынимаешь в бою, зато колчан не мешает при длительном переходе и не мокнет при переправе. Два достоинства против одного недостатка, потому колчан носят сзади». Без труда озвучив правильный ответ, Паша приготовился к дальнейшему экзамену на эрудицию, однако внезапно Дед поменял тактику и с благожелательной улыбкой сообщил: — Я уверен, блистательная царевна Бханумати будет рада встретить завтра своих родственников. Дорогой внук, — обратился Дед к Принцу, — моё пожелание таково: твоей высокочтимой супруге следует одеться скромно и явиться на состязание в числе прочих прекрасных дэви, ничем не выдавая свой статус. Хочу убедиться, что сии достойные кшатрии не забыли, как выглядит их подобная Лакшми родственница? А если запамятовали лик, так пусть к утру вспомнят, ибо никто не будет подсказывать им, которой дэви следует оказывать почтение. «Нет!!!» — мысленно завопил Паша и отражение собственного ужаса увидел на лице Сергея. — Теперь, пожалуй, я приму омовение и лягу отдыхать, — довольным тоном, заметил Дед, неторопливо поднимаясь с места и медленно выпрямляясь в полный рост. — Жду завтра всех перед дворцом, когда Господь Сурья окрасит землю первыми лучами. Его движения были настолько расслабленны и даже ленивы, что никто из четверых не смог бы заподозрить дальнейшее. Внезапно молниеносным движением Дед, развернувшись, выхватил из-за спины кинжал с широким лезвием и приставил его ребром к шее Сергея. — Вы можете запорошить глаза моему внуку, ибо он ещё юн и чист сердцем, но меня вам обмануть не удастся. Только жители Ришики говорят с таким акцентом. И только шпионы способны втираться в доверие к царевичам! А уж умение обмениваться мыслями говорит о сильной магии! Никто не смеет угрожать оружием гостям, но шпионам, посмевшим обмануть сына царя сказками о родстве, по закону приговор лишь один — смерть! — Дед, прекрати! Они не шпионы! — Принц бросился вперёд и перехватил руку могучего воина у локтя. Однако уже было поздно. Самоконтроль Паши испарился в тот миг, когда он увидел блеснувшее у шеи Сергея лезвие. Возможно, не будь мадхвики с гаудой, он бы понял, что это не столько угроза, сколько уловка. Однако смесь двух видов забористой древней браги дала свои печальные результаты. В руках Паши появился привычный по последним сражениям в мире Федерации бластер. Дед с невозмутимым видом повернулся в сторону Паши и в упор посмотрел на юного кшатрия со странным оружием в руках. — Хм, это не брахмастра, — констатировал он, хладнокровно разглядывая опасную игрушку возле своей груди. — Не ардра, не видана, не винидра, не дарриана, не ишика, не моха. И никакой из других известных мне видов оружия, включая нирашью и сауманасу, — с этими словами он убрал кинжал от горла Сергея и заткнул его за свой узорчатый широкий пояс, украшенный алмазами. — Теперь, о юный Бала, — Дед двумя пальцами отвёл от себя дуло бластера, — давай поговорим о том, какое из соседних государств создало искусством, либо неизвестной магией такой любопытный вид оружия? Плесни-ка нам сомы, сынок, — ласково обратился Дед к Немому, усаживаясь опять на место. — До утра долго. А я, похоже, не услышал от благочестивых гостей самого интересного. И да, лгать не советую. Ложь я чую за тысячу йоджан. Бластер растворился в воздухе. Паша не решался больше произнести ни звука. Остальные тоже оставались безмолвны. Провал конфиденциальности был полным и абсолютным. — Стало быть, вы все в сговоре, — Дед обвёл глазами собравшихся. — Как вижу, мой внук и его лучший друг прекрасно осведомлены, что это за диковинные кшатрии, которым нужны подсказки о собственной стране? И что за оружие они принесли с собой? Один я в неведении. Но я обязан знать, почему мой самый любимый внук, получив такое хорошее воспитание от меня, общается тайком со шпионами? Почему его друг… О да, я говорю «друг», намеренно закрывая глаза на всё остальное, хоть я вовсе не слеп, как вам кажется. Но ваше дело молодое, а я не хочу скандала в семье, тем более, когда всё происходит по обоюдному согласию и за закрытыми дверями. Так вот, почему лучший друг моего внука не отговаривает того, кого любит больше жизни, от государственной измены? Мне