Я не отпущу тебя.

Война грянула неожиданно, разрушая прежние связи, сминая целые города. Кассетиконы старались держаться вместе. Работали оба до отключений. К тому моменту Бластер обзавелся еще одной кассетой - Ревайндом. Архивистом, способным запоминать огромное количество информации. Как в тумане, для мехов прошли выпускные экзамены, потом обживание в одном из рабочих кварталов, едва уцелевшем после бомбежки. Виделись они либо мельком на работе, либо в кварте, уставшие они просто падали на платформу и обнявшись уходили в офф. Несмотря на это, между ними всегда была связь. Как кассетиконы они могли передавать сигналы на большое расстояние и разговоры между ними не прекращались никогда. Но, однажды, Бластер замолчал. Саундвейв долго его искал, наводил справки в штабе автоботов, но там почти никого не осталось, а где остальные никто не знал. Единственное, что удерживало синего от полного отчаянья это то, что он точно знал - Бластер жив. Связь искр была не нарушена, но партнер не откликался ни на одну частоту. Примерно через три ротации, с ним связался Старскрим, тот самый сикер, что тогда помог влюбленным. Саунд был удивлен и, в первую очередь, набросился с расспросами о Бластере. Сикер ничего о нем не знал. Он предлагал вступить в десептиконскую фракцию, пообещав защиту и порядочное обращение. Синий отказался, мотивируя тем, что пока не найдет партнера, не станет ввязываться в боевые действия. Сказать, что ему было больно, ничего не сказать. Саундвейв изнывал от бессилия и одиночества. Каждый день он начинал с мысли о том, где бы еще найти информацию. Неудачи отзывались болью в искре. Узы слабели, но ощущение того, что искра Бластера функциональна не исчезало. К синему кассетикону вернулись кошмары. Ему снился дезактивированный корпус Бластера. Кассеты с трудом выводили его из перезарядки, напуганные страшными криками. Саунду казалось, что он сам близок к дезактиву. Что искра прожигает корпус, пытаясь найти вторую и, не находя угасала навсегда. Никто не мог развеять ужас и злость, сконцентрировавшиеся вокруг кассетикона. Его срывало то на подчиненных, то просто на работяг, приходивших в поисках защиты к сенатору. Рэтбета он ненавидел, чувствуя презрение излучаемое от него. Но никто не мог справиться с таким потоком информации, кроме Саундвейва. Синий замкнулся окончательно, практически не разговаривал, только выдавал обработанные данные. Саундвейв шел из ремонтной мастерской. Ему досталось во время очередного налета. Нормально починить повреждение не смогли. Теперь на правом плече выступали крепления для дополнительного оборудования. Единственное, что подошло по параметрам. Ремонтник пошутил, что Саунд еще раз к нему придет, за орудием к этой ложе. Кассетикон только фыркнул, он не собирался сражаться, а уж тем более ставить боевые апгрейды. В темноте переулка что-то мелькнуло. Саундвейв вытащил парализатор из кобуры и выпустил из деки Рэведж, но та не стала бросаться на незнакомца, а затрусила рядом. Синий едва успел отскочить от направленного на него магнитного излучения. Выстрел из парализатора тоже прошел мимо, стрелявший из темноты не бросился бежать, а атаковал кулаками. Противники оказались лицевой к лицевой... - Саундвейв... - Бластер отшатывается и опускает манипулятор занесенный для удара. Синий тоже замирает с расширенной оптикой. Так рушатся карточные башни, одним неверным движением уничтожается доверие, привязанность, понимание. Две искры отозвались болью. - За что? - спросил Саундвейв, ударив Бластера в деку. Тот уворачиваться не стал, да и других ударов не последовало. Красный опустил шлем и бросил винтовку. Он чувствовал вину и страх. Страх потерять все, что ему было дорого: - Приказ. Мне отдали приказ, - тихо сказал он. Саундвейв сжал и разжал кулаки. Он чувствовал, что Бластер не хотел ему навредить. Истосковавшийся синий решил попробовать простить любимого и узнать, что с ним происходило. Он коснулся белой лицевой пластины и заглянул в оптику. Сильные красные манипуляторы притянули к себе синий корпус, устанавливая хрупкое доверие. Они еще долго так стояли, две любящие искры в изуродованном войной мире. - Рэтбет. Я должен был понять, с чего такая немилость, - злился Саунд. Они сидели в его кварте и пытались разобраться в ситуации. - Приказ однозначен. Любого, кто может перейти на сторону десептиконов, брать в плен. Твой сенатор, к тому же, составил акт о уничтожении всех телепатов и эмпатов, чтобы их возможности не использовались в войне. Совет одобрил. Я не мог к тебе вернуться или связаться. Они бы дезактивировали тебя, - красный замолчал и уложил шлем на плечо партнера. Он все равно любил Саундвейва, не смотря ни на что. - Совет автоботов, ты хотел сказать. Десептиконы правы. Они угнетают свободу. Сколько таких, как я. Сколько сикеров погибло за зря, лишь потому, что большинство из них воины... - ярость снова