Зачарованный лес

О прекрасных созданиях вроде того, что сейчас попало в поле его зрения, благородный рыцарь Оливер раньше только читал в книгах со сказками да слышал, как их упоминали в дивных песнях. Оливера с раннего детства тянуло ко всему прекрасному и дивному, но, к сожалению, это его стремление шло вразрез с планами коронованных родителей, и вместо того, чтобы проводить дни в библиотеке, Оливер был вынужден часами учиться сражаться на мечах, ездить верхом, сражаться на мечах в то время, как едешь верхом, и другим подобным вещам. Неужели судьба решила наградить его за послушание и старательность? Прекрасное создание, посеявшее смуту в душе рыцаря, тем временем продолжало спокойно плескаться в озере. Оно брызгало само на себя водой и то и дело небрежным движением отбрасывало со лба намокшие пряди волос. Сперва можно было принять создание за обычного человека, юношу, возможно, еще не переступившего порог совершеннолетия, но в данном случае поговорка про обманчивость первого впечатления полностью оправдывала себя. Создание было слишком идеальным. Безупречная фарфорового цвета кожа, кудрявые волосы, сохраняющие пышность несмотря на пребывание в воде, точеная фигура, изящные черты лица… Нет, человеку подобного совершенства не достичь, даже если начать поколение за поколением проводить отбор среди самых красивых людей и женить их друг на друге. «Юноша» больше всего походил на ожившую статую, и этот вариант сэр Оливер тоже бы непременно рассмотрел, не будь тело чудесного создания украшено веснушками и родинками. Статуй с веснушками в их королевстве делать пока не научились, так что эту версию пришлось сразу отбросить. Перебрав в уме сказки от добрых нянюшек, которые ему читали на ночь в детстве, Оливер пришел к выводу, что, скорее всего, видит перед собой лесную фею. Или нимфу, по-разному их называли люди. Считалось, что феи испокон веков охраняли Зачарованный лес, и горе ждало того, кто смел обидеть их или разрушить что-либо, находящееся в их владениях. Оливер понятия не имел, сочтет ли фея обидным то, что за ней наблюдал человек. С точки зрения этикета ситуация была, понятное дело, ужасной, и ему, как честному рыцарю, следовало немедленно отвести взгляд и уйти подальше от озера, но разве лесным феям есть дело до человеческого этикета? К тому же, уйти тихо Оливер не мог. Ему надо было сперва напоить коня, и он знал, что если попробует увести его до того, как он утолит жажду, то весь лес услышит возмущенное лошадиное ржание. Оливер и к озеру-то вышел только затем, чтобы удовлетворить естественные потребности своего любимого ездового Арманда. Понадеявшись, что несколько минут конь сможет простоять молча, а фея скоро закончит свои купальные процедуры и удалится, Оливер не стал делать ничего. За дерево и то не отошел, боясь, что под его ногами могут захрустеть ветки. Кое в чем он не ошибся — фее действительно вскоре наскучило плескаться в озере, и она вернулась на берег. Он вернулся. Строго говоря, рядом с Оливером была не фея. Фей. Он убедился в этом, когда фей встал в полный рост, совершенно нагой и невероятно прекрасный. Капли воды серебрили его кожу, а может быть, это он сам светился изнутри. У Оливера не получалось заставить себя перестать его разглядывать. Ему хотелось увидеть как можно больше — и он видел. Пухлые губы, как будто покрасневшие от поцелуев. Длинные ресницы, бросавшие тени на щеки фея. Острые скулы. Россыпь родинок — как ожерелье на шее. Стройные руки и ноги, круглые коленки, девичьи бедра… Чутье подсказывало Оливеру, что ситуация становится все непристойнее, и не имело значения, что перед ним не дама, а волшебное создание. Которое, по-прежнему не догадываясь о его присутствии, улеглось в траву неподалеку от кромки воды. Вытянуло длинные ноги, повозилось, закинуло одну ногу на другую и умиротворенно вздохнуло. Явно не собираясь никуда уходить. Возможно, фей намеревался принимать солнечные ванны до захода солнца. Арманд, тем временем, уже проявлял признаки нетерпения. Тихо фыркнув, он ткнулся мордой Оливеру в плечо. «Помнишь, зачем мы