***
Утро застало их обоих рядом друг с другом. Ночью костёр погас, и им оставалось лишь согреваться теплом собственных тел. Когда Джон проснулся, Дейенерис лежала, уткнувшись лицом в его грудь и прижавшись так близко, что он боялся даже дышать. Внизу живота распирало напряжение: близость женщины, занимавшей все его мысли в последние дни, сыграла коварную шутку над его мужской природой. Ему оставалось только немного успокоиться до того, как она проснётся, чтобы ни за что не выдать себя; только слушать тихое дыхание, обдающее теплом и вызывающее тонкую пульсацию в уродливом шраме у сердца… Он слегка шевельнулся, чтобы покинуть её, и в этот момент Дейенерис откинулась на спину с улыбкой и потянулась. Чертовски соблазнительно и одновременно по-детски невинно. — Какой дивный сон… — проговорила она расслабленно. — Я видела брата… — она открыла глаза и посмотрела на Джона, который замер на месте. — Он держал меня на руках, маленькую девочку, и говорил со мной ласково. Дени, Дени. Чудесный сон. Такого никогда не было в реальности. Он был совсем другим человеком… Постой! — она пресекла его попытку подняться. — Не уходи. Её маленькая рука легла на его грудь, пальчики мелко перебирали, пока не коснулись ненавистного шрама под тонкой чёрной туникой. — Что это? Джон смотрел в её глаза неотрывно. В них был интерес и любопытство с некоей долей дерзости и даже властности королевы. Её совершенно не смущало, что она проснулась в его объятиях, совсем-совсем рядом с человеком, с мужчиной, которого она едва знала. — Ерунда. Просто след прошлого. — У сердца? Что ты скрываешь там, Джон Сноу? Он смотрел на её загоревшийся взгляд и молчал, потом медленно взял её ладонь и слегка потёр её пальцем. — Как твои руки? Болят? — Уже нет. Всё почти прошло. Джон поднялся на ноги. — Я думаю, нам нужно подкрепиться и попробовать найти Дрогона. — Да, верно, — проговорила Дейенерис и села, продолжая сверлить Джона своими дивными аметистовыми глазами в то время, как ему хотелось сбежать. Она непременно попытается выяснить о его тайне, он понял это, пусть даже они перевели разговор. Утро было ясным, наполненным тёплым ветром, солнцем и пением птиц. Они выбрались из пещеры и двинулись вниз по склону, к тому месту, где в сумерках, по словам Джона, летала большая крылатая тень. Дорога была неровной и крутой, но вскоре они вышли на открытое место. К небольшому озеру, в которое впадал ручей, и Дейенерис замерла. Она увидела перед собой своего дракона, лежащего на огромных камнях на солнце, свесившего морду к воде. — Дрогон! — Она хотела, было, побежать к нему, но остановилась и пошла медленным шагом. — Дрогон, ты здесь, рядом, мой хороший. Дейенерис приблизилась к дракону с улыбкой, он повернулся к ней, и их глаза встретились. — Не убегай больше, прошу тебя, — она коснулась его между ноздрей и обняла. — Нам нужно домой. Дрогон приподнялся и мотнул головой. — Что ты хочешь сказать? Нам нужно вернуться. Домой. К твоим братьям. — Дрогон сделал шаг назад. — Не надо, постой, умоляю тебя! Её рука вытянулась вперед в попытке вернуть дракона и снова прикоснуться к его тёплой чёрной чешуе, но вместо того, чтобы покориться, он развернулся и в очередной раз ускользнул… Джон приблизился к ней незаметно. — С животными иногда такое случается, — сказал он. — Они думают иначе, и кажется порой, что они не всегда верны, но в итоге они оказываются рядом именно тогда, когда это действительно нужно… — С животными? Ты сейчас говоришь про своего волка? А что ты знаешь о драконах? И что ты знаешь о том, что значит разбудить дракона? — О, поверь, кое-что знаю. Несколько дней, как я кое-что знаю о них. И чем тебе не угодил мой лютоволк? Да, он меньше, размером всего-то с небольшую лошадь, но мы с ним, по крайней мере, лучше находим общий язык и ладим, в отличие от некоторых. Дейенерис молчала, но напряжённые ноздри выдали ярость и даже презрение. — Да, вижу, кажется, я разбудил дракона. Можешь открыть рот и сжечь меня своим гневом, мне всё равно. Я, видишь