Пейзаж "Туссент в красных тонах"

      Казалось таким странным лежать не в своей кровати и смотреть в потолок. Она точно не знала этого места, но вставать и осматриваться не хотелось. Хотелось остаться навечно в неведении, где нет места никаким проблемами, кроме собственных мыслей. В ушах звенело и расслышать что-либо Фирина не могла, лишь какие-то скомканные фразы… Погодите-ка…       Нет, она точно знала этот голос. Даже сквозь пелену шума, вызванную сотрясением, Фирина не могла его спутать с кем-либо еще. Это был он.       С великим усилием ей удалось чуть приподняться с кровати и смутный силуэт вскоре стал уже давно знакомым ей человеком.       — Доброе утро, родная, — невыносимо красивый, но такой отвратительный, это был её муж, если его еще можно было так называть. Он улыбался с насмешкой, демонстрируя Фирине свою уверенность, — точнее, уже добрый день. Юг на тебя ужасно влияет, позволяешь себе до такого позднего часа спать.       — Нет…— Голос девушки звучал до того жалко, что сразу становилось ясно — она сейчас захлебывается слезами. — Нет, это не может быть правдой. Это сон!       Мужчина, сидевший у ее кровати на стуле, убрал на рядом стоящий столик книгу, которую до этого держал в руках. Все его движения были плавными и столь выверенными, словно каждый жест он репетировал годами ради одной этой сцены.       Ему это приносило удовольствие, она точно знала. Он просто обожал побеждать и это была еще одна его безоговорочная победа. Несмотря на все предпринятые меры, несмотря на то, что, кроме ее родителей, никто не знал обо всей этой афере, он все равно догадался. Здесь не было виноватых, только виновные.       Страшно было представить, что благоверный мог устроить ее родителям, которые так далеко, на севере, где власть таких как он является законом.       — Нет, глупая, это не сон, это правда я. — Он смотрел с легким прищуром, не в силах убрать с лица улыбку. Огромная бледная ладонь, на которой Пицир все еще носил обручальное кольцо, дотронулась до ее лица, убирая выбившуюся прядку. — Я, конечно, рад, что ты так сильно рада меня видеть, но слезы счастья подождут.       — Что?.. — Сил, чтобы оттолкнуть от себя ненавистную руку супруга не было. Глаза застилали слезы. — …Что ты несёшь?       — Несу? — Пицир удивленно и наигранно задумался. — Ничего я не несу. Скорее везу. Завтра же. Тебя, обратно домой. Рад, что ты набегалась, реализовала себя как художницу, но пора закругляться. Знаешь, вдовцом при живой жене быть не очень приятно.       — Я никуда не поеду, — Фирина говорила тихо, с непонятной даже ей самой интонацией, — нет, нет-нет-нет, все не может закончиться так! Ты меня убьешь? Убьешь ведь да? Так же как и его…       — Что за чушь ты несешь? Видимо, мои ребята перестарались. Они торопились, ударили сильно, ты уж прости, эта дура, которая меня предупредила, все сделала по-своему. Она должна была сначала мне тебя передать, а только потом свои дела решать, но почему-то решила угрожать тебе, хотела, чтобы ты там кого-то предупредила. Зачем ей это только? — Карн говорил быстро и сбивчиво. Почему-то Фирина не понимала, кто из них двоих более погружен в свое безумие, — Никаких убийств. Мы же культурные люди. Накажу я тебя дома, но это же не смертельно, верно? Любой хороший муж может немного проучить жену, если та загулялась.       — Ты…— слёзы сдержать уже было невозможно. Фальшь и равнодушие в словах человека, загубившего чужие жизни, были столь отвратительны, что Фирина не понимала, как ее еще не стошнило, — ты ублюдок! Ты убил его! Я готова была стерпеть от тебя что угодно, но ты убил его!..       В тишине незнакомой комнаты раздалась звонкая пощечина. Лицо девушки горело. Даже не от удара, который она уже ожидала, но от злости и обиды.       — Твоего брата-ублюдка никто не просил лезть в нашу семью. Эта тупая извращенная мразь спала с мужчинами, я это прекрасно знал и закрывал глаза из-за моей искренней любви к тебе, — все напускное веселье вмиг слетело с его лица, оставив только столь привычные уже презрение и ярость, — но он не должен был влезать в НАШИ отношения. Ты была счастлива, а он хотел у тебя это счастье забрать!       — Он пытался спасти меня! На мне не было живого места, когда я пришла домой!       — Это уже не был твой дом! Ты даже не должна была туда вообще идти без моего ведома!       Фирина хотела было продолжить эту жестокую и неприятную перепалку, но в горле встал ком и слышала она лишь свои всхлипы.       Но говорить ничего не пришлось. Только едкая фраза «потом поговорим» и гулко захлопнувшаяся дверь.       Теперь она и впрямь одна.

***

      — Она не возвращалась домой.       Впервые Детлафф настолько заметно и громко заходил к кому-то. От былой скрытности не осталось и следа.       — Слушай, тут такое дело… — эльф задумался, как лучше донести до нового знакомого информацию, что Фирина решила покинуть город, — она уехала. Хотела никому не говорить и тихо уехать.       Нет, она не могла. Неужели и она решила оставить его? Точно также как и Рена бесследно исчезнуть? Все же только начало становиться лучше? Может он где-то ошибся? Или она испугалась его настоящего?       Конечно же нет, дурак. Как ему это в голову могло прийти? Только ему было хорошо все это время. Хорошо, когда они сидели вместе в мастерской. Когда говорили о самые странных и глупых вещах, вроде погоды. Когда она без презрения, а с восторгом смотрела на самые простые детские игрушки. Боги, да она даже не знала, что он был рядом, во время ее сна.       Вот только для нее все это было не так. Она просто работала. Просто пыталась сделать тишину менее неловкой. Фирина не хотела его оскорблять и ничего не сказала о его убогом жилище и странным для нормальных людей хобби. А когда она спала, то видела кошмары. И все это сопровождалось еще и кошмарами прошлого, которое давило на нее тяжким грузом. Ей, наверное, даже не было дела до него, ведь все это время она пыталась от чего-то сбежать.       Но если она хотела сбежать, то почему не зашла в дом, находясь так близко? Не взяла ни единой вещи? Уронила столь ценный для художника этюдник и разлила дорогие краски по холодному камню?       — Она не смогла. Кто-то ее нашел раньше, чем ей это удалось.       — Что? —глаза эльфа округлились.       — Откуда она приехала?       — Заказ был… в Дун Тынне, кажется…       Вампир вскочил и тут же направился к выходу из жилища Луриана. Оставшись один, эльф тяжело опустился на кресло, глядя в пустоту. Вслед ушедшему он не смотрел, лишь прошептал:       — Прошу, пусть она хотя бы не будет больше страдать.