Борец со смертью.

      Как и предсказывал лекарь, племянник герцога уже на следующий день после ранения, заставившего всех его близких не слабо поволноваться, уже вполне пришёл в себя и обрёл здравый рассудок. В эти сутки помощница доктора — Марселла практически ни разу не отходила от нашего, так сказать " Пострадамуса"*. Она проверяла, как затягивается рана и меняла повязки. А чтобы у читателей не сложилось о ней какого-нибудь предвзятого мнения и, ввиду того, что нам придётся ещё не раз с ней встретиться, набросаем портрет этой молодой особы.       У девушки были белокурые локоны, серые с хитринкой глаза и добрая улыбка. От неё всегда веяло чистотой и опрятностью. Правильность и точность виднелись в каждом движении.Марселла на службе у герцога зарекомендовала себя, как очень упорную, старательную и аккуратную работницу. Теми же качествами она пользовалась и в обычной жизни, но об этом позже. Сейчас она уже долгое время сидела в кресле, недалеко от кровати раненого, и вышивала. Меркуцио приоткрыл глаза и теперь незаметно наблюдал за ней с большим интересом (безо всякой задней мысли!). Девушка казалась ему какой-то загадочной и необычной. Что-то было в ней такое притягивающее.....       Меркуцио надоело, как он думал: «просто так», что называется «валяться колбасой», и он предпринял попытку сесть, но острая боль в левом боку настоятельно рекомендовала ему лечь обратно и в ближайшее время ничего подобного не повторять. Мгновенно около племянника герцога возникла Марселла. Она строго глянула на молодого человека, и Меркуцио инстинктивно съёжился под одеялом, как маленький мальчик. — И долго мне тут ещё окукливаться? -заныл он. — Пока в бабочку не превратитесь! -чуть насмешливо сказала Марселла. Но, видя, что тот сильно расстроился, уже мягче добавила: — Врач сказал, что вы хорошо справляетесь с подобными ситуациями. Наберитесь терпения и через неделю сможете гулять с друзьями.- с этими словами она поправила одеяло и вновь присела в кресло. Но не на долго, так как двери комнаты открылись и на пороге возник статный и гордый, решительный и блистательный во всём своём великолепии герцог всея Вероны. При виде Эскала, Марселла присела в глубоком реверансе, а Меркуцио воспользовался ситуацией и, дабы размять кости, приподнялся в постели. Герцог кинул в сторону помощницы своего лекаря один взгляд и, та быстро удалилась, плотно прикрыв двери. Меркуцио знал, о чём с ним будет говорить дядя, знал, что ему не избежать объяснений и рассказа со всеми подробностями и очередной нотации о том, что он один из первых людей в городе, что он его наследник и обязан соблюдать элементарные правила приличия по отношению к бывшим врагам его друзей. Молодой человек вздохнул и настроился выслушать гневную тираду. Но, герцог, вопреки ожиданию, довольно мягко спросил о самочувствие племянника, о планах на эту неделю. Они впервые за долгое время спокойно поговорили, можно сказать, по душам. Только тут, только сейчас Меркуцио открылись новые стороны и черты характера своего дяди. Но он, к сожалению, так же отметил, что Эскал, не смотря на то, что держался гордо и достойно, неумолимо старел. Волосы кое-где серебрила седина, глаза потихоньку утрачивали былой огненный блеск и начинали тускнеть , приобретая спокойный зеленоватый оттенок. Взгляды, которые он так же вперивал в своих подданных и слуг были уже не те и уже не заставляли так трепетать в его обществе. Но герцога всё же уважали и побаивались (иначе, зная горячий нрав веронцев, он бы уже перестал быть герцогом), помня о событиях прошлого и о его умении сдерживать обещания, особенно, если они касались ссылок или смертных приговоров.        Под конец разговора Эскал пожелал племяннику скорейшего выздоровления и с пользой провести время восстановления, после чего отечески похлопал его по плечу и покинул апартаменты Меркуцио. А тот остался в недоумении размышлять, за чем же к нему пожаловал герцог и стал искать подвох в каждом его слове. Но этот долгий и тщательный анализ ничего полезного не принёс, а только ещё больше запутал. К тому же опять начала ныть рана и пришлось позвать Марселлу. Девушка принесла отвар и сменила повязку. Стало легче. Настолько легче, что Меркуцио вновь решился с ней заговорить: — Сударыня, вы столько суетитесь вокруг меня… Вам пора отдохнуть. Мне уже намного лучше! Но меня мучает совесть, что вы из-за меня лишены некоторой свободы и вынуждены тратить на меня время. -Вы совершенно напрасно беспокоитесь за меня. А вот если вы не прекратите вскакивать и вертеться, то добром это для вас не кончится! А мне не привыкать, не волнуйтесь. -тут около окна с внешней стороны пролетело что-то похожее на камень. Оно попало по стене, отскочило и полетело вниз. Марселла заметно встревожилась и напряглась. (даже слишком для такого пустяка)Меркуцио, думая, что она это от испуга, стал её успокаивать. Девушка внезапно переменилась в лице и произнесла: — Пожалуй, синьор, я воспользуюсь на пару минут дарованным мне правом свободы — и довольно быстро вышла. Меркуцио нахмурился, но потом махнул рукой, списав на девичьи странности, и продолжил размышления о жизни.       Но тут со стороны окна послышалось какое-то кряхтение и пыхтение. молодой человек, погружённый в раздумья, этого не услышал. Однако, (ВНИМАНИЕ всем читателям- нервным принять корвалол или валерьянку), когда из окна в комнату, на ходу с грохотом опрокинув тумбочку и кокнув две вазы, прыгнул Тибальт, Меркуцио напрочь забыл обо всех рекомендациях лекаря и Марселлы и с криками:" Олух Царя Небесного, Кошак, ёж твою направо…налево.....да на все четыре стороны…что ты здесь забыл?!"-вскочил на ноги, глазами ища кинжал или шпагу. Но Тибальт был, кажется, без оружия. И в целом, вид Кошачьего Царя не внушал какой-то враждебности, в прочем, ожидаемой по вполне понятным причинам. Меркуцио продержался на ногах 2-3 секунды, после чего состоялось, как он думал, его позорное падение-оседание на пол. -Эй, ты живой там? — с долей беспокойства, но и не без усмешки спросил Тибальт, делая шаг в глубь комнаты. -Не дождёшься! -фыркнул тот и встал с пола, и продолжил стоять, опираясь на один из 4 столбов, стоящих вокруг кровати и державших балдахин, чтобы не выглядеть слабым в глазах внезапно явившегося врага.-чего пришёл-то? Добить или позлорадствовать? — Да не поверишь, узнать, как рана. Заживает, хоть? — А-то! Уже лучше! …Они там как? -Бенволио видел. Он как-то помрачнел…за Эрнестой не наблюдал! (про племянницу Монтекки он соврал специально, во избежании шуточек и издевательств). — Понятно… Передай, чтоб не грустили и не затевали ничего против вашего брата. А то все ранеными поляжем! — Тибальт кивнул и, сказав:"Ну что? Бывай!" -снова направился к окну. Но внезапно Меркуцио остановил его и велел лакею проводить его официальным путем, как своего гостя.       Таким образом мы можем смело утверждать, что между Тибальтом и Меркуцио, начала прекращаться вражда и проклёвывались приятельские отношения.