сюда пришли, хозяин? — ясно читалось в его взгляде. — Не для того, чтобы ты шпионил за лесными жителями». Оливер с ужасом понял, что весь его выбор — заговорить самому или ждать, пока его местоположение не выдаст конь. При этаком раскладе лучше было честно сдаться. — П-простите, — робко окликнул Оливер фея с того места, где стоял, — я не хотел бы вас тревожить… Но без этого не обошлось. Испуганно ахнув, фей вскочил на ноги и юркнул за ближайшее дерево. Выждал пару секунд, высунул кудрявую голову и уставился на Оливера весьма враждебно. — Кто ты такой? — спросил он с негодованием. — Как ты сюда попал? — Я… местный принц, — честно признался Оливер и машинально потянулся к голове, поправить оставленную в замке корону, — вроде как. И заглянул я сюда не нарочно, не думайте. Просто искал короткий путь через лес, а моему коню захотелось напиться. Он указал рукой на коня, который воспользовался тем, что на него перестали обращать внимания, и побрел к воде. Оставалось надеяться, что вода в озере не была заколдованной и его любимцу не грозило насильственное превращение в собаку или свинью. Фея ничуть не впечатлил факт принадлежности Оливера к королевской семье. Он обиженно нахмурился и закусил губу. — Сюда никто не должен был зайти. Это мое место, оно особенное, — сказал он. — А кто ты сам такой? — не удержавшись, поинтересовался Оливер. — Я… живу здесь. В этом лесу. Не знаю, как вы, люди, нас теперь называете. «Может быть, он живет здесь сто лет, а то и больше!» — с восхищением подумал Оливер. — Значит, ты не человек. Я это почти сразу понял. Есть в тебе нечто нездешнее. Необычное. — Еще бы, — горделиво тряхнул кудрями лесной дух. — И я не привык, чтобы на меня глазели смертные, пока я купаюсь. Оливер покраснел. Перед глазами промелькнуло то, что было увидено недавно: брызги воды на светлой коже, изгибы, веснушки, выступающие косточки… — Прости, пожалуйста, я не хотел без разрешения вторгаться в твои владения, — искренне извинился Оливер и поспешил сменить тему: — На самом деле я дракона ищу, а твой лес нашим королевством очень уважаем. Мы тут деревья не рубим, животных не убиваем. — Хм. Дракона? — На Оливера снова посмотрели с подозрением. — На что тебе дракон? — Мне нужно его убить. Для пущей убедительности (как будто доспехи, в которые он был облачен, не являлись достаточным доказательством) Оливер вытащил из ножен внушительных размеров меч и потряс им в воздухе. Возникла мысль разрубить мечом один из прибрежных кустов, но Оливер вовремя понял, что кусты как раз являются частью чужого имущества, а хозяин стоит рядом. — Я же рыцарь, — сказал Оливер, не опустив меча. — И что с того? — Фей насмешливо улыбнулся. — Просто ищешь дракона, чтобы его убить? Хотя дракон не сделал тебе ничего плохого? — Но он же сам по себе плохой, — изумленно возразил Оливер. — Он ворует золото и прекрасных дев! — Глупости какие! — презрительно фыркнул фей. Похоже, к обществу Оливера он привык, поскольку вышел из-за дерева и небрежно облокотился на него, согнув одну ногу в колене. Поза вышла что надо — хоть сейчас на портрет. Если одежду не дорисовывать — портрет откровенно эротический. Наверное, это тоже было частью способностей фея: всегда выглядеть безупречно. — Драконы просто гнездятся там, где природные залежи золота, — пояснил фей. Настал черед Оливера смотреть на него с недоверием. — А как же быть с девами? — Про дев люди придумали, чтобы это золото находить и добывать! Разве не ясно? Вот ты когда-нибудь видел, чтобы дракон кого-то похищал? Зачем ему ваши девицы, когда можно оленя в лесу поймать? — Нет, не видел, — растерянно сказал Оливер, — но об этом слагают песни и пишут книги! Не могут же все авторы врать. Фей пожал острыми плечиками. — Не хочешь — не верь. Но я тебе не скажу, куда идти. Драконов на свете не так много осталось, чтобы всякий приблудный рыцарь их убивал. — Я не приблудный рыцарь, а принц Оливер! — обиженно повторил принц Оливер, почувствовав себя уязвленным. Он не привык, чтобы его ставили на ступень ниже чудовищ. — И на дракона я, между прочим, охочусь не просто