17 — 22 августа
And if I told you that I loved you You'd maybe think there's something wrong I'm not a man of too many faces The mask I wear is one. «Shape of my heart», Sting
Следующие шесть дней Селина провела в доме Брюса, отлучившись лишь раз, вечером семнадцатого августа. Собираясь навестить его, она и не предполагала, что снова останется на ночь, поэтому на следующий день ей пришлось заехать домой за одеждой на смену. Селина пыталась было сказать, что ей неудобно так надолго оставаться в его доме, но Брюс и слышать ничего не хотел об отъезде. — Селина, останьтесь, пожалуйста, до конца вашего отпуска, и не думайте, удобно это или нет. Возьмите вещи, которые могут вам понадобиться, и возвращайтесь. Альфред вас отвезёт. — Брюс с ужасом ждал того дня, когда закончится отведённое им время, и ей придётся вернуться на работу. Тогда она уедет. Быть может, так будет лучше. Сближаться с Селиной было опасно, кто-нибудь может узнать, и тогда он будет уязвим. Он не хотел навлекать на неё беду. От одной мысли, что с Селиной что-то может случиться, внутри всё холодело, но и расстаться с ней он уже был не в силах. За эти несколько дней она вошла в его сердце. Он никогда не испытывал ничего подобного, даже к Рейчел. В конце концов, он больше не Бэтмен, Альфред прав. Ему почти сорок, большая часть жизни прожита. Вот только жил ли он? Нет… Тёмный рыцарь стоял на страже Готэма, посвятив всю свою жизнь благородному делу защиты города. А сейчас Брюс чувствовал себя так, словно впервые увидел свет после долгих лет мрака. В душе зарождалась надежда. Он всё ещё жив и всё ещё может обрести счастье. Спустя восемь лет после гибели Рейчел Брюс, наконец, узнал правду. Альфред всё ему рассказал.***
Брюс в задумчивости сидел в кресле, когда Альфред вошёл в спальню с подносом в руках. По настоянию Селины он провёл в постели ещё два дня, и в этот день, девятнадцатого августа, начал понемногу вставать. — Мистер Брюс, я принёс вам чай. — Альфред был рад видеть, что его состояние улучшается с каждым днём. Но сейчас Брюс был чем-то огорчён. — Ты не видел мисс Кайл? — Она ушла всего полчаса назад, но Брюсу уже её не хватало. — Она в саду, сэр. — Альфред помолчал, словно сомневался, стоит ли говорить дальше, затем продолжил. — Хорошая она девушка. Умная, добрая, и такая красавица. — Да, Альфред, мисс Кайл — прекрасная девушка. — Брюс был всё так же задумчив. — И смею заметить, она вам очень подходит, мистер Брюс. И кстати, вы ей тоже нравитесь, это видно. — Ты пытаешься свести меня с мисс Кайл? — Брюс вышел из оцепенения и внимательно смотрел на Альфреда. — Да, сэр, я пытаюсь свести вас с мисс Кайл. Я свёл бы вас даже с шимпанзе, если бы это помогло вернуть вас к жизни. А мисс Селина… Мне кажется, вы тоже это чувствуете. С ней у вас может быть будущее. Она сделает вас счастливым, вот увидите. — У меня уже должно было быть будущее с Рейчел, а теперь она мертва, Альфред. — От того, с какой горечью Брюс произнёс эту фразу, у Альфреда защемило сердце. Он уже давно убедился в том, что зря скрыл то письмо. В тот момент, когда он хотел его отдать, мистер Брюс был раздавлен, и Альфред боялся, что он сдастся и что-нибудь с собой сделает. Но то, во что он добровольно превратил свою жизнь, так и не сумев справиться с этой потерей, было гораздо хуже. Каждый день все эти восемь лет Альфред жалел, что в то утро сжёг письмо мисс Доуз. Если бы Брюс узнал обо всём ещё тогда, возможно, его жизнь не стала бы одним сплошным страданием. Но Альфред ещё мог всё исправить. Может быть, ещё не слишком поздно. — Мистер Брюс, простите меня. Я уже давно должен был вам всё рассказать. И он рассказал. Брюс был ошеломлён. Все эти восемь лет он думал, что Рейчел выбрала его. Он думал, что она любила его. А сейчас понимал, что вся его жизнь была лишь иллюзией. Всё это