В лабиринтах памяти. Часть 2

Ева не отрывает взгляда от своего жениха, который везет ее в неизвестном направлении, и с ее губ не сходит легкая улыбка. Она не беспокоится, совсем не волнуется. Потому что абсолютно доверяет Элайдже Майклсону. И одного его слова хватает для того, чтобы Ева, не задавая лишних вопросов, собиралась в путь. Вампир на миг отвлекается от дороги, скользит взглядом по лицу любимой, и его рука отрывается от руля, сжимая тонкую ладонь. — Ты сегодня очень послушная, моя птичка, — ласково выговаривает он, щуря глаза. — Но разве не такой должна быть настоящая жена? — отшучивается Ева, и темные глаза Первородного вспыхивают. — Уверен, ты будешь лучшей женой на свете, — после недолгого молчания отзывается Элайджа, — моей женой. Девушка улыбается, согласно кивая, и тонкие пальцы поглаживают мужскую ладонь, стараясь передать свое тепло. Все те чувства, которые она испытывает к этому необычному мужчине, который перевернул с ног на голову всю ее жизнь. Сделал ее счастливой. Подарил ребенка. Ева чувствует, как в глазах начинает слегка щипать. Она шмыгает носом, пытаясь сдержаться. Эти слезы лишь последствие ее состояния, обуславливающего повышенную чувствительности, но девушке совсем не хочется, чтобы жених видел их. Даже не смотря на то, что это слезы радости. Но скрыться от первородного вампира — совсем неблагодарная затея, и Элайджа сводит брови, видя, как Ева часто хлопает пушистыми ресницами. Он не говорит ни слова, лишь сильнее сжимает ее пальцы, и девушка благодарно улыбается. Дальше они едут в тишине, пока вампир не сворачивает на проселочную дорогу, и Ева не видит вдалеке силуэт церквушки. Она совсем старая, очень маленькая, но все же, сохранила благородство и красоту форм, вот только девушку в это момент волнуют отнюдь не вопросы архитектуры. — Это ведь не то, о чем я думаю? — сужает глаза она, пристально глядя на своего совершенно невозмутимого жениха, — какое-такое дело мы должны успеть сделать в этом году в церкви, кроме как… — …пожениться, — кивает ей Элайджа и Ева пораженно застывает, широко распахивая глаза. — Я не хочу больше ждать, птичка, — продолжает вампир, пристально глядя на девушку, — и в этот раз никому не позволю нам помешать. — Но у нас нет ни колец, ни платья, — прикусывает губу Ева, часто моргая. — Во-первых — для тебя кольцо у нас есть, — улыбается Майклсон, бросая взгляд на девичью ладонь, — а для меня мы отыщем что-нибудь в церкви, а во-вторых — тебе не нужны никакие платья, чтобы быть самой красивой из всех женщин, что я встречал. Или ты хочешь пышную свадьбу, птичка? Если так, то… Ева лишь качает головой, сжимая мужские пальцы, и Элайджа замолкает, а через мгновение они оказываются у маленького здания, на пороге которого, их, улыбаясь, ожидает старый пастор. Девушка поднимает на своего жениха строгий взгляд, щуря глаза, и вампир смеется, без слов разгадывая ее мысли. — Я не внушал ему, птичка, — очень тихо говорит она, склоняясь к слегка покрасневшей девушке, — он сам с радостью согласился, узнав про наши особые обстоятельства. Мужская ладонь ложится на едва заметный животик, и Ева вновь заливается румянцем смущения. — Если ты не готова, или хочешь другой свадьбы, мы можем уехать, — глядя прямо в бездонные глаза, произносит Первородный совершенно спокойно, на что его невеста только хитро щурится, наконец, приходя в себя и с пухлых губ срывается лишь: — Пора тебе выполнить свой долг перед беременной девушкой, Элайджа Майклсон. На лице вампира скользит тень довольной улыбки, он выходит из машины и открывает дверь Еве. Взявшись за руки, они движутся к церкви, и седой пастор распахивает перед ними двери, приглашая войти. И они идут. Проходя ряды потемневших деревянных скамеек, направляясь к алтарю, девушка оглядывает стены со старинными фресками и иконами, ощущает тонкий запах ладана. В маленькой церквушке царит полумрак, который нарушает свет из тусклых окон да горящее свечи, но Еву, кажется, интересует только держащий ее за руку мужчина, которого она видит во всех малейших деталях. Венчание в церкви — на всю жизнь, в их случае — на вечность, и девушка улыбается, потому что чем ближе они подходят к стоящему на возвышении пастору, тем сильнее ее уверенность в том, что все происходящее — правильно. Ева скидывает пальто и шарф, под которыми на ней белое вязаное платье с оленями, и закатывает глаза, глядя на Элайджу, который как обычно выглядит безукоризненно элегантно в черном костюме, сидящем на нем как влитой. Девушка едва сдерживает смех, представляя, как они смотрятся со стороны, но это ее совсем не огорчает. Разными они были всегда. Но связывающая их любовь сгладила все острые углы, смешала не сочетаемое, заставила их обоих закрыть глаза на все «но». Держась за руки, они оказываются у алтаря, где священник начинает венчальную церемонию, задавая им по очереди вопросы. И