так. Не потому что я такой кровожадный. Мне нужно привезти в замок его голову, чтобы впечатлить невесту. Иначе наш брак не будет заключен, и между нашими королевствами не воцарится мир. Фей скривил губы. — Какая кровожадная тебе досталась невеста. Больше ее ничем не впечатлить? Содержимым штанов, в конце концов? Взгляд, сопровождавший эти слова, был столь выразителен, что Оливеру захотелось закрыться от него щитом. Вместо этого он бездарно покраснел. — Что ты такое говоришь! Она воспитанная молодая леди. — И хочет голову мертвого дракона в подарок, вот так воспитание! — развеселился фей. — Я был бы не против впечатлить ее красотой или справедливостью («с содержимым штанов у меня, кстати, тоже все в порядке»), но у нас обычаи другие. Если я откажусь биться с чудовищем в ее честь, то меня сочтут трусом, — стал оправдываться Оливер. Фей, почувствовав слабину, усилил напор. — Значит, будущая королева любит бессмысленную жестокость. Это тревожно. — Он уже откровенно издевался. — Но драконы все равно ужасные создания! Даже если про золото люди лгут. Сегодня дракон ест оленей, а завтра невинных путников. — Не более ужасные, чем волки. Тоже сегодня едят оленей, а завтра могут и до путника добраться, глупого да неосторожного. Не хочешь ограничиться парой волков? Убедительный довод. Принц Оливер окончательно растерялся. Привычный мир менялся, и он больше не понимал, чему должен верить. Няни в детстве говорили ему, что лесные духи не лгут без серьезной на то причины, а значит, у него не было повода подвергать сомнению слова фея. Кому, как не волшебным созданиям, знать больше о драконах? — Я не догадывался ни о чем подобном, — расстроенно сказал Оливер. — Что драконы ведут себя как обычные хищники и не нападают на людей специально. Я думал, что сделаю мир лучше, убив его. — Понимаю, — смягчился фей. — На злого человека ты не похож, это я сразу распознать могу. — Как? — Просто… вижу. Это сложно объяснить. Врожденный талант. — Наверное, такой талант очень помогает в жизни, — вздохнул Оливер. — Не то что я, всем подряд доверяю. Отец говорит, что это слишком наивно и глупо. Прадед был великим полководцем и мудрым правителем, а мне таким никогда не стать. — Зачем же становиться кем-то другим, если можно быть собой? У тебя есть ты сам. — Но я сам в короли не гожусь. Пока что. — Годишься, — уверенно возразил фей. — Именно потому, что сомневаешься. Лучшими королями становятся те, кому власть не нужна. — Спасибо за поддержку, — вздохнул Оливер. — Но если я вернусь с пустыми руками, то загублю всякую надежду на брак, и тогда, может, и до коронации не дойдет, война начнется. Может быть, — осторожно продолжил он после паузы, уцепившись краем сознания за промелькнувшую новую идею, — тут водятся другие чудовища? Те, от которых точно один вред? Фей серьезно задумался. На его лбу между бровей пролегла небольшая морщинка. — По-моему, в болоте живет какая-то тварь, — выдал он спустя пару минут. — Она путников в трясину заманивает. И даже такие, как я, бывает, попадаются. Мы стараемся это болото стороной обходить. Он зябко поежился, из-за чего принцу захотелось немедленно закутать фея в свой походный плащ. — О! — сказал Оливер, воспрянув духом. — Ты покажешь мне это болото? Пожалуйста. Я смогу помочь. А тварь эта большая? Нужно было думать практично. Маленькая тварь невесту не впечатлит. — Угу, — кивнул фей. — Ей ничего не стоит человека или крупного лесного зверя на дно утащить. Я только хвост ее видел, целиком никогда. Хвост этот был чешуйчатый и очень гибкий. Наверное, она хвостом орудует как раз. И там на конце шип острый. Или жало. Присматриваться-то я не стал. Фея снова передернуло от отвращения. Оливер отреагировал точно наоборот — возликовал. — Значит, это будет настоящий подвиг! — воскликнул он. — Про который потом тоже напишут песни. И тебя в них упомянут. Все, веди меня к твари! — Не надо про меня писать! — переполошился фей. — Люди по-прежнему не уверены в том, что мы существуем, не надо ничего менять. — О. Извини, — стушевался Оливер. — Просто я не хочу показаться неблагодарным. Ты ведь мне помогаешь. — Я дорогу покажу, только и всего. Причем дорогу к возможной гибели. — Нет-нет, погибнуть я не могу, — замотал головой Оливер, — во время подвигов хорошо подготовленные рыцари не умирают. Меня долгие годы обучали, как нужно правильно сражаться с чудовищами. У нас во дворе были тренировочные чучела. — Ты все равно будь осторожен. Чучела — это ерунда. — Не ерунда! — Точно не то же самое, что настоящее чудовище! — стоял на своем фей. — Мечтающее тебя убить! — Но чучела дают хотя бы примерное представление об угрозе. Начинаешь понимать, что именно тебя ждет. Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста! — Оливер посмотрел на фея умоляюще, состроив умилительную рожицу, которая хорошо помогала ему в спорах с нянями и мамой. — Отведи меня к болоту. — Хорошо, — вздохнул фей. — Но ты все равно обещай, что не будешь рисковать попусту. Пообещал, само собой. Он был готов обещать фею все, что угодно, лишь бы добраться до той части истории, где свершится великий подвиг. К болоту они шли в молчании. Вдвоем, Арманд был оставлен на берегу озера. Оливеру совсем не хотелось подвергать опасности верного скакуна, который легко мог сгинуть в трясине. Они шли, и лес как будто сам расступался перед феем, предоставляя ему наиболее удобную дорогу. Одежда не цеплялась за ветки деревьев, под ногами была только мягкая трава, ни камешков, ни палок. Фей легко ступал по травяному ковру, и Оливер все смотрел ему под ноги, ожидая, что в тех местах, где он прошел, начнут распускаться цветы. Смотреть выше феечных коленок Оливеру было все еще неловко, несмотря на то, что перед отправлением в дорогу фей попросил его отвернуться и облачился в неприметную зеленоватую тунику, все это время пролежавшую за деревом, где фей прятался. Туника, кстати, по цвету прекрасно сочеталась с его глазами, блестящими, как два изумруда при свете солнца. Когда фей неожиданно остановился, Оливер, глубоко погрузившийся в раздумья касательно сочетаемости разных оттенков, едва не врезался в него. — Болото вот за теми кустами, — махнул рукой фей в сторону густого кустарника с красными ягодами на ветках. — Чувствуешь, какой тут затхлый запах? Запах смерти. Принюхавшись, Оливер был вынужден согласиться с ним. Пахло плесенью и разложением. — Ты не передумал? — с надеждой спросил фей. Оливер помотал головой. — Это мой долг — сражаться с монстрами, беречь от опасности невинных людей и других… существ. Теперь я знаю, что здесь обитает чудовище, и не имею права уйти без боя. — Ясно. Ну что же, тогда… Фей приблизился к нему, положил руки на плечи и привстал на цыпочки. На секунду у Оливера мелькнула безумная мысль, что сейчас его поцелуют в губы. Как это будет, какой вкус у его губ? Именно так раньше вели себя девушки, желавшие поцеловать Оливера. Он послушно наклонил голову, не совсем понимая, зачем это делает и чего ожидает. Теплые губы коснулись его лба. Какое облегчение. И… немного, самую малость, разочарование? Оливер не сумел мгновенно разобраться в ворохе чувств, а фей так и стоял вплотную к нему, внимательно глядя в глаза и мешая сосредоточиться. Он был настолько близко, что Оливер мог пересчитать все веснушки на его носу. Две веснушки, самые отчаянные, располагались по краям верхней губы. Губы приоткрылись, и Оливеру пришлось напрячься, чтобы осознать то, что ему говорят. — Это волшебный поцелуй, — серьезно сказал фей. — Удача в поединке будет на твоей стороне, но не полагайся только на нее. Сражайся доблестно, сэр Оливер. Сказав это, фей растворился в воздухе. Без вспышек света или дыма, как случалось, когда трюк с исчезновением показывали придворные чародеи в замке. Фей был здесь — и вот его нет. Оливер все еще чувствовал легкое прикосновение его губ и подумал, что постарается подольше не прикасаться ко лбу, чтобы не стереть раньше времени этот невидимый след. «В глушь, через кусты, напролом, к чудовищу». Ему точно надо поскорее идти и сражаться доблестно. Все проще, чем пытаться прямо сейчас разбираться, почему его настолько взволновал обычный напутственный поцелуй.