ли, уже привык, что некоторые так реагируют на поддержку и сопереживания. Однако Дейенерис ничего не ответила. Она медленно двинулась к нему навстречу. На лице неожиданно вспыхнула улыбка. Не добрая, не нежная — опасная улыбка. — И вот они остались вдвоём… — проговорила она спокойным голосом. — Нежная дева и мужественный воин. Он должен защищать её, она должна быть покорной и мягкой. Ведь она носит длинное платье, а он меч. Что же, Джон Сноу, ты предлагаешь покориться судьбе? Так давай же покоримся и будем сидеть тут, пока мой дракон не поумнеет. Или подумаем вместе, как решить нашу проблему. Вместе, но только на равных. Без дев и воинов. Она развязала свою юбку и отбросила в сторону, оставаясь обмотанной шёлком. Джон остолбенел от её голоса и её движений. Плавных, неожиданных. Он смотрел на её обнажённые ноги, тонкую талию, её глаза с лихим блеском и её губы в улыбке. Проклятье, что она делает? — Что ты хочешь сказать? — спросил он, сглотнув ком в горле. Дышать вмиг стало трудно… — Побудем на равных. Кто на что способен без наших образов? — Дейенерис незаметно подошла совсем близко. — Ты согласен со мной? — она резко выдернула меч из ножен и быстро отошла назад. — Осторожно! Что ты делаешь? — Я пытаюсь сравнять наши права в условиях этого места. И сделать так, чтобы ты не мнил себя невесть каким героем! Джон попытался забрать у неё меч, но она быстро перехватила его в другую руку и швырнула в воду достаточно далеко. — И зачем ты это сделала? Что за игры, Дейенерис? Что ты хочешь этим сказать? Что без моего меча будет лучше? Что ты будешь рубить дерево голыми руками или, если понадобится, защитишься от какого-нибудь зверя силой воли? Это оружие поможет выжить. В моих руках, потому что так вышло, что я им владею. — Я не хочу, чтобы ты считал себя сильнее и умнее меня. То, что я королева, пожалуй, для тебя уже вообще не имеет значения, но всё-таки, всё не совсем так, как ты думаешь своей вестеросской головой. Джон бы готов взорваться и высказать ей всё, что думает. Он ненавидел её и её презрительный тон относительно того мира, который поклялся защитить от гибели! Что, чёрт возьми ещё, за выражения?! Проклятая сука! Да пошла она со своим Эссосом в пекло! Один вдох, и напряжение на лице Джона ослабло, это стоило чудовищного усилия воли. — Простите, королева, если проявил к Вам неуважение. И я прощаю Вас за то, что Вы ошибаетесь… Он быстро повернулся и спрыгнул в воду, медленно направляясь в сторону того места, куда примерно упал Длинный Коготь. Чёрт бы побрал эту женщину! С её упрямством и с её, мать его, высокомерием! Дейенерис последовала за ним. Джон обернулся: — Куда ты? Меч острый, я сам его достану. — Нет, позволь я помогу тебе. Если я ошиблась, то исправлю эту ошибку… — Останься, а то ещё поранишься. Вода на дне становилась мутной, зеленый налёт водорослей на камнях под ней поднимался и делал дно плохо видимым. Джон несколько раз нырнул, чтобы найти потерянное, но безрезультатно. Благо, хоть дно неглубокое, вода доходила чуть выше пояса. — Вот он! — Дейенерис окунулась под воду и через мгновение поднялась, сжимая в ладонях белую рукоять. Они стояли мокрые, смотрели друг на друга. Прохлада чуть остудила пыл и гнев. Являя им друг друга чуть более уязвимыми. — Спасибо. — Джон обхватил меч и её руки грубой ладонью и приблизился к ней лицом к лицу. — Так получилось, что я мужчина, а ты женщина. Что же тебе так претит это? Тебя защищали и даже спасали рыцари Вестероса. Тебе было очень противно? И нет, я не считаю тебя слабой. Кого угодно, только не тебя. В моих руках меч, это часть меня. А ты владеешь драконом, и он часть тебя. Ты не можешь справиться с Дрогоном, но не надо лишать меня моего. Дейенерис молчала и смотрела в его глаза. Джону стало немного не по себе. Они в воде, и шёлк на ней стал прозрачным, её чудесная грудь под ним среагировала на прохладу. На коже обоих проступили мурашки. Она была совсем рядом, смотрела на него, на его губы, на его грудь под намокшей тканью, которая