Jubilee

— Девятая. Маленькая девочка не более десяти лет сидит в небольшой комнате с голыми бетонными стенами и кафельным холодным полом, от соприкосновения с которым босыми ногами, мелкая дрожь проходила по всему телу. Она сидит за обыкновенным белым столом, на стуле без спинки. Девочка уставилась в одну точку напротив себя. Там было окно из крепчайшего стекла, за которым стояли люди в белых халатах. Она не знала их, но внимательно изучала внешность. Вдруг послышался щелчок. Справа от окна открылась большая металлическая дверь с несколькими сложными замками. Теперь в комнату вошёл Он. Девочка не помнит ни его имени, ни как его называют другие дети. Это очень лёгкое слово, но она словно никогда его и не знала. Тёмный классический костюм закрыт белым халатом, и потому видно только галстук. Он как-то коварно улыбается ей. Это выражение лица совсем не понравилось ребёнку. Он сделал шаг вперёд, после чего закрылась эта дверь, и снова послышался щелчок, только более глухой. Девочка пытается вспомнить, что же он сделал ей плохого, но не может. Зато она точно знает, что от него ничего хорошего ждать не стоит. Джеки закрыла глаза и открыла их уже на том самом окне. Слёзы на щеках слегка подморозили кожу, но девочка этого словно и не чувствовала. Она сидела почти неподвижно, изредка качая головой. Но ей удалось вспомнить, что она здесь, на этом окне, и для чего. Лицо приобрело взволнованный вид. Джеки аккуратно повернула голову направо. Теперь она прекрасно видела что такое счастье. Дети танцевали под музыку, болтали, некоторые подпевали. Весь зал был украшен лентами и зеркальными шарами. Всё выглядело как в волшебной стране. Джеки кажется уже была там, в сказочном мире. В мире детства, беззаботности и счастья. Девятая гостила там недолго, но в голове всплывали моменты того прекрасного времени, то есть прошлого. «Интересно, а я ещё в детстве» — спросила она у себя. Теперь Джеки вернулась в реальность и наблюдала за каждым ребёнком, внимательно его узнавала: улыбалась когда находила в его душе что-то доброе и прекрасное, и морщилась, когда находила в ребёнке что-то плохое или отвратительное. Джеки изучала жизни этих людей и их чувства. Иногда у девочки в голове появлялась мысль, что она уже знает некоторых людей. Например та девчонка в розовом платье у скамеек. Или тот мальчик, что мчится сквозь толпу к выходу. Для Джеки это была словно игра: смотришь на ребёнка и пытаешься вспомнить его. Так девочка перебрала почти половину присутствующих. Песня сменилась, и теперь внимание Джеки прикрепила к себе девочка в дверях, по-видимому только вошедшая в зал. Девочка на окне уставилась на неё с испуганным непонимающим взглядом. Она знала её, очень хорошо знала и помнила. Джеки со слезами на глазах глубоко вдохнула воздух в лёгкие. — Вспомни. Но девочка не помнит когда, где и при каких обстоятельствах она познакомилась с той красавицей. Джеки внимательно изучала её внешность, и ещё больше убеждалась в том, что она явно знакома со странной девочкой в зале. Последняя наконец, неуверенно двинулась вперёд. Мысленную проведя прямую от девочки, Джеки обнаружила, что на встречу ей тоже идёт мальчик. И Джеки точно его знает, она помнит всё. — Майк. На нём красивый новый костюм, который точно очень ему подходил. Его волосы были уложены как и всегда, но с последней их встречи они очень выросли. Выражение лица было слегка взволнованным и удивлённым. Джеки уже поняла к кому идёт эта девочка. Теперь Девятая больше не улыбалась, её лицо было грустным. Секунды шли для Джеки словно целый час, но всё же настал тот тяжкий момент, когда Майк взял девочку за руку. Этот вроде обыкновенный лёгкий жест, несущий в себе столько прекрасных незабываемых чувств для этой пары, и столько боли и печали для Джеки. Именно тогда лёгкая слезинка выпала из глаза Девятой. Девочка уловила тот влюблённый и смущённый взгляд партнёрши Майка, и теперь она точно знала её имя. — Одиннадцать. Её шёпот был так тих, что она задумалась, точно ли она сказала это, или же это её голос в голове. Джеки сидела теперь тихо, представляя что именно она танцует сейчас там, с Майком, что она в красивом платье, с новой причёской и припудренным носиком, является одной из самых красивых девушек школы. Что именно Девятая так счастлива сейчас, она не одинока, а любима и ценима. Но нет, Джеки сейчас тут, на этом гнусном окне просто мечтает. Мечты для девочки были и есть сейчас главным в жизни. Только с помощью них она держится, в них она уже почти и живёт. Девятая внимательно следила за всеми движениями Одиннадцать. Она запоминала их, быть может, навыки танца ей всё же пригодятся в жизни? У девочки в голове вновь всплыло слово, она вспомнила его. Смотря на окно, она с улыбкой произнесла: — Т-теле-ви-визор. Девятая сразу вспомнила таинственные ящики где жили люди, звери, разные предметы с ними. Откуда они смотрели прямо на неё и словно разговаривали с ней. Всё это время грустное и задумчивое лицо Джеки не менялось. Но стоило лишь лицам танцующих чуть приблизиться друг к другу, буквально на миллиметры. Время будто остановилось для Джеки, сердце в ужасе подскочило. Но