Вернон

Утром я проснулся в гораздо лучшем состоянии. Причем, похоже, « проснулся» не только я, судя по некоторым органам (ну, вы понимаете). Аккуратно, чтоб не разбудить, я выбрался из объятий Петунии, и, укрыв её, ушел в ванную. В доме было тихо, и, стараясь сильно не шуметь, я умыл лицо, затем посмотрел на полочки в ванной. Где, чья щетка и бритва я так и не понял. В памяти Вернона тоже сведений не было. Я, во всяком случае, так и не смог вспомнить. Решил, «пока и так сойдет». Надо будет купить себе и то и то. Оставался вопрос с деньгами, но опять же, в памяти момента, откуда собственно Вернон брал деньги (кроме зарплаты) тоже не было. Лицо, было к счастью недавно бритым, максимум пару суток назад (а кто брил?). Позевывая, пошел в кухню. Кухня была довольно большая и неплохо так обставлена. Посередине большой круглый стол, шкафчики наверху и внизу развешаны по стенам, плита на 4 конфорки, газовая. Небольшая тумбочка с телефоном и с большой, черной тетрадью у входа в кухню. И главное, центр мироздания и бесконечный источник хорошего настроения — холодильник! Холодильник был хорош, высокий, белый. Внизу была морозилка, сверху, побольше, собственно сам холодильник. Похож на 2х камерный «Индезит» из «той» жизни, но немного выше и как-то «массивней». Открыв дверцу "морозилки", я поразился выбору продуктов, вроде по памяти Вернона они почти не готовили. Однако было всё, и рыба и мясо в упаковке, было несколько кур. Открыв дверцу холодильника, увидел, что он тоже забит. Сыр, масло, колбаса копченая, в небольших лоточках нарезанное мясо нескольких видов, закрытое пленкой. Надо полагать, тот самый «бекон». Хотя я помнил, что бекон это собственно свинина, но так же нарезанное, там лежала говядина и курица. Пару бутылок молока и ещё что-то, похоже на кефир, но какой-то «жидкий» на вид. Яблоки, апельсины и лимоны внизу в специальном ящичке. Поразили 2 упаковки, одна на 6, другая на 12 яиц. И что самое интересное кульков 5, довольно больших, разных конфет. Это ж кто у них такой «сладкоежка» — то? Почесав пузо, а затем затылок, подумал, — « как там, в книге было? Бекон и тосты?» Бекон нашел, а вот хлеб на тосты не увидел. Зато, в хлебнице, возле холодильника нашелся круглый хлеб. Так, что, дорогие мои, будут вам гренки. Над плитой висели сковородки разных размеров. Взяв одну побольше и одну поменьше, зажег плиту. Как по мне «английская» плита не сильно отличается от «обычной». Зато мойка, — нет, я слышал, что в Англии 2 крана отдельно, но одно дело слышать и другое увидеть. Да и размер мойки был больше нашей раковины. Полазив по шкафчикам, нашел бутылку масла. Крупы, макароны там тоже были. В нижних шкафчиках нашлась картошка в сеточках, лук и морковь. В одном шкафчике, наверху, была просто куча всяких банок с чем-то. Решил посмотреть потом. Поставил маленькую сковороду на огонь. Убавив огонь, высыпал на неё предварительно нарезанный свиной бекон. Ножи и разделочные доски висели на стене между шкафчиками. Когда бекон поджарился, залил его яйцами. Нас насчитал 5 человек, потому сделал 2 захода, пока жарилась вторая порция, в миске «разболтал» пару яиц, а в другую налил молока, немного посолив его. Переложил готовую яичницу по тарелкам и поставил большую сковороду греться. Хлеб нарезал ломтями. Потом перерезал их пополам. Стал жарить гренки, предварительно обмакнув каждую в молоко, а затем в яйцо. Не зная вкусы каждого, решил пока сделать «среднеарифметические». Как я не старался, не шуметь, но про запах то я забыл! Забавно потирая глаза, в кухню зашла Петуния и спросила, — и чем тут так вкусно пахнет? — Завтрак, мадам, — ответил я и поклонился, — чего желаете к яичнице? — Тарелку, вилку и пару тостов, и стакан йогурта, — заказала она. — Тостов извините, нет, — « покаялся» я, — зато есть гренки и