нужны ответы. Я не хочу расстраивать царя и царицу рассказами о том, как их сын общается с подозрительными иноземцами в их дворце и за их спиной, — и не дождавшись ответа, Дед добавил. — А, да, вот ещё, что-то тут под ногами мешается. Всё хотел взглянуть, — наклонившись, он порылся под столом и вытащил на поверхность сосуд, в котором плескалась подозрительная зелёная брага. — Я всем сообщаю, если кто-то не знал: бханг пить разрешено только по праздникам. А уж предлагать такое гостям, тем паче шпионам из Ришики, и вовсе грешно. Я так полагаю, вы четверо собирались завершить ночь этим чудесным напитком? За столом царило молчание. Но Дед не желал успокаиваться. — Да что же вы все, словно языки проглотили! Если делать добровольное признание о шпионаже в пользу Ришики вам пока трудно, давайте начнём с ответа на другой важный для меня вопрос: кто настаивал этот бханг? — Я, — убитым голосом повинился Ашваттхама. Дед задумчиво посмотрел на него. Потом спросил: — Хорош ли твой бханг? — Полагаю, да, — неуверенно отозвался Немой. — Миндаль с маком клал? — осведомился Дед. Немой судорожно кивнул, лихорадочно размышляя о цели подобных расспросов. — А розовые лепестки для усиления благословения? — Обижаете! — наконец-то догадался мечник, к чему дело идёт. — Я сын брамина. Все благословения на месте. — Тогда давайте почтим Шиву, распив этот восхитительный напиток, ибо пить с лепестками роз — это уже не адхарма, — и Дед погладил бороду в предвкушении. — Или здесь есть кто-то, возражающий против поклонения Бхайраве? — и великий воин сурово взглянул на Пашу с Сергеем. Те отрицательно замотали головами. Немой разлил бханг по кубкам. — Вот и славно! — Дед отхлебнул зелёную брагу и блаженно прикрыл глаза. — А теперь я хочу услышать хоть одну вескую причину, по которой я не должен сгноить в тюрьме двух тайно проникших во дворец шпионов? Принц тяжело вздохнул. Ещё раз переглянулся с Немым, Пашей и Сергеем и махнул рукой жестом, выражающим безнадёжность. — Это не шпионы, Дед. Это мои друзья, — признался он. — Мои и Ашваттхамы. Когда-то мы сражались вместе. — Когда? — мгновенно подобрался Дед, вцепляясь взглядом в своего внука. — В прошлой жизни. Паша ждал, что старый воин сейчас рассмеётся, назвав их всех сумасшедшими, но лицо Деда внезапно стало серьёзным. Он медленно кивнул и глотнул из кубка. — Я подозревал, что причина может тянуться издалека, — промолвил он совсем иным тоном, нежели чем беседовал с ними всеми до сих пор. Теперь он обращался к Паше и Сергею, словно к равным, без гнева и сомнений в голосе. — Но я обязан точно знать, что творится в царском дворце, безопасность которого вверена в мои руки. Я видел незнакомое оружие, появившееся из пустоты, а вы неведомым образом обменивались мыслями меж собою и с другом моего внука. Я не могу вас отпустить, не будучи уверенным, что вы завтра не причините Бхарате вред. Теперь я надеюсь на полную откровенность. Вы оба действительно из Ришики? — напористо спросил он. Паша открыл рот, собираясь всё отрицать, но ответить не успел. Принц опередил его. — Да, — сказал он, глядя в глаза Деду. — Они оба из Ришики, но не той, что знакома тебе, а той, которая лишь появится на карте мира спустя века. Ту страну будут называть Россией. Наши друзья, если пожелают, снова родятся там… Или не родятся, потому что их путь теперь иной! С некоторых пор они оба живут за пределами всех миров, храня их в целости. Ради нас, живущих здесь. Дед, они… Они защитники вселенной, Стражи. Как и мы с Ашваттхамой. Дед разглядывал своего внука так, словно впервые его видел. «Сейчас нас всех обвинят в безумии и отправят к местным шаманам подлечиться», — с молчаливым ужасом подумал Паша. — Все эти события уже однажды произошли, Дед, — продолжал говорить Принц. — И сложились не лучшим образом. Прежние миры рухнули, словно гнилое дерево. А теперь в новом мире мы все надеемся, что и Ришика станет лучше, чем её помнят эти достойные кшатрии, и новая Бхарата будет лучше той, о которой наши друзья из будущего читали в своих книгах. — Вы все четверо из прежнего цикла времени и помните об этом? — внезапно спросил он без тени улыбки. — Да. — Почему ты раньше