Головные боли Мирона Яновича

Дождь сменился снегом — мокрым, комкующимся, противным. Слякоть заполонила город, хлопья падали на землю, смешиваясь с грязью и растворяясь на протоптанном асфальте. Суетились городские службы, сновали туда-сюда неугомонные прохожие, и Мирон с недовольством обнаружил себя одним из них, влившимся в живую толпу. Двигаясь в сторону метро, он то и дело поглядывал на часы — опоздать не хотелось, конечно, но брать такси было себе дороже — с такими-то пробками, да с такими погодными условиями, более выгодным вариантом действительно казалась подземка. Спускаясь вниз по эскалатору, он распахнул куртку, оттянул шарф и наконец-то глубоко вдохнул, не боясь поймать какой-нибудь запоздалый осенний вирус или отхватить смачным снежным шлепком в лицо. Тут было на удивление тепло, спокойно и тихо — свыкшийся с постоянным гулом крупного города человек не замечал чужих разговоров и возни вокруг, концентрируясь на своем. Гори все вокруг синим пламенем — Мирон сейчас не заметил бы, увлеченный мыслями о Славе. Тот ни с того, ни с сего написал ему именно сегодня. Именно тогда, когда у него выкроилась свободная (даже слишком) минутка. Совпадение, случайность… Или Слава опять докучал кому-нибудь из его окружения, чтобы разузнать, что да как? Интересно даже стало. К слову, Слава молчал. В сети его не было, да и писать ему не особо хотелось, а новых сообщений после их СМС-диалога не последовало — видимо, так обрадовался согласием на встречу, что тут же поспешил собираться и двигаться в путь, чтобы не попасть впросак. Или в пробку, тут уж как повезет. Настроение стремительно поднималось — Мирон не утверждал, конечно, что теперь он чувствует себя полноценным человеком, но прогулка по городу его заметно приободрила. Несмотря на то, что город выглядел особенно убого под тем углом, что мог сейчас лицезреть Мирон — он же не по центру прогуливался чинной походкой, а по подворотням и старо-новым района шнырял. Контрастно — рядом с дряхлыми домами с облупившейся краской на фасаде отгрохали кучу новеньких высоток, и выглядело это, скажем так, необычно. Удивительное дело — за какими-то отвлеченными мыслями иногда не замечаешь, как на автомате выполняешь определенные действия: вот Мирон сошел с эскалатора, вот встал у колонны, опираясь на нее спиной и дожидаясь вагона, вот — внутрь пробрался, лавируя между выходящими, и вот уже на нужной станции был, совершив пересадку на Сенной. По дороге к выходу его чуть не сбила с ног толпа подростков, резво несущаяся к отходящему вагону и попытавшаяся протиснуться внутрь, пока двери закрывались. Какой-то пацан слегка отстал от группы, зацепившись наушником за чужую куртку, но быстро нагнал остальных. Им удалось, кажется, и Мирон только ухмыльнулся тихо, головой покачав. Не затоптали — и на том спасибо. Выходить обратно на улицу не особо хотелось — он мог только гадать, насколько испортилась или улучшилась погода, но проверять свои догадки Мирон не горел желанием, застегнув куртку и укутавшись в шарф поплотнее — на всякий случай. Ну, все было не так уж и плохо, можно сказать. Заткнув уши наушниками, накинув на шапку капюшон и утеплившись, Мирон двинулся по направлению знакомого ему кафе-бара, куда должен был подойти и Слава. Глянув на часы, чтобы удостовериться, что не опаздывает, Мирон удовлетворенно кивнул самому себе едва заметно — у него в запасе было еще минут тридцать, а идти оставалось всего ничего. Свернув с главной улицы во дворы, он начал вспоминать маршрут усерднее — все же, дорога подзабывалась частенько, потому что добраться до нужного места было не так-то просто. Мирон надеялся, Слава не потеряется. Или хотя бы сообщит, если не сможет найти дорогу, а не будет упрямо молчать, пытаясь понять, где он ошибся и куда ему нужно идти теперь. Наконец-то поймав взглядом знакомую вывеску, Мирон ускорил шаг и с силой потянул дверь на себя. Характерно жалобно скрипнув, она отворилась, и уличный холод буквально тут же сменился обволакивающим теплом. Бары, в которых можно побухать в компании, выкурить что-нибудь крепкое и не всегда легальное, усесться на диванах с кальяном и слушать байки