В лабиринтах памяти. Часть 2

Ева смотрит на пылающий камин, сжимая в ладонях глиняную кружку с горячим чаем, и на ее губах появляется улыбка, когда она видит, как Элайджа катит в ее сторону деревянный столик, уставленный приготовленными им праздничными яствами. Их освещают лишь блики свечей, да мерцание огня в очаге, и Еве кажется, что она оказалась в какой-то старой детской рождественской сказке, если бы не тяжелый взгляд вампира, скользящий по ее телу в котором отражаются отнюдь не детские желания. Девушка краснеет, переводит взор на маленькую елку, украшенную серебристыми шариками, когда Элайджа опускается с ней рядом на низкий диван. — Все хорошо? — ласково спрашивает он, и сжимает тонкие пальцы, когда Ева отставляет в сторону глиняную кружку, поворачиваясь к нему лицом. — Даже слишком, — отвечает она, прикусывая губу, — я очень счастлива. Здесь. С тобой. — И я, птичка, — улыбается ей в ответ вампир, и придвигается ближе, — не хочешь попробовать имбирное печенье? Элайджа протягивает ей золотистый треугольник теста, и Ева осторожно откусывает маленький кусочек, нарочито морщась. Она медленно пережевывает, а после засовывает в рот печенье целиком, блаженно прикрывая глаза. — Вкусно, — тянет она, довольно щурясь, — какие еще сюрпризы ты приготовил? Майклсон ничего не отвечает, изучая лицо любимой нежным взглядом, после чего, он поднимается с дивана, и исчезает за дверью кухни. Когда вампир возвращается, пряча руки за спиной, Ева сводит тонкие брови, сжимая губы. — Это подарок, да? — виновато интересуется она, опуская взгляд, — а у меня для тебя совсем ничего нет… — Ты уже сделала мне самый лучший подарок на свете, птичка, — вихрем оказывается с ней рядом Элайджа, кончиками пальцев касаясь едва заметного животика, — к тому же, это не совсем подарок, скорее исправление одной старой оплошности. — О чем ты? — поднимает на него непонимающий взгляд Ева. — Посмотри сама. Вампир протягивает ей коробочку, украшенную золотистым бантом, и девушка осторожно снимает крышку, изумленно разглядывая содержимое. На черном бархате лежит изящное кольцо, усыпанное искрящимися камешками, и Ева уверена в том, что это совсем не фианиты. Она любуется сияющем украшением, так и не решаясь вынуть его из футляра, пока Элайджа не забирает маленькую коробочку из ее дрожащих ладоней и не достает кольцо, не сводя с девушки пристального взгляда. — Оно очень красивое, — только и может выговорить Ева, — но зачем… — Я просто исправляю свою ошибку, птичка, — склоняет голову Майклсон, — ведь у меня не было кольца, когда я делал тебе предложение. Или ты уже передумала становится моей женой? Девушка заливается румянцем, чувствуя, как глаза наполняют слезы счастья. Она никак не может найти слов, чтобы ответить любимому, отчего брови Элайджи сходятся в одну линию. — Ты выйдешь за меня замуж, Ева? Майклсон не отводит он девичьего лица темных глаз, и Ева очень тихо отвечает, поднимая на него мутный взгляд: — Тебе для этого вовсе не обязательно было покупать это, стоящее целое состояние, кольцо. — Тогда может быть, ты ответишь на мой вопрос, как полагается? Голос вампир спокоен, и только Ева, слышит едва уловимые нотки волнения. Она не может сдержать счастливой улыбки, придвигаясь к нему ближе, и ее глаза не отрываются от мужского лица, когда она забирается к любимому на колени, обвивая руками его шею. — Я выйду за тебя замуж, Элайджа Майклсон. И Ева целует его. Пухлые губы нежно касаются мужских губ, и девушка прижимается к вампиру теснее, а в следующий миг он перехватывает инициативу, углубляя ласку. Элайджа одной рукой стискивает ее талию, пока вторая отыскивает тонкую ладонь, и надевает на безымянный палец свой подарок. Ева на миг прерывает поцелуй, выставляя перед собой кисть, любуясь сверкающим кольцом. В следующую секунду улыбка исчезает с ее лица, и Майклсон, сжимает маленький подбородок, ловя девичий взгляд. — Что такое, птичка? — А у меня нет для тебя подарка, — тихо отвечает ему невеста, прикусывая губу. — Ну, — тянет вампир, и его взгляд тяжелеет, — у меня есть кое-какие идеи по этому поводу… Лицо Евы вспыхивает, но через мгновение она приходит в себя, и на ее губах, появляется соблазнительная