✝✝✝
— Мы должны его вытащить, — истерически говорил Хосок, постоянно мельтеша перед упавшей плитой, стараясь хоть немного приподнять и посмотреть под неё. — Чонгуки! — У нас нет с собой инструментов, чтобы поднять её, — положив руку на плечо своему другу, сказал Юнги. — Надо вернуться в лагерь. — Но, но как же Гуки? — испуганно спросил Хосок, не желая оставлять брата. — Мы возвращаемся, — строго сказал Намджун и, смотря на взволнованный взгляд старшего Чона, напрягся ещё сильнее. — Это приказ. Хосок отвёл взгляд от командира и вновь посмотрел на плиту, упавшую вместе с крышей. Он понимал, если он ослушается командира, то пойдёт под трибунал, Хосоку плевать на наказание, но не плевать на жизнь брата. Он знал то, что Намджун постарается изо всех сил найти способ помочь его маленькому тонсену. Поэтому согласно кивнул. Они выбрались из города, не сталкиваясь с этими монстрами. — Чонгуки, я вернусь за тобой, — прошептал Хосок, смотря, как закрывается дверь. Они сразу направились в свой бункер, где держали все припасы. Их встретил обеспокоенный Джин, ведь отряд припозднился на целых два часа.У Сокджина затряслись губы и заслезились глаза, потому что он не увидел младшего тонсена среди прибывших. — Осмотри всех парней, — отдал приказ Джун врачу отряда. — Я свяжусь с начальством. — Есть, — отдав честь, прошептал всё ещё потерянный Сокджин и начал осмотр. — Юнги, пойдём, ты первый. Намджун сжимал и разжимал кулаки. Слова начальства выводили его из себя. Было приказано, оставить всё на своих местах. Спасение запрещено… Хосок стоял рядом с медпунктом и нервно теребил низ своего пиджака. Нервы были на пределе. Телефон завибрировал и, дрожащими руками достав аппарат, он с шумным выдохом присел на корточки, опуская лицо в ладони, пряча собственные слёзы. От такого родного и давно выученного наизусть номера лишь одно слово «Жив».✝✝✝
— Я умер, — прошептал Чонгук, смотря на когда-то идеально выкрашенный в белый потолок, перевернувшись, он резко упал, больно ударившись грудью и лопатками. — Нет, не умер. — Нет, но очень старался, — сказал незнакомый ему голос. Чонгук резко оторвался от пола и, встав в оборонительную позу, яростно посмотрел на вошедшего в комнату. — Не подходи, — прошипел Чонгук с ненавистью в голосе и глазах. Чонгук не мог не заметить этих покрасневших капилляров глаз, которые были мутными и безжизненными и в то же время пугающими, вокруг глаз также были покраснения, что означало лишь начало заражения. Мертвенно бледная кожа, которая была холодна как лёд и тверда как камень. — И ради такого мудака он чуть не умер, — насмешливо прошептал заражённый, устало потирая глаза. — Значит так, жалеть тебя никто не будет, как только рассветет, мы проводим тебя до двери. — Ты кто такой? — спросил яростно Чонгук, сжимая кулаки со всей силы. — Бён Бэкхён, — ответил серьёзно юноша, проведя ладонью по тёмным волосам. — Зачем вы спасли меня? — Думаешь, я этого хотел? — фыркнув, спросил Бэкхён. — Но Чим и слушать меня не стал, просто ринулся к тебе под эту долбанную плиту. — Жизнь за жизнь, — прошептал зашедший юноша, смотря виноватым взглядом на Чонгука. — Что? — спросил опешивший Чонгук, смотря на скромного паренька, который постоянно стеснительно отводил взгляд. — Ты спас меня, я спас тебя, — ответил он и посмотрел на Чона своими мутно-красными глазами, из-под которых зрачок практически не виднелся, но даже сквозь эту мутную занавес Чонгук не мог не заметить щенячий взгляд. — Спасибо. — Когда я спасал тебя? — Ты пристрелил скелетонов, когда они схватили его, — сказал Бэкхён, приобнимая Чимина за плечо и прижимая ближе к себе, увидев, как мальчишка погрустнел, вспоминая тот момент. — Я пристрелил их, потому что они убили моих родителей, а не потому что они накинулись на твоего друга, — сказал серьезно Чонгук. — Я его даже не заметил. — Мне плевать, он жив благодаря тебе, — ответил Бэкхён. — Что ж, сиди здесь, мы придём за тобой. Чонгук не отходил от окна, наблюдая за территорией вокруг, это скорее уже привычка, чем интерес. Услышав, как замок открывается, Чонгук напрягся и, встав за дверь, приготовился к атаке. Кровь бурлила. Адреналин зашкаливал. — Даже не пытайся, — сказал милый голос, это тот самый Чимин. — Я слышу биение твоего сердца. — Сюрприз не удался, — сказал Чонгук. — Пошли, я провожу тебя, — сказал даже слишком спокойно Чимин. — Разве тебе не стоит опасаться меня? — спросил с ухмылкой Чонгук, Чимин наклонил голову с любопытством, Чон напрягся. — Почему ты так смотришь? — Ты боишься, — сказал Чимин, слегка улыбнувшись. Чонгук сглотнул и сделал шаг назад. Мертвенно бледные губы улыбнулись ещё шире, красно-мутные глаза стали похожи на полумесяцы. — Пошли, солнце встало, — сказал Чимин. Всю дорогу они шли молча. Чонгук постоянно опасливо оборачивался. Он был очень сильно удивлён, когда ему вернули все его вещи, включая оружие. Чимин шёл спокойно, сдерживая свой смех, чтобы не засмеяться над вечно дергающимся парнишкой рядом. Чимин резко замер. — Чонгук, — встревоженно сказал Чимин. — Беги прямо. Там выход. Беги так быстро, как только можешь. — Но. — Беги, — яростно сказал Чимин, посмотрев на Чонгука, казалось его глаза покраснели ещё больше. Чонгук сорвался с места. Он бежал быстро. Но крик, который разнёсся по территории, заставил его сбавить темп, а вскоре и вовсе остановиться. — Чонгук, — прошептал удивленный и такой родной голос брата. Чон обернулся и увидел свою команду. Они все рассматривали его на поиск открытых ран, через которые он мог заразиться. Крик раздался снова. — Чёрт, — прошипел Чонгук, не зная, как ему поступить. — Гукки, — повторил Хосок, подойдя ближе, и тихо прошептал ему на ухо: — Тебе надо сделать выбор. — Мне нечего выбирать, хён, — ответил Чонгук и вздохнул полной грудью. — Пойдем домой. Солдаты вышли из зараженной зоны, не замечая пристального и яростного взгляда направленного на их спины. — Кто из нас ещё и не человек? — прошипел Бэкхён с ненавистью в голосе, смотря, как железная дверь закрывается за последним бойцом. — Вам осталось недолго.