Объятые тьмой

Забытая любовь, ах, Какая ценность. Помню звёзды в тот год, Тёмно-синим ярко засиял неба свод. Ты был в центре всего, Рассвета заметней горел, Запретный завет мой; он душу мне грел, Это сиянье, вот он предел, Не чувствовал глаз, слабела синя, Твоё сиянье ослепило меня. «Знаешь, Луна когда-нибудь будет так близко, Она накроет всех нас и мы окажемся в бесконечной воронке». Ты такой же несчастный как и Луна? Небесный тоже твой цвет? Не знаешь? Аметистовый дурман, всё стёрлось в фиолетовый туман. Помню говорила: «Я прям как он, Судьба, должно быть, свела нас на пути». Была слепа и влюблена, Просто помешанной девчонкой, несмышлёной — И верила, живя в своей голове, Во что-то недоступно правдивое — Вихрь в голове вместо мозгов. «Господи, голубой — это всё, чего я хочу» Ты ослепил меня мерцаньем, думала, забыла. Ты верил городам, я верила судьбе, Теперь ты в Нью-Йорке, а я в своих снах, Мы встретимся на закате, где клокочет одно только лето, Ведь всё здесь не то, чем кажется. Тебе 14 и прикладываешь много усилий, Тебе 18 и всё бессильно, Мы надломанные дети, встретились в Интернете. «Никогда не видела Нью-Йорк вживую, Но, кажется, он в твоих глазах»; «Помню твои глаза, точно такого цвета». Думаешь, я как Онегина Татьяна? Вы пришли за моим сердцем и я сойду с ума? Да кто Вы вообще такой, чтоб заставлять женщину так сильно обожать? Татьяна, выбросьте свою любовь. Признаться, честно, была готова отдать всё, Лишь бы быть рядом с тобой, А ты ведь даже не знал. Да, жалела, что не принадлежу ни одному городу и ни одному человеку, Мы так и не встретились, наверное, это случай, Судьбы жестокость, мы не познакомимся. Ты искал тела, моё не заметив — Быть 14-летним утомительно — Эта потребность угасла также, как и возникла: Также внезапно и быстро со снежным дождём, Потушив горящее пламя алюминиевым колпачком. Неизмеримо время, теперь только стало явью, Была ослеплена этой любовью. Ненавижу это строгое слово, между прочим; Каждое слово, что я написала тогда, Каждая строчка о тебе, осталась в Заметках навсегда: «Я настолько мала, что достаю тебе до пупка». Ты не был моей любовью, Ты был лишь иллюзией сна, где я жила; Идеальной чудо-страной с искусственной яркостью. Теперь паутина стянула всё изнутри, Не знала долго от чего, пока не поняла, Паук внутрь живота проник, это был ты. Закрыла себя в клетку ради тебя (зачем?) Осушила твой бокал и промахнулась — Его отравленная кровь, от которой я погибала. Поймал меня только тогда, когда уже упала, Мой медальон, в руке его сжимала Теперь лишь лязг его о пол бетонный дорогой. Мой сердце-медальон, чудо-страна внутри, Никто и не заметил как быстро он разбился; Теперь ты гладишь мою спину в первый и последний раз. Притупи эту горечь, вкус безумия! На коленях тебя молю Влюбляться глупо, моя полоумная