прилипла и бессовестно выявляла каждый его шрам. Она шумно дышала. Чужая королева. И чужая жена… — Я не меньше твоего хочу попасть обратно, Дейенерис. Моё путешествие слишком затянулось. Я через многое прошёл, чтобы выжить, и теперь мне пора домой. Ведь с каждым мигом шансы на то, что мой мир погибнёт, всё выше. И тебе пора в твой город, к мужу, он скучает и волнуется, я уверен. Но пока мы здесь, просто посмотри вокруг. Ты можешь ругаться со мной, а можешь узнать больше о презренных Закатных Королевствах… И, увидеть хоть что-нибудь, кроме собственной персоны! Джон забрал меч и двинулся обратно. Дейенерис присела, чтобы вода укрыла её плечи. Она молчала, наблюдая за тем, как он уходит. Это место оказалось очень красивым… Прозрачная вода с изумрудным оттенком. Ручей, что наполнял озеро, стекал со склона тонкими струями водопада, которые рассекались и рассеивались, ударяясь о камни, образуя взвесь водяной пыли. И радугу в лучах солнца. Это был чудесный природный бассейн, выложенный из огромных камней, тёплых, заботливо скруглённых неведомыми богами земли, небрежно разбросанных по дну и по борту. — А ещё, Ваша Милость, Вы можете рассмотреть красоту вокруг Вас, — он огляделся. — Вот это настоящие королевские купальни. Это место действительно достойно Её Милости, а я оставляю Вас, с Вашего позволения…***
Она не могла понять точно, сколько времени она провела, наслаждаясь прохладными струями, стекающими на её лицо, волосы, плечи и грудь. Дейенерис простояла под водопадом какое-то время, потом вылезла из воды, сняла с себя намокший шёлк и вернулась обратно. Она сидела на камне, отплывала подальше, снова вылезала наверх, чтобы погреться на солнце, а потом снова прыгнуть с головой в прозрачную воду. Солнце просигналило приближение вечера. И она наконец собралась с духом, чтобы вернуться к пещере. Белый шёлк, который ещё недавно был её свадебным токаром не успел до конца высохнуть, она обмоталась им и двинулась вверх по знакомой тропе. Когда она подошла к месту ночлега, Джона не было видно. Огонь снова горел, он должен был быть недалеко, но на её призывный голос он не ответил. Дени разложила свой токар на тёплых камнях и оставила сохнуть на солнце, а сама скользнула в пещеру и устроилась подле огня. Ей было хорошо, тепло, уютно и безопасно, несмотря на полную наготу. Снаружи послышались шаги, и Дени быстро подошла к камню у входа и спряталась за ним. — Джон. Он прочистил горло, но не сказал ни слова. — Не заходи пока, я не одета. — Я вижу, твой наряд греется на солнце. — Проверь пожалуйста, высох ли он? Я не могу надеть мокрое, иначе замёрзну. — Ещё не до конца. Придётся чуть-чуть подождать. Дени услышала, как он сел рядом, с другой стороны камня, за которым сидела она. Как по другую сторону стены. — Ты голоден? Я нашла немного орехов. Они такие сытные, даже тебе хватит. — У меня есть кое-что получше. Только вот до костра бы добраться. Тогда пожарим мясо. Она улыбнулась. — Ты поймал добычу… — Ну конечно, не всё же питаться объедками Дрогона. Они промолчали какое-то время. Дейенерис собиралась сказать ему слишком много слов и медлила. Стоило ли открываться ещё больше? Быть может, не стоило. И внутренний голос, который шептал его имя всё громче, мог ошибаться. Ей было ново всё, что произошло с ней. Ни Дрого, ни Даарио никогда не вызывали в ней столько чувств. Она закрыла глаза и глубоко выдохнула. Она оказалась на опасной территории, но отчего-то чувствовала себя такой защищённой. Почему ей казалось, что она находилась в надёжных руках? — Джон. Прости меня, пожалуйста, — нарушила тишину Дейенерис. — Я, правда, гораздо лучше, чем кажусь порой. Просто всё, что происходит сейчас… Всё, что произошло с того момента, как мы встретились на той арене — всё это очень сильно выводит меня из равновесия. Моя жизнь начала налаживаться, несмотря на все трудности, через которые я прошла. Я смогла найти компромисс и решить всё так, чтобы все были довольны. А если довольны мои люди, то довольна и я. И