Ученику в наставление

ученику в наставление       Не помню, с чего начать и как же мне дальше быть, мысль летит верткой птицей - старику её не словить, так слушай, слушай, пока окончательно я не сник. Ты готов, глупый мой ученик?       Вот первый урок, сюда-ка гляди: себя пополам не переходи, в истории шрамах да не упади, в крови колыхаясь - себя найди, но, впрочем, последнюю эту суть не смог к себе правильно повернуть ни я, ни тысячи до меня, ни Светом рожденные от огня. Лишь веру в груди своей нежно храня счастлив будешь - вот это и помни.       Второй: игру не заканчивай на краю, учись жить так, как я даю, осторожнее в действиях, даже во сне -       никогда       не оказывайся       на дне       Оказавшись же, только себя кори: ведь не был способен успеть до зари, ведь не углядел, как не спят бунтари, ведь сумраком очи накрыл свои сам, невежда. Борись: цепляйся за ветви, ставшие на пути, от хитросплетенья теней за спиной в любой из реальностей не уйти, так учись ими править.       Но это все мелочи: так кричит моя память, потому не спеши, глупый, слова исправить. Я расскажу, а ты мне внемли - придется вести до края земли тебя.       Я - жег и гасил, я - умолял и просил, я - тонул и всплывал, без всего этого, мальчик, я собой бы не стал, я бы чужую жизнь, не свою прожил, жил - не тужил, пил по приказу хоть вязкий ил, принимая его за вино, не представляя, что все вокруг как-то не то и можно б его изменять. Но я стал тем, кем я хотел стать.       Не смей старика перебивать!       Я - убивал и мстил, я - миловал и кутил так, как потребно было душе. Глупости, верно, затёртое насквозь клише; так я считал. Что считали иные - складывать из обрывков слов нелегко, людей понять трудно, а ставки взлетят высоко, есль рискнешь в игре правила все смести, но рискнуть ты посмей: идти лишь по собственному пути ты должен. Не знаю, что встретишь в дороге, да пускай даже змей - все одно, не сворачивай, зубы сожми и вперед, ядом ли, сталью раненый, всякий тебя поймет, всякий приют даст и теплый кров, если почует достойного в схимнике из низов.       Главное, мальчик, не то, как себя подать, главное - кем бы тебе не стать.       Мысль упорядочи, разуму право дай, но палку с ним не перегибай, ты - мыслью правишь и ею рожден, гласом лишь мысль озаряешь. Так будешь спасен, в первую очередь, от себя. Но помни - действия мир творят, только действием, кровью твердь окропя, завоюешь дворцы, злато, власть.       Знаешь, мой мальчик: тоскливо всё это. Как бы тебе не пасть.       Я говорю, ты смеешься мне прямо в глаза. Что старик знает, что может он показать? Сам развалился на бархате и парче, ещё и брюзжит, что ткани - они не те, что платина, серебро на запястьях - ложь, что сталь роднее и меч, и, думаешь, стоит ему за это голову сечь. Но, мальчик, в малом знании не твоя вина, так прошу, вслушайся, вслушайся, пока летит моя голова, в лживые эти слова.       Нужно быть сильным, нужно не знать побед - видеть итог только, ведь в истинном бое истины, как и победы, нет. Всегда есть одно и но, ты и ещё вон то, третий, забытый кадр, неучтенный в ночи саламандр. Смотри не в глаза - в души людей от начала и до конца своих дней, суди по делам, утаенным намерениям, невысказанным словам - но себя суди вместе с ними.       Тогда и прольется свет правды.       Ты вновь смеешься в ответ.       ...прости, ученик, жить правильно я не смог.       Моя глупая смерть - последний тебе урок.