Вернон

Я открыл глаза. Если бы не слабость по всему телу, я б наверно вскочил от увиденного. Прожить » по новой» жизнь незнакомого человека, да ещё и из «книжного» мира было потрясением даже для моей крепкой психики. Слабость была такой, как будто и не отдыхал. Я осмотрелся. Палата изменилась. Рядом со мной стояли какие-то приборы, на палец правой был надет непонятный зажим, а в левую была вставлена игла капельницы. Сама капельница находилась на специальном штативе, рядом с тумбочкой, слева. На соседней кровати спала спиной ко мне девушка, волосы её имели светло-розовый цвет. На тумбочке стоял стакан чая, накрытый кусочком хлеба, рядом стояла тарелка с уже подсыхающей кашей. Был слышен писк прибора стоящего рядом, я даже слышал, как в капельнице капает лекарство, и дыхание спящей девушки. -» Отлично, — подумал я, — значит, слух вернулся, не хотелось бы начинать жизнь здесь глухим». Лежать было неудобно, я снял с пальца зажим и затем, прижав, вынул иглу капельницы. Начавшую капать кровь промокнул хлебом, использовав его вместо ваты. Буквально через минуту в палату зашла девушка в белом халате, ойкнув, она стремительно выбежала из комнаты, а ещё через пару минут, зашла уже с молодым мужчиной со стетоскопом на шее. Он произнес, — очнулись? Отлично, отлично. Вы вынули датчик, и прибор выдал ровную линию, такое бывает, только если пациент умер, а вы, я вижу бодрячком. Говоря это он, не забывал светить по очереди в каждый глаз, нащупал пульс и, смотря на часы у себя на руке, посчитал его. — Итак, — он продолжил, — можно сказать, что вы «родились в рубашке». Несмотря на аварию и кому, у вас нет серьёзных травм и судя по вашему виду, обошлось и без последствий для психики. С последним я бы наверно с ним всё- таки поспорил. Для человека, попавшего в придуманный мир, я чувствовал себя слишком спокойно. — Доктор, — спросил я, — и сколько я тут лежу и что со мной было? — Лежите уже две недели, — ответил он, — а вот что было.… Понимаете, после того как вас привезли, вас оставили буквально на пару минут, а когда медсестра зашла в вашу палату, вы уже спали. Но это не обычный сон, вы лежали вытянувшись, и температура поднялась до 40 градусов. Все попытки вас разбудить ни к чему не привели. Вам начали ставить лекарства для поддержания организма и пытались сбить температуру, но безрезультатно. Так вы пролежали неделю, на начало второй, ваша температура упала до 35 градусов, и даже на ощупь ваше тело было холодным, дыхание медленное и слабое. Были все признаки комы. Было даже мнение, что вы не «выкарабкаетесь». К счастью вы очнулись и даже связно говорите. Пока он говорил, от шума голосов проснулась девушка на соседней койке. Она повернулась в нашу сторону, и, увидев, что я сижу на кровати, с криком «Вернон!» буквально прыгнула ко мне. Обхватила меня руками, вся дрожа. И начиная плакать, она шептала, — очнулся, ты, наконец, очнулся. Я так перепугалась, не бросай меня больше! — Девушка, девушка, — сказал врач, — спокойней, уже всё хорошо. Никуда ваш любимый не денется. Счастливо вздохнув, она прижалась ко мне и прошептала, — я люблю тебя. У меня в голове буквально щелкнуло, я немного отстранился, и, встав c кровати, встал на одно на колено, и хрипло произнес, — я тоже тебя люблю, и прошу стать моей женой! Она засмущалась и сказала, — я конечно согласна, но я уже и так твоя жена! Она повернулась к доктору и спросила, — скажите, что это с ним? — Скорей всего небольшие последствия аварии всё- таки есть, — ответил тот, — возможно контузия и потеря памяти. Надо будет обследоваться у профильного врача. Могу пока посоветовать покой и принимать седативные препараты. Хотя, я так вижу, любить вас он не перестал. Врач улыбнулся. Я встал с колена, и обнял девушку, — » это ведь Петуния», — мелькнула мысль. Посмотрел на неё. Что я могу сказать? Девушка — ростом примерно 165 сантиметров, блондинка (розовый ей, кстати, очень идет), прекрасная фигура. Стройные ножки и грудь где-то третьего размера. Когда она увидела, куда я смотрю, очень мило засмущалась. — » Вернон, а ты ведь везунчик, — подумалось мне, — одобряю!» — » А ведь, получается, я теперь женат! — пришла следующая мысль, — и что теперь? Она мне, конечно, очень