***
Это было в Меттине. Ночь, не самая приятная часть города, но таким, как он, столь малозначительных вещей бояться не стоит. Человек, с которым он должен был встретиться, соблюдал осторожность и пользовался весомым авторитетом среди плохих людей. Только продать эту серебряную дрянь и уйти, всё просто. Было просто. В этот раз от него никак не отводила взгляда незнакомая особа, пришедшая с приличных размеров мешком наперевес. «Торговец» недовольно цокнул языком да отдал ей деньги, не забыв выругаться, хоть и относился к ней с теплотой. Вампир не понимал этого и в очередной раз ощутил себя не в своей тарелке. Нужно скорее уходить. Вот только она последовала за ним. Сквозь переплетение этих чудных улиц и переулков шла по его следу, преследуя только ей одной известные цели.… Женщина с волосами цвета воронова пера и глазами, затмевавшими его нелюбимое серебро и освещавшую город полную луну. Так нельзя, это неправильно! Ему не хочется, но не сделай он этого сейчас, будет хуже. Она видела его тень, ступившую за поворот и скользнула следом, оказавшись в тупике. Стоило ей обернуться, как перед ней предстала его истинная суть. Чудовище, которым он и являлся. Однако… Ренаведд не испугалась. Рена ничего не боялась.***
У Рены всё тело было в шрамах. Эти шрамы и рубцы остались после её многочисленных «подвигов». Атаманша часто говорила, что ей не нравится её ремесло, но он видел улыбку на лице, когда она рассказывала о своих приключениях… И всегда после этого женщина умолкала, говоря о том, насколько сильно ей хочется бросить нечестное дело. Рена всегда его внимательно слушала, хоть и говорил он немного. Иногда даже проявляла интерес, задавала вопросы. Общение с людьми в таком количестве были для него в диковинку, но, возвращаясь после очередной встречи со своей новой подругой, он чувствовал себя необычайно живым. Рена была добра к нему, и Эретайн знал это. Как он мог сомневаться? Это означало предать её, не иначе. Что-то её тяготило в последние их встречи. Стоило открыто признаться в своих ощущениях и признать женщину частью своей стаи, как она попыталась избегать его. Может, ей нужно время, чтобы привыкнуть? Он даст своей Ренаведд столько времени, сколько нужно. Она его не оставит, это Детлафф знал точно, ведь любимая сказала, что он ей тоже нравится. И всё же его Рена исчезла. Вампир умолк, погрузившись в свои мысли и воспоминания, словно пытаясь что-то понять. Фирина отложила кисть, мигом забыв о ней, не замечая, как инструмент тихо скатился с тумбы и ударился о деревянный пол. — Ты любил её? — тихо спрашивает она, хотя и не знает, хочет ли слышать ответ. Мужчина кивнул, отводя взгляд в сторону, словно стыдясь своего ответа, так и не произнесённого вслух, но столь отчётливо понятного для обоих. А ей совсем не хотелось проводить параллели в их историях. Она ведь тоже сбежала, узнав суть своего избранника. Фирина винила во всём случившемся исключительно себя, после побега ощущая тяжкий груз ещё сильнее. Может, супруг тоже скорбит? Он же считает, что её уже нет в живых… Нет. Пицир узнал о её трусливом побеге, это стало понятно ещё несколько дней назад. Стоило ли бежать? Нет, он всё равно найдёт, как и всегда. Художница оставит всё как есть, смирится. Никто не должен знать. Поэтому, она поедет в Дун Тынне, как и планировала. Если Фирина исчезнет, то пусть Детлафф считает это её побегом, а не предрешённой заранее встречей. — Попрошу Альку принести нам чаю. — Девушка встала и направилась в коридор, взволновано раздирая заусенец на руке. Плохой знак, нельзя нервничать. Помощница, вышедшая с кухни, немного смутилась видом хозяйки, но виду не подала. Служанка почти сразу засуетилась, только приглушённые звуки доносились до мастерской наверху. Художница зашла в своё пристанище, стараясь смотреть в пол, но, запирая дверь, замерла и продолжила сжимать её ручку. Словно стоило ей лишь обернуться, как на месте Детлаффа мог оказаться вовсе не он. А вдруг, как и в прошлом, закрытая дверь будет сулить лишь то, что никто ничего не услышит?.. При