***
Боль в висках. Пульсирующая, мучающая, не дающая покоя ещё в глубокой отключке мучила блондиночку. Заставляла морщится, ворочаться, но не открывать глаза. Веки были тяжёлые, их было трудно открыть, даже в таком состоянии она чувствовала сонливость. Поверхность, на которой лежала Сангу, была очень мягкой, тёплой и приятной. Веки будто налились свинцом, тяжёлым свинцом, открывать глаза совсем не хотелось. Сейчас, Мицубе было совершенно всё равно где она, ей просто хотелось нормально выспаться. В кои-то веки сиротка лежит на чём-то мягком, приятно пахнущем и гладком. Ещё немного, и подросток улыбнётся, несильно прикусив сухую нижнюю губу. Так тепло, так приятно… нет, я ни за что не проснусь. Хочу, чтобы я спала вечно, чтобы я забыла всё, и погрузилась в царство Морфея… навсегда. Девочке казалось, она будто лежит на лужайке с высокой, пахучей травой. Красиво колыхаются различные цветы, а ветер аккуратно перебирал каждую травинку, лепесток, листик и золотую прядь волос аметистоглазой. Тут раскинулась роща… красивая, густая роща… и лазурное небо, по которому плыли мягкие белые облака… Солнышко бережно било Сангу в лицо, лучами аккуратно касаясь личика, ласково грея щёчки и кончик курносого носика. Так хорошо… Пролежать бы тут всю жизнь, вот так, раскинув руки и ноги, как звёздочка. И улыбаться, счастливо улыбаться, несмотря ни на что. А может… я умерла? И это и есть рай? Меня никто не трогает, никто не бьёт и не упрекает, не будит. Пытки… закончены? И словно камень с души упал. Впервые за долгое время Мицуба была счастлива, хоть и во сне. Детские мечты… хотелось обнять весь мир, благодарить каждого… за то, что она закончила свой путь на земле. Больше она никогда не вернётся в тот хилый детский дом… больше она ничего не вспомнит и будет счастлива. «Зачем вообще нужна эта дурацкая память?!»***
Девочка лежала в двухместной кровати Шихо, накрытая тёплым мягким пледом кофейного цвета. Большие, просторные окна были занавешены тяжёлыми белыми шторами с чёрными кисточками, прекрасно дополняющие интерьер спальной. Сквозь небольшую щель между шторами пробрался лучик, и светил девочке прямо в лицо. Окно стояло на проветривании, создавая лёгкий, но прохладный сквознячок… а сквозь мягкий шелест листвы был слышен стрекот цикад. Он был тихим и совсем ненавязчивым, казалось, даже успокаивал, заставлял расслабится. Мужчина сидел напротив в кресле, нагнувшись, положив локти на колени, заключив пальцы в замок перед собой, расположив нос у указательного пальца. Он был в предвкушении, он волновался. Сердце билось всё чаще и чаще, вдохи становились всё глубже и глубже. Как же отреагирует его новая знакомая? Такая маленькая, такая юная… он никогда не говорил с такими молодыми особами, может и когда-то общался, но очень-очень давно. Он верил, что всё сложится, всё получится. Все документы подписаны, месяц да два девочка у него побудет. Если всё пройдёт гладко, она продолжит жить вместе с ним и сделает его счастливым. Шихо видел в ней лучик. Лучик света, который освещал путь в кромешной тьме своего прошлого и страхов. Звонок. Громкий, трезвонящий звонок заставил мужчину рефлекторно открыть глаза и быстро схватиться за мобильный телефон, который громко вибрировал в руке. — Твою мать, идиот, как же ты не вовремя… — Прошипел тот, и сильнее сжав в руке кнопочный телефон, попытался тихо покинуть комнату, под конец немного громко прихлопнув дверь. Оперевшись об неё, розовласый выдохнул, злобно и неохотно нажав на кнопку ответа. — Что тебе надо?! — Кимизуки! — Резвый, немного обеспокоенный голос ещё больше раздражал, — Я думал, тебя черти унесли! Где тебя носит?! — Не твоего ума дело! — Да тебя уже как час на работе нет, на тебя это чертовски не похоже! Что случилось то?! — Да я сказал тебе, я занят, сегодня меня не будет, больше не звони мне, усёк?! Кнопка сброса была нажата так же сильно и яро, как и кнопка ответа. Шихо был зол. Злость переполняла его с пят до розовой макушки, отдаваясь болью в висках. Стиснув зубы, следователь уже хотел кинуть телефон в стену, но сделав глубокий выдох, успокоился. Выпятив грудь, мужчина чувствовал слабость, проведя рукой от щеки до макушки, оттягивая кожу, задевая очки. Почему он был так зол? А вдруг она проснулась… а дети из детского дома очень ранимые и зашуганные. Они как зверята, их можно легко напугать, а от этого зависело всё. Всё же зависит от первого впечатления? Кимизуки был растерян. Не знал, что делать дальше и как поступать. Такое знакомство