мой ласковый зверь

— Юнги, ты ведешь себя, как ребенок, — строго сказал Хвасон. — Юнги, ты ведешь себя, как ребенок, — передразнил Юнги, смешно скорчив лицо, и засунул в рот лавандовое печенье, в последнее время ставшее его любимым. Хвасон тяжело вздохнул. Следователь Ким с минуты на минуту должен был приехать за его сыном, а он сидел в гостиной на диване, поджав под себя ноги, уплетал печенье и явно злился на весь мир. Взгляд у него мрачнее тучи. Хвасон собирал его чемодан, складывая вещи первой необходимости, а Юнги дулся, как маленькое дитя. Хвасон думал, это от того, что омега добрую половину своей жизни готовился к тому, чтобы стать следователем, оттого и пропустил ту фазу, когда можно быть ребенком. Вот сейчас и наверстывает упущенное, самому себе разрешая на правах беременного капризничать. Хвасону было искренне жаль Намджуна, потому что он как никто знал своего сына. — Юнги, — ласково позвал Хвасон, отложив в сторону свитер омеги и садясь с ним рядом. — Разве папа заслужил, чтобы ты с ним так разговаривал, перекривлял и грубил? Юнги почувствовал, как глаза начало щипать от слез стыда. Ему хотелось расплакаться в голос, ведь он понимал, что родители ничего плохого никогда для него не сделают, но все равно обидно, что они вот так легко отдали его в чужие руки. Юнги не сдержался и шмыгнул носом. Хвасон слегка улыбнулся и положил ладонь на спину сына, успокаивающе поглаживая. Юнги тут же прильнул к папе, прижимаясь щекой к его груди. Ему так не хватает тепла и ласки, что он хочет запаковать их и уложить в чемодан, потому что, он уверен, в квартире Намджуна он ничего из этого не получит. — Прости меня, папа… — прошептал омега, всхлипнув. — Ничего, малыш, — успокоил его папа. — Ты просто боишься, и это абсолютно нормально. Неизвестность всегда страшит. — Зачем вы отдали меня ему? — прикусил губу Юнги, смотря на папу с какой-то обидой. — Я вам надоел? — Юнги, что такое ты говоришь? — засмеялся Хвасон. — Тогда почему? — прошептал омега. — Потому, что он твой альфа, отец твоего ребенка, а еще он любит тебя, — улыбнулся Хвасон, зачесывая прядь волос Мину за ухо. — Не меня, — покачал головой Юнги. — Его, — кивнул он на живот. — А я ему и подавно не нужен стану, когда рожу. — Солнышко, ты сильно ошибаешься, — нахмурился Хвасон. — Альфы в тысячу раз сильнее начинают любить того, кто подарил им ребенка. — Тысяча на ноль — все равно ноль, — грустно ухмыльнулся Юнги. Хвасон вздохнул. Упрямство у Юнги, определенно, от Юджона. Они оба уперты, как бараны, и Хвасону вечно приходилось сглаживать углы, чтобы эти двое смогли найти компромисс. Но порой ему казалось, что Юнги намного упрямее своего родителя. Раздался дверной звонок, заставивший Юнги вздрогнуть. Он посмотрел на папу, ища поддержки, но папа лишь улыбнулся, оставив легкий поцелуй у Юнги на щеке, и поднялся с дивана. — Я открою дверь, а ты сходи и переоденься. Но Юнги назло никуда не пошел. Из коридора раздались голоса, после смех папы, а потом в гостиную зашел улыбающийся Намджун. Юнги на него усилием воли не посмотрел, продолжая смотреть сериал, но уже не понимая его сути. Адский пес по его душу пришел. Нет, сам Люцифер. Намджун, в общем-то, и не надеялся увидеть омегу собранным и радостно его ожидающим, но Мин даже не потрудился переодеться из пижамы с принтом какой-то голубой коалы, всем своим видом показывая, что и с места не сдвинется. — Намджун, простите за… это, — расстроенный поведением сына, сказал Хвасон. — Вам не нужно извиняться за его поведение, — легко улыбнулся Намджун. — Юнги извинится сам. — Скорее мне язык отрежут, — ухмыльнулся Мин, отправив в рот печенье. — Юнги, ради Бога! — прикусил губу Хвасон. — Все в порядке, — поспешил успокоить его Намджун. — Юнги, я опоздаю в офис, если ты не соберешься прямо сейчас. — Ох, правда? — фальшиво-расстроенно спросил Юнги. — Очень жаль, что мне плевать. — Вы бы подумали, нужен ли вам такой дикарь, — вздохнул старший омега. — И никто другой больше не нужен, — улыбнулся Намджун, не отрывая от Юнги взгляда. У Юнги сердце пропустило удар. — Я сейчас отнесу чемодан в машину, а потом вернусь за тобой. Очень надеюсь, что мне не придется тащить тебя силой. Юнги демонстративно развалился на диване, игнорируя бешено колотящееся сердце. Не хотелось признавать, но от одного запаха альфы у Мина начинали дрожать колени. Намджун понес чемодан Юнги в машину, а папа строго смотрел на него, явно ожидая, что Мин поднимется и начнет собираться. Юнги прекрасно знал, что испытывает судьбу, но только делать с этим ничего не собирался. Его злость альфы веселит, да и папа рядом, Намджун ничего ему не сделает. Но альфа вернулся слишком быстро. — Может, кофе? — спохватился Хвасон. — Нет, простите, я вынужден вскоре возвращаться к работе, — с сожалением ответил Намджун. — Вижу, вставать ты не собираешься, — обратился альфа к Мину-младшему. — Ага, — равнодушно ответил Юнги, закидывая в рот очередное печенье. — Отлично. Юнги уже хотел злорадно улыбнуться, но Намджун в несколько широких шагов подошел к дивану, склонился над Мином горой и поднял на руки, как пушинку, прижимая к себе. — Что ты делаешь! — закричал омега, вырываясь из его рук. — Животное! Отпусти меня! Не имеешь права! — кричал Юнги, отчаянно пытаясь вырваться из сильных рук. Хвасон хихикнул в кулак. — Какая дикая кошечка, — улыбнулся Намджун. — Спрячь коготки. Хвасон-щи, простите, что приходится вот так, но иначе он не дастся в руки. — Папа! — выкрикнул Юнги, изо всех сил пытаясь оттолкнуть альфу. — Ничего, я все понимаю, — улыбнулся Хвасон, а у Юнги едва слезы из глаз не брызнули. Это самое настоящее предательство! Намджун понес брыкающегося Юнги в коридор, Хвасон поспешил за ними следом, неся в руках теплую обувь и куртку Юнги. Омега кричал, кусался, колотил Намджуна кулаками, но тот не переставал улыбаться своей тупой улыбкой, которую Юнги в тот момент ненавидел искренне и безотчетно. — Если ты не перестанешь, я свяжу тебя, — прошипел Намджун ему на ухо так, что у Юнги мурашки по коже пробежались. Он понял — не шутит, всеми фибрами чувствуя, что Намджун начинает закипать. Альфа открыл дверь и посадил Юнги в машину. Он забрал у Хвасона обувь и, как заботливый родитель, обул омегу и натянул на него куртку. Хвасон не знал, что Намджун прошептал ему на ухо, но Юнги кое-как утихомирился. По крайней мере, не пытался сбежать, что уже было каким-то прогрессом. Намджун отошел, позволяя Хвасону наклониться к сыну и обнять его на прощание. — Солнышко, веди себя подобающе, не позорь своих родителей и не доставляй Намджуну проблем. Хорошо? — Хорошо, — буркнул