этом у неё не было никаких сомнений в том, что вампир никогда ей не навредит. Трусиха. Отзвуки минувших дней вновь стали сильнее впиваться острыми когтями в её жизнь. Хотелось сжаться, закрыть лицо руками и ничего не видеть. Только что говорила себе спокойно жить дальше и забыться, а теперь... — Ты плачешь? — Тяжёлая ладонь осторожно, словно боясь спугнуть, легла на девичье плечо, заставляя развернуться. Опять бесшумно подобрался. Она не плакала. Только всё продолжала кусать губы и смотреть в пол. — С тобой же всё будет хорошо, да? — Слова ещё ребёнка, но ребёнок этот боится. — Со мной ничего не произойдёт, почему ты спрашиваешь? — Детлафф хмурился, совершенно не понимая происходящего. — Ты же свою Ренаведд любишь, да? Не стоит подвергать себя опасности ради меня. Вот закончим портрет и я уеду, точно уеду. Далеко совсем. А ты ищи Рену. Страдать можно только ради любимых. Кощунственно подвергать опасности тех, кто к её драме не должен иметь отношения. Нечестно это. — Если она от меня сбежала, то в наших отношениях не было любви. Фирина задумалась, но промолчала и ничего не ответила. Приложилась щекой к чёрной коже чужого сюртука. Детлафф едва заметно вздрогнул. — Ой, я чай тогда на стол поставлю, — смущённо прервала тишину нагрянувшая в мастерскую служанка и прошла вглубь комнаты, привычно обходя расставленные тут и там предметы мебели и картины. Стоило ей поставить поднос на небольшой столик, как она тут же поспешила обратно на кухню. После её ухода, стоило лишь закрыться двери, художница сначала немного хихикнула, но после не удержалась и весело рассмеялась. — Что? — непонимающе хмыкнул вампир. — У тебя сейчас такое выражение забавное было. — Ей пришлось задрать голову, чтобы смотреть прямо в лицо. Детлафф улыбнулся, хоть и не до конца её понял. Но разве это было важно? Он успокоился, не давая девушке понять, что напуган сей резкой сменой настроения. Дальше всё пошло своим чередом, отсутствовали все эти душещипательные разговоры и признания. Беседа была нейтральной; в ней поднимались темы незначительные — просто с целью лучше понять собеседника. Выяснилось немало интересных вещей, например, что причудливое кольцо мужчины оказалось подарком другого высшего вампира, которого тот спас. Они обсуждали разные страны, в которых им удалось побывать. Фирина нашла о чём поведать, с теплотой вспоминая те небольшие поездки, когда отец отправлялся по своим купеческим делам в далёкие края и брал с собой близнецов. — У тебя есть брат? — удивился Эретайн. — Был. Только не говори ничего о нём, прошу тебя. Он кивнул, запоминая её слова. Это должно быть важно, раз одно лишь упоминание заставило девушку перемениться в лице. Когда он уходил, на улице стояли сумерки, однако вечер всё ещё был тёплым. Близилось лето.***
Это был их первый вечер в столь высоких кругах. Отец со своей торговлей поднялся высоко и спокойно мог потеснить некоторых богатых купцов. Одни только недавно вернувшиеся корабли из Офира чего стоили. Родитель ужасно ими гордился. Мать до ужаса трепетно отнеслась к внешнему виду близнецов. Саурил отделался малой кровью, надев парчовый дублет, расшитый золотой нитью, а вот его сестра уже порядком устала, пока служанка заплетала длинные светлые волосы в косы. У брата они были чуть рыжее, но этого почти никто не замечал. Фирина слышала, как он ходит за дверью, дожидаясь её. Последняя заколка оказалась в причёске, и Фирина смогла оценить результат чужих трудов. Выглядела она на редкость хорошо, хоть и чувство неловкости её не оставляло. Все веснушки скрыты под пудрой, талия утянута в корсет, на шее колье с изумрудом, идущее в комплекте с серьгами. Красивая, но словно и не она вовсе. Чью же внешность украла та девушка в зеркале? — Ну и долго же ты! — недовольно хмыкнул парень, когда они спускались вниз. Он был, как всегда, хорош. Ему всё шло, а сейчас, в новеньком дублете, юноша смотрелся и вовсе отлично. — Я глупо выгляжу? — робко спросила Фирина. — Явно не глупее меня. — Саурил по-доброму улыбнулся. Неужели, они так и