Глупость

***

«Я вырастил тебя, подобрав тебя с улицы беспомощным, низким, слабым, зависимым от наркотических веществ. Ты был таким беззащитным, что я не смог устоять и, вопреки всем ограничениям съемной квартиры, забрал тебя к себе, повезло, что сторож не заподозрил ничего, будучи очень невнимательным и безразличным к своей работе, интересно, как его еще не уволили. Поначалу, ты был очень сильно скован и стеснителен, но моей ошибкой было дать тебе слишком много воли. Милый Майкл, мне никогда не казались страшными твои гримасы, появление которых я не считал чем-то очень серьезным, ох, как я тогда ошибался, будучи не менее наивным, чем тот самый сторож. Все твои странные нападки начались незадолго до того, как тебе исполнилось 17: начались пропажи моих чертежей, помеченных грифом секретности, которые я по такой же ошибке оставлял в своём письменном столе. Потом, под своей подушкой я нашёл нож. Посмеялся, потому что такой жест мне был непонятен. Потом, ты стал рассыпать везде перец и соль, что тоже меня забавило, несмотря на то, что убирать приходилось мне все. Я так верил в тебя, радовался от чистого сердца за тебя, а потом ты воткнул нож в стену. Точнее, в меня, но я вовремя увернулся. Через неделю — да, да, я считал дни — ты попытался меня задушить. Тогда мне и стало страшно». Аарон встал из-за стола, ещё раз взял в руки листок бумаги, чтобы перечитать свои откровения, адресованные Майклу, сложил его пополам и вложил в конверт, который, в свою очередь, приклеен к стене скотчем.       Аарон проснулся. Его руки задрожали: сон оказался слишком правдоподобным. Крепко сжав в ладонях одеяло, перепроверил обстановку вокруг: та же спальня с евроремонтом, та же постель с бирюзовыми простынями, тот же мальчик, сопящий ему в плечо и видящий десятый сон. Нет, в этой картине чувствовалась какая-то фальшь. С возрастом в Майкле произошли определённые изменения. Несмотря на то, что уже несколько лет его круг общения составляли Аарон и наряд из его слуг — бесчувственных машин, Майкл не был похож характером ни на кого из них. Аарон получал удовольствие, контролируя каждый аспект жизни человека, который младше его почти в два раза, а Майкл привык подчиняться, чтобы получить ещё один час внимания от вечного занятого папочки — именно это слово юноша использовал по отношению к Аарону. То ли с издёвкой и упреком, то ли в знак полной покорности и всевластия педофила. Для того, чтобы скрыться от возможных проблем с законом Аарон сменил штаб проживания и переехал в очередной дом, приказал разбить большой сад для своего эстетического удовольствия. Однако сад и стал для него одним из самых больших страхов. Майкл находился в федеральном розыске. К слову, в розыск подали не его родители, а средняя школа. Одним из самых больших страхов мужчины стала возможность того, что Виштынецкого найдут в его доме, и тогда накроется медным тазом его жизнь, потому он придумал выход из ситуации проще — подвал и частный дом. Мальчик имел полное право свободного передвижения по дому, однако на улицу выходить разрешалось только в присутствии Аарона рядом. Таким образом, Монтагомерти был его вынужденным другом, который знал о нем слишком много. Сей факт оказал влияние на становление личности юноши: с каждым днём он все больше отдалялся от своего тюремщика. Когда Майкл оставил укус на руке папочки, то папочка задумался о том, что закрыть его в подвале на несколько дней — лучшая идея перевоспитания. И вот, проведя неделю в сыром подвале без развлечений, Майкл был возвращён обратно «на волю» в кровать Аарона. Несмотря на все слёзы и обещания мальчика о том, что он исправится и впередь будет следить за своим поведением, в воздухе ощущалась какая-то ложь, недосказанность. Поправляя подушки для своего удобства Аарон обнаружил что-то блестящее под ними. Заинтриговало. Какого же было его удивление, когда из-под простыни выглянуло лезвие кухонного ножа. Спящий мальчик и кухонный нож под его рукой.