Хроники Роя

      Кризалис направлялась в земли зебр, чтобы там получить материал для своего нового Роя. Магия, поглощённая из того единорога, снова позволяла ей перевоплощаться. Спустя два дня после той грозовой ночи Королева выследила небольшой отряд из трёх зебр. Теперь ей нужна была стая койотов для успешного завершения плана. Внутренний радар, который Кризалис назвала «локатор «Ушки на макушке» или просто Л.У.М., засек такую в пяти километрах к западу. Зелёное сияние пробежало по телу аликорна, перевоплощая в стройную молодую зебру. Подобравшись поближе, Кризалис имитировала у себя на крупе пару кровоточащих ссадин. Запах крови вскоре достиг чутких носов хищников. Стая подскочила на ноги и ринулась в сторону манящего аромата.       Игра началась.       Вечерело, полуденный жар сменился ночной прохладой. Костерок, разведённый старой шаманкой, давал свет и тепло уставшим путникам. Их маленький отряд скитался по пустынным землям уже неделю, разведывая новые земли в поисках источников воды. Кроме шаманки в отряд входил помощник — совсем юный жеребчик, ещё не познавший кобылицы, но уже великолепно разбиравшийся в травах. Последним членом отряда был мощный жеребец-воин приставленный вождём в качестве охраны, так как на этих землях водились стаи пустынных койотов. Уже почти спустилась ночь, и отряд собирался ужинать, когда вой такой стаи, гнавшей добычу, нарушил вечернюю тишину. Раздался топот копыт, и в круг света костра влетела взмыленная и окровавленная зебра. На крупе сочились кровью две рваные раны, а взгляд молил о помощи. Жеребец-воин выхватил копье и закрыл собой тяжело дышащую кобылку. Помощник шаманки встал рядом, большой нож нервно подёргивался в его копытах. Вожак койотов первым выскочил в круг света и тут же был пригвождён к земле тяжёлым копьём. Остальная стая не решилась нападать. Завывая от досады о потере вожака и упущенной добыче, койоты скрылись в ночи. Кобылка, прохрипев «спасибо», растянулась на земле. Старая шаманка, вздохнув, полезла в перемётные сумки и достала последнее лечебное зелье. Подойдя к раненой зебре, она протянула ей склянку. Незнакомка с жадностью осушила волшебный напиток, раны на крупе стали быстро затягиваться. Слишком быстро, отметила про себя шаманка.       — Спасибо, меня зовут Зэма (*1), вы спасли мне жизнь, — сказала незнакомка, придя в себя.       — Я Бахати (*2), это Ганджу (*3), мой помощник, а тот воин — Абрафо (*4), — представила всех шаманка.       По запаху, струящемуся от молодой зебры, старуха поняла, что у них скоро возникнут серьёзные проблемы. Кобылка входила в период гона, а снадобий, способных снять зов инстинкта, у шаманки с собой не было. Ещё немного, и молодая кобылка буквально изнасилует обоих жеребцов. С точки зрения морали проблем не было, у зебр были весьма свободные взгляды на совместное проживание. Они жили племенами, где все заботились обо всех. Жеребята воспитывались всем племенем и нередко не знали, кто их мать или тем более отец. В период гона жеребцы устраивали поединки, и победивший покрывал кого хотел, но и проигравший не оставался одинок, просто его очередь была попозже. Но сейчас вдали от племени поединки, если до них дойдёт, могут привести к беде. Саванна, окружавшая их, была полна хищников, жаждущих полакомиться сладким мяском, а во время драк жеребцы не замечают никого кроме противника и могут стать лёгкой добычей.       Уже сейчас Бахати видела, как пришедшая в себя кобылка начала строить глазки, а жеребцы стали всхрапывать и важно раздувать грудь, злобно косясь друг на друга. Чтобы разрядить обстановку, старуха сунула плошку с похлёбкой в копыта Зэме и стала расспрашивать, как та умудрилась здесь очутиться одна-одинёшенька. Молодая кобылка поведала страшную историю.       Четыре дня назад она отправилась на поиски растений для их шамана, так как тот был уже слишком стар и не мог далеко ходить. По пути домой в степи кобылку застала жуткая гроза, и она укрылась в маленькой пещерке среди скал. Скопления этих загадочных образований встречались по всей саванне. А сами скалы при большой толике воображения можно было принять за руины огромных древних построек.       Дождь прекратился только ночью, и Зэма не рискнула идти домой по темноте. Это и спасло ей жизнь. Ночью в той стороне, где жило племя, вспыхнуло зарево множества пожаров. Утром, прискакав в посёлок, молодая кобылка застыла от ужаса. Деревня была разрушена, множество хижин было сожжено. Повсюду валялись разодранные и окровавленные трупы соплеменников. Рыдая, Зэма принялась обыскивать руины посёлка в поисках выживших. Все было тщетно, в живых никого не осталось. Почти отчаявшись, она услышала тихие стоны из кустов за забором посёлка. Ринувшись туда, кобылка нашла умиравшего старого шамана.       — Зэма, девочка моя, беги отсюда, — прохрипел жеребец.       — Что здесь случилось, кто это сделал? — всхлипывая, спросила Зэма.       — Найтмер Мун со своими слугами пришла за нами, беги отсюда, иначе они убьют и тебя.       Молвив это, старик умер у неё на копытах. Но времени горевать у молодой зебры не оставалось: несколько стай пустынных койотов, почуяв запах крови, стягивались к остаткам и селения. Вой множества глоток заставил её вскочить на ноги и бежать как можно дальше. Она долго скиталась по саванне, пока ослабевшая и потерявшая бдительность не наткнулась на лёжку койотов. Кобылка рванула бежать, но вожак успел вцепиться ей в круп. Сэма дёрнулась и прибавила ходу, стая в предвкушении лёгкой добычи бросилась в погоню. Надежды почти не оставалось, когда она заметила огонёк костра. Собрав последние силы, молодая зебра рванула вперёд. Так она и оказалась здесь.       Зэма закончила свой рассказ и потупила взгляд.       — Не прогоняйте меня, мне некуда идти, — прошептала она.       — Иди в палатку, утром решим, что с тобой делать, — сказала шаманка.       "Бедная девочка, сколько всего ей досталось пережить" — подумала Бахати. Но глядя на забиравшуюся в палатку зебру, шаманка почувствовала какую-то неправильность, чувство смутной тревоги нахлынуло на старую кобылу. «Утро покажет» — решила она для себя и растянулась на коврике возле костра. Абрафо велел Ганджу дежурить первым и тоже завалился спать.       Спустя час, когда лагерь уснул, жалобные стоны и всхлипывания, раздавшиеся из палатки, привлекли внимание молодого жеребца, стоявшего на дежурстве. Он разбудил своего командира, и тот пошёл узнать, в чем дело. Когда морда жеребца проникла в палатку, острое чувство желания ударило ему в голову. Ноздри щекотал запах самки, жаждущей слияния. Молодая кобылка металась по лежанке, изнемогая от похоти. Увидев его, Зэма повернулась к нему крупом и задрала хвост. Древние инстинкты сломали волю Абрафо, и он накинулся на манящую его зебру.       Спустя некоторое время, когда сил совокупляться уже не осталось, а «любовный» туман слегка растаял в его голове, Абрафо двинулся к выходу из палатки. Внезапно теплое дыхание коснулось затылка жеребца, а затем острая боль укуса заставила его вздрогнуть. Тело стало чужим и перестало слушаться, и могучий воин молча опустился на землю. Перед взором Абрафо поплыли образы кобылок, всех, с кем он разделял радость гона. Мордочки зебр кружились вокруг него всё быстрее и быстрее, их глаза разгорались странным зеленоватым огнём, а белые полоски на шкуре заливала чернота. Постепенно все они слились в один образ прекрасной чёрной кобылы — кобылы его мечты. Абрафо открыл глаза: образ не исчез. Над ним склонилась она, та, кто стал смыслом его жизни.       — Теперь ты мой, — прошептала Кризалис и облизнулась. Поглощение любви одновременно с ассимиляцией подарили ей новые незабываемые ощущения. Абрафо стал частью Роя, она стала его Богиней.       — Иди и через полчаса отправь ко мне Ганджу, — приказала Королева.       — Да, моя Богиня! — прошептал жеребец и на негнущихся ногах покинул палатку.       — С ней всё нормально, — хрипло сказал он, подходя к костру.       — Через полчаса пойдёшь и проверишь, как она? — добавил Абрафо и уставился в огонь.       Спустя полчаса молодой жеребчик, страшно волнуясь и смущаясь, просунул голову в палатку.       — Зэма, как ты? — спросил он в темноту.       В глубине палатки вспыхнули два зелёных глаза с узкими вертикальными зрачками. Они звали и притягивали к себе. Загипнотизированный Ганджу сделал шаг, затем ещё один, приближаясь всё ближе и ближе к источнику сладкого зова. Мир вокруг него сузился и растаял. Всё его сознание заполнил образ этих прекрасных глаз. Постепенно стали добавляться детали: изящный рог, изумительный носик, изящная длинная шея, восхитительное поджарое тело. Острые белые зубки и клыки не испугали Ганджу, они придавали какую-то прекрасную хищную красоту.       — Иди ко мне, — вымолвила Богиня, притягивая молодого жеребца к себе.       Предчувствие беды и ощущение чего-то ужасного вытолкнули Бахати из объятий сна. Она увидела Абрафо, сидящего у костра и смотрящего на огонь немигающим взглядом. Ганджу вышел из палатки и ломаной походкой подошёл к костру. Казалось, всё было нормально: ночь разливалась над саванной, стрекотали цикады, луна тускло светила, освещая небольшой лагерь, но тревога не оставляла шаманку. Присмотревшись к своим компаньонам, она увидела лёгкую дымку чужой магии, клубившуюся вокруг их тел. Постепенно дымка втягивалась и вскоре исчезла совсем, но жеребцы так и остались сидеть и смотреть в огонь. Позади раздался шорох приминаемой травы, Бахати подскочила с лежанки и обернулась. Перед ней стоял кошмар из древних легенд, передаваемых из одного поколения зебр к другому и наполнявший их сердца ужасом тысячелетия. Найтмэр Мун раскинула огромные крылья и оскалила ужасную зубастую пасть.       — Присоединяйся к нам, старая колдунья, — прорычало чудовище, — стань частью Роя, и я дам тебе молодость и вечную жизнь.       — Ни за что! — вскрикнула шаманка, выхватывая из кучи вещей свой боевой посох. В молодости Бахати была сильным бойцом, и теперь она решила продать свою жизнь подороже.       — Хочешь поиграть? Давай! Так намного интереснее, я увижу, чего ты стоишь! — промурлыкала чёрный аликорн и оскалилась в улыбке.       Тут же жеребцы синхронно встали и заняли позиции по бокам от своей новой Госпожи.       — Трое на одного? Это интересно? — гневно выкрикнула Бахати.       — Не бойся, только ты и я, они здесь, чтобы никто не помешал нам, — молвила Найтмэр Мун, притягивая магией копье Абрафо и становясь в странную позу на задних ногах.       Шаманка бросилась в атаку, зная, что обречена. Ни один её удар не достигал цели, то проходя мимо, то натыкаясь на искусно поставленный блок. Аликорн играла с ней, изматывала, но ни разу не атаковала.       "Почему она не использует магию и не прикончит меня?" думала Бахати, чувствуя, как с каждым ударом силы оставляют её.       — Вскоре ты станешь моей, и я заберу все твои знания, старуха! — выкрикнула аликорн, подсечкой роняя противницу на землю.       В ходе поединка они постепенно приблизились к границе бывшего оазиса. Когда-то здесь бил родник и росли несколько деревьев, даря проходящим путникам избавление от полуденного зноя. Но затем источник иссяк, деревья засохли, молния и возникший пожар довершили дело. Теперь только обугленные коряги, торчавшие из земли, напоминали о прошлом. В одной из них Бахати увидела свой шанс. Она решилась на древний ритуал слияния, в ходе которого шаман умирал, но был способен передать свои мысли всем шаманам саванны. Об этом страшном ритуале зебра услышала от одного деда, рассказывавшего легенды маленьким жеребятам. Позже в старой магической книге она нашла его описание, тогда она не могла подумать, что знание когда-нибудь пригодится.       Встав на ноги, она стала читать древнее заклинание, Найтмэр Мун с любопытством следила за ней и не атаковала. Голос шаманки становился всё громче и заунывнее, внезапно она бросилась бежать, но не в сторону аликорна, а в сторону обугленных коряг.       — Куда? Стоять! Нет!!! — Закричала Найтмэр Мун, когда огромный чёрный сук пробил грудину шаманки. Старая зебра буквально нанизала себя на эту кошмарную иглу, обрекая себя на мучительную смерть. Кровь хлынула черным потоком, и Бахати, умирая, прошептала последнее короткое слово древнего заклятия.       — Убейте! — выкрикнула аликорн, и копыта стражей разнесли череп шаманки с чавкающим звуком, но это уже не имело значения. Образ Найтмер Мун, запечатлённый в сознании Бахати, вылетел в астрал. В то же мгновение сотни шаманов по всей саванне получили это видение. Кошмар, прятавшийся тысячи лет в легендах и сказаниях, вернулся к народу зебр.       — Дело сделано, приберитесь тут, — сказала Кризалис, в зелёной вспышке перевоплощаясь из Найтмер Мун. Оба жеребца тут же вонзили начавшиеся изменяться челюсти в тушку шаманки и стали её пожирать с чавканьем и хрустом. В них не было магии чейнджлингов, но в них уже развивались колонии нанитов, впрыснутые Королевой, они стали первыми боргами нового Роя.       После поглощения биомассы в течение суток тела боргов покрылись костяной броней, у них выросли кожистые крылья, а полосатая окраска шкур почти сошла на нет. Следующей ночью Кризалис, сопровождаемая закончившими изменение телохранителями, взлетела и отправилась на север. Теперь у неё был материал для создания Роя, были те, кто будет охранять и оберегать, осталось найти только место, где будет выращена армия для покорения этого мира. По пути они наткнулись на небольшое поселение зебр. Кризалис отдала приказ о нападении. Всё кончилось очень быстро: с десяток местных жителей не смогли ничего противопоставить бронированным стражам. Королева в схватке не участвовала. Борги притащили ей всех поверженных зебр, и она поглотила их любовь. Затем, мысленно содрогнувшись, Кризалис приказала зачистить поселение. О Рое не должны узнать раньше времени, поэтому в живых никого не осталось.       Через два дня наспех собранный отряд из поселения Бахати прибыл на указанное ей место. Они нашли лишь брошенную палатку и лужу крови, натёкшую из тела шаманки. Ни тела, ни костей, ни даже следов, уводящих из лагеря, ничего не было. Вождь разослал гонцов с сообщением об этом во все соседние племена. Оттуда весть разнеслась по всей саванне, подтверждая видения шаманов.       Найтмер Мун вернулась.