какого-нибудь условного Порчи — это, конечно, хорошо и здорово, но для души иногда требовалось что-то немного… Иное. То место, куда можно прийти с ноутом, заказать кофе и писать на угловом диванчике наброски своих текстов, спрятавшись от посторонних глаз, куда можно пригласить девушку или просто прийти отдохнуть, перекусить, почитать и пообщаться с кем-нибудь. Персонал тут был действительно приятный, фоном играла тихая музыка, мягкое освещение не резало глаза — кафе воспринималось Мироном, как что-то сказочное и нереальное. Особенно комфортно здесь было вот в такие вот пасмурные дни и вечера, читай — почти всегда, когда погода чудила сильнее обычного, и куда-то идти совершенно не хотелось. Мирон, находясь поблизости, частенько заскакивал сюда, чтобы урвать свою порцию уюта и по-дружески пофлиртовать с официантками в свое удовольствие. Однако сейчас он преследовал совершенно иную цель, и знакомые стены предстали перед ним какими-то… чужими. Чувствуя себя абсолютно неуверенно, как канатоходец с плохой координацией, он прошел куда-то вглубь зала, кивнув малознакомой официантке и одарив ее ласковой улыбкой с прищуром. Расстегнув куртку, Мирон устроился поудобнее на диванчике и достал телефон, чтобы проверить время. Четвертый час, без пяти минут — Славе следовало уже быть на месте, но нет. Глянув в окно, Мирон зацепился взглядом за толпу, пытаясь мельком углядеть там Карелина, но идея была не самой удачной, да и, наверное, Слава не такой узнаваемый, чтобы отличить его от миллиона прохожих. Его, разве что, рост высокий выдает… Но мало ли дылд в мире, в конце-то концов. Ожидание казалось Мирону, иной раз, чем-то невозможным, томительно-скучным, а ожидание перед важными событиями в его жизни еще и нервировало слегка. Не то, чтобы разговор со Славой можно было считать важным событием, да и задерживался он не так сильно — вообще не задерживался, технически… Просто что-то такое неприятное зудело в душе, скреблось, ныло, выворачивая нутро, и от этого становилось неприятно. Да и сидеть за столиком просто так, занимая место, ему не нравилось, поэтому, подозвав официантку, Мирон заказал кофе на себя и чай на своего сегодняшнего собеседника, надеясь, что Слава, если не оценит, то не будет выкаблучиваться, хотя бы. Приготовление горячих напитков не занимало много времени, в принципе, если они не состояли из сложных ингредиентов, поэтому заказ Мирону принесли ожидаемо быстрее, чем пришел Слава. А снег за окном все мел и мел, невольно заставляя поежиться. Здесь, в тепле, уже отогревшийся, Мирон глядел на кружащиеся, а небе снежинки с легкой улыбкой, наслаждаясь кратковременным теплом. Он — вот здесь, на мягком диване и в какой-то достаточно удобной кофте, ему комфортно, он расслабился, а те — все спешат куда-то… Растянувшись ленивым котом на месте, он и не заметил даже, как скрипнула шумно дверь, впуская в зал свист ветра и пургу ненадолго. Вместе с вихрем влетел и Слава, растрепанный весь и явно спешивший. Оторвавшись от созерцания снегопада, Мирон тихо вздохнул — закончилось его спокойствие. Слава и спокойствие — в принципе, наверное, вещи несовместимые, потому что Мирон ни разу не видел, чтобы тот просто сидел на месте, занимаясь чем-нибудь адекватным, нет — все время превращал все вокруг себя в театр абсурда и, не исключено, что и его-то Карелин вытащил на встречу только с той целью, чтобы мозг профессионально вынести. От скуки ли, от недостатка внимания — кто его, идиота, знает? Плюхнувшись на диванчик напротив, Слава уставился на Мирона растерянно, будто видел в первый раз: глазищи распахнул, волосы растрепанные пытаясь пригладить, колени раздвинул, сдвинул, ногу на ногу закинул, вернулся к первоначальной позе, чтобы сесть поудобнее, куртку расстегнул мокрую, а потом и снял вовсе — нервничал, наверное. Слава, в последнее время, стал более тревожным, как показалось Мирону по его выступлениям и твиттеру. Нет, ну можно же иногда поглядеть из интереса. — Добрый вечер, Мироняныч, — протараторил Слава, улыбаясь, наконец-то, привычно и по-идиотски широко. Улыбаться он вообще мог по-разному, но это выражение лица казалось более знакомым, простым. Такому