Голодный ослик

Джиму было всего около пяти лет, когда он уже учился в школе. Он мог в уме решать непростые математические задачки, справлялся с отличием со всеми школьными предметами, в то время как его сверстники только учились читать и писать. И ему надо сказать совершенно не было никакого дела до того, что его жизнь была ни капельки не похожа на жизнь других мальчиков его возраста. Его не интересовали их глупые игры вроде пряток, салочек или странствий по заброшенным местам в поисках приведений. У Джима не было друзей. Совсем. И хотя Джиму часто приходилось слышать восторженные суждения со стороны взрослых относительно него самого и его блестящего будущего, ребята его никогда не любили. Тихий, не по годам умный, а ко всему прочему еще и «самый низкий в классе» Джим первое время регулярно получал нападки в свою сторону. Его постоянно пытались задирать, бить, даже как-то пытались прятать его вещи. Но это тоже не сильно волновало Джима. Он с детства знал, что значительно отличается от всех прочих. Кроме того, он был не из тех, кто молча сносил все злодеяния одноклассников. А месть его иногда была настолько хитрой и настолько продуманной, что вскоре нападки прекратились. Его стали сторониться. И это Джима устраивало. К тому же у него всегда была Дженни- молодая девушка, работавшая его няней и самые лучшие, самые любящие родители на свете. Ему было хорошо в его маленьком мире. Но хорошее, так же как и плохое никогда не может длиться слишком долго. Джим хорошо это понял, когда буквально в один момент, весь его мир перевернулся с ног на голову. Все рухнуло 3 июля. В семье Мориарти появился Питер. Питер был такой маленький и казался таким беззащитным, но именно он отнял у Джима всех. С появлением младенца о Джиме словно забыли. Словно его никогда и не существовало. Мама больше не целовала его перед сном, она пела песни Питеру, качала его на руках, рассказывала добрые сказки. Отец все время был недовольным, когда приходил с работы. Он больше не разговаривал с Джимом, как это было раньше, больше не восхищался его школьными успехами. Ему было все равно. Все друзья родителей и родственники твердили как заведенные только о нем- о Питере! Каждый раз только о Питере! О том какой же он маленький, какой славный, какой хрупкий, какой смешной. Джиму хотелось, чтобы он умер. Дженни теперь тоже все время отдавала Питеру. Его нужно было постоянно кормить, гулять с ним, менять ему пеленки, успокаивать. Питер был беспокойным ребенком, постоянно плакал и болел. Ночью Джим регулярно просыпался от его криков и потом подолгу не мог уснуть, вглядываясь в потолок. Однажды он заговорил с Дженни о том, что его волнует, на что что та лишь рассмеялась и заявила, что так теперь будет всегда. «Младших всегда любят больше» — сказала она. Она говорила, что Джиму не остается ничего кроме как смириться с таким положением дел, но мальчику было слишком тяжело это принять. Его буквально передергивало всякий раз, когда мама просила подержать Питера на руках или рассказать ему сказку. Так сильно он его возненавидел. Возненавидел за то, что Питер отнял у него единственных во всем мире дорогих ему людей. Единственных, кто любил его. Шли месяцы. После школы Джим уже не спешил домой как раньше. Он мог легко обвести вокруг пальца учителей или Дженни, иногда встречавшую его, и вместо дома отправиться в город. Джим мог часами бесцельно гулять один по торговым центрам, пока несчастная девушка в панике разыскивала его. Ему нравилось это. Это было единственным способом привлечения внимания к себе. А еще плохие отметки в школе. Джим вдруг осознал, что только на плохие отметки родители теперь обращают внимание. Ко всему прочему его ужасно радовало всякий раз, когда он замечал, что Питеру плохо. У него было хорошее настроение, когда Питер болел, когда родителей не было дома, а это было очень часто, и Дженни, увлекшись разговорами по телефону со своим бойфрендом, часто пренебрегала Питером, забывала его покормить, роняла, вовремя не меняла ему подгузники, или оставляла одного подолгу. Однажды Джим заметил совсем уж выходящий за рамки случай: когда Питеру было полтора года Дженни положила Питера прямо в кормушку Бенета- небольшого ослика, которого, как и другую скотину, родители Джима держали на заднем дворе обширной территории дома. Дженни устала держать на руках Питера и мобильник одновременно, поэтому это не показалось ей ужасным, когда она прогуливалась по заднему двору, устроила младенца прямо на сене, стоя неподалеку. Осел Бенет казалось совсем не обращал внимания на Пита, стоя в стороне, или же продолжая жевать сено, иногда лишь нечаянно ткнувшись носом в младенца. Позже Джим заметил, что это происходит уже не в первый раз. Это была закономерность. Зловещая закономерность. Дженни всегда выходила гулять с Питом на задний двор, всегда, когда гуляла разговаривала по мобильнику и всегда, когда подходила к кормушке укладывала туда Питера, стоя неподалеку.Питер всегда в таких случаях начинал плакать. Но Дженни вовсе не спешила его успокаивать и прерывать разговор по телефону, поэтому она лишь отходила дальше и забирала младенца из кормушки только тогда, когда сама считала нужным. Иногда, когда докуривала очередную сигарету или же когда заканчивался очередной разговор с ее очередным парнем. Бывало, Питер проводил в этой кормушке по пол часа. С тех пор Джим полюбил рассказывать Питеру сказки. Каждый вечер перед сном он приходил к младшему братику и с небывалым упорством рассказывал свою любимую сказку «Голодный ослик», которую сам же и написал. Каждую ночь одну и ту же сказку. Изо дня в день. Сказка была о том, как ослик Бенет съел маленького Питера, когда Дженни в очередной раз оставила его в кормушке. Джим говорил, что Бенету очень понравится кровь, даже не смотря на то что животное травоядно. Джим описывал все в мельчайших подробностях, не упуская ни единой детали. Иногда он начинал с описания того, как ослик перекусывает ему шею, а иногда говорил, что Бенет непременно начнет с того, что по очереди откусит Питеру все пальцы. И хотя ослик совсем не выглядел опасно с виду, Джим придавал истории такой окрас, что сам порой задумывался, о том, как же у него выходит сочинять такие невероятно пугающие вещи. Он не был уверен, что Питер его понимает, но его радовало всякий раз, когда братик начинал плакать во время этой самой сказки.