Объятые тьмой

Помнишь, сидели мы как-то в мой день рождения На кухне с оранжевой плиткой, в родительском доме родителей, Огоньки цветные освещали комнату только, Светлыми не были наши лица, одни лютики только, Большой нос такой, в тени от лица, широкие зубы в улыбке от правды, Смешки в полумраке, разговоры в ночи? Шутки лишь шутки, а игры лишь игры. Карты улиц на деревянном столе, Четверо нас, готовых к игре. Сужу людей по движеньям, я видела разных: Начинающих резко, мыслей нет в голове, Считают претенциозно, перебирают цветные бумажки, Не ценят поражения, осуждают победы, Только моменты полные счастья, Игры для дураков, «на, весь мой бюджет теперь твой». Вступает последней, траекторий и графиков море, Почти не помню тебя — не прощай, это правда — Ты просто играешь, не упуская вниманья, Белые кости, чёрные точки, ни к чему эти правила! «Всё как в жизни, давай сюда!». Начинающий сразу, включённых в процесс, Молчаливость, кроткий взор через окно, Было светло, когда начинали, Внимание к деталям, трёшь пальцы в раздумьях, большой куш, Тычешь в кружку нелепо, минуту назад была у моих губ. «Лысые, кстати, все богатые». Начинает второй, ты всегда наблюдатель, Такие не думают, они проиграют, Лёгкий флёр, кажется, с ним родилась, Счастье в глазах за победу других, Делаешь то, что говоришь себе изнутри: «Поздравляю!» — хлопнув в ладоши раз-два-три. Это мой праздник и я бы плакала если б хотела — Это то, что я обычно делала — Март девятнадцатый казался нелепым с утра, Пока не стал самым счастливым за тот странно начавшийся год. Те годы канули в лету сраных погод, Однообразных поступков разных людей, Мне грустно, мне тускло, Мне скучно, мне трудно, Откройте окно, мне нечем дышать! Как тонко твоё одиночество понимаешь тогда, Когда ощущаешь, что в мире, полном дерьма, Ты светишься гордостью изнутри: Не за друзей, что даже не пришли В единственный день, когда на свет появился ты, Так понимаешь, что и вовсе не нужен им был; Не за россыпь комфорта, сидя за большим столом, Взрослые напились, на рюмку опустившись щекой, А ты терпеливо ждёшь обещанный торт, За спиной застеклённый сервант, полный посуды, Из которой никто ни разу не пил, Говорят, раритет, раньше — ценная вещь, Жаль, что пыль упала в цене. Зеркала отражают апатию невинного лица, Видишь как слёзы подступают к глазам, Спесь сбивается, превращает желание жить в пепел, Праздная воля, дикий оскал, Мокрый взгляд, окно через сарай, Там снего-дождь, так и не скажешь, что март, Жизнь кажется бренным потоком, Осознания полны те самые влажные глаза, Сияют вдруг серым, хотя прежде — голубые, Тебе 12, твои мысли грозовые, Еле живые, больше не цветные.