Юнги, мысленно обещая устроить ему ад. — Я люблю тебя, — Хвасон поцеловал сына в лоб. — Я тоже тебя люблю, — шмыгнул носом Мин и обнял папу, прощаясь. Хвасон закрыл дверь. — Береги его, — сказал старший омега, посмотрев на Намджуна. — Больше собственной жизни, — кивнул альфа и, попрощавшись, сел за руль. В салоне повисла гробовая тишина. Омега отвернулся к окну, показывая, что ни о чем говорить с альфой не намерен. Он дышал громко, часто и разъяренно. Намджуну показалось, что он сейчас кинется на него и, как минимум, выцарапает глаза. Но Намджун с ним ни о чем разговаривать и не собирался. Он молча вел машину, ожидая, когда Юнги прорвет. Всю дорогу до квартиры Намджуна они провели в полной тишине. Омега даже не брыкался, когда Ким завел его в лифт, а после и квартиру. Но именно там его и прорвало. — Я позвоню в полицию, — прошипел Юнги. — Да? — ухмыльнулся альфа. — И что ты скажешь? «Меня украл мой альфа, от которого я жду ребенка и который вскоре станет моим мужем»? — Ты не мой альфа, — прорычал Юнги, сжимая пальцы в кулаки. — Да? А чей же? — улыбнулся уголком губ Намджун, вплотную подходя к Юнги. Мин тяжело сглотнул. — Ким Сокджина, — выплюнул Юнги, собрав последние силы в кулак. Альфа громко рассмеялся. Юнги толкнул его в грудь. — Ты приводил его сюда? — спросил омега, поджав губы. — Приводил? Отвечай! — прикрикнул он. — Приводил, — облизнул губу Намджун. — И что? — Ты трахал его здесь? — Юнги почувствовал, что губы начинают дрожать. Он вот-вот позорно расплачется, но еще держится. Намджун долго смотрел в его глаза, а после склонил голову вбок. — Трахал, — тупым ножом по сердцу. — И не раз. Как сладко он стонал подо мной, как выгибался и просил большего, — выдохнул Намджун. — Как самая настоящая ш- Звонкая пощечина эхом пронеслась по коридору. Намджун не сдвинулся с места, даже взгляда от омеги не отвел. А Юнги не видит перед собой ничего от слез. Он закричал и пихнул альфу в грудь. Ударил его кулаком по плечу, по руке, по ребрам. Юнги замахнулся в лицо, но Намджун резко перехватил его за кисть, крепко сжимая. — Я ненавижу тебя! — закричал Мин. — Всем сердцем и всей душой ненавижу! Я ни на секунду не останусь в этом доме, не позволю тебе даже прикоснуться к ребенку и не позволю надеть кольцо на палец! Никогда! Я лучше отрублю их все, чем позволю тебе это, — выплюнул омега Киму в лицо. — Лучше отрубишь, да? — как-то жутко ухмыльнулся Намджун. — Хорошо. Альфа грубо потащил его за собой по коридору. Юнги начал кричать и дергаться, вырываясь из сильной хватки, цепляясь пальцами за дверные косяки, но Намджун был сильнее его. Мина уже начинало колотить от истерики, ему грудь мерзкое чувство обиды и ревность рвали в клочья, а Намджун лишь подливал бензина в огонь. Альфу хотелось убить, утопить, уничтожить, стереть в порошок. А еще пасть к его ногам и громко, содрогаясь, реветь. Намджун резко отпустил Мина и открыл верхний шкаф, достав небольшой топорик для разделки мяса. — Ну, давай, — его губы изогнулись в улыбке. Он вложил топорик в пальцы Юнги, находящегося в немом шоке. — Руби. Юнги почувствовал, что ладони вспотели. Он положил ладонь на стол, смотря на нее, будто впервые увидел. Холодный металл блеснул в тусклом дневном свете. Мин перевел взгляд на острое лезвие. — Что же ты? — голос Намджуна был пропитан ядом. — Испугался? Спасовал? — насмехается. — Получается, все твои слова — пустой треп, Юнги-я? Ни одно твое слово не имеет вес? Ты пустышка? — Юнги чувствует, что у него кружится голова. Он поднял топорик, замахиваясь. — Руби. Давай, руби! — заорал Намджун. Топор с громким стуком врезался в столешницу обеденного стола. Юнги содрогнулся в беззвучных рыданиях, хватаясь пальцами за край столешницы, чтобы не упасть. Намджун расплылся в довольной улыбке. Он подошел к Юнги, обнимая его сзади большими горячими руками, и жарко выдохнул на ухо: — Так я и знал. Впредь больше никогда не раскидывайся такими громкими словами, Мин Юнги.

✖

У Чонгука на губах появилась улыбка, когда он увидел, как Тэхен, обняв Рюу и уткнувшись лицом в его теплую шерсть, спал. На его молочной коже остались россыпи чонгуковых отметок, что в утреннем свете были похожи на маленькие Галактики. Омега вставать явно не собирался. Чонгук обошел кровать и склонился над Тэхеном, касаясь губами его затылка. Он начал целовать каждый выпирающий позвонок и слегка прикусил лопатки. Тэхен замычал, покрепче обнимая Рюу, глянувшего на Чонгука как-то недовольно, мол: «Чего мешаешь?». — Я скоро начну ревновать, — прошептал альфа Тэхену на ухо. Омега сонно рассмеялся и перевернулся на спину, обнимая Чонгука за шею. Сегодня плечо болело намного меньше. — Ты с ним проводишь больше времени, чем со мной, — возмутился Чонгук. — Эй, парень, ты имеешь какие-то виды на моего омегу? Я тебе его так просто не отдам. — Мальчики, не ссорьтесь, — сказал хриплым ото сна голосом Тэхен, растягивая губы в улыбке. Он положил одну ладонь Рюу на голову, поглаживая мягкую шерсть. — Он пытается забрать тебя у меня, — в шутку нахмурился Чонгук, серьезно посмотрев на Рюу. Тот гавкнул. — Вот! А я о чем! — Какой ты ревнивец, — хихикнул Тэхен, оставляя на губах альфы легкий поцелуй. Тэхен чувствует себя хорошо и спокойно. Тело сковано приятной негой после проведенной ночи, и омеге нравятся эти ощущения. Чонгук провел ладонью по волосам Тэхена, зачесывая непослушные взлохмаченные вихри. На его губах играет счастливая улыбка. Кажется, это то, о чем он и мечтал всю жизнь — Тэхен в его постели, сонно ему улыбается и обнимает за шею. Чонгуку большего и не нужно. Он наклонился, выцеловывая его тонкую шею, спускаясь к острым ключицам и впадинке между ними. Тэхен хрипло выдохнул, прикрывая глаза и откидывая голову назад, открывая больший доступ. Но Чонгук хочет целовать его сладкие губы. Альфа прикрыл глаза и потянулся к его губам, но наткнулся на что-то прохладное и влажное. Он распахнул глаза и увидел перед собой морду Рюу, всунувшегося между ними. Он тут же отдернулся под громкий смех Тэхена, вытирая губы и сморщив нос. Тэхен погладил пса за ухом и чмокнул его в голову. — Об этом я и говорю! — возмущенно сказал Чонгук. — Этот пес хочет подраться со мной за тебя. — Перестань, Чонгук-а, — засмеялся Тэхен, поглаживая Рюу. — Малыш просто тоже хочет внимания и поцелуев. Да, Рюу? — улыбнулся омега, посмотрев на пса. Тот лизнул его в щеку шершавым языком, вызывая хихиканье. Чонгук шутливо пробурчал что-то недовольно под нос, но в конце концов улыбнулся и погладил Рюу, а тот с удовольствием подставил голову для поглаживания хозяину. — Пора вставать, малыш, иначе мы