нравится, но ведь она жена «того» Вернона!» — » Надо будет всё — таки поговорить с ней отдельно, — решил я, — если сейчас начать объяснять, боюсь из этой палаты я перееду в другую, но только уже в «психушке». В палату зашла медсестра, и сказала, — там к мистеру Дурслю посетители, можно их позвать? — Да, — ответил врач, — осмотр завершен, можете позвать их. Она вышла и вскоре вернулась с двумя мужчинами. Увидев первого, я на пару секунд застыл. Понимаете, в «той» жизни, мой отец умер от рака в 1988 году. Сейчас же передо мной стоял он! В военной форме, живой, здоровый, и заметно помолодевший! Отстранив Петунию, я подошел к нему, и, не веря своим глазам, сказал, — папа? Мужчина как-то странно вздрогнул и кивнул. Я обнял его, может это бред, может какие-то «игры разума», но вот пахло от него тем родным запахом, что я помнил по «тому» детству. — Эм…внук, — протянул второй мужчина, — мы тоже рады тебя видеть! Я посмотрел на него, мужчина, немного выше меня и отца, в сером костюме и белом халате, на вид более » взрослая» версия отца. Из прошлой жизни никаких ассоциаций не возникло, хотя и так было понятно, что это дедушка Вернона. Я отпустил отца, он даже вздохнул с облегчением, и сказал, — привет дед! — Привет, внук, — ответил он, — как ты тут? — Пока сам не знаю, — ответил я, — врач говорит, что жить буду, хотя есть проблемы с памятью. — Да, — подтвердил врач, — осмотр показал вполне сносное состояние мистера Дурсля, но возможно, как последствия аварии, контузия и небольшая амнезия. Как я уже говорил, нужно обследование, а пока советую, отдых и покой. По поводу памяти, советую не торопиться, и если возникнет такая необходимость, вы должны будете помочь ему вспомнить. Они согласно покивали, и дед спросил, — так мы можем забрать его домой? — Да, — ответил врач, — сейчас напишем заключение, и можете забирать. Историю болезни я вам дам. Обязательно обратитесь к своему врачу и пройдите обследование у травматолога и невролога. — Хорошо, Стен, — сказал дед, — спасибо тебе за всё и удачи в работе! Врач слегка поклонился деду. И вышел из палаты. — Так, — ожил отец, — я захватил твои вещи, сейчас переодевайся, и поедем домой. Больничное оставишь на кровати, медсестра заберет. А вещи, что были на тебе в тот день, сейчас в хранилище. Заберем по пути, их нужно выкинуть или постирать. Он вышел из палаты, и вскоре вернулся с пакетом вещей. — Дорогая Петуния, — сказал он, выйди, пожалуйста, пусть он переоденется, успеете ещё «намиловаться». Она покраснела и выскочила за дверь. Я начал снимать «больничное», взял из пакета вещи, и стал одеваться. Когда натягивал штаны, чуть не упал, папа подхватил меня, и, уже с его помощью, я дооделся. Слабость от долгого лежания напрягала. Мы вышли из палаты. Пройдя по коридору, дошли до кабинета врача, он там дописывал страницу. Дописав и поставив печать, отдал документы деду. Тот сказал, — надеюсь, наш договор в силе? — Да, конечно, — отвечал тот, — не беспокойтесь, я всё сделал. — Хорошо, Стэнли, — сказал дед, — тогда тебе удачи, а мы поехали. Посмотрев на свои вещи в хранилище больницы, я проверил карманы, забрал все, что там оставалось, а вещи сказал выкинуть. После аварии они были в плохом состоянии, да и в больнице они «пропитались» запахом. Отец со странным интересом осмотрел их, и, ничего не говоря, вышел из хранилища. Мы вышли из больницы, и, выйдя из дверей, я застыл второй раз. Вокруг меня, метров наверно 10 в диаметре висела странная сфера! Когда я был в помещении и в коридорах больницы я видел, конечно, синеватый цвет воздуха, но подумал на дефект зрения после аварии. Но сейчас, на свободном пространстве, её было видно чётко. Я находился внутри этого «пузыря». Его центр, по- моему — находился на уровне диафрагмы. Там, где кончается грудная клетка и прощупывается кость. Для этой сферы, насколько я увидел, стены, бетон и асфальт не представляли преграды. Более того! Я ясно видел, что она медленно крутится, а на её стенках заметны серебристые «искорки»! — «Это ещё что такое? — появилась мысль, — в «прошлой» жизни ничего подобного не было, да и в воспоминаниях Вернона я такого не видел». Я присел, встал, шагнул в сторону. Сфера послушно двигалась вместе со