Славе Мирон доверял больше, если Славе вообще можно было доверять. — Че по чем? — Это я у тебя должен спрашивать. Зачем позвал? — поинтересовался мужчина, склонив голову к плечу. Нет, ему и в правду хотелось знать — не зря же он тащился в такую погоду до другой станции метро… И вообще, Слава, может быть, вовсе не стоил такого внимания, но был им удостоен и, поэтому, пусть потрудится хотя бы забавный повод для встречи придумать. Ну, там, проблемы с текстом для какого-нибудь баттла, почему бы и нет. Внутренний самолюбивый зверек довольно заурчал, стоило только Мирону об этом подумать, и он тихо ухмыльнулся со своих же собственных мыслей, отметая такое предположение к хуям. Еще чего! — Ты заказал мне чай? Как мило, — будто бы специально стараясь перевести разговор на другую тему проворковал Слава, подтягивая к себе предусмотрительно большую, Мирон не дурак, кружку с горячим напитком и делая пару глотков. Чай с малиной и какими-то лесными ягодами, но для промерзшего до костей Славы наверняка разницы не было: судя по его лицу, дали бы ему кипяток — он бы и тот выпил, еще бы спасибо сказал за то, что согреться помогли. — Ага. Пей и говори уже, — не то, чтобы Мирон раздражался — он попросту не любил лишней воды в разговорах, поэтому терпеть не мог, иной раз, когда кто-то мялся, увиливал, недоговаривал и улыбался заискивающе, стараясь намекнуть на что-то. И ладно бы это был какой-нибудь Ваня с его очередным «УГАДАЙ КАКОЙ СЮРПРИЗ У МЕНЯ ЕСТЬ ДЛЯ ТЕБЯ/НАСТИ/ПОРЧАНСКОГО», но это был не Ваня, а Слава, который то ли специально выводил его и начинал провоцировать сходу, с самого начала, то ли действительно волновался по поводу предстоящей беседы. В первое, конечно, верилось сильнее, но он постарался не проявлять предвзятость и взглянул на Карелина внимательно так, пригубив из кружки с кофе и слизывая молочную пенку с губ. — А. Точно, — кивнул согласно Слава, будто бы забыл, зачем он вообще вытащил куда-то Мирона, а тут, вот, случайно вспомнил. Отличный (нет) ход. — Я просто… Соскучился, что-то вроде того, — шутливо прищурившись, выдал он. Еще не время рвать и метать. Тихо, Мирон, тихо. Этот дебил и правда такой наглухо отбитый, али же просто притворяется? — Да ни в жизни не поверю. Выкладывай, хорош яйца мять, — поморщившись, попросил Мирон. Ну правда попросил — почти мягко и спокойно, без тени агрессии, но в недовольным слегка выражением лица. — Я же не зря сюда перся, как идиот. Да и ты не от балды мне написал, верно? Помедлив немного, Мирон тихо взвыл и приложился ладонью к лицу, осознавая, насколько глупым, возможно, он был. — Правда, значит, от балды, — вздохнул он, откидываясь на подлокотник диванчика, прикрывая глаза и лениво поглядывая на парня. — Славик, ты просто… У меня даже слов нет, чтобы подобрать для описания тебя, дубина стоеросовая. Фыркнув еще раз, Мирон ухмыльнулся и поджал губы — даже обидно немного было, что его вот так просто обвели вокруг пальца. Поговорить нам нужно, конечно. — Тихо-тихо, — протянул он, неподдельно-радостно улыбаясь: да и без реакции Славы всем всегда было понятно, как ему нравилось изводить Мирона, поэтому прерывать его поток сознания и размышлений Карелин посчитал в высшей степени пошлым, и вмешиваться не стал, только хитро сверкая глазами и жмурясь довольно, — совы не то, чем кажутся. Я не такой долбоеб, чтобы тупо переть сюда по твоему зову. Не, прикольно было бы, конечно, потому что ты сейчас знатно мог бы взорваться, как я вижу, и я потом как-нибудь это сделаю… — Слава ойкнул от пинка под столом, поморщился с характерно-возмущенным «Мироняныч!» и продолжил, — но сейчас реально повод есть, так что не бузи, киса. — Пиздец ты уебище, — не удержавшись, Мирон вздохнул, допивая кофе и подзывая официантку, чтобы та повторила заказ. — И для меня тоже, — влез в разговор Слава. Потому что, очевидно, платит не он — можно и пошиковать. — И что-нибудь сладкое, типа… Вот, — ткнув пальцем в меню на что-то красиво выглядящее, Слава отвязался от девушки и от чужого кошелька, возвращаясь к его обладателю. — Дельце есть. Точнее, не дельце… А так. Нам надо разобраться во всем происходящем дерьме, жида.