опоздаем на самолет, — улыбнулся уголком губ Чонгук. — На самолет? — удивился Тэхен, приподнимаясь на локтях. И вправду, Чонгук был уже собран, наверняка и душ принял. — Сегодня мы летим в Японию, страну восходящего солнца! Я ведь обещал тебе, как я могу не выполнить свое обещание? — Чонгук засмеялся, когда Тэхен налетел на него с объятиями. — Почему не разбудил раньше! — прикрикнул Тэхен, слегка ударив альфу в плечо. — У тебя есть тридцать минут, и время уже пошло, — ухмыльнулся Чонгук, погладив Тэхена вдоль позвоночника и оставив легкий поцелуй на губах. Омеге повторять дважды не нужно. Он тут же унесся ванную, а Чонгук, посмеиваясь, спустился вниз. Альфа снял с подставки свежесваренный кофе и с наслаждением отпил. Рюу спустился за хозяином следом, ложась возле своей миски с кормом и положив голову на скрещенные лапы. Чонгук подошел к нему, присаживаясь на корточки и поглаживая по голове. Из коридора раздались шаги тяжелых ботинок. Чон повернул голову в сторону коридора, улыбаясь уголком губ. — Здравствуй, Чимин, — сказал Чонгук, поднимаясь на ноги. — Здравствуй, — как-то отрешенно ответил альфа, протягивая Чону маленький пакетик. — Я сделал все, о чем ты просил. — Я в тебе ни на минуту не сомневался, — ухмыльнулся Чон, забирая пакетик из пальцев Чимина. Младший сжал ладонь в кулак и засунул ее в карман кожанки. С Чимином что-то было не так, Чонгук это сразу почувствовал. Атмосфера вокруг него угнетающая, как небо перед большой грозой. И глаза злые такие, будто у него там, внутри, война разверзлась. Только с кем — непонятно. Чонгук оглядел его с ног до головы, отложил пакетик на стол и, сложив руки на груди, прислонился плечом к дверному косяку. Чимин сел за стол и вытащил из пачки сигарету, сунув ее меж губ. — Что тебя беспокоит? — спросил Чонгук, склонив голову. — Ничего, — ответил альфа, чиркнул зажигалкой и поднес огонек к кончику сигареты. Сизый дым поплыл вверх. Чонгук протянул ладонь, и Чимин передал ему сигарету, закуривая новую для себя. — Мне можешь не врать, — ухмыльнулся Чон. — Я тебя как облупленного знаю. И даже могу предположить, что с тобой происходит. Это невооруженным глазом видно. — Как раны? — спросил Чимин, переводя тему. Он глубоко затянулся и выпустил дым через нос, поднимая взгляд на Чонгука. Чон сузил глаза. Чимин взял его кружку с кофе и отпил немного. — Заживают. А Хосок остался с Енгуком, когда я уехал, — кружка лопнула в руке Чимина. Кофе потек по его пальцам, пачкая джинсы. Чонгук громко рассмеялся. — Сука, — прошипел сквозь зубы Чимин, оттряхивая ладонь. — Так я и думал. — Думаешь, я буду убиваться из-за того, что эта шлюха кинула меня? — как-то нервно ухмыльнулся Чимин. — Мне плевать. Пусть ноги раздвигает перед кем хочет, хоть перед тем самым Енгуком. Мне будет поебать, даже если он на помойке сдыхать будет. С ним было классно трахаться, вот и все. Он мне не нужен. — Ты не меня в этом пытаешься убедить, а самого себя, — ухмыльнулся Чон, стряхивая пепел в пепельницу. Он припал губами к фильтру, затягиваясь. — Зачем пальцы ему перебил? — Потому что захотелось, — ядовито улыбнулся Чимин, перекатывая зубами колечко в нижней губе. — Приползет назад, я уверен. Всегда приползает. Сколько раз уже уходил «навсегда», а потом на коленях передо мной стоял. — Не приползет, — покачал головой Чонгук, затушив сигарету о дно пепельницы. — Я это по его глазам вижу, Чимин. Ты ему больше не нужен, а не он тебе. — Хуйня, — прорычал Чимин, сжимая пальцы в кулаки так, что костяшки пальцев побелели. — Ты самому себе признаться не смог в том, что он тебе нужен был, — пожал плечами Чон, засунув руки в карманы джинсов. — А теперь ты все проебал. Твое счастье было близко, но ты не захотел протягивать ему руку, вместо этого ты сломал его пальцы. Зато теперь его пальцы согреет другой. — Перестань, — заорал Чимин, ударяя кулаком по столу. Слова Чонгука в его вены змеиный яд впрыснули. Он кровью по организму расползается, всасывается, голову дурманит. И сердце блядское ноет так, что ребра ломает, крошит. Крошит так, как крошил Чимин хосоковы пальцы. Их целовать нужно было и держать бережно в своих ладонях, а Чимин все разрушил. Чимин всегда все рушит. Ему легче ненавидеть, чем любить. Себя — прежде всего. Чонгук тихо рассмеялся, покачав головой. — Не повышай на меня голос, Чимин, — улыбнулся уголком губ. — Прими эту правду и смирись, я не хочу смотреть на твою кислую рожу. Трахайся, сколько влезет, кури, принимай, напивайся. Тебя же ничего не сдерживает теперь. Твое счастье ведь в этом, — Чимин подскочил со стула, опрокинув его назад. Он дышит, как разъяренный бык, раздувая ноздри. Чонгук ухмыльнулся, выгибая бровь. — Что, ударить меня собрался? Попробуй, выпусти пар. — Я тебя никогда и пальцем не трону, — дрожащим от злости голосом ответил Чимин. — Я тебе своей жизнью обязан. — Я знаю, — Чон пожал плечами и подошел к Чимину, положив ему на плечо ладонь. — Ты мой брат, Чимин, моя семья. Но ты залез в такую задницу, из которой теперь не знаешь, как выбраться. И никто, кроме тебя, не знает. Ты не пытаешься измениться, не пытаешься стать лучше, тебе нравится так жить — пусть, я тебя упрекать не стану. Но Хосока за собой не тяни. — Он мне ненавистен, — хрипло ответил Чимин. — Мне хочется его убить. Меня раздражает его голос, его мерзкий смех, его улыбка, я ненавижу смотреть в его глаза, трогать его волосы, его тело. Я бы его своими зубами разорвал. — Каждый любит так, как может, — улыбнулся уголком губ Чонгук. Дверь в ванную комнату приоткрылась, и оттуда вышел Тэхен, вытирающий полотенцем голову. Он надел черные брюки, слегка расклешенные к низу, и рубашку с цветочным принтом, которую вытащил откуда-то из недр чонгукова шкафа. Чимин сузил глаза, рассматривая Тэхена, как клиент товар. Омега повесил полотенце на локоть и подошел к альфам. Чимин облизнул губу. — Еще раз так на него посмотришь, я вырву твои глаза, — сказал Чонгук, даже не смотря в сторону Чимина. Альфа ухмыльнулся. — Привет, Тэхен, — поздоровался Чимин, взял узкую ладонь Тэхена в свою ладонь и мягко коснулся губами его пальцев. Чонгук поджал губы. Этот сученыш испытывает его терпение. — Здравствуйте, Чимин, — улыбнулся омега в ответ. Чонгук обнял его за талию, притягивая к себе, точно заявляя свои права на этого мальчика. Чимин отчетливо видит в его глазах «моемоемое» и ухмыляется. — Что произошло? — нахмурился Тэхен, смотря на осколки кружки и разлитый по полу кофе. — Ничего страшного, Чимин уберет это, — Чонгук покосился в сторону альфы, поджавшего губы. — А нам с тобой уже пора. — Что, если его узнают в аэропорту? — спросил