Больше никогда

Больше всего её принцесса любила, чтобы Гэбби вылизывала её, пока та не кончит два-три раза. — Гэб, — заискивающе говорила она, кокетливо улыбаясь и нежно глядя из-под длинных ресниц. — Котик, сделаешь хорошо своей Хиззи? Ты так это умеешь, — она красноречиво распахивала свой халатик и раздвигала ноги, устраиваясь поудобнее на кровати. О да, Гэбби умела. Она знала свою красавицу Хизер, знала всё, что ей нравилось, все её самые чувствительные места, и что именно делать с ними, чтобы та кричала и металась, кончая от ласк Гэбби. Ей не хотелось спешить. Она забиралась на постель, мгновение нависала над раскинувшейся Хизер, любуясь ею и предвкушая предстоящее удовольствие. Она медленно опускалась сверху на тело любимой девушки, прижимаясь, ощущая под своей грудью мягкость её груди, вдыхая её запах. Хизер запрокидывала голову, подставляя свою изящную шею под губы Гэбби, и та поцелуй за поцелуем двигалась от гортани к уху, проводила языком под мочкой, шептала, касаясь губами: я хочу тебя, Хиз! — Хизер вздыхала в ответ, прижимая к себе Гэбби за шею и плечи, приподнимала бёдра, чтобы потереться лобком о бедро подруги. Гэбби целовала губы Хизер, то легко, ловя ртом её выдохи, то с напором, вжимая свои губы в её, проникая языком в приоткрытый рот в поиске ответных прикосновений, дразня её язык и губы теми же движениями, которые, она знала, Хизер очень ждет там, внизу. Там, где под рукой Гэбби, просунутой между их телами, становилось горячо и скользко от лёгких поглаживаний по тонким трусикам, по внутренней поверхности бёдер, по лобку. Хизер упиралась в матрас ступнями согнутых ног и выгибалась, сильнее раскрывала промежность, чтобы Гэбби было удобнее ласкать её, но Гэбби продолжала томить свою принцессу, водя пальцами вокруг да около, но не там, где Хизер хотелось больше всего. Та нетерпеливо опускала вниз руку, сдвигала в сторону влажную от сочащейся смазки ткань, и тут Гэбби со смехом ловила её руку и прижимала за запястье к матрасу. Ещё не сейчас, нет. Сместившись в сторону и подперев голову рукой, Гэбби принималась поглаживать кончиками пальцев шею, плечи, рёбра, живот Хизер. Её пальцы скользили, едва касаясь, и она смотрела, как на коже подруги выступают мурашки, как соски выпячиваются, напрягаясь. Обводя подушечкой пальца вокруг соска, ещё и ещё, она вздыхала от захватывающего её возбуждения, и склонялась к груди Хизер, чтобы теперь провести вокруг соска языком, а потом с нажимом задеть сосок самым кончиком, облизать его, слушая, как меняется дыхание Хизер. — Ещё, — шептала подруга, прикрыв глаза. — Вместе, два вместе… — Гэбби довольно усмехалась, она обожала такие моменты. Моменты, когда Хизер вот так просила её о том, что Гэбби и сама была счастлива сделать. Она наконец накрывала сосок одной груди ртом, втягивая его, посасывая, поглаживая и прижимая его языком, а второй рукой находила сосок другой груди, потягивала его, катала между большим и указательным пальцами, зажмурившись и задерживая дыхание. — Боже, Гэбби, Гэбби, ну давай туда, пожалуйста, давай… — бормотала Хизер, и тогда Гэбби поднималась, облизывая губы, которые покалывало от возбуждения, и хватала Хизер под коленки, разворачивая её поперек кровати. Хизер с готовностью поворачивалась так, как хотела Гэбби, ставила на края кровати ступни широко раздвинутых ног. Потом Гэбби стаскивала и отбрасывала на кровать трусики Хизер, ощущая, что её собственные домашние шорты уже тоже намокли и неприятно холодят. С этим — потом, а сейчас, сейчас.... Стянув от изголовья подушку, Гэбби, не глядя, бросала её на пол себе под колени, садилась, жадно всматриваясь в коричневатые половые губы, сомкнутые у клитора, и приоткрытые ниже. Между ними влажно блестела продолговатая капля смазки, и Гэбби проглатывала слюну, удерживая себя от того, чтобы провести там языком, прямо сейчас, зачерпнуть эту каплю глубоким движением, распробовать ее, тягучую, приглашающую внутрь... Не сейчас. — Хочешь? — игриво спрашивала она, часто дыша ртом, поглаживая указательным пальцем справа и слева, сверху вниз и обратно. — Да, Гэб, хочу не могу, ну... — умоляющий голос прерывался резким вдохом, когда Гэбби раздвигала губы вокруг клитора, растягивала их двумя пальцами в стороны, и прикасалась между ними кончиком высунутого языка. Язык