мной, ничуть не уменьшаясь и не теряя свою форму. — Что с тобой? — обеспокоенно спросила Петуния. На вопросительные взгляды деда и отца, я спросил их, — а вы что, сами не видите? -Не видим что? — поинтересовался дед. "Говорить, не говорить, — подумалось мне, — скажу, что вижу непонятный шар вокруг себя, точно отправлюсь в дурдом". Как-то туда явно не хотелось. — Воздух дрожит, мне так кажется, — соврал я. -Осень же, ветер, вчера солнце было, возможно где-то сильней нагрелось, вот и дрожит, — сказал отец, — а может ты ещё не пришел в себя и в глазах «рябит». — Возможно, — согласился я, — самочувствие ещё так себе. -Садитесь в машину, — сказал отец, — чем быстрей доедем, тем быстрей пойдёшь отдыхать. Машина была служебная, ну а что ещё может быть за машина в камуфляже? За рулем был сам отец, странно, но сейчас его обычного водителя не было. На переднее сидение сел дед, сзади сел я и Петуния, и она тут же прижалась ко мне. Выехав за ворота, отец на секунду остановился, и я увидел на воротах гербы. — Я думал это больница, — сказал я. — Почти, — ответил дед, — вообще-то это военный госпиталь. Я когда-то тут работал, а сейчас тут мой ученик за «главного». Очень способный мальчик. Когда ты попал в аварию, ближайшим был именно этот госпиталь, так что, увидев фамилию, «скорая» привезла тебя сразу сюда. Подумали, что ты тоже военный, да и страховка у тебя военнослужащего. — Откуда? — спросил я, — я же не служил. Что интересно, я не служил ни в «той», ни в этой жизни. В той я тоже не прошел по состоянию здоровья и отслужил «альтернативку». Говоря проще, как работал, так и работал у нас в фирме, а государству отдавал 20 процентов заработка. — Отцу скажи спасибо, — ответил дед, — он как-то оформил. — Мне это проще всего, — буркнул папа, — да и если что, у тебя полный пакет документов военнослужащего, даже пенсию будешь получать «военную». -Эм, спасибо папа, — сказал я. Ну, а что можно сказать ещё? Тем более, по памяти Вернона, военнослужащие имели некоторые привилегии. Грех не воспользоваться, да и всё уже оформлено без меня. — На здоровье, — ответил он, — а сейчас не отвлекайте меня, я редко сам вожу. Думаю, все хотят доехать нормально? Мы дружно закивали и замолчали. Я обнял Петунию левой рукой и, обняв меня, она задремала. Отец посмотрел на это в зеркало заднего вида и только хмыкнул. Дед прошептал, — намучалась бедная девочка. Она, когда услышала что случилось с тобой, с того дня практически жила в больнице. Не отходила от тебя и даже ночевала там. Одевала, умывала, ну и всё остальное что могла. Повезло тебе, внук, береги её. Я согласно закивал, кажется, я в неё уже влюблён. Пока ехали, я рассматривал всё что успевал. За границей я не бывал, тем более Англия, Лондон, и его окрестности. Печалило только что было довольно пасмурно, да и вид сквозь сферу искажался немного. Было видно примерно как средне-накуренной комнате. Да, сфера никуда не делась и спокойно «ехала» вместе со мной и окружала машину со всех сторон. Хорошо, кроме небольшого искажения вида проблем не доставляла, и веса у неё не было. Доехав до дома, а оказывается дом Дурслей, был в пригороде Лондона, даже скорей это был небольшой промышленный город под названием «Коукворд»! Дома, стоящие в одну линию, были копией друг друга. Насколько я увидел, на других улицах было так же. -«М-да, — подумалось мне, пока ехали к дому, контрал-с, контрал — в, блин». Вышли у калитки в небольшой двор, папа загнал машину в гараж. В гараже я неожиданно увидел свои сумки с инструментами и сварку. -А что случилось с машиной? — спросил я. — Какая — то чертовщина случилась с твоей машиной, — ответил отец, — после аварии её забрала полиция, когда механик осмотрел, оказалось, что её тормоза рассыпались пылью. Как будто прошло пару веков и всё проржавело насквозь! Я связался с представителями компании и спросил — как, у абсолютно новой машины, тормоза могут сгнить буквально за пару дней? Так они забрали её к себе и сейчас проводят расследование. Сказали, если будет доказана вина компании, то или заменят машину или вернут деньги. Сейчас ведем с ними переговоры, с нашей — то стороны ничего не сделано, только производственный брак возможен. А раз их машины опасны, а