вместо того, чтобы находиться сейчас там, в городе, который пытаются утопить в крови, я сижу здесь и чувствую себя беспомощной. Полагаться на дракона не очень разумно. А в себе я не нахожу достаточно сил, чтобы подчинить ситуацию своей воле, взять в руки управление ей. Что-то происходит, и я не могу понять, для чего оно происходит… — Я понимаю тебя, Дейенерис. Можешь мне не объяснять. Так же, как я понимаю, что ты хороший человек. — И ты хороший. Джон ухмыльнулся: — В наших руках власть, едва ли мы можем позволить себе быть хорошими людьми, на самом-то деле. На наших руках кровь, и не всегда наших врагов. Мы принимаем решения относительно тысяч судеб. Порой эти решения достигают невероятных масштабов. Города, страны, даже континенты. Забавно… — Что именно? — То, что мы с тобой сидим здесь, посреди дикой природы, прислонившись к одному камню и говорим о власти и континентах. Нас как будто и нет в этом мире, и мы ни на что не можем повлиять в данный момент. Мы можем повлиять друг на друга.. Она едва не сказала эти слова вслух. Джон встал и аккуратно свернул её токар. — Готово, королева. Твой королевский наряд… Он протянул ей шёлк, отвернувшись. Дени чуть выглянула из-за камня и схватила его за запястье. — Посмотри на меня…- и она встретила его глаза. — Я обещаю тебе, что всё будет хорошо. Мы скоро будем там, где должны быть. Там, где наше место. Я помогу тебе всем, чем смогу. Джон смотрел на неё так проникновенно. Эти тёмные глаза с бликами огня. Дени вмиг сделалось неловко. Она была скрыта за камнем, но он словно видел её полностью. Она взяла шёлк и снова спряталась. — Я знаю, — сказал он… Во время ужина они много разговаривали на отвлечённые темы, даже смеялись. Дени рассказывала о том, как училась дотракийскому языку, о своих верных Ирри и Чхику, о Миссандее. Джон рассказывал про Тормунда и Сэмвела Тарли, про своих настоящих братьев, которых уже не было в живых. И разговор о мёртвых вновь погасил их улыбки… — И у меня был брат, — заговорила Дейенерис. — Он был очень красивым, самым красивым, насколько я помню с самого детства. Валирийская кровь. И злобный, жестокий человек. Его убил мой первый муж. Короной из расплавленного золота. На моих глазах. А я не сделала ничего, чтобы его пощадили. Я сидела и смотрела, как он кричит, как он корчится, как умирает. Я сидела и смотрела на его последний вдох, слушала его последний вопль. Я сидела молча. И всё, что я смогла сказать, это то, что он не был настоящим драконом. Настоящий дракон не боится огня. Как и я. Джон смотрел на неё очень внимательно. — Я, наверно, заступилась бы за него, если бы он не угрожал вырезать из моего чрева моего сына. Я тогда носила его под своим сердцем. И вот, ни брата, ни мужа, ни сына у меня нет. Есть драконы, и только они. Других детей у меня больше не будет никогда… Наверно боги, не знаю, есть они или нет, наказали меня. Он был моей кровью, а я… Это проклятье. И мне нести его всю свою жизнь. — Дени, — Джон положил руку на её щёку и слегка провел большим пальцем над верхней губой, стирая каплю жира от ужина. — Он ведь так тебя звал? Дейенерис молча кивнула. Он произнёс это имя совсем по-другому, иначе. Она хотела услышать его ещё раз из его уст. Она не хотела, чтобы он убирал свою ладонь от её лица, однако этому желанию не суждено было сбыться. — Тебе очень идёт это имя, — снова тот взгляд, что заставлял её теряться. — Драконы жестокие хищники, как и волки. Такова природа. Но это вовсе не значит, что у тебя не получится стать хорошей матерью. Ты уже искупила свою вину, если таковая была. И жизнь продолжается. — А у тебя забирали когда-нибудь самое дорогое? — спросила Дейенерис, чувствуя, что слишком разоткровенничалась и готова была даже расплакаться. — Да, забирали. Всю мою семью, дом, отца, братьев, возлюбленную. Вернее даже не так, я сам отказался от многого в пользу служения человечеству. Это был мой выбор. Но это вовсе не значит, что это не больно. Напротив, — он покачал головой и стал вдруг очень и очень серьезным. Тёмные глаза глядели будто в самую душу и видели всё. — И я потерял гораздо больше, чем можно представить, но это вернулось ко мне. Каким-то чудом. Вернётся и к тебе, чудеса случаются и в реальности, не только в сказках и легендах о рыцарях. — Да, я видела немало чудес, — улыбнулась Дейенерис. И ты одно из них. Ведь то большее, что ты потерял — была твоя жизнь…***