не признавался, Дурьодхана? Почему ничего не говорил, если помнил с детства? — Потому что это очень больно! Я не успел хлебнуть много горя, ибо долгое время был заточён в мире, состоящем из синего камня, словно в тюрьме. И я там просто спал, но… Мои друзья видели очень много зла и несправедливости, которых в этом цикле времени, к счастью, больше не существует. И мы надеемся, что теперь главное зло исчезло навсегда. Внезапно Дед протянул руку и, запустив пальцы в густые волосы своего внука, грубовато встряхнул его, притянув ближе к себе. — Запомни раз и навсегда: я готов разделить с тобой любую боль и любые тайны. Почему ты не доверяешь мне? — А затем он повернулся к Ашваттхаме и добавил. — И с тобой я готов делить трудности, о любитель бханга и поцелуев по углам с моим внуком… А теперь, — он воззрился на Пашу, — пусть юный Бала расскажет свою историю. — Меня зовут Павел Вершинин, — сдавленно признался Паша. — Простите за ложь. — Павел… Любопытное имя! А как зовут вашего… хм… дядю? — Сергей Костенко, — со вздохом раскололся бывший генерал-майор ФСБ. — Слава Махадэву! Теперь поговорим откровенно без этих фантазий на тему родства с царевной Бханумати. Это ж надо было выдумать такое! — Дед с неодобрением покосился на Принца, потом снова повернулся к Паше и Сергею. — Я жду. И сразу предупреждаю: вы оба, — он усмехнулся в бороду, — можете не пытаться изображать то, чего нет, скрывая то, что есть. Я вижу в ваших глазах любовь, а я не из тех, кто осуждает причину, движущую весь грешный мир. Пусть меня судьба благословила только любовью внуков, не подарив ни мужской, ни женской ласки, я способен понимать и уважать чужие чувства. И правду я ценю, а ложь не терплю, имейте в виду на будущее! *** — Вот так и вышло, что пришлось рассказать ему всё, помнишь? — Как не помнить, Пашка… Сергей сидел, опершись спиной о ветку «божественного дерева», голова Паши покоилась у него на коленях, и Сергей задумчиво перебирал его волосы. — Всё Деду рассказали, как есть! Про чернобыльский реактор, про Зону, про клонов с фантомами. И про Федерацию с изолятором, чёрт бы её побрал! И про то, как мы встретились с Немым и Принцем. Да и про нас… Правда, я даже не уверен, что Дед понял суть… Такой спокойный всё время был, да? Не перебил ни разу. Вот прямо смотрел, слушал и даже глазом не моргнул! Я всё ждал, когда он рукой по столу грохнет, расплещет зелёную брагу по красному дереву и заорёт в бешенстве: «Хватит уже врать, подлые враги бхаратского народа!», потом кликнет стражу и прикажет бросить нас в подземелье какое-нибудь. Мы бы телепортировались, конечно, прежде, чем нас порубили на мелкие кусочки бронзовым мечом или утопили в Ганге, но всё равно неприятно. А он дослушал наши откровения и только сказал, что мы боги. Сильнее даже, чем эти… как их… Сурья с Индрой? Короче, Солнцеликий с Тысячеглазым, я понял! А потом Дед руки у груди сложил в знак почтения к нам. Я вот, честно, вообще такого не ожидал. Ну какие мы боги, а, Серёж? Куда нам до них! Боги вон внутри этих божественных деревьев. Сила их вечно клонирует одинаковыми: с барабанами, лотосами, партбилетами и трезубцами, — Паша махнул рукой в неопределённом направлении. — А мы просто следим, чтоб зараза по мирам не пошла гулять, только и всего. Даже Дед и тот сильнее нас. Я бы столько бханга выпить, например, не смог! А ты? Прости, я сегодня болтаю много? Сергей невольно рассмеялся. — Отчего бы не поговорить и не предаться воспоминаниям… Не всё ж миры перекраивать. Да, Дед оказался крепким орешком, факт! От четырёх видов самогонки не опьянел ни на грамм. Я Немого-то впервые пьяным увидел за многие десятилетия. Даже Принц ближе к утру не вполне соображал, где находится. А мы с тобой отключились и проспали до следующей ночи, ни о каком соревновании на восходе солнца уже и речи не шло… Хотя да, жаль. А Деду — хоть бы хны. Насколько помню перед тем, как кто-то мне подсунул те лепёшки с начинкой… — Паратхи, — напомнил Паша. — Точно! Так вот перед тем, как вместо подушки у меня под головой оказалась стопка из нескольких паратхи, Дед ушёл с достоинством. Сам. Без помощи слуг. Ещё на нас с высоты сочувственно глянул и