скользил вверх-вниз, танцевал на крошечной упругой головке, краем глаза Гэбби замечала, как Хизер сжимает кулаки, собирая расходящимися складками простыню, краем уха слышала, как та то начинает дышать часто-часто, то замирает, задерживая дыхание. Ещё немного выверенных движений — чуть сильнее, чуть слабее, побыстрее, а потом потомительнее — колени и бёдра Хизер начинали подрагивать от напряжения, и вот это было самое подходящее время для того, чтобы на время оставить в покое её увеличившийся клитор, мокрый от слюны Гэбби, и наконец опуститься ниже, проникнуть внутрь, провести как можно дальше вглубь по шершавой стенке влагалища, уткнувшись носом в это влажное и нежное, пахнущее не то солёно, не то сладко, и немножечко мылом для интимной гигиены — пахнущее чудесно и дурманяще, по мнению Гэбби. Подбородок и губы становились влажные и скользкие, язык то изгибался, то выпрямлялся, двигаясь то вперёд-назад, то кружа на входе. Рука Хизер тянулась вниз, но Гэбби не давала ей найти занятие. Поймав руку любимой, она снова припадала ртом к её клитору, одновременно вставляя большой палец свободной руки внутрь влагалища и ритмично покачивая его из стороны в сторону. Хизер, всхлипывая и постанывая, уже дёргала бёдрами Гэбби навстречу, и теперь оставалось только быстро-быстро водить языком по клитору, одинаково и не сбиваясь, и это было трудно, потому что Хизер дрожала и извивалась, но Гэбби точно знала, что скоро, скоро, вот уже почти сейчас… Да, она отлично знала любимую — вот и захлёбывающийся прерывистый вдох, пальцы Хизер изо всех сил сжимают руку Гэбби, вот и вскрик, судорожный рывок бёдер вверх, стоны на выдохе, протяжные и отчаянные, последние движения языка снаружи и пальца внутри, всё, вот так, моя хорошая… Вот так, моя хорошая. Всё это было, и казалось, что так чудесно будет всегда. Что они всегда будут нужны друг другу, будут любить друг друга, будут заниматься сексом до изнеможения, будут обниматься и смеяться в постели, мокрые от пота и смазки, будут вместе ходить в душ и целоваться там, иногда снова начиная друг друга ласкать… Только вот её принцесса нашла себе девочку покрасивее и поинтереснее, чем Гэбби — та как-то раз на днях мельком увидела их вместе, вжалась в толпу танцпола, выглядывая из-за голов, и застыв, смотрела, какие счастливые у Хизер глаза, и как нежно она улыбается той девушке, длинноволосой и лёгкой, похожей на фею, как и сама Хизер. В голове шумело. Гэбби уже перестала считать шоты. Не важно, деньги у неё были — она умела экономить и не видела толка в дорогой модной одежде, ну а теперь вполне могла себе позволить спускать накопленное на выпивку, что и делала в полном одиночестве. — Больше никогда, — шептала Гэбби, таращась в потолок, мелькающий цветными прожекторами в темноте. — Больше никогда, Хизер, — как ни пыталась она удержать слёзы, это не выходило, и цветные пятна ламп плыли и дробились, размывались в горячих глазах, жар выплескивался и проливался на щеки, и плевать на всё. — Не хочу о тебе думать, просто уйди из моей головы, уйди… — Гэбби уронила лицо в ладони, локоть задел пустую рюмку, та ударилась о соседнюю и звякнула. Головокружение, глаза закрыты, мокрые ладони прижаты к щекам. Голова так же кружилась от возбуждения, когда Хизер шептала, едва придя в себя после первого оргазма. — Страпончик, Гэб, котик, сделай страпончиком, да? — она перебиралась в центр кровати, ложилась на живот, подсовывая подушку под лобок, а Гэбби уже доставала из ящика тканевый мешочек, затянутый шнурком. Дрожащими руками застёгивая ремешки, она жадно смотрела на лежащую перед ней Хизер, на её округлые ягодицы, приоткрытые губы влагалища, стройные ноги, спину с изящной ложбинкой вдоль позвоночника, спутанные волосы, откинутые на одну сторону. Гэбби усаживалась верхом на бёдра Хизер, трогала ту между ног, убеждаясь, что там достаточно влажно — о, ещё бы, там было просто мокро и продолжало сочиться. Направляла внутрь страпон, сжимая ягодицы своей принцессы — как она больше всего любила. Хизер с шипением втягивала воздух в ответ на первое движение, прогибалась, подставляя себя Гэбби так, как ей хотелось. Гэбби раскачивала бёдрами, волна за волной, притягивая к себе Хизер, насаживая её на страпон, яростно облизывая и прикусывая губы и изнывая от