Чимин. — Наверняка узнают, — хмыкнул Чон. — Но ищут ведь Ким Тэхена, а не Чон Хансона, а в его паспорте записано именно так. — Ты что, дал мне свою фамилию? — ухмыльнулся Тэхен, обняв альфу за шею. — А ты хочешь носить ее всегда? — прошептал Чонгук в его губы, оставляя на них мягкий поцелуй. Тэхеновы щеки порозовели. — Нам уже пора ехать, малыш, — Чонгук вручил Тэхену пакетик, принесенный Чимином, и вместе с ним пошел в коридор. — Мы поедем без одежды? — спросил Тэхен, обувая ботинки и застегивая пальто. — Все, что необходимо, купим на месте, — ответил Чонгук, натягивая Тэхену на голову шапку и обматывая его шею шарфом. — Заболеть хочешь? — нахмурился Чонгук. — Как я могу заболеть, если ты так обо мне заботишься? — улыбнулся омега, чмокнув Чонгука в кончик носа. — Это так романтично, что меня сейчас стошнит розовыми блестками и радугой, — сморщился Чимин. — Не ерничай, — ухмыльнулся Чонгук, кинув в альфу колкий взгляд, но улыбка тут же сползла с его лица. — Если что, жди звонка, — Чимин кивнул, и Чон, приобняв Тэхена за талию, покинул дом. Альфа разблокировал двери и открыл перед Тэхеном дверь, пропуская его вперед. Омега открыл пакет, выуживая из него два паспорта, в которые вложены билеты. Тэхен даже ахнул от удивления. Его фотография, дата рождения, место прописки, но вместо настоящего имени — Чон Хансон. Он пролистал несколько страниц и тихо рассмеялся. Чонгук вопросительно на него глянул. — Серьезно? — улыбнулся Тэхен, посмотрев на альфу. — Поженил нас без моего согласия? — А ты что, против? — ухмыльнулся Чон, облизнув губу. — Теперь навсегда будешь моим, не пообнимаешься больше с Рюу. Все законно. — Ваш муж — Чон Хансон, мистер Чон Чонгук, а у Ким Тэхена даже кольца на пальце нет, — показал язык Тэхен, вызывая у альфы смех. — Я это обязательно исправлю, уж поверьте мне, Ким Тэхен, — со смешком ответил Чонгук. Тэхен расплылся в улыбке и потянулся к нему, нежно чмокнув в щеку. — Тигренок, если ты сейчас не прекратишь, то мне придется останавливаться на обочине и целовать тебя до тех пор, пока не заболят губы, но иначе мы опоздаем на самолет. — Не угрожай мне, — засмеялся Тэхен, но от альфы отстал, откидываясь на спинку сидения и наблюдая за сменяющимся пейзажем. До самого аэропорта Тэхен не переставал улыбаться, но чувствовал, что что-то было не так. Но что — понять пока не мог. Чонгук оставил машину на парковке, позже ее должен отогнать Чимин. Тэхену кажется, что они отправляются в большое путешествие. У них с собой только два паспорта, один из которых поддельный, и два билета. Больше ничего. Но чонгукова рука в руке Тэхена, и ему большего не надо. В аэропорту, как и всегда, многолюдно. Кто-то куда-то спешит, с кем-то прощается, кого-то обнимает, кого-то встречает. Люди бегут с сумками и чемоданами на посадку. Тэхен ищет взглядом электронный таблоид. Кажется, их рейс совсем скоро, но Чонгук спокоен. Он поднялся на первую ступеньку эскалатора, утягивая омегу за собой. — Боишься? — улыбнулся уголком губ Чонгук. — Не боюсь, — ответил Тэхен. — У меня вообще страхов нет, — гордо добавил он. — Да что ты? — рассмеялся Чонгук, неожиданно выкрикнув: — Бу! — Тэхен едва ли на месте не подпрыгнул, вызывая очередной приступ смеха у Чона. На них начали оборачиваться люди. Тэхен с шипением кинулся на него, легонько ударяя ладонями по плечу. — Мистер я-ничего-не-боюсь, — хохотнул Чонгук. — Это было нечестно, — хмуро ответил омега. Его взглядом впору молнии метать. — Дурак, — буркнул Тэхен. — Тигренок, не обижайся, — посмеиваясь, сказал Чон. Он обнял омегу за талию, ведя его к стойке регистрации, перед которой собралась небольшая очередь. — Можешь даже не сомневаться, что я отомщу, — пригрозил Тэхен. — Тхэквондо, помнишь? — Ух ты, а я думал, ты блефовал тогда, — ухмыльнулся Чонгук, выгнув бровь. — Чонгук, почему люди на меня смотрят? — уже тише спросил Тэхен, теснее прижимаясь к Чону боком. Омега уже не в первый раз ловил на себе косые взгляды. — Надеюсь, потому, что ты безумно красивый, — ответил Чонгук, оглядываясь поверх тэхеновой головы на снующих людей. — Но натяни повыше шарф, малыш. На всякий случай. Тэхен кивнул, как и сказал Чонгук, натягивая шарф на нос. Вскоре очередь рассосалась, и Чонгук подошел к стойке регистрации. Женщина лет пятидесяти улыбнулась ему и поздоровалась. — Пожалуйста, ваши паспорта и билеты, — женщина протянула ладонь, Тэхен вложил в нее то, что она попросила. Ее взгляд скользнул по лицу омеги. Казалось бы, ничего примечательного, но… Было в нем что-то знакомое. Словно она уже видела это лицо где-то. Чонгук едва сдержался, чтобы не закрыть Тэхена собой. — Все в порядке? — улыбнулся Тэхен, оттягивая шарф. — Да, извините, — покачала головой женщина, принимаясь за свою работу. — Просто… вы показались мне похожим на пропавшего мальчика. — О, знаете, мне не раз об этом говорили, — с сожалением сказал Тэхен. Он подошел к ошеломленному Чонгуку и взял его под локоть. — Мы с мужем видели выпуск новостей. Ужасная история. — Не хочется думать о грустном, но, наверное, он уже мертв, — вздохнула женщина, перенося данные в компьютер. — У меня самой сын, ровесник пропавшего мальчика, страшно за него. — Понимаю, — кивнул Тэхен, прикусив губу. — Думаю, я бы на вашем месте тоже безумно переживал за своего ребенка. — Желаю вам с мужем приятного полета, — улыбнулась женщина, протягивая Тэхену паспорта и вложенные в них посадочные талоны. — Что это было? — удивленно спросил Чонгук, когда они отошли на приличное расстояние. — Ох, это? — Тэхен кинул взгляд на женщину за стойкой регистрации. — Ничего такого. Гораздо подозрительнее было бы, если бы я скрывал свое лицо. А так мы немного, но отвели от себя подозрения, — пожал плечами Тэхен, чмокнув альфу в щеку. — С каждым разом все больше тебе удивляюсь, — ухмыльнулся альфа, выгибая бровь. — Становишься таким бесстрашным. — Это плохо? — надул губы Тэхен. — Это прекрасно, — прошептал Чонгук в его губы. — Я горжусь тобой. Тэхен улыбнулся, чмокнув альфу в губы. Взяв у него немного денег, он отошел в магазин готовых продуктов, который находился в зале ожидания. Чонгук же сел в кресло и закинул ногу на ногу, задумчиво кусая губу. Он достал телефон из заднего кармана джинсов и набрал выученный наизусть номер. После двух гудков трубку на том конце сняли. — Ким Херин, работает за стойкой регистрации. Кажется, она что-то заподозрила. — Понял, — хрипло ответил Чимин. — Приятного аппетита, — ухмыльнулся Чонгук и завершил звонок. К нему уже шел Тэхен, несущий в одной руке питьевой йогурт, а в другой булочку. Его теплая улыбка заряжает теплом.