Когда Дени проснулась, Джона не было рядом. Утро ещё только начиналось, огонь догорел, но угли всё ещё давали тепло. На этот раз они спали по разные стороны костра. Когда поняли, что приближаться друг к другу вовсе не стоило. Они не произносили этого вслух, это читалось в глазах, в движениях рук, в голосе и в улыбках, это висело в воздухе терпким запахом. Чудовищное влечение, между инстинктом и чем-то одухотворённым. Дени долго не могла уснуть, и она знала, что Джон тоже не мог. Она не произнесла ни слова, ни звука. Ещё ночь, и всё это, возможно, закончится. Главное, поскорее забыться… Но когда у неё получилось, она увидела удивительный сон. Дейенерис Таргариен стояла на самой вершине Великой Пирамиды, сорвала прочь золотую гарпию, как маленькую статуэтку, и подняла её в руке над головой. Она посмотрела вниз, и поняла, что на ступенях её ждали люди. Светлое золото и серебро, сияющие аметисты глаз, чёрно-красные одежды. Пламя и кровь. Весь её род встречал её! Она сделала шаг вниз, и каждый, кто приветствовал её, улыбался и протягивал свою руку. Короли и королевы. За спинами некоторых возвышались драконы, и маленькие, и гиганты невероятных размеров. Перед некоторыми женщинами были дети, по-видимому, ушедшие рано. И каждый встречал её с радостью. Даже сам Эйегон Первый и его сёстры, Дейнис Сновидица со своим братом и их отец, лорд Эйнар, драконий владыка Валирии. Они окружили её, когда она спустилась к подножию, они повели её прочь от пирамиды. Но куда? В туман! А за туманом было неизведанное. Он был очень густым, и глаза Дени не видели ничего. Мы с тобой, шептали ей голоса позади. Мы с тобой… Под ногами была твёрдая земля, надёжная земля, родная земля. Она не видела ничего, но знала это. Предки её благословили… То, что хорошо для моего народа — хорошо и для меня. А что женщина по имени Дейенерис, Дени, хотела за маской Королевы Залива? Что подсказывало ей её сердце, которое билось сильнее, с тех пор, как Дрогон унёс её? И его, мужчину по имени Джон, вместе с ней. Чего же хотело сердце, которое стучало и прыгало, когда он говорил или молчал, когда смотрел на неё, и в тёмных глазах читалось волнение? Его можно было разглядеть даже за бронёй сдержанности и благородства. Ему было плевать на то, что она пролежала в крови и в грязи несколько дней, в беспамятстве и, возможно, в бреду. Он уважал её, пожалуй больше, чем кто-либо. И несмотря ни на что, он желал её, она это знала… Во что играли Боги? Что они пытались сказать. Её жизнь была понятной и слаженной. Она замужем, и в её руках власть. А родина… Мать её, родина! И юноша-король… Их было много, королей, на том континенте, и все они умерли в войнах. Джон остался единственным, последним. Перед лицом последней войны… И он приплыл за ней, он дошёл до неё, долетел до неё… Он, чёрт, разрушал её жизнь… Этого не было в планах. Этого не было в мыслях, но так решила судьба. И дракон. Она нашла рядом с собой завтрак и с удовольствием его съела. Теперь бы добраться до воды, чтобы попить и привести в порядок себя. Утреннее солнце не успело накалить воздух, ветер был ласковым и дружелюбным. Она не спеша двинулась вниз к озеру. Быть может, она снова увидит Дрогона. Едва она вышла из рощи, как поняла, что дракона там не было. В отличие от Джона… Сначала она увидела его одежду и меч на берегу, а потом и его самого под водопадом. Он стоял по пояс в воде, обращённый к потоку лицом, он провёл по нему руками, откинув волосы назад. Он не заметил её приближения, и она не стала смущать Короля Севера. Не стала смущать его сразу. Она решила насладиться красивым видом, оставаясь незамеченной. От