День Первый
Я видел яркий свет абсолютно белёсого цвета, заливавший мои глаза, чувствовал спокойствие, тишину, гармонию, словно мир ушёл из-под ног и остался лишь я, посреди огромного космоса. Лучики солнца легонько ласкали моё лицо, слегка согревая его. Я слышал ликующее пение птиц, как будто сейчас вовсе не зима… Я резко встал и вдохнул воздуха, будто только что вынырнул из воды. За иллюминатором моего «корабля» была зелёная трава и бесконечное голубое небо. Я попытался встать, но всё тело отзывалось нытьём на мои усилия. — «Как долго я спал? Где я? Как я здесь оказался?» Вопросов было значительно больше, чем ответов, а единственное, что я знал наверняка — мне ужасно жарко. Я снял пальто и свитер, оставив их на сиденьи автобуса. Странно… когда я садился, сиденье было протёрто и потрёпано, а сейчас словно новое! Двери автобуса были открыты и я, решив, что оставаться в автобусе нет смысла, сделал шаг в неизвестность. Я чувствовал себя словно космонавт, высаживающийся на новую, совсем неизученную никем планету. Маленький шажок для меня, но огромный для целого автобуса! Встав на асфальт, я протянул ладонь к нему — тёплый, асфальт как асфальт, даже цвета обычного. Возможно, поторопившись с выводами о своём приключении на другую планету, я сейчас нахожусь где-нибудь далеко на юге. Мой энтузиазм и надежды были нивелированы отсутствием связи и сбивчивой датой на телефоне, который выдавал мне непонятные символы. — Небось, Чужой смс-ки набирает… — иронизировал я. Что-что, а даже находясь на смертном одре, я бы всегда пытался выдавить из себя ещё пару неудачных шуток. Обернувшись осмотреть ЛИАЗ, который меня сюда привёз, я его не обнаружил, однако на его месте стоял Икарус. Совсем новенький, хорошего состояния. Что-что, а любовь смотреть на «свежую» технику — венец человеческого мастерства — у меня не отнять. И всё же, никаких догадок о том, как я попал сюда и что это за место, у меня не было. — Если буду сидеть на месте, ничего толком и не узнаю, нужно двигаться дальше. Глупо скрывать, но я уже начал нервничать, так как и один из «спасательных» тросов не действовал. Паника медленно нарастала в груди. А может, всё это — галлюцинация? Может я вообще всё ещё забрызгиваю слюной подушку в своей комнате? Зажмурив глаза, я с надеждой ущипнул себя за руку как можно сильнее. — Ай! Приоткрыв глаза, я увидел лишь свои ноги, стоящие на всё той же поверхности. Чёрт! Стоит осмотреться, возможно, я найду людей, которые смогут мне объяснить, где я. Пройдя чуть дальше, я увидел железные ворота, на которых гордо припаяна железная надпись «Совёнок». А на самих створках ворот надпись — пионерлагерь. Ну, слова я понимал, значит, я хотя бы в нашей стране… наверное. Если это так, то уже неплохо. Вокруг красовались бетонные статуи пионеров — юных строителей коммунизма и всего светлого. Оглянувшись назад, я не мог не залюбоваться яркостью палитры красок в этой местности, будто в фотошопе наложили фильтр и выдали за природу. И воздух… то ли я давно не был на природе, то ли здесь он был действительно на порядок свежее. Пока я смотрел вдаль, нежный голос окликнул меня: — Привет, ты, должно быть, новенький? Такой тёплый, разливающийся внутри меня, заставляющий сердце отозваться, голос. Я обернулся и увидел… Её. Передо мной стояла неописуемой красоты девушка. Длинные золотистые косы, бездонные голубые глаза, слегка загорелая кожа, немного припухлые розовые губы, складывающиеся в очаровательную улыбку, длинные спортивные ноги, стройная фигура, неотъемлемой частью которой являлась красивая грудь, спрятанная под белёсой рубашкой. Никогда не видел девушки красивее, ведь её красота была природной, настоящей. И вот я уже пару минут стоял молча, слегка разинув рот и откровенно пялясь на неё. — Что-то случилось? — спросила девушка, немного смутившись от моего поведения. «Случилась ты…» — мысленно проговорил я, с трудом сдержав содержание мыслей, но, кажется, смущение было заметно… Она мягко улыбнулась, будто прочитав мои мысли. Я