Кровавый клинок

— Приём, Комиссар Смит, мы у него на хвосте. Еще немного и этот ублюдок будет наш, — слышалось из рации, которую в своих жилистых руках держал мужчина лет тридцати пяти. Он был одет в свой лучший черный костюм и синий галстук, который чертовски ему шел и делал сексуальнее. Что сказать, подлецу все к лицу. У комиссара не было девушки, но рубашка всегда была поглажена, выстирана, без каких-либо пятен, которые обычно украшали одежду холостяков, но Эрвин скорее исключение, нежели правило. На ногах красовались вычищенные до зеркального блеска туфли. Одет он был как при параде, да еще и аккуратно зализал волосы цвета пшеницы, которые блестели при падении на них света от лампы, что постоянно мигала, чем раздражала рядом находившегося помощника комиссара, Найла Дока. Коренастый мужчина ничем не уступал комиссару, разве только рациональностью своего ума, который, естественно, был намного выше, нежели у остальных подчиненных, и количеством кубиков на животе. Темноволосый так же был одет в костюм и золотистый галстук, но сидел он на нем немного хуже, нежели на «Кене», как Найл часто любил обзывать Смита за его внешность и педантичность, сравнивая его с кукольным персонажем. Весьма противоречивая личность. С одной стороны, он как бы и был рад такому раскладу событий, ведь весь полицейский отдел потратил почти два года для поимки небольшой преступной группировки, которую поддерживала все еще действующая более серьезная преступная организация. А с другой — ему было плевать, лавры ведь достанутся, как всегда, Эрвину, ну, или, в худшем случае, Майку, которого он невзлюбил еще с их первой встречи, — видите ли, его бесят усики; и Нанабе, которая бесила его еще больше. Сколько раз он твердил, что «БАБАМ не место в полиции» или «Бабы слишком мягкие и нерешительные». Хотя характер у Нанабы был ближе скорее к мужскому, нежели женскому, да и стриглась она коротко. И Ханджи ему не нравилась, хотя женщина была всего лишь судмедэкспертом, и она «не совала свой нос в мужские дела». От него прямо-таки несло сексизмом. Найл не любил долго ждать; в последнее время он стал вспыльчивым, а это было на него вовсе не похоже. Сейчас он сидел за одним столом с Эрвином, напротив, и нервно хрустел косточками пальцев рук. — Они что, никак не могут поймать этого коротышку? — воскликнул брюнет, нервно подскочив со стула, опрокинув его при этом. Да, ему бы не мешало нервишки подлечить. Хотя, с такой работой, эффект продлится ненадолго. Эрвин, подняв свою пятую точку с удобного, мягкого кресла, которое ему подарили подчиненные, поправил воротник на костюме, который смотрелся на нем, ну, скажем, и так идеально. Не мужчина, а сказка. Мало кто устоял бы перед высоким, красивым, умным мужчиной как он, хотя всегда есть исключения из правил. — Найл, — произнес Эрвин, коснувшись друга, который как бы уже им и не являлся, ибо «черная зависть» — дело гиблое. — Все будет хорошо. Они поймают его и тогда мы отпразднуем этот день, как нашу первую победу над «Кровавым клинком». Нервишек было много потрачено, но это того стоило, ведь человек, которого мы поймаем, приведет нас к своему боссу, а потом мы и его повяжем. В голубых глазах блондина отображалась невероятная уверенность. — И ты чё, думаешь, что тот придурок, которого, как бы, мы еще и не поймали, приведет нас к своему боссу? — спросил Док, начиная при этом незаметно хихикать, пряча лицо. «Придурок», — пронеслось у него в голове. — Ты же знаешь, почему эта преступная группировка называться кровавым клинком? — скорее твердил, нежели спрашивал Смит, вернувшись в свое исходное положение, положив при этом руки на стол. — Это все знают. Тот длинноволосый козел убивает своих врагов, используя холодное оружие и лишь его, — ответил Найл, нервно закатив глаза. — Вот. У него свои методы работы с врагами, а у меня свои. Если наш «иллюзионист» не станет отвечать по-хорошему, значит будет по-плохому. Его умение вовремя и незаметно скрыться на этот раз не поможет. После этих слов Смит улыбнулся какой-то странной улыбкой. Скорее всего, это было злорадство, которое заставило Дока сесть на место, ведь когда Эрвин так улыбается, то подразумевает что-то безумное, грандиозное. — Когда я проверяла, выебоны не считались методами идеального допроса преступников. Да и бить человека об стол головой — тоже сомнительный метод, — возразила блондинка, сидевшая в левом углу кабинета, при этом она пялилась в экран телефона, а на ее лице не отображалось ни единой эмоции. Растрепанные волосы, которые девушка обычно не заплетала, а ходила по участку, оставляя после себя золотистые «нити», от чего ее часто «проклинали», ибо они были везде, включая и еду, сегодня были завязаны в хвост. Сама блондинка надела сегодня белую рубашку, последние пуговки которой оставила расстегнутыми. Спереди красовался кроваво-алый галстук, что был туго завязан на шее. Также блондинка была одета в короткую синюю юбку-клёш, которая едва прикрывала нижнее белье девушки, когда та сидела запрокинув ногу на ногу. Ее образ дополняли кеды нежно-персикового