воды веяло прохладой. В это время дня солнце не освещало ручей, и радуги не было. Он был в полутени, но Дени смогла рассмотреть многое. Его прекрасно сложенное крепкое тело золотистого цвета, сильные руки… и грудь покрытую шрамами. Глубокими, чудовищными отпечатками смерти. Дени скрывалась за деревом, и Джон по-прежнему её не заметил, когда нырнул под воду и поплыл в её направлении. Она улыбнулась. Она не устояла и раскрыла своё присутствие, сделав шаг в его сторону. Джон поднялся на ноги. Ещё несколько шагов, и он бы выбрался из бассейна, но она нарушила его планы. — Вы отлично плаваете, Ваша Милость, — произнесла она с улыбкой. Когда их взгляды встретились, Джон остолбенел. Через несколько мгновений он прикрыл рукой свою грудь и отвернулся. Дени подошла ближе к краю и встала, точно статуя. — Дейенерис, вообще-то я не одет, и здесь холодно, я бы хотел… — Я знаю, — ответила она с дерзкой улыбкой и потянула узел своей юбки, которая мгновением позже упала к её ногам. — Утренняя прохлада бодрит, и я вдруг решила, что хочу последовать твоему примеру… Она отбросила волосы вперед, чтобы развязать шёлк за шеей. Он поддался легко и обнажил её грудь. — Что… — Джон заглянул за плечо, и увидев, что она раздевается, стыдливо отвернулся. Он был готов, чёрт побери, провалиться сквозь землю. — Что ты делаешь? — Я всю жизнь прожила в Эссосе. Стесняться своей наготы — не мой порок. Здесь почти всегда жарко… Она скинула с себя всё остальное, и спустилась в воду. — Ваша Милость, ради богов. Я к такому не привык. — Я знаю. Но ты не на Севере, а здесь. В Эссосе я королева. А здесь и вовсе властвует одна лишь природа. Шаг, ещё шаг. Джон стоял, не в силах даже дышать. Быть может, она одумается и даст ему уйти. Но пока он размышлял, как вывернуться и ускользнуть от её глаз, она оказалась прямо за его спиной. Он хотел сделать шаг в сторону, но её теплая рука его остановила. — И не говори мне, что ты не видел меня без одежды. Неужели тебе это так не понравилось? — Дело не в этом, Ваша Милость. Вы не должны… Она прижалась к его влажной спине своей мягкой грудью. Его глаза уплыли под веки. Божественное прикосновение, пусть ещё миг, но он насладится им. — Почему же? Я не должна тебя видеть обнажённым, потому что ты скрываешь кое-что здесь, — она дотронулась кончиками пальцев до шрама на его груди. — Для меня это не секрет. Я уже видела твои шрамы. И они не способны меня напугать. Только не меня… И почему ты зовешь меня Ваша Милость? Разве я для тебя уже не простая, беззащитная и хрупкая девушка? Её нежные руки обхватили его за пояс. Горячие губы легли между лопаток. — Мы не должны этого делать. Ты замужняя королева, а я лишь боец с арены и… — Не боец, — она поцеловала его плечо, — не раб, — поцеловала его шею, — и даже не рыцарь… — Она поцеловала мочку его уха и прошептала. — А король. Ты король, Джон. Его тело уже полыхало и настолько, что вода, даже будь она ледяной, не смогла бы усмирить его жар. Её шёпот сквозь шум водопада, её руки и запах её мокрых волос. Её тепло такое пленительное… Мурашки, что пробежали по коже, были иной природы. Они говорили о том, что тайное желание было близко к тому, чтобы исполниться. Он признался бесповоротно, что желал её. Да! — Ничего не бойся и верь мне. Не ты причина того, что мы здесь. И не я. Дракон ведет нас. Дракон решает. И ему угодно, чтобы мы были здесь вместе сейчас. И делали то, что сейчас делаем. Я знаю, я чувствую, что это правильно. Мой разум ошибался, увы. Но сердце никогда, Джон. Оно не лжёт мне никогда. А твоё тебе? Он повернулся к ней лицом. Тёмные мокрые волосы, откинутые назад, тёмные глаза, горящие желанием… Он был чертовски соблазнителен и соблазнял её с каждым ударом её сердца. — Примешь ли ты то, что оно говорит тебе? — Да… Его руки обхатили её лицо, а его губы легли на её губы, сперва нежно и через мгновение напористо, страстно… — Да, Дейенерис, — шептал он. — Я не могу не принять. Он не мог не принять. Не могла и она. Этот поцелуй подтверждал каждое