было неправдой. Если бы он знал тогда… Брюс был зол на Альфреда и одновременно ему благодарен. Он знал, как сильно этот человек любит его и, без сомнений, он сжёг письмо только ради его блага. — Альфред… — Говорить было тяжело. — Спасибо, что рассказал. Мне жаль, что ты так долго хранил эту тайну. Это было ошибкой. — Я знаю, мистер Брюс. Знаю… Я никогда себя не прощу. — В глазах Альфреда стояли слёзы. — Если бы я знал… — Не вини себя. Я сам во всём виноват. Только я один… Знаешь, ты прав насчёт мисс Кайл — она удивительная женщина. Я ни к кому не испытывал таких чувств, но мысль о Рейчел, о том, что мы должны были быть вместе… Я считал, что предам её, если буду жить, понимаешь, Альфред? Но это не так… Теперь я знаю. — Ох, мистер Брюс. Слава богу, что я решился рассказать вам. Знал бы я раньше… — Альфред едва сдерживался, чтобы не заплакать. — Всё хорошо, не надо. — Брюсу тяжело было видеть старого доброго Альфреда таким расстроенным. — Найди мисс Кайл, пожалуйста. Она задолжала мне партию в шахматы. — Конечно, мистер Брюс. — При упоминании имени Селины Альфред моментально пришёл в себя, улыбнулся и ушёл на поиски мисс Кайл.***
Чтобы удержать его в постели, Селина прибегала к разного рода ухищрениям. Вчера она предложила Брюсу сыграть во что-нибудь, всё равно во что, лишь бы отвлечь его от непреодолимого желания встать и вернуться к работе. И он выбрал шахматы, на её беду. Селина играть не умела, все её познания ограничивались названиями фигур. Брюс терпеливо объяснял ей правила. Она была умна и быстро училась, но о том, чтобы выиграть у Брюса Уэйна, Селина не могла и мечтать. После четвертой подряд проигранной партии она перестала вести счёт и только сосредоточенно смотрела на доску. Брюс откровенно забавлялся, наблюдая, как она ход за ходом в очередной раз сдаёт свои позиции. — Ну же, мисс Кайл, почему вы так невнимательны? — Брюс подтрунивал над Селиной, едва сдерживаясь, чтобы не засмеяться. — Ваш пристальный взгляд мешает мне сосредоточиться, мистер Уэйн, — она отвечала ему приторно-сладким голосом. — Как известно, мисс Кайл, плохой работник ругает свои инструменты*. — А я думаю так, мистер Уэйн: кто говорит, что хочет, услышит то, что ему не нравится**. — Ох ты… — От удивления Брюс даже открыл рот. Какой у неё острый язык. Селина подняла на него глаза, в её взгляде читался явный вызов. А в следующее мгновение они оба покатились со смеху. Она рукой задела шахматную доску, и половина фигур оказались на полу возле кровати. Брюс застонал, не прекращая смеяться, согнулся пополам, ладонью придерживая ушибленный бок. — Ох, Брюс, простите. — От веселья не осталось и следа. Селина заметила, как он в один миг напрягся, побледнел, стиснул зубы. Боль была резкой, ему стало трудно дышать. — Дышите, Брюс, постарайтесь не задерживать дыхание. — Она слегка придерживала его за плечи. — Ровнее и глубже. Знаю, это больно, но попытайтесь. — Он поднял голову, с шумом втянул воздух в лёгкие. — Вот так, всё хорошо. Боль отступала. Брюс в изнеможении опустил голову на подушки. Он всё ещё был бледен, на лбу выступил пот. Селина убрала руки. — Я думал, всё уже прошло, — тихо прошептал он. — Нет, Брюс, такие травмы быстро не проходят. Мне жаль, что так получилось. — Ничего. Вы не виноваты, Селина. Мне давно не было так весело. — Брюс улыбнулся ей, стараясь немного подбодрить. В тот вечер партию они так и не закончили, и теперь Брюс ждал продолжения.***