***

Тэхен едва лицом не вжался в окно, когда показался остров. Он удивленно приоткрыл рот, прижимаясь носом к стеклу. Чонгук тихо посмеивался над ним. Как ребенок, который увидел игрушку, о которой мечтал очень долгое время. В самолете Тэхен немного вздремнул, прижимаясь к Чонгуку, и, Чон уверен, он бы обвил его руками и ногами, если бы не ремень. Поскольку Тэхен не завтракал, Чонгук заказал ему легкий салат из овощей и бутерброд, а себе кофе. Тэхен ел, набивая щеки подобно хомяку, рассказывал о чем-то, но Чон не слушал, потому что рассматривал омегу и улыбался теплой, мягкой улыбкой. Ему бесконечно сильно хотелось коснуться этих мягких щек и оставить поцелуй на перепачканных от соуса губах. Но, как только омега увидел остров, он тут же прилип к окну, и вот уже около десяти минут отлипать от него явно не собирался. Стоило только колесам самолета коснуться посадочной площадки, Тэхен едва на месте смог усидеть от возбуждения. Ему не терпелось скорее рассмотреть доселе неизвестную ему страну, культуру, коснуться истории, возможно, посетить музеи и картинные галереи. На выходе из аэропорта их уже ждала машина такси. Чонгук сел на переднее сидение рядом с водителем, а Тэхен на заднее, восхищенно рассматривая величественные пики высоток, виднеющиеся вдалеке. Город был похож на запутанную каменную паутину. Снег мягко ложился на лобовое стекло, но дворники тут же сгребали его. Чонгук говорил о чем-то на ломаном японском с водителем, тот с улыбкой рассказывал что-то. Тэхен в японском совсем ничего не понимал, потому и сидел, вытягивая шею, чтобы было удобнее рассмотреть большой город. Миллионы красок вспыхнули в одно мгновение, когда они оказались в центральном районе. Магазины, торговые центры, бутики, рестораны и кафе, все кричало зазывающими вывесками. Несмотря на прохладную погоду, на улице было много людей, и все они выглядели так по-разному — кто-то в деловом костюме, а кто-то в цветных одеждах, напоминающих Тэхену о японских мультфильмах. — Водитель обещал нам показать лучший идзакая, — улыбнулся Чонгук, повернувшись к Тэхену. — Что такое идзакая? — приподнял брови Тэхен. — Это паб, в котором можно прочувствовать всю атмосферу Японии, вкусно поесть традиционные блюда и выпить. Я думаю, тебе понравится, — сказал Чонгук, а у Тэхена загорелись глаза, ему страшно хотелось, наконец, начать знакомство с Токио. Водитель остановил машину возле заведения, на котором неоном мигало «Konnichiwa Club». Чонгук расплатился обмененными на воны иенами и вышел из машины, по-джентельменски открывая дверь перед Тэхеном и подав ему руку. Омега задрал голову, разглядывая невысокое здание. — Наверное, за городом особенно красиво в это время года, — восхищенно сказал Тэхен. — У нас с тобой есть время, — ухмыльнулся Чонгук, пропуская Тэхена вперед. — Возможно, даже сможем прокатиться на лыжах. — Правда? — выдохнул Тэхен, посмотрев на Чонгука. — О, так жаль, что я не умею… Я могу только в теннис играть, — сморщил аккуратный носик омега. Чонгук выбрал отдаленный столик у окна на втором этаже. — Я помню, как ты играл, — кивнул альфа. — Хотел бы начать заново? — Наверное, — задумчиво ответил Тэхен, сняв пальто и повесив его на спинку стула. Омега сел и взял в руки меню. Во рту тут же появилась слюна от вида блюд, хотя он и ел недавно. — Но мне не с кем играть, так что… — А как же Хосок? — улыбнулся Чон, выгнув бровь. — Хену не до меня, не хочу его отвлекать, — потер омега шею. Подошел официант и поздоровался на японском, Чонгук ему ответил, а Тэхен лишь улыбнулся. — Карааге с жареными овощами, — Чон указал пальцем на блюдо. — Цукэмоно, сашими и… сакэ, — официант улыбнулся и поклонился, попросив подождать пятнадцать минут. — Тебе нравится тут? — улыбнулся Чонгук, посмотрев на омегу. — Да! — с улыбкой ответил Тэхен, рассматривая паб, выполненный в приятных персиковых тонах. За многочисленными столами сидели люди, обедали и о чем-то разговаривали, тихо играла музыка, создающая какую-то неповторимую атмосферу, на стенах висели традиционные картины в рамках. Внимание Тэхена привлекла картина с изображенными на ней журавлями. Омега склонил голову вбок и слегка нахмурился. Чонгук перевел взгляд на картину. — Что-то не так, Тэхен-а? — Нет… ничего, — покачал головой омега. — Просто красивая картина. — А я думал, напоминает тебе о чем-то, — слегка улыбнулся Чонгук. Тэхен смотрел на него, ничего не понимая. Чонгук тихо засмеялся и покачал головой. — Порой ты говоришь странные вещи. Чонгук хочет ответить «просто ты ничего не помнишь», но молчит и улыбается, смотря на Тэхена. На него смотреть — сплошное удовольствие, Чонгуку на это и целой вечности не жалко. Чон протянул руку через стол и слегка сжал ладонь Тэхена в своей и погладил большим пальцем по костяшкам. Официант принес заказ и расставил блюда по столу, Чонгук кивнул в благодарность. Тэхен облизнул губы и, взяв в пальцы палочки, принялся уплетать еду. Чонгук откупорил бутылку сакэ и налил себе в рюмку. — Не хочешь попробовать? — улыбнулся Чонгук, приподняв бровь. — Алкоголь? — с набитым ртом спросил Тэхен. Чонгук кивнул, а омега сморщил нос. — Фу! Нет. Я мог разве что выпить вина с Юнги-хеном или шампанского. — Вы близки с этим Юнги? — нахмурился Чонгук. — Подожди, я помню его… В кафе, да? Ты представил нас друг другу, — Тэхен кивнул. — Но и в первый раз он зажимал тебя в туалете. Что между вами? — нахмурился альфа. — Между нами… — Тэхен свел брови к переносице, ковыряясь палочками в овощах. — Юнги-хен, он… М-м-м, как бы это объяснить. — Между вами что-то было? — Да, — ответил омега, заставив Чона подавиться. — Я спал и с ним, и с Хосок-хеном. Вместе и по раздельности. — Подожди-подожди, — поднял ладонь Чонгук. — Вы занимались… — Мы это называем помощью, — пожал плечами Тэхен. — Нет ничего плохого в том, чтобы помогать своим близким вот таким способом. — Я думал, ты хороший мальчик, — ухмыльнулся Чонгук, облизнув губу. — Я хороший, но не всегда, — загадочно улыбнулся Тэхен, приподняв бровь. — Я могу быть и очень плохим. — Ты соблазняешь меня? — Возможно, — хихикнул Тэхен, пожав плечами. — Не играй с огнем, — улыбнулся альфа. — А я не боюсь обжечься, — ответил Тэхен, проведя языком по своим губам. Дьявол. Самый настоящий дьявол в ангельском теле. Тэхен тут же невинно улыбнулся и принялся уплетать свой заказ дальше. А Чонгуку показалось, что ему весь воздух выбили из легких. Тэхен как змей-искуситель, но Чонгук только рад искушаться. За его плечами столько грехов, что и не сосчитать, так почему бы не добавить еще один, если ему все равно гореть в аду долго и жарко? Оставшийся после обеда день пара посвятила тому, что они бродили по торговым центрам, не пропуская почти ни один бутик. Чон отпустил омегу выбирать себе одежду, которой ему явно не доставало, а сам задержался у бутика с украшениями. Поддавшись какому-то порыву, он зашел в него, склоняясь над витриной с кольцами. Среди дорогих колец с драгоценными камнями его внимание привлекло только одно — серебряное с маленьким лунным камнем. Почему-то лежало оно дальше всех, почти неприметное. Но Чонгук захотел именно его. Спрятав коробочку во внутренний карман пальто, Чонгук вернулся к Тэхену, который примерял вещи в примерочной, и сел на пуфик неподалеку. Он заметил еще несколько альф, которые покорно ждали своих половинок, и отчего-то ему стало смешно. Здесь они могут быть, как все. Обычная пара, пришедшая в торговый центр за покупками. Никто даже внимания на них не обратит. А вот дома они этого лишены. Неожиданно телефон в заднем кармане джинсов завибрировал. Чонгук достал его и открыл входящее сообщение: «я очень по тебе соскучился, волчонок. когда мы сможем увидеться? с любовью, джин-и». Чонгук от злости сжал телефон в пальцах, не имея ни малейшего желания отвечать, но все-таки открыл сообщение и быстро набрал: «когда я тебе напишу». Чон выключил звук и с раздражением сунул телефон поглубже в карман. Тэхен вышел из примерочной, держа в руках одни светлые джинсы, рубашку и свитер. Чонгук в удивлении приподнял брови, когда омега подошел ближе со смущенной улыбкой. — Это и все, что ты захотел? — Я не хочу тратить твои деньги, — смущенно ответил омега. Чонгук нахмурился. — Извините, — Чонгук обратился на японском к консультанту, и он подошел ближе. — Будьте добры, подберите моему омеге все, что ему понравится, и не смотрите на цену. — Конечно, — улыбнулся консультант. — Но Чонгук! — нахмурился Тэхен. — Никаких «но», малыш. Пока в моих руках не будет как минимум три пакета, мы никуда не уйдем, — ухмыльнулся альфа. — И не надейся, что мы пройдем мимо парфюмерии. — Ты балуешь меня, — сморщился омега, но Чонгук ничего боле слышать не хотел. Консультант его увел выбирать вещи, а альфа с улыбкой наблюдал за смущениями омеги. Не любит зависеть от других. Но Чонгук делает это от чистого сердца. Он не хочет, чтобы Тэхен в чем-то нуждался. Когда с примерками, наконец, было покончено, Тэхен едва не выполз из примерочной. На его лице было столько страданий от того, что его заставили перемерить едва ли не сотню вещей, что он с трудом держался на ногах. Хотелось завалиться в теплую ванну и проспать как минимум шесть часов. А еще его все настойчивее беспокоили неприятные ощущения в животе, стало невыносимо жарко в душном помещении. Чонгук расплатился кредитной карточкой и подошел к ждущему его возле выхода Тэхену. Его щеки полыхали, а на лбу выступила испарина. — Тэхен-а, тебе плохо? — взволнованно спросил Чонгук, повесив все пакеты на локоть и коснувшись ладонью его лба. — Ты весь горишь. — Нет, просто устал, — слегка улыбнулся Тэхен, покачав головой. — Может… поедем в отель? — Конечно, — кивнул Чонгук и взял омегу за руку.