возбуждения. — Шлёп… шлёпни, — задыхаясь, выговаривала Хизер. Гэбби хлопала её ладонями по заднице, надеясь, что у неё получается это не слишком сильно, и с облегчением понимая, что эти стоны вряд ли вызваны болью. Ускоряя движения, она склонялась пониже, и опираясь одной рукой на матрас, второй находила клитор Хизер — на несколько секунд стоны переходили в писк, ещё несколько раз Хизер с усилием надевалась на страпон, ударяясь задом о лобок Гэбби, после чего замирала, уперевшись лбом в кровать, и приглушённо стонала в матрас, пока Гэбби трахала её в самую глубину, не переставая двигать пальцем на её клиторе. А потом Хизер сжимала ноги, снималась со страпона и обессиленно валилась на бок, бормоча что-то неразборчивое. Гэбби отстёгивала страпон, бросала его на постель и падала рядом с любимой. Она откидывала с её лица прилипшие волосы, целовала её в щёки и в губы, и Хизер счастливо, удовлетворённо улыбалась, глядя на Гэбби. Гэбби тоже улыбнулась, вспоминая эти чудесные моменты. Ведь это было совсем недавно. Улыбка увяла при мысли о том, что этого уже никогда не будет, но и слёзы литься перестали. Рядом за стойку присел какой-то весёлый кудрявый парень, Гэбби мельком взглянула на него и отвернулась. Парни были не по её части. Тем страннее было спустя пару часов обнаружить себя с этим самым кудрявым парнем, которого звали Кори, в собственной машине. Кажется, перед этим они пили. Кажется, на улице они спорили, и даже о чём-то очень важном, только вот о чём — Гэбби припомнить не могла. Кажется, они гуляли, и вроде бы, Гэбби сама позвала его в свою машину. Зачем-то. Мысли путались, почти незнакомый парень по имени Кори был рядом, в тесноте её небольшой машинки, на заднем сиденье. Если бы ей нравились парни, наверное, ей бы мог понравиться этот самый Кори. Наверное, она бы даже могла захотеть с ним секса. В этих размышлениях она придвинулась к Кори, втянула воздух. Пахнет ли от мужчин хуже, чем от женщин? Пахло иначе. Но это не был противный запах. Просто другой. Желая распробовать его получше, Гэбби придвинулась ещё ближе, принюхалась к плечу Кори, к его шее. Недолго думая, положила на него голову, утыкаясь в шею носом. — То, что ты делаешь… это охуеть как возбуждает, — прошептал Кори. Если бы Гэбби была не такая грустная и пьяная, она бы, наверное, вскочила и убежала. Но она была пьяная и печальная, и вместо того, чтобы немедленно убраться подальше, лениво подумала, что быстрый секс с незнакомым мужиком будет вполне достойным завершением этой сраной недели, так что… — Тебе не придётся сесть в тюрьму за это, — сообщила она, забираясь верхом на его колени. После этого Гэбби его поцеловала. Кори целовался совсем не так, как Хизер. И его губы были непривычными. И под носом была щетина, которая колола лицо Гэбби, а вскоре её шею и грудь. Но нежность губ и языка вполне компенсировали эту шершавость, и Гэбби совсем не протестовала, когда Кори снял с неё рубашку, и закрыла глаза, выгибаясь и подставляя грудь под поцелуи. — Ты такая красивая, Гэбби, — выдохнул Кори куда-то ей под мышку, прижимаясь щекой к её груди. — Ты мне не приснилась? — Это мы узнаем только утром, — хрипло рассмеялась Гэбби. Подумать только, он назвал её красивой. Ну да, не зря говорят, что мужики на всё готовы, лишь бы переспать с девушкой. Ну и пусть, а вот она сейчас возьмёт и сама с ним переспит. Гэбби решительно отодвинулась от Кори и принялась расстёгивать его джинсы. — Эй, — удивлённым тоном начал Кори. — Ты… ты точно хочешь… а то.... — он не успел закончить, так как Гэбби присвистнула, выпустив его член на свободу. — Нихуя себе. Он такой.... — девушка с опаской разглядывала член в тусклом свете уличного фонаря, проникающего через окна машины. — Чего с ним? — Кори согнулся, тоже всматриваясь в свой член. — Что-то не то? — Я откуда знаю. Я в членах не разбираюсь, — пожала плечами Гэбби. — Я просто не знала, какой он. А теперь вот знаю. — Не знала, как… ой блядь. Гэбби, ты… — Кори потёр рукой лоб, вжимаясь в спинку сиденья. — Гэбби, я… слушай, может, мне лучше просто пойти… не знаю куда, правда, но куда-то пойти, а ты… — Кори. Давай просто трахнемся. Ты и я. Прямо сейчас, — предложила Гэбби, пытаясь не смотреть на стоячий прямо перед ней член, и всё же не переставая таращиться на него. — Вот блядь, — жалобно сказал