Просыпаясь по утрам в гостевой спальне особняка Уэйна, Селина чувствовала, как её душа оживает, и радовалась каждому предстоящему дню. Она больше не тосковала по Стивену и не видела снов. Всё её время и мысли занимал Брюс Уэйн. Она была так счастлива в этом доме, здесь и сейчас. Селина не знала, что ждёт её впереди, но одно она знала наверняка — Брюс тоже был к ней неравнодушен. Они ни разу не обсуждали установившиеся между ними непринужденные отношения, предпочитая просто наслаждаться обществом друг друга и где-то в глубине души боясь спугнуть такое обыкновенное человеческое счастье, на которое ни Брюс, ни Селина уже и не надеялись. Сейчас она гуляла по усыпанным гравием дорожкам великолепного сада, вдыхая запахи цветов и скошенной травы. Стоял прекрасный летний вечер, солнце уже клонилось к горизонту. Брюс был прав, за городом было так хорошо. До недавнего времени Селина и не осознавала, как устала от суеты Готэма. Она уже давно хотела позвонить Маргарет. Селина точно не знала, что именно хочет ей рассказать, но Мардж была единственным человеком, с которым она могла говорить откровенно. Маргарет знала всё о Селине и понимала её с полуслова. С ней было уютно даже молчать. Она нашла укромное местечко в тени раскидистой ивы, уселась на траву и набрала знакомый номер. — Селина, дорогая, здравствуй! — Маргарет взяла трубку почти мгновенно. — Здравствуй, Маргарет! Я так рада слышать твой голос. — Я тоже, милая. Как хорошо, что ты позвонила. — Селина нечасто звонила свекрови, но Маргарет никогда не упрекала её. Ей достаточно было хотя бы иногда слышать голос Селины, знать, что она жива, здорова, по крайней мере, физически, и всё ещё борется. — Как твои дела? — Всё хорошо, Мардж. — Она говорила тихо, почти с опаской, будто признавалась в чём-то недостойном. За этот год, что Селина прожила в Готэме, Маргарет ни разу не слышала от неё слова «хорошо», когда она рассказывала о своих делах и настроении. Обычно Селина говорила «всё так же». Обе они понимали, что это означает: работа в больнице, дом и кошмары по ночам. — Селина, расскажи мне, дорогая. Ты кого-то встретила? — Участливый тон Маргарет успокаивал. — Да… — Селина почти шёпотом еле вымолвила одно слово. — Что-то не так? — Ах, Мардж, всё не так. — Её голос дрожал, она снова была на грани. На глаза выступили слёзы, дыхание перехватило. — Знаешь, иногда мне так стыдно. Я думала, что больше никогда не смогу полюбить, а теперь мне кажется, что я предаю его. — Селина, девочка моя… Ты не предашь его, если, наконец, начнёшь жить. Ты помнишь, о чём он просил тебя перед смертью? Ты сама мне говорила: Стивен хотел, чтобы ты жила. Он бы тебя не осудил, и я не осуждаю. Я рада за тебя, дорогая. Я каждый день молила Бога, чтобы он послал тебе утешение, и вот, кажется, мои молитвы были услышаны. — Голос Маргарет тоже дрогнул, ей трудно было удержаться от слёз. Она очень волновалась за Селину, и то, как тяжело она переживала эту потерю, сильно её беспокоило. Маргарет, как мать, конечно, тоже была убита горем, но горе Селины было во сто крат глубже. — Спасибо, Маргарет. Я так люблю тебя. — Селина уже не пыталась бороться с подступающими слезами. — И я люблю тебя, дорогая. — Ты всегда находишь правильные слова. — Селина улыбнулась сквозь слёзы. — И я так тебе благодарна, за всё. Ты стала мне второй мамой. Не знаю, как бы я пережила эти два года без тебя. Спасибо, Мардж. — Ох, девочка моя... — Маргарет тихо плакала в трубку. — Я люблю тебя и желаю тебе счастья. — Я знаю, Маргарет. Обе женщины вздохнули с облегчением, высказав всё, что было на сердце. — Селина, расскажи мне ещё что-нибудь. Если хочешь, конечно. — Маргарет успокоилась и говорила бодрым голосом. — Ох, Мардж, всё так странно. — Селина не знала, как ей описать свои отношения с Брюсом. — Мне кажется, что я ничего не понимаю. Знаешь, как будто меня бросили в воду, а я не умею плавать. Барахтаюсь, но ничего не выходит. — Конечно, ты чувствуешь себя странно, дорогая. Ты познакомилась со Стивеном в шестнадцать. Он был твоей первой любовью. Вышла замуж в двадцать, прожила с ним почти восемь счастливых лет и в двадцать восемь осталась вдовой. За свою недолгую жизнь ты многое пережила, только