дурачились перед приёмом? Уже и не вспомнить. А ведь брат всегда был таким легкомысленным и забавным… Но в тот вечер стал непривычно серьёзным. Может, пытался собраться перед важным событием? Или он уже тогда знал, что последует после?.. Не было никаких дурных знамений, сам бал оказался точно таким же, как и предыдущие, отличаясь разве что богатством. Одни засахаренные лепестки голубых роз из Назаира чего стоили. Они почти никого там не знали и всё время старались держаться вместе. Юноша вёл свою сестру под локоток, внимательно следя за кавалерами, спешившими пригласить её на танец. Родители ушли обсуждать дела со своими партнёрами, оставив их здесь одних. — Пойду приглашу кого-нибудь, приличия ради. Не можем же мы весь вечер танцевать друг с другом, верно? — После этих слов её единственный защитник растворился в толпе. Пышные праздничные наряды, смех, музыка… От этого шла кругом голова. Мимо прошла баронесса с кем-то из своей свиты, рядом стоял виконт, внимательно провожая взглядом каждое декольте. Здесь так легко было потеряться, что даже ориентир вроде безвкусной золочёной статуи не поможет. Хотелось бы выискать среди толпы брата, но рост девушки был невысок, а вот причёски новиградских дам наоборот. Ей невыносимо захотелось пить, и Фирина осторожно подошла к одному из столов с напитками. Рядом оказался какой-то франт, мило беседующий с вдовой. Им точно нет до неё никакого дела: наверняка их больше занимает отличное вино, привезённое с юга и так ценящееся среди северной знати, особенно в вольном городе. — Вы здесь впервые, да? — неожиданно раздалось сзади. До чего же красивый глубокий голос! — Это так заметно? — разочарованно спросила она. — Нет, просто я никогда вас не видел. Девушка обернулась и тут же пожалела об этом. Стоящий перед ней мужчина не был идеальным в общепринятом смысле, но что-то в нём заставляло её краснеть и отводить взгляд, словно она увидела нечто запретное. Незнакомец оказался высок и широкоплеч, одет в бархат и шёлк синих оттенков. Кожа бледная, в чём они были схожи, серебристые волосы собраны в небольшой хвост. Прямой нос, тонкие губы и задумчивые серые глаза. Фирина не знала, что говорить, зачарованно глядя на него. — Как вас зовут? — Он улыбнулся, видя её растерянность. — Фирина… Фирина Лирнос. — У неё перехватило дыхание. — А вас? — Пицир Карн. — Мужчина чуть склонил голову в приветственном жесте, а после протянул ей руку. — Вы не откажете мне в одном танце, госпожа Лирнос? Она не отказала, просто не могла. Девушка коснулась его ладони, боясь, что он исчезнет, но он всё ещё был здесь. Казалось, всё вокруг померкло и затихло. Его рука легла на её талию, сомкнувшись крепкой хваткой. В танце он был уверен и решителен, а она лишь следовала за ним, полностью приняв роль ведомого. Голова шла кругом, но ей это нравилось. Среди гостей пару раз промелькнули лица тех, кто до него звал её, но они Фирине совсем не запомнились. Вот только вся эйфория потеряла свой блеск, когда девушка встретилась взглядом с братом. Никогда ещё эти янтарные глаза не выглядели столь мрачно. Словно Саурил всё знал и предвидел.***
Очередной неприятный сон заставил вскочить с кровати. Ей еле удавалось дышать. Что же это такое?.. — Госпожа Фирина? — окликнула её служанка, зашедшая в комнату. — Который… час? — устало спросила художница. Такое чувство, словно после отдыха она стала ещё более уставшей. Кажется, во сне она успела сбросить с кровати подушки. — Десять часов утра. Вы просили разбудить вас и собрать некоторые вещи. Вы куда-то уезжаете? — Да, спасибо. Отъеду на некоторое время, это недалеко. В Дун Тынне. Алька кивнула, сообщив об уже готовом завтраке и оставив госпожу наедине со своими мыслями. Ничего же не может произойти в доме аристократки, написавшей письмо, верно? Значит, волнения ни к чему. Просто очередная работа, только вне города. Может, даже и лучше, что она уедет сейчас на некоторое время: там не придётся бояться Пицира или той неизвестной «С», написавшей странную записку. Интересно, кто эта женщина?..