много, будешь? И где тут йогурт? Оказалось, что, та, непонятная бутылка и есть йогурт. У нас, помнится, он в коробочках был. Пока ставил на стол завтрак Петунии, зашла Мардж. Увидев готовый завтрак, округлила глаза, и быстро вышла. Вскоре она вернулась с папой и дедом. Я пока ставил на стол гренки, тарелки с яичницей, и баночку с вареньем. Поставил на огонь чайник и, помыв, поставил чашки. Заварочный чайник ждал своей очереди, сахар поставил посередине стола в сахарнице. Отец вышел из кухни, ничего не сказав. Дед сидел с задумчивым видом. Когда закипел чайник, вернулся отец. Я заварил тот самый «эрл грей» в чайничке, и, взяв двумя руками оба чайника, повернулся к столу. Раздался щелчок. Отец стоял с пистолетом в руке, и ствол оружия «смотрел» мне точно в лоб! -Кто, или «что» ты такое? — с напряжением в голосе спросил он, — не вздумай врать! Петуния, с непониманием во взгляде, вскочила со своего места, быстро подошла ко мне и закрыла меня собой! — Мистер Дурсль, что с вами? — с дрожью в голосе спросила она. — это не Вернон, — сказал он, — говори, кто ты и что случилось с моим сыном? — Пети, дорогая, давай мы поговорим с папой? — я отодвинул, как мог её в сторону и прикрыл уже собой. — Могу я поставить чайники, сэр? — спросил я, — они довольно горячие и боюсь, я сейчас их уроню. — Ставь медленно и не вздумай делать лишние движения! — приказал он. Я поставил оба чайника на стол под прицелом. Руки отца заметно подрагивали. — Кто я, к моему сожалению, я сам толком не помню, — начал я, — а откуда вы поняли, что я не Вернон? Дед сказал, — ты свободно действуешь двумя руками, а у Вернона после травмы в детстве левая рука действовала плохо, во всяком случае, он не мог держать в ней ничего тяжелого или горячего. Тем более он не мог никого обнять левой рукой! И главное — Вернон не умел готовить! Вообще! То, что он пытался как-то приготовить, есть было невозможно. — Да и Вернон, практически никогда, не называл меня « папой» — дрогнувшим голосом продолжил отец. Он считал, что я вас «бросил», когда умерла моя жена, и отношение было холодно-официальным, а ты обниматься лезешь! — Маму звали Элиссон, или «Эли» или, как называла её тётя Марго-Элис, — сказал я, — и, кстати, если тебе интересно, тётя на тебя до сих пор очень зла! — Но это лирика, я помню всё, что знал Вернон, я могу сказать вам все даты, кто, когда родился или умер, но я не совсем он. Я хотел с вами поговорить об этом, возможно после завтрака даже, но я не ожидал разговаривать под дулом пистолета. И что теперь? Застенки « секретных» служб, пытки и опыты в тайных лабораториях? — спросил я. -Как-то ты слишком спокоен, для человека, что боится этого всего, — проворчал дед.- Алекс, убери оружие, видишь же, он не боится, и готов сам всё рассказать. Отец убрал пистолет в карман халата и сказал, — попробовать -то стоило, вдруг бы он буянить начал, а вдруг это демон? Да и пистолет не заряжен. -Э, на счёт демона, я точно человек, а судя по вашему поведению, вы и так что-то знали? -Ещё с больницы, — кивнул дед, — после того как тебя не смогли разбудить, вызвали меня, и мы сделали анализы крови, так вот, ни один маркер не подошел, как будто у тебя кровь нескольких человек сразу. Да и венозная кровь, она темная, а у тебя она светлая, даже светлей артериальной. Да и остальные анализы выдавали странные результаты. -То есть, бесчеловечные опыты в застенках гестапо отменяются, — уточнил я. — Ты б не шутил насчет гестапо, — нахмурился дед. Отец сказал, — немцы, в своё время, ловили таких и пускали их на опыты, вот только все сведения, что они получили, исчезли, остались только записи, что такое было. А кроме мертвых тел у них ничего не осталось. Да и те, кто проводил такие опыты, недолго прожили. Так, что сейчас, если что-то подобное и происходит, то стараются