Кори, после чего притянул Гэбби к себе и принялся целовать, и у Гэбби мелькнула мысль о том, что кажется, тут её по-настоящему кто-то хочет. Она расстегнула пуговицу на своих джинсах, осознавая, что сейчас она может остановиться, только вот останавливаться совсем не хочет. Сдвинула донизу замочек молнии, поднялась с колен Кори, принялась стягивать джинсы, натыкаясь локтями на спинки передних сидений. Кори помог, и вместе они справились с тем, чтобы снять её джинсы вместе с трусами. Тут Гэбби стало страшно и зябко, и захотелось спрятаться, но Кори уже сгрёб её в охапку и посадил себе на колени, одной рукой обнимая за плечи, а второй поглаживая её ноги, бедро, бок, грудь, и его рука снова стала спускаться к низу живота, а Гэбби сжала колени, понимая, что она трезвеет, и немножко жалея об этом. — Эй, мы можем одеться, попрощаться и забыть об этом навсегда, только скажи, — успокаивающе шепнул ей Кори. В самом деле, одеться, забыть… только вот Хизер не ждёт её дома, Хизер нигде её больше не ждёт. И никто другой тоже не ждёт. А Кори говорит, что она красивая, и член его она чувствует голым бедром. И если она сейчас откажется, то она слабачка и неудачница, и такие, как Хизер, никогда… — Ну нет, трахаться так трахаться! — заявила Гэбби, сделав попытку развернуться к Кори, но тот удержал её. — А можно не сразу? — хитро спросил он, мягко нажимая на её коленку, и Гэбби отвела в сторону ногу, пряча лицо у Кори на плече. Спустя несколько минут Гэбби поняла, что мнение о том, будто мужчины в сексе грубы и торопливы, несколько ээээ… не соответствует действительности. Потому что Кори ласкал её очень нежно, очень возбуждающе, и было совсем не похоже, будто он торопится поскорее её трахнуть. Его губы на её шее и груди, его пальцы, скользящие, поглаживающие, дразнящие — она постанывала, присасываясь к его шее, и совсем позабыла о том, что ещё недавно стеснялась, она выгибалась навстречу его рукам, и думала лишь о том, как хочет его внутрь. — Теперь уже можно? — прошептала она, осмелившись взглянуть на него. Было темно, и она видела лишь подсвеченный сзади кудрявый силуэт. — Если ты хочешь, — ответил Кори. Гэбби нашла ладонью его член, взяла его в руку, поражаясь тому, насколько он тёплый и живой. Совсем не похожий на страпон. — Я хочу, — сказала она, поворачиваясь к нему лицом. Кори вздохнул, неловко порылся в карманах спущенных джинсов, выуживая оттуда блестящий квадратик с презервативом. Гэбби наблюдала за его действиями сквозь опущенные ресницы, делая вид, будто закрыла глаза. Когда презерватив был полностью раскатан, она внутренне собралась и приготовилась. Ну вот сейчас. Он приподнял её, располагая над членом, она закрыла глаза, ожидая, что теперь будет больно — подруги рассказывали ей, что с мужчинами бывает больно, даже если ты не девственница. Гэбби девственницей не была, но была готова потерпеть, чего уж там. Больно не было. Было приятное ощущение, пронизывающее — она не сразу поняла, что оно буквально пронизывающее, так как Кори был уже внутри. Прислушиваясь к происходящему, она поднялась и опустилась на нём. Сделала так ещё раз. Кори прерывисто вздохнул, подсунул руки под её бедра, и стал двигать её на себе. Внутри разрасталось ощущение чего-то тягучего и захватывающе приятного, оно ширилось, усиливалось, пока не затопило всю Гэбби полностью, и она со стоном несколько раз резко опустилась на Кори, сжимая пальцами его плечи, запрокидывая голову, и тут же сам Кори застонал, крепко обхватывая Гэбби обеими руками, и она почувствовала, как его член вздрогнул раз, другой, третий где-то глубоко внутри неё. Через несколько минут они просто неторопливо и ласково целовались, Кори прижимал Гэбби к себе, накинув рубашку на её плечи. — Ты совершенно сумасшедшая, ты знаешь? — задумчиво спросил он. Гэбби не представляла, что на это ответить, и промолчала. Кори продолжил. — И мне это безумно нравится. Гэбби улыбнулась. Конечно, это была ложь. Но ей было хорошо. И она вдруг поняла, что хотя ей больше никогда не будет хорошо с Хизер, это не означает, что она вообще больше не будет счастлива. И она была благодарна Кори — хотя и знала о том, что они больше никогда не увидятся, и между ними ничего быть не может. В этом, как и во многом другом, она ошибалась, но это ей ещё только предстояло узнать.