оттенка. Ничего лишнего, например цепочки, кольца, сережек или браслета на ней не наблюдалось. Ник старался не смотреть на наряд златовласки, ибо каждый раз у него разливалась нега по всему телу, что сопровождалось активным потоотделением. Эрвин же относился к этому совершенно спокойно, ведь чего он там не видел. — Ну, обычно, после пары таких ударов, многие раскалываются, — произнес Смит, посмотрев на блондинку исподлобья, которая, не обращая внимания на слова комиссара, продолжала пялиться в свой телефон. В левой руке она держала большую чашку горячего шоколада, который хоть как-то бодрил ее поздней ночью. Еще бы, не спать сутки напролет. — Ага, — ответила девушка, даже не услышав, что перед этим ей сказал Смит. По поведению было видно, что ей глубоко плевать на слова, которые вылетают изо рта Эрвина. Его слегка возмутил дерзкий и короткий ответ светловолосой. Он поторопился возразить: — Это неуважение к начальству, Мари, — грозно произнес Смит, пытаясь привлечь к себе хоть какое-то внимание девушки, и ему это прекрасно удалось. — Почему ты грубишь мне? — Потому что мне нужно было отправиться на поимку преступника, а не Майку и Нанабе, тогда… — Твой отец не для того погиб, чтобы ты разделила его участь. Он дал мне задание оберегать тебя от необдуманных поступков. И я дал слово, что защищу тебя, а так как… — …ты стал комиссаром после моего отца, ты имеешь право командовать мною, ибо я всего лишь детектив — пешка в твоих руках, — не дав высказаться, преждевременно перебила его Мари. В ее голосе чувствовалась некая обида. Она ведь уже не маленький ребенок. Сама справится и без чрезмерной опеки нынешнего комиссара. В воздухе витало заметное напряжение. Эрвин и Найл нервничали в противовес златовласке, которая спокойно продолжила читать «захватывающую» статью. Да, чёрт возьми, не самое лучшее время для ссор. Кабинет комиссара был просторным, но этим троим было довольно тесно здесь находиться. Хуже всего было Найлу, который, вновь посмотрев на блондинку, возбудился. Еще бы: не иметь девушку столь продолжительное время — это проблематично. А тут на тебе — женское тело во всей красе. Эту проблему даже не решала его высокая должность, ведь девушки не любят «хороших копов», хотя в последнее время он таковым и не являлся. Пытаясь разрядить обстановку, Найл открыл рот, хотя лучше бы вовсе молчал: — А что ты там читаешь? — спросил брюнет, пытаясь показать свою заинтересованность. Мари в свою очередь, не поднимая головы, дерзко ответила: — А тебе не плевать? Да, вела сейчас она себя по-хамски. Предвзятость к Найлу была видна невооруженным глазом. И ей было вообще все равно, что он выше ее по званию. — Если спрашиваю, то значит, что нет, — пытаясь казаться милым, произнес брюнет. Он расплылся в улыбке, что еще больше усугубило ситуацию. — «Десять способов как скрыть стояк, когда ты сидишь за одним столом с начальством». Полегчало? Хотя… какое там «полегчало», бедненький, — произнесла Мари, уставившись на брюки помощника комиссара. Эти слова, как кипяток, с ног до головы обожгли Найла. Он моментально покраснел, и ему захотелось провалиться куда угодно: в ад, в бездну, к дьяволу лишь бы не оставаться в этой комнате, белые стены которой заставляли его нервничать, да еще и в придачу свет продолжал мигать. Да, он уже тысячу раз пожалел, что открыл свой рот. Да кто его вообще тянул за язык? Скорее всего, чувство зуда между ног, которое парализовало нормальную деятельность мозга и затмило разум. Или чувство неполноценности? Еще бы, Смит с ней спал, а чем он хуже? Но теперь его волновало, как свалить отсюда, да побыстрее. Казалось, что Эрвин пропустил слова Мари, будто она ничего и не говорила. Но валить отсюда он не передумал. — Я в туалет, — нервно произнес тот, подорвавшись со стула. — Удачи, не перестарайся, — напоследок бросила Мари. Да, сегодня она была невероятно жестока. Ну, что ж поделать, ведь это физиологическая потребность. Над таким шутить просто неприлично, но, видимо, златовласка не учла тот факт и надавила на больное место. Смит после ухода Найла еще минуты две сдерживал свой смех — не хотел обидеть друга. Но потом из него полилась волна ора, ровно столько же, сколько радуги из единорога. Казалось, что он взорвётся от такой нагрузки на его организм и на сердце. Но у Смита была просто отличнейшая физическая подготовка; мало кто мог похвастаться такими успехами, и Эрвин часто пользовался этим. В любые удобные ему случаи, он пытался снять свою футболку и показать торс, над которым усердно работал. Мари в это время лишь ехидно улыбнулась, не отрываясь от телефона. В последнее время девушка вообще выпала из реальности и ее мысли полностью находились на просторах мировой сети. Ее словно засасывало. Правду говорят, что интернет — это подобие трясины, из которого трудно выбраться, а не имея хотя бы парня, как средство связи с реальностью, так и подавно. — Ты очень жестоко поступила, — произнес Смит, вытирая выступившие слезы. — Эрвин, — послышалось из рации, которая лежала на краю стола. — Прием, Майк, что у вас там? — Мы поймали его…