Ева и Элайджа отвечают одинаково, не сводя друг с друга глаз. Им уже давно не нужны слова, чтобы выразить свои чувства, и вместо свадебных клятв, они лишь обмениваются кольцами. На пальце Евы вновь ослепительно сияет усыпанное бриллиантами украшение, вампиру кольцо заменяет тонкий медный кружок, найденный пастором. — Я люблю тебя, птичка, — очень тихо говорит вампир, сжимая тонкие пальцы, — ты — смысл моей жизни. Только с тобой я стал живым. — И я люблю тебя, Элайджа. Ева прикусывает губу, пытаясь сдержать слезы, и в этот миг торжественный голос священника, объявляет их мужем и женой. Первородный тянет ее к себе, накрывая поцелуем девичий ротик. Молодожены прерываются лишь после деликатного покашливания пастора, и их лица светятся счастьем, когда они благодарят его, прежде чем покинут церковь. — Поедем домой, жена? — спрашивает Элайджа, когда они оказываются у машины и Ева лишь кивает, не сводя с него глаз. Оказавшись в лесном доме, они, не сговариваясь, бросаются в объятья друг друга, сливаясь в поцелуе, и Майклсон тянет любимую на диван, усаживая себе на колени. Он гладит тонкие плечи, спускаясь к бедрам, пока Ева не прерывает поцелуй, мягко отстраняясь. — Ты что же, решил прямо сейчас устроить нашу первую брачную ночь? — хитро щурится она, соблазнительно улыбаясь. — Я же тебе говорил, что мы должны еще многое успеть сделать в этом году, — невозмутимо отвечает Элайджа и Ева соглашается с ним с тихим смехом. Она поднимается на ноги, тянет его к лестнице, ведущей в спальню. Вампир, не сопротивляясь, идет за любимой, скидывая по дороге пиджак, и стоит Еве оказаться на первой ступеньке, подхватывает ее на руки, вихрем поднимаясь вверх. Он осторожно опускает ее на широкую постель, и не говоря ни слова тянет вверх белое платье, снимает плотные колготки. Ребекка придет в ужас, узнав, что вместо соблазнительного кружевного белья на ее невестке в день свадьбы лишь простой хлопковый лиф и трусики, но ее брату на это абсолютно плевать. Он скользит тяжелым взглядом по полуобнаженному телу жены, едва сдерживаясь. Чувствуя это, Ева заливается румянцем, и ее дыхание сбивается, заставляя часто вздыматься налитую грудь. — Иди ко мне, — выдыхает она, глядя прямо в почерневшие глаза Элайджи, и тот исполняет ее желание. Их одежда в мгновение ока оказывается на полу, и комнату наполняют тихие стоны, когда они соприкасаются — кожа к коже, сливаясь в поцелуе. Вампир покусывает нежные губки, пока его ладони скользят по телу любимой. Он гладит тонкие плечи, узкую спину, стискивает высокую грудь, сжимая между большими и указательными пальцами успевшие затвердеть соски. Ева выгибается, наслаждаясь его прикосновениями, в которых нет и намека на нежность, но им сейчас нужно совсем не это. Она хочет лишь принадлежать, отдаться ему, подтвердить права, что Элайджа получил, вступив с ней в брак. И Майклсон отлично видит ее желание, и эта нежная покорность сводит с ума, заставляя его сильнее сжимать налитые округлости грудей, целовать крепче, притягивать к себе теснее. И лишь касаясь округлого животика, его пальцы становятся нежными, кружа по гладкой коже, но уже через миг они опускаются ниже, и Ева кричит, когда Элайджа давит на напряженный бугорок, заставляя ее трепетать от желания. Она уже совсем мокрая, полностью готова его принять и вампир не заставляет любимую ждать долго. Он стягивает вниз подушку, устраивая ее под живот жены, и на мгновение замирает, любуясь открывшимся видом. Ева поворачивается через плечо, скользя по его лицу мутным взглядом, и Майклсон кончиками пальцев скользит по ее шее, слегка изогнутой спинке, приподнявшейся попке, пока не останавливается на нежным складках плоти, что совсем не скрывает поза любимой, которая шире раздвигает бедра, явно желая большего. И Элайджа сдается. Он накрывает жену своим телом, и подается вперед, входя сзади в тесное лоно, сжимая округлые ягодицы. Ева встречает стоном каждый его сильный толчок, и их тела сливаются в любовном танце, подтверждая заключенный союз. Они теряют счет времени, утопая в страсти, даря друг другу наслаждение, и не замечают, как небо темнеет, и вечер сменяет день, а вскоре на небосводе появляются первые звезды. И лишь телефон Евы, который она оставила в гостиной, звенящий мелодией, что она установила на брата, заставляет их с неохотой оторваться друг от друга. — Я принесу его сюда, птичка, — шепчет Элайджа, и девушка кивает, кутаясь в простыню. Вампир уходит, прикрывая за собой дверь, а Ева поднимается с постели, подходя к окну. Она смотрит на блестящий снег, отражающий блики их уличного фонаря, любуется звездным небом, когда вдруг понимает, зачем брат звонит ей в такое позднее время. И появляющийся на пороге спальни Элайджа, держащий в руках ее телефон, лишь подтверждает догадку Евы. Он медленно идет в ее сторону, мягко улыбаясь, и тихо говорит: — С Новым годом, птичка.