твой случай вообще чуть не закончился трагедией, то это удар по престижу фирмы. Так что ждем заключения экспертов. Я понятливо покивал головой и, заперев гараж, пошли к дому. Дед с Петунией уже успели раздеться, и когда я зашел в прихожую меня чуть не сбил с ног вихрь с уже голубого цвета прической. — Братик, живой! — прокричала, как я понял, Мардж, и стиснула меня так, что я почувствовал, что не только у меня, но и в Англии кончился воздух! -Причина смерти — любовь сестры, — смог прохрипеть я. Она отстранилась, и, слава богу, ослабила хватку. Буркнув, — дурак! — она прошествовала в гостиную. Я пошел за ней, и зашел следом, гостиная была знакома по памяти Вернона, но почему-то в ней не было, что у них есть телевизор! Довольно большой агрегат стоял в углу комнаты. Я сел на диван возле Мардж, папа и дед сидели в креслах напротив, пришла Петуния и занесла чайник и чашки. Следом она принесла поднос с маленьким чайником, сахарницей и печеньем. Я посмотрел на часы на камине, ровно 17.00. надо же. Было хорошо сидеть вот так, в кругу семьи, попивая чай с печеньками. Мучил,конечно, немного, только вопрос — это считать всё же моей семьёй или нет. Решил пока не забивать себе голову и поговорить со всеми потом. Во время чаепития включили телевизор, когда я увидел надпись во время эфира, я чуть не опрокинул чашку на себя. Внизу экрана, вместе со временем стояла дата-30 октября 1979 года! Я чуть не заорал, «чего? Это я не только в другую страну и город попал, так ещё и с 2017 вернулся в прошлое? Нет, я знал, что «Мерседес» отличная машина, но что она ещё и «машиной времени» бывает, явно был не в курсе. Так, возьми себя в руки, ты же знал, что это не твой мир и не твоя страна, почему не может быть тогда и не твоё время?». Вроде в памяти Вернона были же даты. Но то были ЕГО даты! Сейчас же, до меня, наконец, дошло — да, ты «попал» и, похоже, возврата не будет! Во всяком случае, мне метод возврата неизвестен. Разве что попробовать вернуть машину и на ней. Сомнительно, что сработает. Да и там же было «зеркало», а что оно ещё такое? Портал в другой мир? А где тогда установка, что его запустила? Если это было, скажем, веление какой-нибудь сущности, вплоть до Бога, а смысл? Да и такие существа не нуждаются в услугах пусть и хорошего, но специалиста по сетке «рабица». Тут скорей нужен человек с профессиональной боевой подготовкой, а не я, насколько я помню книгу. Да и неужели, если скажем, кому-то нужен был другой персонаж. Меня б хотя бы не предупредили. Ну, типа, как в фильмах — » ты Избранный!» Ну и всё такое. Хотя, я же «Вернон Дурсль» теперь, то есть явно не главный персонаж. Главный у нас Гарри. Гарри Поттер точнее. А я человек, что испортил кроме Дамблдора и его команды детство Гарри. И семья Вернона ему в этом активно помогала. Хотя я понял чувство и мотивы Дурслей после того, что устроили родители Гарри на свадьбе, но мстить ребенку? Тем более, что в этой истории Гарри то и был самой пострадавшей стороной. Нет, хочешь «поквитаться». Так набей «морду» тому, кто собственно виноват. Пусть я не Вернон, ну скажем не совсем Вернон, но за такой «финт» точно бы набил «морду» Джеймсу с дружком. Хотелось побиться головой об стену, мне то за какие грехи это всё? Мало у нас было проблем в той жизни? Ладно, я спокоен, абсолютно спокоен. Будем решать постепенно. Время ещё есть. Хорошо все внутренние «метания» не вышли наружу, как сидел с чаем в руке там и сижу. Хотя внимательный взгляд отца говорит, что он что-то видел. Но молчит. После чая, поблагодарив всех, сказал, что пойду к себе. Хотя мне и стало немного получше, но слабость ещё чувствовалась. Пожелав мне здоровья, они тоже разошлись, осталась только Петуния. Собрав и отнеся всю посуду, она вернулась и провела меня в комнату Вернона. Обнимать её было очень приятно, но я, конечно, не «висел» на ней, так, просто подержался за талию. Отговорившись своим состоянием, переоделся в домашнее, оно, кстати, было мне малость свободно, это я похудел, что ли заодно? Пети помогла укрыться, и, поцеловав меня, пожелала "сладких снов". Через пару часов, я в полусне почувствовал, как Петуния скользнула ко мне под одеяло и, прижавшись друг к другу, мы, наконец, заснули.