Превозмогая боль

***

      Намджун терпеть не может оставаться в неведенье. Но еще больше он ненавидит все узнавать в последний момент. Поэтому сейчас, на всех парах летя в областную больницу, из которой ему позвонил Хосок, дрожащим и хриплым голосом просящий приехать, Намджун проклинал все и вся. И, конечно же, подробности Чон оставил на потом, объяснив это тем, что ему нужно срочно бежать к Юнги, иначе он утопится в кофе. Выругавшись, Намджун вылез из такси, буквально швырнув деньги в лицо опешившего водителя, крикнув напоследок что-то вроде «сдачи не надо», и широким шагом направился вовнутрь. Зайдя в большое, светлое здание, пропахшее медикаментами — оно и понятно, — он сразу же заметил Тэхёна, что истуканом замер около кофейного аппарата. Сейчас Намджун был рад, что Хосок когда-то показал ему фотографию своего соулмейта, ведь иначе он бы бродил по больнице как полный придурок, ища своих друзей. Подойдя к парню, он коснулся его плеча, на что тот дернулся и с каким-то страхом посмотрел в сторону нарушителя спокойствия.       — Привет. Где они?       Видимо, Тэхён тоже узнал его, потому что плечи его почти что расслабленно опустились, а взгляд больше не был таким потерянным. Шмыгнув носом, он вздохнул и отпил уже явно остывший кофе из пластикового стаканчика.       — Юнги-хён сейчас, кажется, около ординаторской. Пытается добиться информации о состоянии Чимина, — ответил Тэ, смотря на Намджуна.       — Чимина? Так зовут соулмейта хёна?       — Да… Боже, я в таком замешательстве… — простонал парень, выкидывая стаканчик и буквально мешком падая на рядом стоящий диванчик. — Это похоже на дешевую бульварную писанину. Все так странно…       Намджун нахмурился и, оглядевшись, присел рядом с поникшим и явно шокированным парнем. Несколько минут висела напряженная тишина, а после он все же решился спросить то, что уже полчаса гложет его, не давая здраво оценивать ситуацию.       — А что все-таки произошло? Хосок-хён мне ничего не объяснил.       Выдохнув, Тэ бросил быстрый взгляд на Намджуна, а после перевел его на свои слегка дрожащие ладони. Ким не торопил его, догадываясь, что рассказ не из легких и ему нужно собраться с мыслями. Снова вздохнув, Тэхён повернулся к Намджуну, подгибая под себя ноги и обнимая колени.       — Понимаешь, Чимин — мой друг по переписке, — начал он, немного растягивая фразы и подбирая слова. — Он рассказывал, что в течение многих лет его отец жестоко с ним обращался. В последнее время подобное участилось, и он, наконец, попросил о помощи. Потому что…       Намджун не стал торопить, покорно ожидая, пока Тэ продолжит. Но когда молчание затянулось, он все же коснулся руки парня, вырывая его из своих мыслей.       — Потому что что?       — Ах, да, прости… — сконфуженно произнес Тэ, слегка краснея. — Чимин написал, что, кажется, убил своего отца, и попросил о помощи. Я сразу же позвонил Хосоку, а он уже, в свою очередь, позвал Юнги-хёна.       — И вы поехали к нему, — подсказал Намджун, уже примерно понимая, что случилось дальше. — И что там произошло?       — Мы долго не могли попасть в квартиру Чимина, а на телефон он не отвечал, — всхлипнул Тэхён, обнимая себя руками. — У Юнги-хёна начался приступ, а после в квартире раздался грохот, но в итоге Чим ответил нам и все-таки впустил в квартиру. Хосоки и Юнги-хён вошли внутрь и нашли мистера Пака в очень плачевном состоянии.       — Но как вы поняли, что Чимин — соулмейт Юнги-хёна? — немного не понял Намджун, хмурясь.       Тэхён удивленно моргнул, откровенно не понимая, почему Намджун не понял такую простую вещь.       — Чимин был весь избитый, едва держался на ногах, но, когда он буквально вывалился из своей квартиры, его поймал хён, который до этого едва ли не выл от боли. И после того, как они посмотрели друг на друга, боль прошла.       Намджун кивнул и задумался. Получается, Юнги все-таки нашел его. И, по всей видимости, оба они живы и относительно в порядке. Он радовался за друга, однако тревога за его состояние не давала покоя. Вновь посмотрев на опять пропавшего в своем мире Тэхёна, Намджун встал на ноги и осмотрелся. Завидев в конце длинного коридора каких-то врачей, он направился туда. Остановившись перед ними и обратив на себя внимание трех пар глаз, он поклонился и неуверенно улыбнулся.       — Простите? Не могли бы вы подсказать мне, где находится Пак Чимин? Он был доставлен сегодня с тяжелыми травмами так же, как и его отец.       Врачи переглянулись, и самый старший из них обратился к Намджуну.       — А кем вы приходитесь мистеру Паку?       — Я лучший друг его соулмейта, — незамедлительно ответил парень, смотря на мужчину.       Тот что-то пробормотал себе под нос и задумчиво посмотрел на своих коллег.       — Этот парень в очень плохом состоянии. У него, помимо физических, есть множество психологических травм. Сейчас он проходит обследование на выявление всех повреждений, однако дальше будет разбираться вопрос о его переводе.       — Переводе? Но куда именно? — не понял Намджун, чуть хмурясь — плохое предчувствие не давало покоя.       Мужчина лишь вздохнул и немного виновато посмотрел на него, будто действительно сожалея, что вынужден говорить такие вещи.       — Пак Чимин психически нестабилен, — пояснил врач. — Из-за долговременного физического и психологического насилия со стороны отца у него помутнел рассудок. Сейчас мальчика часто накрывают волна агрессии и приступы паники. Он практически никого к себе не подпускает, даже своего соулмейта.       Намджун тихо выругался и закусил губу. После этого рассказа волнение за лучшего друга возросло в геометрической прогрессии. Юнги и так плохо переносил невозможность встречи с Чимином, а сейчас тот факт, что он не хочет его видеть рядом, должен вообще убивать Мина.       — А где сейчас находится соулмейт Чимина?       — Его друг отвел парня в буфет, — ответил молодой доктор, указывая в сторону лестницы. — Он показался мне очень огорченным и даже разбитым.       Намджун кивнул и слегка поклонился в благодарность за помощь. Еще раз уточнив расположение буфета, он направился к сидящему в прострации Тэхёну. Взяв парня под локоть, он буквально силой потащил его к остальным. Спустившись на нулевой этаж, Намджун огляделся и, заметив Хосока и Юнги за дальним столиком у стены, уверенно направился к ним. Сев рядом с Юнги, позволив Тэхёну прижаться к своему соулемейту, он заглянул другу в глаза.       — Ты как, хён? — осторожно спросил он, ужаснувшись пустоте во взгляде старшего.       Юнги поднял голову, будто удивляясь присутствию Намджуна, и медленно моргнул. Осознав, кто сидит перед ним, он слабо улыбнулся.       — Джуни? Ты все-таки приехал.       — Как я мог не приехать? — улыбнулся Намджун. — Так все-таки, как ты?       — Разбит? В недоумении? Шокирован? — невесело усмехнулся Юнги, потирая лицо ладонями. — Когда я его увидел, я подумал, что являюсь самым счастливым человеком на Земле, но уже здесь, в больнице, он сбежал от меня, словно от прокаженного. И я даже не уверен, что он понял, что я его соулмейт. Почему все так хуево?       Намджун неуверенно коснулся его ладони, сжимая ее в утешающем жесте. Когда Мин посмотрел на него, он ободряюще улыбнулся.       — Все наладится, хён, — мягко произнес он, поглаживая побелевшие от напряжения костяшки. — Вы уже встретились — это главное. Просто он сейчас не в лучшем состоянии. Врачи займутся им, а ты будешь рядом, и он осознает все и примет.       — А если нет? — тихо пробормотал Юнги, кусая губы.       — От судьбы не сбежишь, хён, — неожиданно вмешался Тэхён, а когда на него посмотрели три пары глаз, слегка покраснел, но продолжил. — До встречи с Хосоком я боялся и не хотел этой связи. Думал, что сам вправе решать, с кем мне быть. Но сейчас я понимаю, что эта связь — лучшее, что со мной могло произойти. Так что и Чим поймет это, просто дай ему немного времени, хён. Он слишком многое пережил, чтобы так просто поверить в то, что в его жизни может быть что-то, кроме боли.       Юнги на это лишь кивнул, но, казалось, что слова Тэхёна его успокоили и дали надежду, что все у них с Чимином наладится. Они столько пережили вместе, пусть и находясь в десятках километров друг от друга. Оба ждали встречи несколько лет, так что Юнги был готов подождать еще немного, ведь до их счастья — рукой подать. Как только этот взъерошенный и жутко худой мальчишка упал в его объятия, он почувствовал, что что-то изменилось. Оленьи глаза, наполненные страхом и болью вперемешку с надеждой; дрожащие руки, что с таким отчаянием сжимали его, Юнги, толстовку, и тонкий, надломленный голос, просящий о помощи, — все это выбило Мина из привычного жизненного уклада, прочно вписав в его голову образ светловолосого парня. Но почему же Чимин отверг его? Почему не захотел, чтобы он был рядом во время этих явно болезненных процедур и выматывающих встреч с врачами-мозгоправами? Юнги искренне не понимал, почему Пак не заметил в нем своего соулмейта. Разве он не почувствовал облегчение при их немного неожиданном, но объятии? Разве его сердце не забилось подобно перепуганной птице, когда он впервые взглянул на того, кто предназначен ему самой судьбой?       Почему?       Но, возможно, Тэхён прав. Слишком многое пережил Чимин за свою недолгую жизнь, чтобы так легко осознать, что теперь все будет иначе. Он столько лет ненавидел само свое существование. Каждый его день был кошмарнее предыдущего, а жизнь постоянно висела на волоске. Он отвык доверять людям, отвык чувствовать себя важным и особенным для кого-то. Так что Юнги понимает. Ему немного больно и обидно, но он понимает. И еще он уверен, что, как бы Чимин ни гнал его, как бы ни избегал контакта с ним, он будет рядом. Ведь они — соулмейты. Разве может быть иначе?       Однако судьба — штука странная. Ты планируешь одно, на протяжении долго времени уверенно строишь планы, а потом все идет по наклонной, и все, что ты так отчаянно хотел, становится невозможным.       Три дня Юнги провел в палате Чимина, верным псом ожидая, когда он придет в себя после операции: у парня было внутреннее кровотечение в результате повреждения легкого из-за перелома ребра. Он с замиранием сердца ждал, когда веки младшего распахнутся, а глаза цвета молочного шоколада посмотрят на него с благодарностью и нежностью, что просто потерялся, когда взгляд этот оказался испуганным и даже брезгливым.       Придя в себя, Чимин оттолкнул Юнги, забившись в угол кровати и раненным, напуганным зверем смотря на него. Сглотнув вязкую слюну, комом вставшую в горле, Мин чуть приблизился, стараясь говорить как можно спокойнее и мягче.       — Чимин, ты помнишь меня? Я — друг Тэхёна, мы с Хосоком помогли тебе и твоему отцу.       В глазах напротив вспыхнуло понимание, но страх не ушел.       — Помню, — выдохнул Чимин, и во взгляде его появилось отвращение. — Не подходи ко мне, Юнги.       — Что? — неверующе переспросил Мин, с затаенной болью смотря в холодные карие глаза. — Чимин, я… Ведь мы соулмейты. Позволь мне…       — Нет. Ты мне не нужен, Юнги. Ни ты, ни эта связь.       Ведь они — соулмейты. Но иначе все-таки может быть.