слово. И каждая мысль была лишь о том, чтобы ласкать друг друга, целовать друг друга и слиться воедино. Шум водопада больше не был им слышен. Лишь сопение, лишь звуки поцелуя. Им было так сладко, что никто не хотел думать о том, что потом, возможно, им будет больно. Возможно, будет неизбежно больно обоим. Но они не могли не творить то, что творили. Она застонала, когда его губы двинулись по подбородку и ниже по шее и по ключице, коснулись плеча, а пальцы проникли в её волосы на затылке. Его вторая рука лежала на талии, сперва неподвижно, но вскоре обрела смелость и двинулась ниже. — Да, Джон… Боги… Она прижилась к нему всем своим телом. О, этот жар желания, эта твёрдая горячая плоть. Её руки на его сильной спине. Она задрожала. Ей было плевать, как это выглядело и кем он мог посчитать её. Шлюхой или изменницей — плевать! Она знала лишь то, что желала его. Желала, желала с неистовой силой и страстью. Так боги решили, значит судьба. — Дени, как ты красива… — прошептал он ей и чуть прикусил мочку её уха. — Скажи ещё раз моё имя… — Дени, моя Дени. Я хочу разглядеть тебя… Мгновением позже он поднял её на руки, и она обвила его пояс своими ногами. Губы двигались жадно, языки сплелись в жарком танце. Джон двинулся в сторону, неся её прочь из воды, и никто из них не мог разорвать тот поцелуй. Он был слишком важным для них. Джон поднялся по камням, как по ступеням, и аккуратно положил её на огромный и ровный валун. Волосы серебряными змеями расползлись в стороны. Их глаза встретились на мгновение, пьяные, безумные, дикие. Страсть горела в них, и желание, а быть может и нечто большее… Её красные влажные губы были открыты, она дышала тяжело и шумно. Она призывала к неистовым действиям, и Боги, как хорошо, что на ней не было ничего, иначе её последний наряд рисковал быть разорванным. — Ты божественна, Дени. Он провёл большим пальцем по раскрытым губам, она закрыла глаза со вздохом и беспрекословно подчинилась его воле. И его рукам, что прошлись по её нежной шее, двинулись ниже и нашли полусферы грудей. Её соски были твёрдыми вовсе не из-за прохлады, на каждое прикосновение к ним её тело взывало дикими безмолвными криками. Тёмные глаза жадно пожирали её, каждый изгиб, каждый участочек плоти. Её тонкие пальцы впились в его широкие плечи, когда губы коснулись её соска. Такие сладкие губы, такой умелый язык… И горячее дыхание на её мокрой коже. Она отзывалась стонами и извивалась, не замечая того, что камень под ней был очень твёрд. Его имя срывалось с её губ снова и снова. Сладкий звук, произнесённый её дивным голосом. Дейенерис, нежная и опасная женщина. И такая роскошная, ни на кого не похожая. Она трепетала от его поцелуев. Его губы терзали её твёрдые соски, зубы слегка прикусили их, когда он свёл её груди вместе. Утонуть бы в этой сладости и никогда не всплывать на поверхность. Быть может, когда-то и где-то в другом месте для него это было бы строгим запретом, но не сейчас. Он ни за что, ни за что не остановится. Он будет ласкать её и возьмёт своё. Джон двинулся ниже, очертив тонкую талию, целуя плоский животик. Глаза застыли на заветном месте между её ног, и это зрелище было божественно. Небольшой треугольничек серебристых волос, гладкие, словно шёлк, нижние губки. И сладкое между ними. Джон обхватил её ноги, согнутые в коленях, и направил их вверх. Дени стонала его имя, давай же Джон. Она призывала к тому, чтобы он, наконец, наполнил её. Постой, моя радость, я хочу лишь немного познать, какова ты на вкус. Он коснулся языком её сладкой щели, лёгким движением, затем чуть сильнее. Несколько раз. Она выгнула спину и дёрнулась, вскрикнув, а Джон быстро встал над ней и поднял её выше на полукруглом камне. Его язык скользнул между её губ, подарив ей тонкий вкус самой себя. Он упёрся своим лбом в её лоб. Они тяжело дышали, когда Дени почувствовала его член у своего лона. Вот сейчас, через мгновение, они переступят черту, но она ни о чём не жалела… Он шепнул её имя и вошёл в нее, закрыв глаза и