***

Когда они приехали в заранее забронированный номер, Тэхен уже обливался потом и почти ничего не соображал. Чонгука это сильно пугало. Он не понимал, как омега смог заболеть. Возможно, это произошло на аукционе, ведь он был слишком легко одет на морозе. Человеческий организм не так устойчив к болезням, как организм гуля. Гули в принципе почти и не болеют. Благо, Тэхен смог самостоятельно передвигаться, держась за плечо Чонгука. Ему было то холодно, то жарко, зрачки расширились, как у наркомана, и участилось дыхание. Чон отпер дверь выданной ему картой и сбросил прямо в коридоре все пакеты. Не до них сейчас. Альфа аккуратно раздел Тэхена и разделся сам. Он подхватил омегу на руки и понес в спальню. Потом как-нибудь рассмотрит люксовые апартаменты. Чонгук аккуратно уложил Тэхена на кровать и навис сверху, убирая влажную прядку волос. — Малыш, я сбегаю в аптеку, хорошо? — сказал Чонгук, поглаживая его по щеке. — Нужно купить что-нибудь от температуры… Мы сразу же вызовем врача, как только я вернусь. Только подожди меня немного, ладно? — Тэхен кивнул, облизывая пересохшие губы. — Ты и не заметишь, как я вернусь, — Чонгук, оставив поцелуй на его лбу, скорее покинул номер, чтобы найти аптеку. Тэхен остался в одиночестве. Его вещи пропитались потом. Невозможно жарко, несмотря на то, что в номере была комфортная температура. Тэхен заскулил, дрожащими пальцами расстегивая пуговицы на влажной рубашке. Прохладный воздух облизал распаленную кожу, заставляя омегу глухо простонать сквозь стиснутые зубы. Тэхен вовсе не заболел. У Тэхена началась течка. Он снял штаны вместе с боксерами, отбрасывая их подальше с кровати и оставаясь полностью обнаженным. Его кожа стала необычайно чувствительной даже к прохладному воздуху. Естественная смазка медленно выделялась, пачкая шелковое покрывало. Тэхен сжал пальцами подушку и стиснул зубы от зуда, мучавшего пульсирующую дырочку. Тэхен захныкал, как маленький ребенок. Какой же он идиот, что даже не подумал о подавителях. Он вообще забыл об этой чертовой течке. Щеки пылали от одной мысли о том, что Чонгук увидит его в таком виде, а у самого по телу прокатывалась волна возбуждения, стоит только подумать о Чонгуке. Его тело требует Чонгука, требует его альфу. Только он сможет успокоить этот непрекращающийся зуд. Его аккуратный член трепетно прижался к животу, требуя к себе внимания. Тэхен прикусил губу и закрыл глаза. Нужно разобраться с этим скорее, пока не придет Чонгук. Тэхен сгорит перед ним со стыда. И пусть альфа уже видел неоднократно его тело, но Тэхен не доверяет своему возбужденному состоянию. Пока он еще может трезво мыслить, а дальше в голове будет только желание. Желание Чонгука, его тела, его губ на себе, его члена… Тэхена передернуло. Омега закусил губу и опустил ладонь на свой член, слегка сжимая его ладонью и надавливая большим пальцем на головку. Тихий стон вырвался из губ. Омега двинул бедрами навстречу, желая большего. Желая рук Чонгука. Кожа горит там, где Чон оставлял свои поцелуи, тело требует повторения. Жестче, глубже, больше. Тэхен чувствует себя таким грязным, но так хочется окунуться в этот омут с головой. Омега привстал на четвереньки, заводя руку за спину и касаясь пальцами влажной дырочки, представляя вовсе не свои пальцы. Тэхен начал размазывать естественную смазку по колечку мышц, дразня самого себя. Запыхавшийся Чонгук, слишком тихо зашедший в номер, сначала подумал, что спит и видит самый пошлый из своих снов. Тэхен стоит к нему спиной, выгибаясь в спине и лаская себя пальчиками. Запах омеги, ставший в тысячу раз сильнее и отчетливее, заполонил собой легкие Чона, ревниво заставляя дышать только им. Другого ничего для Чонгука существовать не может. Права не имеет. Только Тэхен. У Чонгука перед глазами появляется тьма. Густая, непроглядная. Его и без того темные глаза чернеют до цвета космоса. Он на ватных ногах подходит к постели и кладет прохладные ладони на горячие бедра омеги. — Чонгук… — выдохнул Тэхен, оглядываясь через плечо. У самого Тэхена взгляд не лучше. Он словно пьяный. Дышит рвано, тяжело, прерывисто. Его щеки зарделись. И это возбуждает Чонгука еще сильнее. Но он не спешит раздеваться. — Да, Тэхен-а? — хрипло отозвался Чонгук, сглатывая вязкую слюну. — Я хочу… — шепнул Тэхен, выгибаясь в спине и двигая бедрами навстречу, как самая настоящая сучка. — Скажи мне, чего ты хочешь, — прохрипел Чонгук, оглаживая подушечкой большого пальца истекающую покрасневшую дырочку. Тэхен застонал, вцепившись пальцами в шелковое покрывало. Чонгук ввел в него один палец, начав медленно двигать им. — Скажи, малыш, — другой рукой он сжал его ягодицу, слегка оттягивая в сторону. Тэхен застонал в голос. — Я не слышу. — Я хочу тебя… — всхлипнул омега, сильнее насаживаясь на его палец. Чонгук добавил второй, грубее двигая ими внутри омеги. — Конкретнее, малыш, — улыбнулся уголком губ. — Скажи мне. — Я хочу твой член внутри себя! — простонал Тэхен, изгибаясь и сильнее выпячивая попку. — Хочу, чтобы ты целовал мое тело и оставлял свои следы. Хочу, чтобы ты взял меня так, чтобы я сорвал голос. Пожалуйста, папочка, — взмолился омега, и Чонгук с ухмылкой вытащил из него пальцы, размазал ребром ладони вытекающую смазку по его попке и громко шлепнул по ягодице. Чонгук снял пальто и кинул его в кресло. Альфа крепко сжал бедра Тэхена, резко подтащив его к краю кровати, а сам встал на колени перед ним, припадая губами к сочащейся дырочке. Он размашисто провел по ней языком, слизывая смазку. Тэхен застонал во весь голос, крепко сжимая покрывало в пальцах. Он, кажется, сейчас умрет. Сойдет с ума, и виноват в этом будет Чонгук, так жадно вылизывающий его. Тэхен стонет во весь голос, не стесняясь и не думая о том, что его кто-то услышит. Чонгук круговыми движениями ласкал его дырочку, наслаждаясь своей любимой музыкой — стонами Тэхена. Он никогда и ни для кого не делал этого, наслаждаясь только собственным удовольствием. А для Тэхена хочется делать все. Альфа оторвался от него, жадно слизывая со своих губ вкус Тэхена. Омегу слегка потряхивало, коленки дрожали, но он нашел в себе силы сесть лицом к раздевающемуся Чонгуку. На дне его глаз плескались бесы, утягивая и омегу на дно своего омута. Тэхен облизал губы и склонил голову вбок. — У меня есть кое-что для тебя, — сказал Тэхен, на дрожащих ногах поднимаясь с постели. — Покажи мне, — хрипло ответил Чонгук. — На колени, — приказал Тэхен властным голосом, которому подчиняться — удовольствие. Зверь становится на колени перед своей жертвой и