пробивала защитные блоки, но быстро угасала. Близость Бластера успокаивала, помогала забыть боль. Поцелуй был полон нежности. Манипуляторы прошлись по корпусам. Красный целовал свежие швы на плечевом шарнире, ласкал деку и спину. Сандвейв старался сильнее прижаться к партнеру, ощутить знакомый жар. Пластины брони полетели во все стороны. Их движения стали короткими и судорожными, будто они боялись что-то упустить. Кассет в альтформах легли на край платформы, как раньше не разделяя, где чья. Бластер откинулся на платформу, а синий навис сверху. Свет синий оптики отражался в желтой. Синий чувствовал, что что-то изменилось в любимом, сильно, делая того почти не узнаваемым для ментальных способностей. Кассетикон постарался не обращать на это внимание и отдался опаляющей страсти. Стоны наполнили отсек. Бластер бился под Саундвейвом. Синий рычал, прикусывал шейные шланги до капель энергона, до скрежета металла сжимал чужой корпус. Он выпустил наружу все, что скопилось в искре. Красный отдавался с нерастраченной любовью. Он безумно скучал без Саунда, но страх был сильнее. Сейчас все было не важно. Они вместе. Камеры раскрылись, обнажая бешено пульсирующие искры. Слияние было таким же бешеным, как и интерфейс. Свет и двойной крик на высокой ноте заполнил отсек. От застывших в перезагрузке трансформеров шел пар. В воздухе витал запах смазки и паленой изоляции. Саундвейв включился раньше Бластера. Сидя рядом с партнером он вспоминал слова красного, его страхи и сомнения, которые он ощутил во время слияния. Эти сомнения разъедали искру хуже кислоты. Решения было жестким, если не сказать жестоким, но среди автоботов телепату не выжить, а значит, если он хочет, чтобы это все закончилось как можно скорее, то нужно приложить все усилия и принять предложение сикера. - Пойдем со мной, мы найдем выход. Оптимус сможет тебя защитить, - Бластер, включившись, почувствовал отрешенность партнера. Ко всем неприятностям заработал открытый передатчик. - Бластер, какова стадия операции? Объект уничтожен или взят в плен? Доложись. - Нет, если ты не можешь меня защитить, значит я буду сам сражаться, - Синий решительно поднялся. - Я люблю тебя Бластер и буду любить, но автоботы приняли слишком много неправильных решений. Я знаю, что ты не предашь алый знак, даже ради меня и понимаю твое желание завершить эту войну, как можно быстрее, но мне с Праймами и советом не по пути, - он направился к выходу. Бластер кинулся к нему, но Саунд перешел на бег и легко скрылся в знакомых переулках, блокировав жизненный сигнал. Бластер кричал, просил вернуться, но понимал, синий не придет на его зов. Они оба разрушили их счастье - один сомнением, другой страхом, и восстановить что-либо будет не так просто. Бластер отчитался о том, что провалил задание и направился на базу. Через несколько орнов, он вместе с другими просматривал запись погрома в совете. Все сенаторы были дезактивированы. На Кибертроне началась анархия. Бластер сцепил дентопластины и всматривался в захватчиков. Неожиданно, он покачнулся и медленно сполз по стене. К нему кинулись другие автоботы. На записи крупным планом был запечатлен тяжелобронированный синий мех с кассетной декой. На его правом плече крепилось орудийный ствол. Глухая маска и визор скрывали лицевую. Многие гадали, что это за трансформер, и только один мог сказать его позывной. На записи, Саундвейв держал за антенну покрытый энергоном шлем сенатора Рэмбла. - Кассета, что с кассетой? - Бластер включился в медбее и, накрыв деку ладонью пытался успокоить бешено мечущуюся искру. - Кассета?! Бета! Не знаю, где ты шлялся, но ты заискрен. Я так понимаю Саундвейв жив и здоров, - почти прорычал в ответ Рэтчет. - Бета... - тихо сказал Бластер, начиная понимать причину гнева медика. Война идет и тут не место маленькому трансформеру. Тем более, он станет небоеспособен на три недели, а то и дольше. В красном кассетиконе смешались вина перед товарищами и радость, что у него будет бета от любимого. - Сможешь меня перевести пока в какой-нибудь захудалый отряд, подальше от боевых действий? - Оставишь? Ты понимаешь, что твой бондмейт теперь наш враг и мелкий может стать таким, как он? И никуда не переведу, будешь работать под моим присмотром на базе, - медбот увидел выражение лицевой связиста и махнул манипулятором на устав. Мех со счастливой лицевой гладил грудные пластины, - Хорошо, я тебя прикрою. Но смотри, чтобы никто не узнал, чей он. Этот синий успел за три орна столько наворотить, аж зависть берет. В отсек просочился диверсант, получив свою долю ворчания и увернувшись от паяльника, он сел рядом с другом. Разговор был не из легких. А Саундвейв стоял перед иллюминатором на борту Немезиса, плывущего над поверженным городом и молился Праймсу, чтобы он сохранил Бластера. Потом он развернулся и тенью двинулся за Мегатроном, пропитываясь его злостью и жаждой победы.