было у Шихо впервые, он сам сильно волновался. Так непривычно… всё могло оборваться, как тонкая ниточка. И всё из-за звонка этого идиота. Звонившим оказался Хакуя Юичиро — его коллега по работе, часто они работали вдвоём над одним делом. Не смотря на несовместимые характеры, работать в команде у них получалось неплохо. Он был немного младше самого Кимизуки, Хакуе было двадцать шесть лет, но выглядел он на полные восемнадцать. Многим было трудно угадать его возраст. Часто он спорил с многими, угадают ли они его возраст, и практически каждый проигрывал, заставляя брюнета весело и звонко смеяться. Юичиро был зеленоглазым брюнетом с пышными, но короткими волосами. Лицо было круглой формы, а глаза большие-большие, в чёрных ресницах, на лице всегда присутствует слабая, расслабленная улыбка. Практически каждый в отделе был влюблён в Юичиро за его неповторимый характер. С одной только минуты знакомства он производил хорошее впечатление на собеседника. Хакуя был весел и жизнерадостен, имел хорошее чувство юмора. Он был оптимистом и даже с пистолетом в руках улыбался противникам. Храбрости и красноречию этого мужчины не было предела, он был вечно молодым. Стоило брюнету только открыть рот, как многие девушки из одела стояли ровно и внимательно его слушали, словно завороженные, не сводя с него глаз. Прекрасно картину дополнял мрачный Кимизуки, скованный и злобный, отвергающий любое внимание. Он часто ругал Хакую за детское поведение, скалился и бесился, избегал его. Но этот недоносок прилип к Шихо как банный лист с намерениями подружиться. Так он и добивался его внимание третий год, да никак.***
Второе апреля две тысячи четырнадцатого года — Юичиро, значит… — пробубнил Кимизуки, сделав недовольное выражение лица, — Уходи подобру — поздорову. — Хэ-э-э…? Почему это? Чего ты такой на жизнь обиженный? — брюнет согнул одну бровь и поджал губы. — Да чего тебе надо? Отвали. Я сделаю всё сам. — процедил тот, пытаясь успокоится. Этот Юичиро неимоверно бесил Кимизуки. Хотелось ударить его, оттолкнуть его, вычеркнуть из своей жизни и больше не видеть. Не хотелось тратить остаток нервов на этого идиота. А ведь сегодня их первая встреча. Видимо, всё-таки первое впечатление играет большую роль. В то время Хакуя улыбался изо всех сил, пытался понравится старшему по работе, произвести хорошее впечатление как всегда у него это выходило. Но этот Шихо крепкий орешек! Почему он так сторонится людей. — Почему ты так не хочешь со мной общаться? — изумрудноглазый поблек, повернув голову в сторону. — Потому что люди ужасны. Этому есть много примеров. Ответ немного шокировал мужчину. Теперь понятно откуда руки растут. Всему виной прошлое. Но насколько оно ужасно чтобы так ненавидеть своё окружение? Это откровенно пугало. Но Юичиро не опускал руки. На лице появился багрянец, и преодолев волнение тот снова молвил: — Нельзя так зацикливаться на прошлом. Тебя родители били что ли? Или… обидел кто? Предположение было глупым, но вполне допустимым. Может, характер такой. Люди разные бывают, но такого человека Хакуя видел впервые. О чём не говори с ним, розовласый не реагировал, огрызался и был намерен уйти от брюнета подальше. Но на этот вопрос последовал смешок… странный, безумный смешок, отличающийся от других. Длинные костлявые руки задрожали, как и голос. Тот прислонил ладонь к лицу, больно кусая губы вплоть до крови. — Они… это они виноваты… Они… они убили… Это они убили Мирай! Это они! Они… они… ненавижу… убью! Ненавижу, ненавижу! С лба стекали капли пота… зрачки мужчины уменьшились, костлявые пальцы дрожали. Юичиро отошёл на пару шагов назад, сам не на шутку испугавшись. Тот смотрел на коллегу, хотел помочь, но не знал как. У него припадок? Что же Юичиро такого сказал?***
Мицуба резко открыла глаза. Всё закончилось. Та полянка пропала. Такая тёплая и ласковая, такая приятная. Разве она не умерла? Удивлённым взглядом, Сангу посмотрела по сторонам. — Где… я? Вопросительно хлопая глазами, подросток оглядывала комнату в белых тонах. Глаза не резало, потому что окно было надёжно занавешено тяжёлыми шторами. Блондинка посмотрела вниз. Она была накрыта мягким пледом, который надёжно грел её. Лежала она на мягкой кровати, а под ней мягкие подушки. Впервые было так тепло и мягко… совсем не хуже, чем во сне. Её забрали? Глаза засветились счастьем, а энергия кипела в юном теле. Она будто заново родилась. Те ритуалы… те крики… всё можно забыть! Зажить по-новому! — И больше… ничего не вспоминать!