Спасем мир? Да запросто!

Заведение было откровенно паршивым, но оно уже не могло ужаснуть их. Обычно в эти двери, над которыми скромно висел вырвиглазной расцветки плакат с названием «Сгоревший Феникс», заходили уставшие путники, одежда которых пропиталась дорожной пылью и потом. Таверны, подобные «Фениксу» являлись повсеместными для людей с дороги, будучи едва ли не оазисом. Еда была отвратительная, пойло ничуть не лучше, но за последние пару лет люди стали непривередливы. Аберфорт, который давно раскрыл свою личность, довольно потирал руки, наблюдая за тем, как его порог переступают все новые клиенты. От сладких мыслей о будущей выручке его отвлекло ощущение того, что за ним пристально наблюдают. Двое. Высокий широкоплечий мужчина с выглядывающим из- под капюшона плаща черным волосом и, скорее всего, девчонка, если судить по фигуре, так как лицо ее надежно спрятано. Тут они направились к нему той характерной для боевиков походкой. Сделав вид, будто проверяет что-то в прилавке, старик проверил верное ружье и спрятал пистолет в карман: — Могу чем-то помочь? — О, да, сэр. Один столик на двоих и стандартный ужин, — да, все же это была девчонка. Или человек, изменивший свой голос чарами, что не было редкостью. — С вас три сотни, — да, цены взлетели до потолка и даже выше, но надо же было на что-то жить честному трактирщику! Тем более, бывшие в ходу «магические» деньги теперь ценились только у оставшихся на посту артефакторов, да подпольных торговцев условно- запрещенными вещами и веществами. Поэтому расчет был в фунтах. Мужчина небрежно бросил на прилавок скрученные купюры и перехватил свою попутчицу за предплечье, направившись к свободному столику. — Что ты себе позволяешь? — прошипела она, едва оказавшись на неудобном и неустойчивом стуле. — Если бы он тебя узнал? За тобой охотятся, дура. А он, — мимолетный взгляд на трактирщика, — с ним очень хорошо знаком, тебе ли не знать об этом факте. — Прости, ну забыла чары обновить, с кем не бывает? И вообще, я голодна, как тот оборотень и хочу спать. Где мы скроемся? — Скоро мы доберемся до одного заброшенного поместья, примерно день пути остался. Надеюсь, чары там еще сохранились. — Понятно. Ты же тоже заметил, что он был готов тому, что мы на него нападем? — Поверь, сейчас даже ребенок уже знает, что от твоей паранойи зависит жизнь, а порой не одна, а всей семьи. Спустя десять минут Аберфорт был готов вознести молитву Мерлину, когда к нему подошел тот молчаливый мужчина и с вежливой улыбкой (для чего пришлось немного приподнять капюшон) попросил о комнате на четыре часа. — Эй, у меня здесь комнаты снимают охотники, вникаешь? А мне проблемы из- за левой бабы вообще ни к чему. — Поверьте, она точно не доставит вам проблем. Тем более, мы готовы хорошо оплатить четыре часа по цене суточной комнаты. Вас устроит? Аберфорта цена устраивала, даже очень. Редко у него снимали комнату более, чем на восемь часов, которые тратились на сон. По законам нового мира, в трактирах любому путнику был обеспечен спокойный сон, поэтому ближе к ночи некоторые трактирщики выручали немыслимые деньги. Но вот с женщинами в этом новом мире было сложнее, чем прежде. Или легче. Кто как смотрел на это. В трактирах их не было от слова совсем, им было страшно. Все же здоровенные мужчины- охотники, обделенные женским вниманием, внушали справедливые опасения. Дамы из чистокровных волшебниц прятались дома, укрывшись всеми возможными чарами и ритуалами, полукровки и магглорожденные женщины укрывались либо в домах родителей- магов, либо у женихов, имеющих дом с защитой. А те, кому не свезло, становились, грубо говоря, живым товаром в это жестокое время. Поэтому любая особь женского пола становилась объектом опасного внимания. — Послушай, мой трактир могут разнести, если узнают, что тут свободная бабенка выискалась. Вряд ли ты оплатишь мне убытки. Поэтому нет. — Дамблдор, мать твою, думаешь, я тупой? Никто и не узнает об этом, потерпишь четыре часа. Давай ключи и держи деньги. Потом быстрое, но не вызывающее подозрений ретирование в выделенную комнату. Более аскетичную обстановку в трактире было сложно представить. Двери в ванную комнату давно не было, вместо нее потускневшая от бесконечных чистящих чар оранжевая шторка. Одна кровать с продавленным матрасом, тонкое одеяло и один колченогий стул. Тем не менее, девушка с радостным смехом откинула капюшон и упала на кровать, раскинув руки. Мужчина заглянул в ванную и ополоснул ледяной водой лицо, мазнул безразличным взглядом по своему отражению в треснувшие поверхности зеркала и потом лег рядом с девчонкой, которая уже успела уснуть.