сказал: «Эх, молодость…» Сплошной плагиат, Пашка. Это ж моя фраза! Ну чего ты-то теперь смеёшься? — Просто вспомнил, как сокрушались Немой и Принц по поводу пропущенного соревнования воинов. Но какое там состязание… Мы все проснулись только следующей ночью и вместе тянули воду через тростинки из огромной глиняной бадьи. Выпили до дна, а потом лежали на полу вповалку, боясь расплескать. А вода-то какая чистая была! — Так три тысячи какой-то там год до нашей эры, ничего удивительного! Природа ещё не пострадала от антропогенного фактора, — пояснил Сергей. — Там история уже двинулась в ином направлении… Может, вода никогда и не станет грязной? — Возможно, — Сергей пожал плечами. — Если вместо техники люди начали развивать силу собственных душ, это, несомненно, иной путь. Совсем новый. Только бы не зашли и на этом пути в тупик. А то с них станется… Люди! — А, может, не зайдут. Не всё же ошибки делать! Появятся миры с лучшим исходом. Почему вот только с Дедом судьба обошлась несправедливо? А из него бы вышел отличный царь! — Я уже говорил: так или иначе история пытается повторить себя, и некоторые её повороты исправить невозможно, не разрушив каркас миров. Наверное, судьба Деда — некая неизменная точка. Немой и Принц сделали всё, что могли, но история Великого Бхишмы осталась прежней. На неё повлиять было невозможно. — Ага, — вздохнул Пашка. — И зачем только старику Шантану пришла в голову безумная идея заполучить себе в жёны девушку из другого мира, так называемую «богиню»? Своих принцесс не хватало? — Экзотики пожелал? — предположил Сергей, вспоминая рассказ Принца о том, как его прадед с помощью магии извлёк избранницу в свой мир. Он был молод, горд своими умениями, научился преодолевать барьеры между мирами, ну и, как водится, богиню захотел! И добился своего. Девушка его тоже полюбила, но их совместная жизнь только измучила её. Семеро детей погибли в младенчестве, оказавшись неприспособленными к миру людей. Восьмой мальчик выжил. Он с рождения был физически сильным, но природа лишила его другой возможности. Тот, кто стал впоследствии могучим воином, благодаря магии отца, тот, кого называли «Великим Бхишмой» или «Дедом» не мог стать отцом собственным детям. А раз он не мог жениться и оставить наследника, значит, и царём по достижении совершеннолетия ему было не суждено стать. Царица, не выдержав человеческих болезней, от которых страдало тело, упросила мужа вернуть её в родной мир. Отец Бхишмы отпустил её и женился во второй раз. На сей раз он выбрал принцессу из соседней страны. Та родила ему двоих сыновей. К несчастью матери, оба юноши с детства были отчаянными и безрассудными, любили ввязываться в опасные поединки, намеренно вызывая на бой тех, кто отличался таким же неукротимым нравом. Они оба погибли от случайно нанесённых во время состязания ран. Старшему было тогда двадцать пять. Младшему — едва исполнилось двадцать, но он успел оставить после себя трёх беременных жён. От каждой, спустя положенный срок, родилось по мальчику. Старшим был отец Принца — будущий царь Дхритараштра. Средним — царевич Панду, отец пятерых сыновей. А младшим — царевич Видура, впоследствии ставший первым министром и помощником своего старшего брата в государственных делах. — История стремилась повторить себя ровно до этого момента, но, начиная с рождения тех юных принцев, пошла совершенно иначе, — заговорил Сергей. — Будущий царь Дхритараштра в том мире родился при иных обстоятельствах и от других родителей, возможно, потому и не стал слепым. У его супруги Гандхари не было ни единой причины завязывать себе глаза в день свадьбы, ведь в прежнем мире она это сделала лишь для того, чтобы ни в чём не превосходить мужа. Никто не ставил вопрос о том, что старший брат не способен наследовать трон по причине слепоты, и Дхритараштра в положенный день стал царём. Средний брат Панду не претендовал на престол, не уходил в лес, был женат только на одной женщине, родившей ему пятерых детей. Немой же, Лучник и Принц стали причиной того, что в тела тех пятерых мальчиков пришли души воинов из уничтоженного нами мира. Сыновья Панду и Дхритараштры с самого начала воспитывались