вот ты всегда была с одним мужчиной, и сейчас для тебя всё ново и необычно. Это пройдёт. — Надеюсь. — Селина, позволь себе жить, как хочется. Не бойся чувствовать, любить, не бойся ошибиться. И постарайся не сильно задумываться. Не жди ничего от завтрашнего дня. Живи сегодняшним. Тебе нужно заново научиться жизни, дорогая. — Маргарет, знаешь, ты лучший психотерапевт. — Селина улыбалась. — Знаю, милая. Гораздо лучше твоего доктора Миллера. И советы даю бесплатно. — Маргарет рассмеялась, Селина тоже не могла сдержать смех. Они поговорили ещё несколько минут, тепло попрощались. Селина обещала Маргарет не бояться и попробовать просто жить. Поговорив со свекровью, Селина успокоилась.***
— Мисс Кайл, мистер Брюс просил передать, что он ждёт вас, чтобы закончить шахматную партию. — Альфред нашёл её сидящей под ивой. — О, нет, только не это! — В ужасе выпалила Селина. Потом вспомнила их вчерашнюю перепалку, рассмеялась и, оставив Альфреда в недоумении, убежала в дом.***
Следующие три дня Брюс и Селина провели в приятной, умиротворяющей атмосфере спокойствия, наслаждаясь каждой минутой, проведенной вместе, и уединением в те часы, которые они предпочитали проводить порознь. Как и прежде, оба ни словом не обмолвились о чувствах, возникших между ними. Казалось, всё и так ясно, без слов. Они ни на шаг не приблизились друг к другу, Селина даже почти не касалась его. Брюс чувствовал себя лучше и больше не нуждался в её помощи, но каждый вечер она заходила в его спальню пожелать спокойной ночи и оставалась с ним, пока он засыпал. Брюс снова вернулся к своему расследованию и много времени проводил с ноутбуком, пытаясь получить больше информации о Бэйне и его связи с Даггетом, но всё было тщетно. За эти три дня он не узнал ничего нового. Вся активность в коллекторах прекратилась, Даггет тоже не делал ничего необычного. Оставалось только ждать. Вечером двадцать второго августа Селина стала собираться домой. Брюс был страшно расстроен. Он весь день был в ужасном расположении духа, при каждом удобном случае ворчал на Альфреда и пару раз даже накричал на него из-за ерунды. Альфред спокойно и с достоинством сносил все нападки, прекрасно понимая, что мистер Брюс так сильно огорчён предстоящим отъездом мисс Селины. Альфреду было жаль мистера Уэйна, но он надеялся, что их едва зародившиеся отношения не закончатся, когда мисс Кайл уедет к себе домой. Всё это время он наблюдал за ними и пришёл к выводу, что эти двое вряд ли смогут расстаться, несмотря на все препятствия, видимые или реальные, стоявшие между ними. Селина с сожалением покидала этот прекрасный дом, но её ждала работа, и оставаться здесь дольше было бы неприлично, как бы ни убеждал её в обратном Брюс. Селине тоже было тяжело расставаться с ним, она видела в его глазах печаль, которая невольно передавалась и ей. Но она надеялась, что увидит его снова, хотя бы раз… Ведь его левая рука всё ещё была в гипсе, и, когда придёт время его снимать, они встретятся. — Селина, мы ещё увидимся? — Брюс стоял, облокотившись на открытую дверцу заднего сидения Bentley. Он старался улыбаться и говорить ровным тоном, но она уловила волнение в его голосе и тоску в глазах. — Конечно, Брюс. — Она улыбалась, смотрела ему в глаза, будто мысленно старалась передать слова: «Всё хорошо, я тебя не брошу». — Ваша рука всё ещё в гипсе. — Ох, да, точно. В таком случае, наша встреча точно состоится. — Теперь он улыбался искренне. С гипсом они с Альфредом наверняка справились бы сами, но от мысли, что теперь у него есть повод снова увидеть Селину, на душе стало тепло. — Тогда до встречи, Брюс. Берегите себя. — До встречи, Селина. Вы тоже берегите себя. Она села на заднее сидение Bentley, Брюс захлопнул дверцу. Автомобиль тронулся с места и через минуту исчез за поворотом. Альфред увозил Селину в Готэм.