узнать всё « по-хорошему». — И часто такое происходит? — спросил я. — Не очень, но бывает, есть же записи, а последний случай произошел лет 10 назад, там маленькая девочка из Италии чуть не утонула, а когда её откачали, заявила, что она французский солдат времен Наполеона, и даже разговаривала на французском того века! -Эм, если он всё- таки «наш» и не опасен, ты ведь не опасен? — спросила Мардж, — может мы всё—таки поедим. Очень кушать хочется, — жалобно продолжила она. Получив мои уверения, что я «белый» и даже, возможно, « пушистый», мы, наконец, приступили к завтраку. — Кстати об анализах, — вспомнил я, — а в больнице никто не «сунет нос» в записи и побежит делать себе имя на сенсации? — Нет, всё «подчищено», все записи и пробы уничтожены. Стенли всё проверил. Да и это военный госпиталь, там все давали подписку о неразглашении, — сказал дед. « Странная забота, то пистолетом тычут, то все следы заметают» — подумал я. После завтрака, а их удивленный вид во время еды меня сильно позабавил, переместились в гостиную. — Рассказывай, — скомандовал отец. Я начал свой рассказ, конечно, то, что это мир из книги, я решил не уточнять. Как и некоторые личные детали. Во время рассказа отец задумчиво иногда кивал, а дед хмурился. Но больше всего меня поразила реакция Петунии и Мардж! Наконец Мардж прошептала, — бедненький, так ты остался совсем один в незнакомом мире? А в глазах Петунии явно виднелись слёзы! А говорят, только русские женщины готовы пожалеть всех! Я готов был к тому, что меня действительно отправят на допрос, или ещё какие гадости, готов на то, что скажут: « ты не наш, и тебе нечего тут делать». Но то, что меня начнут жалеть, ну никак не рассчитывал. -М-да, — протянул дед, — ну и история. То есть, ты теперь и Вернон и нет? — Я, честно говоря, и сам не знаю, кто я теперь. Мы ведь с ним не погибли, я не «захватывал» его тело, как и он моё, мы «слились» с ним. У меня 2 памяти на одно тело! — А голосов в голове нет? — уточнил дед, — ну или там второго «я»? -Нет, ничего подобного, — помотал я головой, — после комы, я, как ни странно, чувствую себя одним человеком. Они сидели, обдумывая мои слова, отец, как я понял, ещё что-то решал для себя. Мардж и Петуния, похоже, решили для себя «если он выглядит как Вернон, голос Вернона (вот тут я бы поспорил, как по мне, голос тот же, что и был), может это и есть Вернон? А то, что рассказывает, так мало ли у кого какие видения бывают после травм?». Тут раздался стук в дверь. «Вроде никого не ждали» — подумалось мне. — Я открою, — сказал дед. Вскоре было слышно детские голоса и голос деда. Хлопнула дверь холодильника и вскоре входная дверь. Дед вернулся и сказал, — знаете, за всеми этими событиями, мы чуть не забыли, что сегодня 31 октября! Все оживились, было, похоже, что новость об этой дате как-то «перекрыла» мои откровения. Мне, например, данная дата ничего не говорила. — И что? — спросил я. — А то, дорогой ты наш, что сегодня Хэллоуин!Канун Дня Всех Святых! Сегодня на площади ярмарка, а вечером будет большое гуляние! Такое пропускать нельзя! — дед засмеялся, — самое время для всякой «чертовщины»! — Да уж, « чертовщины» в последнее время хватает, — буркнул отец, он поднялся, — я пойду к себе пока. — Надо конфеты разложить для детей, — подхватилась Мардж. — Я помогу, — сказал дед, и они вместе ушли на кухню. Остались лишь я и Пети. — Петуния, — начал я — если ты не захочешь со мной жить и хочешь развестись, я всё пойму и приму. Она помотала головой, и, пряча слёзы, подошла ко мне. Ни слова не говоря, она, обняла меня и замерла. Я не знал, что говорить, да и надо ли? Удивительная женщина. Постояв так немного, она шмыгнула носом и сказала, — Вернон, пойдем, поможешь дом украсить. Согласно кивнув, я ответил, — конечно, дорогая. А что? Вернон, так Вернон.