улыбка. — Так чего же ты ждешь? — Думаешь, нам можно? — щурится Элайджа, разглядывая покрасневшие щечки любимой. Он опускает красноречивый взгляд на ее едва округлившийся живот, накрывая его ладонью. Ева прикусывает губу, будто размышляя, пока в глазах вампира не отражается крайняя степень нетерпения, заставляющая девушку тихо рассмеяться. — Птичка, — хрипло цедит Майклсон, сжимая девичью талию, — сейчас не время для твоих игр… — Я думаю…. — Ева замолкает, явно наслаждаясь моментом, пока глаза Элайджи не сужаются так, что превращаются в щелки, — я думаю, если мы не будем торопиться, то… Вампир не дает ей договорить, сминая в страстном поцелуе приоткрытый ротик, и девушка мгновенно отзывается на ласку любимого, скользя по его губам маленьким язычком. Мужские пальцы тянет вверх кашемировый свитер, под ним на Еве надет белый топ, через тонкую ткань которого уже отчетливо вырисовываются затвердевшие соски. — Может быть, переместимся в спальню? — на миг отрывается от пухлых губок вампир, заглядывая в мутные глаза. — Переместимся, — кивает ему невеста, — только немного позже. Я хочу тебя, Элайджа… Ее слова, словно щелчок затвора, не оставляют в голове Первородного никаких мыслей, кроме одной. Ему хватает минуты, чтобы стянуть с Евы узкие джинсы, задрать вверх топ, обнажая налитые груди, которые тут же попадают в жадный плен его рук. Девушка выгибает спинку, подаваясь ему на встречу, и ее дыхание с каждой секундой становится все чаще, тяжелее. Она нетерпеливо ерзает на мужских коленях, чувствуя, как от ее малейшего движения каменеет мужская плоть, вызывая в Еве ответное желание. Тонкие пальцы расстегивают ремень, ширинку, слегка приспускают брюки, вместе с бельем, высвобождая восставший член и в следующий миг, девушка соскальзывает с мужских коленей, оказываясь у ног любимого. Элайджа не успевает возразить, выдавить из себя хоть слово, прежде чем Ева обводит кончиком языка напряженную головку, поднимая на него мутный от вожделения взгляд. А потом пухлые губки обхватывают его плоть, мягко скользя вверх-вниз, и весь мир исчезает. Еве хватает нескольких минут, чтобы довести его до грани своими откровенными ласками, и стоит любимой на мгновение отвлечься, отрываясь от своего занятия, Майклсон мягко тянет ее на себя, вновь усаживая ее на свои колени, заставляя шире раздвинуть ножки. — Позволишь теперь мне приласкать тебя, маленькая птичка? — шепчет он, скользя ладонями по гладким бедрам. — Раньше ты не спрашивал разрешения, — щурится Ева, обвивая руками мужскую шею. — Ты ведь сказала, что мы не должны торопиться. Так что же? Вместо ответа девушка тянет ладонь Элайджи к низу своего живота, прижимая к промокшим трусикам. На лице Майклсона появляется тонкая улыбка, когда его пальцы скользят по кромке кружевного белья дразнящими движениями, пока Ева не начинает нетерпеливо хныкать, желая большего. — Прошу тебя, — выдыхает она, двигая бедрами навстречу мужской ладони. — Как скажешь, моя распутница, — отзывается Элайджа, и ловким движением срывает с любимой трусики, обнажая набухшие складки кожи между длинных ножек, так жаждущие его прикосновений. Он скользит кончиками пальцев по чувствительной плоти, влажной от желания, и с губ Евы срываются тихие стоны, когда его ласки становятся смелее. Она прикрывает глаза, шире разводя бедра и ее ладонь опускается к мужскому паху, мягко сжимая напряженный член. Ева смотрит Элайдже прямо в глаза, медленно насаживаясь на его плоть, сжимая ее горячим лоном, истекающим любовными соками. Она двигается вновь и вновь, прожигая вампира тяжелым взглядом, и Майклсон сжимает точеные бедра, направляя ее. Они любят друг друга нежно, наслаждаясь каждой секундой, пока оглушающий экстаз не накрывает их с головой, и глухой мужской стон не сливается с громким девичьим криком, когда они достигают пика, не разнимая объятий. Много позже, когда они приходят в себя, и Элайджа накидывает на плечи Евы лоскутное покрывало, прежде чем направиться на кухню за горячим чаем, она поднимается с дивана, подходя к окну. Темное рождественское небо усыпано звездами, одна из которых прямо на глазах у изумленной девушки сверкая, срывается вниз. И Ева улыбается, загадывая желание.