во дворце вместе и были дружны между собой. А ещё они с детства дружили с бесстрашным и острым на язык сыном колесничего Адиратхи — будущим лучником Карной. Ни у кого не было причин для ненависти! Сыновья Дхритараштры и Панду тратили время на совершенствование своих воинских навыков, соревнуясь друг с другом. — А Сапфир Носящий? Родился ли он в том мире? — неожиданно спросил Паша. — О да, — усмехнулся Сергей. — Не одержимый действием программы Федерации и Каустубхой, этот парень, не ведая о своём прошлом, жил по велению сердца, подчас полностью игнорируя дхарму, чем вызывал благоговейный ужас у местных священнослужителей. Завёл себе гарем из шестнадцати тысяч жён, причём женился на понравившихся девушках, невзирая на их происхождение и на мнение окружающих. Отлично на флейте играл и соблазнять женский пол красноречием умел. Впрочем, неудивительно: оба мастерства в нём остались с прошлого мира. — И не стремился к войне? — удивлённо уточнил Паша, приподнимая голову и заглядывая Сергею в лицо. — И божеством себя не объявлял? — Зачем ему война? И зачем под бога косить? На него и без того женщины молились. А он питался здоровой пищей и ни в чём себе не отказывал. Особенно в йогурте. Что ещё нужно для счастья? Коров развёл столько, что не стеснялся щедро дарить их соседним царствам, чем снискал к себе немалое уважение. Неприятная история с его участием только раз вышла, когда он во время ритуала дарения коров Хастинапуру положил глаз на среднего сына покойного царевича Панду — того самого Серебряноволосого, ошибочно приняв его за дэви, за что схлопотал меж глаз от лучника Карны. — Из лука?! — ахнул Паша, подскакивая на месте. — Нет, вручную. Или ты в нём сомневаешься? Наш Лучник не только стрелы пускать умеет, но и кулаками кого угодно приложит, если надо. Ну, как я бы точно приложил, случись вступиться за тебя… Говорят, Сапфир Носящий потом долго извинялся, что обознался и руки свои случайно не туда опустил. Всё-таки Серебряноволосый действительно был станом тонок и изящен. Его вполне можно было спутать с девицей на выданье. Но всё равно некрасиво вышло, сам понимаешь. Сапфир Носящий потом лишнее стадо коров пригнал Дхритараштре и сколько-то телег с йогуртом пожаловал с царского плеча, чтобы урегулировать крупный политический конфуз. — Как жаль, что наш поединок с царевичами тогда не состоялся. А всё из-за проклятого бханга, намешанного Немым! Вот вечно его сомнительное пойло нам всё портит! — Нет, это к лучшему, Пашка. Дед правильно сказал: нам нельзя больше никому выдавать себя. А если бы ты с похмелья во время поединка материализовал опять бластер или пистолет вместо лука? На глазах у всей столицы древних ариев? Вообще зря мы отправились туда ради любопытства. Очень зря! На наше счастье, правда раскрылась только перед Дедом, и мы никого больше не вовлекли в знание о будущем. Такое знание очень опасно. Не нужно этого никому. Паша немного подумал, потом кивнул. — Наверное, ты прав. И всё равно я скучаю, — пробормотал он, снова укладываясь к Сергею на колени и крепко обнимая его обеими руками. — Хочу, чтобы они скорее вернулись. Оба Принца, Немой, Лучник… — Они вернутся. Непременно. Пусть через сотни лет, что с того? Дождёмся. А, может, наступит благоприятный день, и мы устроим тот несостоявшийся поединок, только в другом мире. И снова выпьем с другим или с тем же самым Дедом мадхвики на брудершафт. Ну, или бханга с благословениями. А теперь взгляни туда, — Сергей указал рукой вверх, где смыкалась пышная крона дерева, блестя мириадами золотых точек, — сколько ещё сильных душ ждёт рождения! Они все в некотором роде наша семья, пусть это родство и не по крови. Мы с тобой богачи, Пашка! Новые души и неожиданные повороты событий в бесконечном количестве миров зреют под этими оболочками. Кто знает, чем они удивят нас завтра? Паша протянул руку и нашёл ладонь Сергея, крепче прижимая её к своему сердцу. Золотые миры раскачивались на ветвях, расцветая яркими звёздами в темноте, освещая собой бесконечно богатую на счастье вселенную. Но только, наверное, Стражи, берегущие мир от зла, знали, каким непростым бывает путь к истинному счастью. 09.04.2018г.