***
Дождь закончился ближе к обеду, и лес наполнился звуками. То и дело слышалось, как капли, срываясь с листвы, цокают о мокрую почву и траву. Пели птицы. Где-то вдалеке похрюкивал кабан. Сидя на дереве, Джоун полной грудью вдыхала древесные запахи и болтала босыми ногами, ожидая, когда высохнут висящие рядом башмаки. Несмотря на разницу в климате, сейчас, после дождя, это место напоминало ей родной Валенвуд. Вспомнив о доме, девушка затосковала. Шел уже третий год, как она покинула родной Грахтвуд и отправилась на поиски лучшей жизни. И что она нашла? В Валенвуде Джоун была одной из лучших лучниц. Названная в честь одной из двух лун Нирна, она искренне считала, что ее имя приносит ей удачу, и сама Джоун — та, что появлялась на небосводе каждый вечер — направляет ее стрелы точно в цель. Сомневаться в том, что она сможет себя защитить, ей не приходилось. В день, когда девушка твердо решила, что ее судьба — увидеть весь Тамриэль, в Грахтвуде начался сезон дождей. Буквально за несколько часов реки вышли из берегов, и Джоун пришлось немало попотеть, чтобы пересечь парочку из них на узкой лодчонке. Пару раз волны практически опрокидывали ее суденышко, и сердце девушки замирало в ужасе: даже отличный пловец не смог бы выжить в таком буйстве стихии. Но все обошлось. Проблемы начались, когда она перешла границу. Выбирая между Эльсвейром и Сиродилом, девушка предпочла второе: все же отсутствие деревьев пугало ее — но с того момента часто думала о правильности своего выбора. В Скинграде ее приняли за ребенка. Один из рабочих городской конюшни обратился к ней с нарочито-сюсюкающим тоном, спросив, не потеряла ли она свою мамочку. Устав от многочисленных подколок извозчика по дороге, стерпеть это босмер не смогла. Было весьма забавно наблюдать, как пятки начали втыкаться в его рыхлый зад, когда он трусливо поскакал в сторону хлева, забыв шапку, сбитую метким выстрелом Джоун с его головы. «Прыткие у них тут жеребцы», — мысленно отметила девушка его скорость и усмехнулась столь удачной метафоре, однако явившаяся на вопли мужчины стража смеяться вместе с ней явно не планировала. В тюрьму не хотелось, но и денег на оплату штрафа не было. Одним преступлением больше — одним меньше: сбежав от стражников на украденной в той же конюшне кобыле, Джоун отправилась на север, туда, где небо пронзала величественная Башня Белого Золота. Дверь таверны распахнулась. Манхейм выплеснул содержимое ведра на тропинку и отставил его, уставившись куда-то в сторону. Джоун торопливо надела башмаки и спрыгнула на землю: — Извините… Я ищу своего старого друга. Может быть, вы его видели? Его зовут Руфио. — Руфио? — Манхейм окинул девушку любопытным взором. Босмер - друг старика? Ага, как же. — Это чудаковатый старикашка? Живет здесь уже пару недель. По-моему он от кого-то скрывается. Но мне какое до этого дело? Он платит по счетам. Его комната внизу.Ночное приглашение
29 марта 2018 г. в 17:32
Джоун проснулась, осознав, что в комнате она не одна, но усилием воли сумела подавить желание открыть глаза и осмотреться. Рука девушки проскользнула под подушку, где длинные тонкие пальцы нащупали рукоятку эбонитового кинжала. Прислушавшись, она резко вскочила и направила нож туда, где слышала тихое дыхание, и тут же сильная рука выбила оружие из ее кисти, ударив по ней плашмя тонким клинком.
Джоун вскрикнула и отступила к стене, вглядываясь в фигуру, скрытую плащом. Глаза незнакомца изучали ее. Девушка потирала ушибленную руку.
— Ты спишь очень крепко для убийцы… Это хорошо. Ибо для того, что я сейчас предложу, тебе понадобится чистая совесть, — наконец, произнес незваный гость.
«Убийцы?» — Джоун почувствовала, как мороз пробежал по ее коже. Ее не могли видеть! В том доме они были только вдвоем, и стража ворвалась вовнутрь, когда девушка была уже далеко за воротами Брумы. Неужели он выследил ее по следам на снегу?
— Ты предпочитаешь молчание? — мужчина продолжал смотреть на нее. — Как и я, мое дорогое дитя, как и я. Разве молчание — не симфония смерти в оркестровке самого Ситиса? И разве не ирония, что я пришел к тебе как уведомитель Темного Братства?
На его губах появилась легкая улыбка, однако холодные глаза совсем не улыбались.
— К…кто вы? — сумела наконец-таки выдавить из себя Джоун.
— Меня зовут Люсьен Лашанс. И мой голос — это воля Матери Ночи…
— Матерь Ночи? Кто… Кто вас подослал? Я… я заплачу! У меня…- вспомнив, что последние монеты она отдала вчера хозяину таверны за бутылку вина и буханку хлеба, Джоун заткнулась. Кто бы ни послал к ней этого парня, купить его, предложив большую цену, она не может. Банально нечем. Разве что собственным телом. От последней мысли Джоун поежилась.
— Твоя работа, ремесло убийцы, по нраву Матери Ночи. И потому я пришел сделать тебе предложение. Возможность… войти в нашу уникальную семью.
— Семью? — взгляд Джоун скользнул по полу. Добраться бы до клинка…
Люсьен заметил этот взгляд и усмехнулся, а после поднял кинжал и вернул его девушке. Мужчина чуть рассмеялся — его явно забавил ее рассеянный вид:
— Неужели ты не слышала о Темном Братстве? О беспощадной гильдии наемных убийц и головорезов? Присоединись к нам, и ты узнаешь, что все это правда. И не только это.
— Присоединиться к вам?
Он достал из-под одежд изящный кинжал и вложил его в руки Джоун.
— Это Клинок Горя. В таверне «Дурное знамение», что на Зеленой дороге, живет старик по имени Руфио. Напои клинок его кровью, и ты станешь одной из нас.
Сказав это, Люсьен Лашанс растворился в воздухе. Чуткий слух Джоун уловил шаги, идущие к двери. Дверь распахнулась, и в ее убежище снова воцарилась тишина. Однако спать до утра девушка уже не смогла.