прерывисто выдохнув. Дени всхлипнула от того, как это было сладко. Боги, это было безумно сладко! Стенки её лона сжались вокруг его пламенной плоти, она вздрогнула, когда он дошёл до самой крайней точки и остановился на мгновение, слушая их бешеный пульс. Она обвила ногами его бёдра и ни за что не желала его отпускать. Только не сейчас! Они пройдут вместе по краю и сорвутся в пропасть, пусть даже если на этот раз это будет очень недолго. Их губы встретились снова, когда он качнул бёдрами. Дени всхлипнула снова от того, как всё сильнее сжалось внутри неё. Ещё раз и ещё, он толкнулся уверенно и даже безжалостно, наполняя её собой до предела. Им обоим только это и было нужно. До самого конца, и обратно, ещё и ещё. Так сладко, что даже до боли… Дени выгнула спину и разорвала поцелуй, чтобы было легче дышать. Его вес на ней и энергия его тела вжимали её в камень всё крепче, но это было неважно. Главное, чтобы он не останавливался ни на мгновение. Джон наращивал темп и вонзался в неё всё быстрее, спустившись губами по тонкой шее к плечу, и, Боги, в ней было так тесно, так влажно и туго, что не было слов. И так горячо. Её глаза совсем охмелели. Да, стонала она, задыхаясь, на каждый толчок, когда он чувствовал её самую дальнюю точку и её сжатия, что становились сильнее. Её ногти вцепились в его волосы на затылке, а её ноги крепче прижимали его к себе, задавая более напористый ритм. Она настоящий дракон! Она горела так пламенно и кричала так громко от того, что огонь в ней выстрелил, подобно вулкану. Он разлился по венам, пульс забил в её лоне и во всём её теле, а через мгновение Джон толкнулся в ней последний раз и излился в неё глубоко. Так сладко, и ярко, и, чёрт, до невозможности быстро, но оба были довольны, потому что знали одно: они сделают это снова, и скоро. Когда он освободил её, она едва не сползла с полукруглого камня и чуть не упала, и Джон снова прижал её своим весом. Они встретились взглядами… Ни капли совести в них, на проблеска сожаления — ничего, кроме счастья и радости в их глазах. Как будто всё было в порядке вещей… — Ты невероятная женщина, Дени. Наверно, это и правда, судьба. — Ты ещё сомневаешься, — улыбнулась она и шепнула: — Да, Джон. Мы прибыли сюда для этого. Он поцеловал её, чуть более нежно, чем некоторое время назад. И поднялся, аккуратно поставив её на ослабшие ноги и схватив её за руку. — Идём. — Ты со мной ещё не закончил? — спросила Дейенерис дерзким голосом. — Не закончил, ты знаешь… — улыбнулся Джон не менее дерзко. — Тогда похить меня и спрячь в нашей пещере. И делай со мной всё, что захочешь. Нет, милая, я спрячу тебя гораздо дальше пещеры… Он не отдаст её какому-то трусу Хиздару! Он заберёт её с собой в Вестерос! Он сражался за неё, и он победил. Она его, его, чёрт возьми, королева! И он украдёт её и не отдаст никому… Они направились к водопаду и отдались на волю прохладной воды. Они смеялись и радовались, словно дети. И целовались, как сумасшедшие. А после отправились к очагу, едва не позабыв свою одежду и меч. Они спрятались от постороннего мира и снова приникли друг к другу. Чтобы познать друг друга и не оставлять ничего неизведанным. И губы, и руки обоих делали всё, что им вздумается; сотни стонов удовольствия разлетались вокруг до самого вечера. Они успокоились только ближе к закату… Дени лежала у огня и чувствовала себя бесконечно счастливой. Джон уже спал, нежно обняв её, вскоре собиралась уснуть и она. Он был прав: он мужчина, а она женщина, и с этим было сложно поспорить. А ещё они короли. И если не они, то кто мог ещё вершить их судьбу? Только сами. Только сами… И Дени вспомнила это. Её выбор без выбора никогда не был ей мил, а сейчас он стал ей и вовсе противен. И теперь она будет действовать по-другому… Она улыбнулась своим недавним мыслям о том, что ни за что не стала бы менять свою жизнь. Она не собиралась, но сделала это. Она позволила ему завладеть её мыслями, её телом и сердцем. И будь он проклят, если он не увезёт её домой, в Вестерос!