заводит руки за спину. Тэхен ухмыльнулся и провел пальцами по его подбородку, заставив вздернуть голову и смотреть в свои глаза. Тэхен вышел из комнаты на несколько минут, а после вернулся. Чонгук не двигался с места, не смея ослушиваться приказа. Альфа чувствовал, что Тэхен стоит сзади него. Тэхен любовался крепкой спиной, подсвеченной закатными лучами. У него внизу живота скручивается спираль возбуждения, которое хочется скорее выплеснуть. Чонгук почувствовал что-то холодное на своей шее, а потом раздался звук щелчка. Тэхен застегнул поводок на его шее. Он обошел Чона и встал перед ним, поставив тонкую ногу на его бедро. Чонгук не отрывал тяжелого взгляда от его глаз. — Целуй, — сказал Тэхен, слегка дернув за поводок. Чонгук оскалился прирученным диким зверем. Чон обхватил тонкую лодыжку холодными пальцами и коснулся губами его колена, оставляя мягкий поцелуй. Тэхен хрипло выдохнул. Чонгук начал подниматься трепетными поцелуями вверх по его ноге к бедру, целуя внутреннюю часть. Он слегка прикусил участок кожи, оставляя следы своих зубов. Тэхен простонал, откидывая голову назад и сильнее притягивая Чона за поводок. Чонгук взял омегу за бедра и резко развернул спиной к себе, заставляя нагнуться, опираясь ладонями в матрас кровати. Альфа встал сзади него и, приставив головку ко входу, сделал грубый толчок. Его член вошел в тело омеги плавно, эластичные стеночки тут же обхватили горячую плоть, сжимая внутри омеги. Тэхен застонал, цепляясь за спинку кровати. Чонгук сразу же начал размашисто двигать бедрами, вбиваясь в тело омеги в бешеном ритме, грубо, со вкусом, поглубже натягивая на свой член. Тэхен кричал от удовольствия, до белых костяшек сжимая спинку кровати, что больно врезалась в ладони. Омега и сам двигал бедрами, поглубже насаживаясь на член. Чон замедлился, специально медленнее входя в тело омеги, разводя ладонями его ягодицы в стороны и наблюдая, как его член пропадает в тэхеновом теле. Это вид на миллиарды долларов, но Чонгук никому бы не позволил на это смотреть. Мое. Ошейник немного душил его, усиливая возбуждение. Чонгук чувствовал себя слетевшим с катушек зверем, потому что его это заводило до осколков перед глазами. Чон резко потянул омегу на себя, прижимая его спиной к своей груди. Тэхен повернул к нему голову, вслепую находя его губы и сталкиваясь с ним в поцелуе. Чонгук рычал, быстрее вбиваясь в тэхеново тело, а омега стонал в поцелуй, до боли прикусывая чоновы губы, оттягивая, нещадно терзая. Чонгук перехватил омегу поперек живота, грубее вгоняя член в его тело. Тэхен откинул голову, не сдерживая громких стонов истинного наслаждения. Чонгук второй рукой схватил его за шею, слегка сжимая в своих тисках, чувствуя, как судорожно сглатывает омега и как дергается его кадык. Чон с рычанием впился в его здоровое плечо, оставляя россыпи багровых засосов. Тэхен кончил, даже не прикасаясь к себе. Чонгук сделал грубый толчок в его тело, наполняя своей спермой и позволяя узлу внутри омеги разбухнуть. Ему от сцепок голову напрочь сносит. Тэхен сорванно застонал, ощущая, как теплое семя наполняет его толчками. Коленки предательски дрожат, и как хорошо, что Чонгук держит его в своей хватке. Чонгук провел ладонью по животу омеги, собирая пальцами капельки спермы, а после поднес ладонь к его губам, шепнув хриплое: — Попробуй себя на вкус, малыш. Тэхен послушно распахнул губы, принявшись вылизывать пальцы Чонгука и слизывать собственную сперму. Чонгук начал двигать пальцами в его рту, заставляя омегу их сосать. Тэхен задрожал от вновь накатившего возбуждения, с удовольствием и причмокиванием посасывая его пальцы. Чонгук рыкнул, прикусывая его загривок, переходя на шею и хрипло выдыхая на его кожу, вызывая ворох мурашек. Когда сцепка закончилась, Чон покинул его тело и лег на спину, похлопав ладонью по месту рядом с собой. Тэхен послушно залез на его ноги и облизнулся голодным котенком. — Я хочу сделать приятно... — прошептал Тэхен, вызывая у Чонгука улыбку, больше похожую на животный оскал. — Сделай, — прохрипел Чон, зачесывая пятерней тэхеновы волосы назад, чтобы не мешались. Тэхен еще раз облизал свои губы и опустил голову. Омега сомневается, что его член поместится в рот целиком, но желание сделать Чонгуку приятно выше всего остального. Омега высунул язычок и провел по головке, сделав круговые движения. Чонгук зарычал и откинул голову назад. По венам вновь пронеслось возбуждение, плоть в руке Тэхена стала крепкой. Тэхен восхищенно рассматривал песочную кожу и выступающие венки и, не сдержавшись, провел по ним языком. Чонгук хрипло застонал сквозь зубы. Этот омега его убивает. Стреляет прямо в упор. Тэхен на пробу взял головку в рот, глянув на Чонгука. — Аккуратнее с зубками, котенок, — шепотом сказал Чонгук, горящими глазами смотря на Тэхена. Он с трудом сдерживается, чтобы не толкнуться в его рот, но Тэхен должен сделать все сам. Омега начал сосать на манер чупа-чупса, обильно смазывая слюнями и лаская уздечку языком, а ладонью водил по скользкому стволу. Чонгуку вставляет похлеще наркотиков от такого Тэхена. Омега прикрыл глаза. Его пушистые ресницы отбросили тени на скулы. За окном уже давно стемнело, и только бледный лунный свет позволяет им что-то видеть. Тэхен неумело работает ротиком, а Чонгука ведет. Ведет так, что поджимаются пальцы на ногах. Тэхен оторвался от его члена, когда заболели губы. От его покрасневших губ к головке члена протянулась нить слюны, которую Тэхен слизал, глянув на Чона. Омега чувствует себя пьяным. Тэхен залез на чоновы бедра спиной к самому альфе и взял его член в ладонь, начав медленно на него опускаться. Чонгук стиснул зубы и впился пальцами в тэхенову талию, сжимая ее до синяков. Омега застонал своим бархатным голосом, окончательно выбивая из Чонгука остатки здравого смысла. Чон резко поднял бедра, насадив омегу на свой член до основания. Тэхен закричал от удовольствия, откидывая голову назад. Он тут же начал двигаться, то насаживаясь, то приподнимаясь с его члена. У Тэхена перед глазами звезды пляшут. Он уперся ладонями в лодыжки Чонгука, чтобы найти хоть какую-то опору, и выпятил попку, чувствуя себя какой-то грязной шлюхой. Но принадлежащей только Чонгуку. И оттого такой жар по телу разливается. Чонгук готов кончить от одного вида Тэхена на себе. Омега сжимает его в себе, стонет так по-блядски, что у Чонгука цепи, зверя сдерживающие, одна за другой отрываются с оглушающим треском. Чон впивается в его талию, мнет округлые ягодицы, молочные бедра, оставляет на них свои отметины. Альфа