она их не остановила. Девочка ничего не слышала более. Гнев всё нарастал, а жажда мести начала ждать того часа, когда сможет нанести боль оскорбившему хозяина человеку. И вновь всё пришло в движение. Лица детей приближались друг к другу, они смущённые и взволнованные, но всё же, неожиданно для Джеки, поцеловались. В глазах у Девятой помутнело, а руки опустились. Она закрыла глаза, и из них хлынули слёзы. Девочка собралась в небольшой комочек, чтобы согреться. Она облокотилась на окошко, продолжая, несмотря на боль, следить за танцующими детьми. Их лбы соприкоснулись, глаза были закрыты. И Джеки тоже их закрыла. В голове гудело, теперь музыка неприятно резала слух. Девятая решила попробовать уснуть. Она беспокоилась о том, на какой высоте собралась отдохнуть, но почему-то всё-таки, не сдвинулась с места. Сон начал аккуратно окутывать её и уносить в страны снов. Джеки старалась не нарушать спокойствия в себе, чтобы уснуть. Голову не покидало совсем недавнее воспоминание, эта печать взаимной любви больно резала сердце. Она признавала это, признавала, что влюблена в Майка. И он это знает. И именно в этот момент, волшебный момент, он имеет среди прекраснейших восхитительных чувств, одно ужасное. Он предал её. Предал Джеки, которую уже плохо помнил. Ему было стыдно и больно. Майк знал почему ему стыдно, но совсем не понимал почему больно. Так больно режет в области груди. Майк будет все чаще вспоминать, как почти каждое раннее утро, собираясь в школу, он бежал к почтовому ящику (пока никто не добрался до него раньше) и вытаскивал из него доставленную недавно почту. Среди них он отыскивал одно письмо, на котором всегда в левом верхнем углу была наклеена маленькая бумажка, на которой нарисован автобус. У транспорта были чётко вырисованы окошки, маленькие детали внутри. Майкл сразу выбирал его из пачки и прятал в огромный карман куртки, в котором грязная и слегка влажная бумага слегка мялась. Удостоверившись, что никто этого не видел, он скорее бежал домой и клал на тумбочку в гостиной всё то, что его не интересовало. Затем он прятался в подвале и раскрывал таинственное письмо... Теперь девочка уже не могла спать. На сердце было тяжело, что-то давило на него. Девятая думала, что это грусть, усталость, разочарование и злость: но нет, не только они. Джеки не сразу это почувствовала, но над нею словно что-то нависло. Но мысли девочки вновь занял Майк, и она быстро забыла о том странном чувстве. Девятая знала, понимала, и радовалась тому, что он её не забывает. Хоть и вспоминает её изредка, Джеки уже была довольна тем, что он не забывает. — Остановитесь. Теперь Джеки сидела в полной тишине. Дети остановились, их взгляды и дыхание тоже. Девочка сжала губы и избавилась от крови, вытекшей из носа одним резким движением ладони, собранной в кулак. Втянув скулы, Джеки напрягшись, решила для себя одно: пора накрыть вечеринку. — Повеселимся. Девятая резко хлопнула глазами, и теперь свет в зале потух. — Выключился. Танцы вновь продолжились, но лишь на краткое мгновение. Детский гул окутал зал, музыка утихла, и крик некого взрослого слегка вспугнул Джеки. Но она улыбнулась. Девятая была довольна собой, ей требовалось это. Она с удовольствием закрыла глаза и плавно вдохнула воздух. Её спокойствие прервал резкий голос снизу неё. Глаза Джеки округлились, и она спешно повернулась от окна. Рядом со стеной, в метрах двух ниже девочки, стоял толстый мужчина. Ей было не сложно догадаться, что это школьный охранник, однако, что делать теперь? Но почему-то растерянный ребёнок не захотел думать и ждать более. Девятая резко повернулась уже спиной к окну, и свесила ноги вниз. Ничего страшного. Охранник было начал кричать что-то странное, а в его рации странно начали шуметь другие голоса. Он отошёл слегка в сторону, и это дало возможность девочке спрыгнуть более благополучно и безопасно. И Джеки спрыгнула. Девятой не удалось сдержать крик, когда она приземлилась на правый бок. Боль окутала всю правую часть тела, и постепенно начала идти и далее по телу. Даже открыть глаза было очень сложной и неприятной задачей. Но сил у Джеки много, и кому как не ей это отлично знать. Мужчина теперь подходил к ней. Девятая вскочила на колени и повернулась к своему нарушителю спокойствия. Шум из зала сжал в Джеки всю накопившуюся за этот день злость, но девочка умело сдержала этот порыв. Она лишь сосредоточено мотнула головой вправо, отчего охранник двинулся не по своей воле в ту же сторону. Он с некоторым грохотом повалился на землю, и это был шанс Джеки сбежать. Она с тяжестью поднялась на ноги и начала бежать вперёд. Охранник теперь успел оправиться от неприятного падения, и начал преследовать девочку, вновь что-то крича в рацию. Девятая в процессе бега не замечала ничего кроме своей цели, этой темноты в дали, в которой ей нужно оказаться, чтобы скрыться. На её пути встала ожидаемая преграда: забор из проволоки. Она увидела его на расстоянии нескольких метров. Времени у неё хватило лишь на мысль одну: уничтожить. И вот теперь преграды словно не было: огромная дыра в заборе дала уйти девочке, оставив охранника недоумевать.