зверски желает впиться в губы омеги поцелуем и пустить его кровь, что на вкус — вино. Тэхен сам готов свою душу ему на растерзание отдать, пусть сжирает ее. Тэхен быстрее двигает бедрами и стонет-кричит во весь голос. — Чонгук! — выкрикнул Тэхен, когда альфа, сжав его бедра, резко насадил на себя. Чонгук стиснул зубы до скрипа, кончая внутрь омеги. Тэхен не позволил Чонгуку разорвать сцепку, крепко сжимая ладони альфы на своей талии. Чон рыкнул и уложил омегу спиной на себя, принявшись целовать его шею. Он заскользил ладонями по телу омеги, спускаясь к возбужденному члену. — Чонгк-а-а-ах… — простонал омега, чувствуя ладонь альфы на своем члене и его собственный в себе. Чонгук начал медленно надрачивать ему, оглаживая большим пальцем головку. — Ты должен кончить для меня, малыш, — хрипло прошептал Чонгук ему на ухо и слегка укусил за хрящик. Тэхен заскулил, начав извиваться в его руках от удовольствия. Чонгук улыбнулся, провел языком по его шее и поцеловал в мочку, засасывая ее губами. Теплая сперма испачкала его пальцы. — Умница, — похвалил Чонгук. Альфа уложил Тэхена на постель и навис сверху, вгрызаясь в его губы таким долгожданным поцелуем. Тэхен отвечает с не меньшей страстью, цепляется ногтями за плечи альфы, царапается, но Чонгук не чувствует боли. Омега ворвался в его рот языком, по-хозяйски его исследуя. Собственнически. Чонгук слегка прикусил его язык и ухмыльнулся. В порыве Чонгук оторвал кожицу с нежной губы. Грузная рубиновая капля покатилась по подбородку Тэхена, но Чонгук тут же поймал ее языком, с наслаждением слизывая. Чонгук повернул омегу боком к себе и приподнял его ногу под коленкой, вновь врываясь в тело омеги и выбивая из его груди протяжный стон. Альфа тут же начал в бешеном ритме вбиваться в Тэхена, втрахивая его в кровать. По комнате разнеслись крики удовольствия и шлепки двух тел друг о друга. Чонгук с ритма сбивается, рычит, зверь, и тэхеново бедро пальцами сжимает. Тэхену глотку дерет, но он не перестает громко стонать, лаская слух Чона.

***

Чонгук трахал его, полностью выбивая силы. Каждый раз заканчивался сцепкой. Тэхен никогда не чувствовал себя таким наполненным и целым, таким правильным. Только рядом с Чонгуком. Он — половина его души, его неотъемлемая часть. Тэхен, истощенный, уснул ближе к часу ночи. Чонгук же просто лежал рядом, наслаждаясь его запахом и перебирая в пальцах спутанные пряди. Чонгук наклонился и поцеловал его в приоткрытые губы, а после встал с постели, ступая босыми ногами на прохладный пол. В отражении большого зеркала, что висело в коридоре, ведущего на террасу, Чонгук поймал свое отражение. Настоящий зверь. Чонгук ухмыльнулся и снял ошейник, что надел на него Тэхен. Посадил своего зверя на цепь. На его шее осталась едва видимая полоска. Чонгук вышел на крытую террасу с большим бассейном. Вода оказалась очень теплой, приятно согрела. Чонгук нырнул под воду, наслаждаясь окутывающим все тело теплом. Альфа вынырнул, тряхнув головой, от чего капельки разлетелись во все стороны. Чонгук умыл лицо, смывая прилипший к коже пот. Тэхен еще стойко держался. На губах Чонгука появилась довольная улыбка. Он поднял голову к небу, разглядывая бесконечный поток звезд, до которых, кажется, рукой достать. Темное небо отражается в воде бассейна. Тэхен медленно вышел на террасу. За ним подолом волочилось одеяло, в которое омега укутался, как в кокон. Он сонно улыбнулся, смотря на Чонгука. Одеяло упало еще на подходе к бассейну. Омега сел на бортик, окуная в воду ноги. Чонгук подплыл к нему, устраиваясь меж его ног. — Почему проснулся? — слегка улыбнулся Чонгук, поднимаясь на руках, и, клюнув омегу в губы, опустился назад. — Без тебя не спится, — с хрипотцой ответил омега. — Тогда иди ко мне. Чонгук стащил его в воду. Тэхен тихо засмеялся и обнял альфу за шею, а ногами обхватил его талию. Чонгук мягко покачивал его в своих руках, поглаживая пальцами вдоль выступающего позвоночника. Течка пока отступила, дала время передохнуть, набраться сил. Тэхен уткнулся лбом в лоб Чона, поглаживая его затылок, наматывая на пальцы его пряди. Чонгук прижал его к себе так крепко, как только мог и, коснувшись губами его губ, прошептал: — Я хочу твое тело, твое сердце, твою душу. Тебя всего. — Это все принадлежит тебе одному, — хрипло ответил Тэхен, лишь слегка касаясь его губ своими. — Задержи дыхание, — улыбнулся уголком губ Чонгук. Тэхен не спросил, зачем. Он просто набрал побольше воздуха в легкие. Чонгук неожиданно утащил его под воду, прижимая к себе. Их волосы парили в невесомости. Движения оказались еще… плавнее, нежнее. Чонгук начал его целовать так ласково, будто всю свою любовь в этот поцелуй вкладывал. И Тэхен, наплевав, что кислород, пузырьками покидающий рот, заканчивается, целует его в ответ и не спешит выныривать. Этот момент он запомнит на всю жизнь. Вокруг темнота. Только луна и звезды отражаются в водной глади. Они словно в космосе тонут. Они вынырнули, когда оба начали задыхаться, только затем, чтобы сделать глоток воздуха и вновь прильнуть друг к другу. Все, что им нужно — это любовь. Это душа, поделенная только на двоих. Тэхен от любви своей Чону в руки осыпается, а Чонгук бережно собирает его назад. Тэхен — это все, что нужно Чонгуку. Это его оксиген, его религия, его бог. Это его душа, которую так нещадно отобрали, но здесь и сейчас они вновь вместе. Чонгук будет грызть глотки, будет руками голыми рвать, но разлучить их не позволит никому. Над их любовью никто не властен. Чонгук прижал омегу спиной к стенке бассейна, вновь наполняя его тело собой. Тэхен хрипло застонал и откинул голову назад, цепляясь пальцами за его спину. Он двигается плавно, аккуратно. Это не секс. Это любовь. Любовь, которой полны два сердца и две души, слившихся воедино. Чонгуку кажется, что он с самой страшной войны вернется, только бы знать, что где-то там, дома, его ждет Тэхен. Его маленький человек, запах которого способен укротить даже зверя. — Я тебя люблю, — прошептал Чонгук в тэхенову шею. — Господи, как же сильно я тебя люблю. — И я люблю тебя, — ответил шепотом Тэхен, чувствуя, как слеза катится по щеке. Как хорошо, что Чонгук на него не смотрит. — Безумно, бесконечно, безотчетно… — Моя душа, — Чонгук оставил поцелуй во впадинке меж ключиц. — Моя жизнь, — сморгнув слезу, ответил омега, зарываясь носом в его влажные волосы. — Ты — все, что нужно мне. Губы в губы, скрепление негласного договора, печать, клеймо, стигма. Чонгук Тэхена больше никому не позволит забрать. Больше ничто их не разлучит. Никогда.