осознал, что молча стою и краснею уже пару секунд, опешил и начал расторопно говорить: — Ой, прости, что-то я задумался о своём. Прости, новенький в каком смысле? Девушка взяла толстую косу в руку и ответила: — В прямом, мне Ольга Дмитриевна сказала, что новенький сегодня приедет на смену, и надо его встретить. — Смену? Пионерлагерь же, дурак! — Ну да… — она озадаченно посмотрела на меня. — С тобой точно всё в порядке? Моя собеседница протянула руку мне ко лбу. Её мягкая ладонь, такая тёплая, нежная, коснулась моего лба. — Вроде, перегрева нет. — заключила девушка. — Всё в порядке, просто меня немного разморило по дороге, вот и глупости всякие несу. — Поверю на слово, идём? Ой, я же совсем не представилась, меня Славяной зовут, но друзья зовут меня Славя, и ты зови! — Семён… От неё веяло чем-то родным, близким. Чем-то, что осталось в далёком детстве… И мне захотелось пойти с ней хоть на край земли… Учитывая, что мы и так недалеко от него, судя по волшебному автобусу. Тишина. Пока мы шли со Славей через лагерь, я всё оглядывался по сторонам, пытаясь найти ответы на, казалось, самые насущные для меня вопросы: где я? а, возможно, когда я? Безусловно я слышал различные истории о перемещениях во времени, в пространстве, и даже про смену измерения чутка, но это же всего лишь выдумка, верно? По крайней мере меня радовало одно — в меня не стреляют из бластера, а местные жители весьма дружелюбны, да и, судя по Славе, ещё и очень красивые. Чуйка не подвела: перед нами появился силуэт девушки с фиолетовыми хвостиками и изумрудными глазами, светлой кожей чуть ссутулившаяся и с застенчивым видом. Обычно, глядя на таких девушек, я всегда называл их одним словом — Аристократка. Длинные пальцы, узкие джинсы, шея и плечи… Да, немало песен посвящено таким девушкам, и мне теперь стало понятно почему. Пока девочки о чем-то переговаривались, я упорно делал вид, что меня здесь нет. Я пальма, на этом всё. В голове всплыла картина, как мама начинает разговаривать со старой подругой, которую она случайно встретила на улице, и мир вокруг остановился, а я был в том числе. Почему-то мне хотелось подёргать Славю за руку и сказать: «Ну пойдё-о-ом!» Зеленоглазая перевела на меня взгляд, а значит, пальмы здесь не растут. — Эм, С-семён, привет, — максимально скомканно и нелепо попытался поздороваться я. — Л-лена… — забавно, но она ответила почти тем же, затем слегка смутилась, съёжилась в небольшой комок и направилась дальше. Я смотрел ей вслед. Может, я что-то не так сделал? Грациозная походка всё удалялась вдаль, моля о том, чтобы раствориться в воздухе. Перекинув взгляд на Славю, я стал вопрошать взглядом, и она мой вопрос заметила: — Лена всегда такая рассеянная, не переживай, всё в порядке! — успокоила меня Славя. Мы двинулись дальше. Сколько себя помню, я всегда боялся обидеть людей, сказать что-то неправильное, не так себя повести или вовсе навлечь на себя гнев, потому что люди вокруг — просто другие. Как реагирует желе на то, что я тычу в него вилкой? Вот так же всегда у меня складывались отношения с окружающим миром в целом. Банальное отсутствие чувства такта и умения держать нужную дистанцию. Проходя вдоль ряда домиков, мы подбирались к нашей цели, а свернув чуть правее, вышли к последнему домику, немного отстранённо стоявшему от остальных. Душистая сирень окутывала домик, чем-то напоминая лепестки весенней сакуры. Прям идеальная картина из какого-нибудь аниме. Однажды даже слышал историю, как один парень повёз свою девушку в Японию, чтобы там сделать ей предложение под цветущей сакурой. Понимаешь ли, р-р-романтика. Как обычно задумавшись о своём, я чуть не врезался в дерево, но вовремя опешил и остановился. Девичий голос вывел меня из транса: — Нам сюда, идём? Будто у меня есть выбор. Я кивнул и мы вошли в домик. Посреди комнаты стояла девушка с каштановыми длинными волосами, зелёными глазами и бархатистым загаром. Глаза, надо признать, хоть по цвету и были похожи на Ленины, но взгляд был совершенно другой — гораздо более уверенный в себе, спокойный, я бы сказал, взрослый. Эта девушка явно была вожатой, хоть по виду она и была чуть младше меня. Честно говоря, при словосочетании «Ольга Дмитриевна» больше представляется старуха-процентщица или суровая учительница советской закалки, но уж никак не молодая красотка в расцвете сил. — А вот и ты, Семён, рада, что ты наконец-то доехал. Славя, спасибо, что привела его. — донёсся очень спокойный и ровный голос из конца комнаты. Славя улыбнулась и кивнула в ответ. Я решил попытать удачу: раз уж она тут за старшую, и понять, что здесь происходит. — Оля, добрый день. Я боюсь, что вы меня с кем-то перепутали. Я здесь совершенно случайно, должно быть, произошла какая-то ошибка. Я сел на автобус, а проснулся у вас, здесь… Не важно, может быть, вы дадите мне телефон, я позвоню и всё постараюсь разъяснить? Славя и Оля смотрели на меня странным взглядом, каким обычно смотрят на больного или сумасшедшего, и не сказал бы, что я был рад этому взгляду. Ольга заговорила: — Похоже, тебе действительно не помешало бы сходить в медпункт, там и телефон есть, и медсестра Виолетта убедится, что с тобой всё в порядке. Меня это немного выбесило, они считают меня за дурака или ещё кого похуже. В порыве эмоций, я повысил тон, в висках начала стучать, словно барабаны, голова начала кружится, меня начало пробивать на нервный смешок: — Я что, по-вашему, с ума сошёл? Ааа… Я понял, это какой-то розыгрыш, да? Что, заставите меня теперь надеть красный галстук и горланить: «Мы пионеры — дети рабочих?!» Голова начала разрываться от смятения и непонимания, я начал немного шататься по комнате. Славя, тем временем, бросилась придержать меня за плечи и попыталась встряхнуть. Она положила руки мне на щёки, приблизилась, и стала смотреть в глаза. — Семён, сфокусируйся, смотри на меня, видишь, всё хорошо… Это нежные руки обволакивали моё лицо, словно мягкое одеяло, а взгляд был таким ясным! Голубые глаза, будто в них отражались самые красивые озёра мира, буквально приводили меня в чувство, словно окатив холодной и освежающей водой. Я успокоился. Голова перестала путать верх и право. — Спасибо… Я немного отошёл, перевёл дух, и ещё раз, более спокойным тоном сказал: — Я пойду в медпункт, но только если вы дадите мне позвонить. — Хорошо, Семён, не переживай, медсестра Виолетта — высококлассный специалист, быстро тебя на ноги поставим! Я не стал пререкаться и спорить, ведь моей целью было добраться до телефона и закончить весь этот фарс. Спешно пройдя мимо рядов домиков, мы подошли в медпункту. Я решительно вошёл первым. Обычный медицинский кабинет, таблица Сивцева на стене и приятное, спокойное тиканье часов. Радует, что хоть время работает по-старому. Из лазарета вышла женщина около тридцати лет, весьма элегантной внешности: высокая брюнетка с длинными ровными волосами и гетерохромией, строгий профиль звезды фильмов для взрослых, на что очень хорошо указывала расстегнутая верхняя пуговица блузки. Но подобным меня уже было не удивить, хватит всего этого цирка. Небось, наняли моделей и устроили розыгрыш, где только скрытую камеру искать? — Здравствуйте, вы, должно быть, Виолетта? Мне очень нужно воспользоваться телефоном. Виолетта бросила взгляд на стоящих позади Ольгу и Славю, и утвердительно кивнула мне. — Спасибо. Тишина Я улыбнулся и подошёл к старенькому номеронабирателю, один звонок и всё станет явью. Голос в трубке объявил — «номер не существует…» Нет, не может быть. Точно! Позвоню родителям! «Номер не существует…» — Нет, нет, невозможно! Тем временем, Ольга с Виолой шептались у меня за спиной. Я медленно сел на пол, сползая вдоль тумбы, на которой стоял телефон. Это что значит — не существует? Виола подошла ко мне, положила руку на плечо и сказала: — Семён, лучше тебе прилечь на кушетку. Её голос звучал словно холодная сталь, пронизывая своей чёткостью и спокойствием. Я не стал спорить, возможно, это единственное, что было сейчас разумно. Облокотившись на стол, я прилёг на кушетку. Славя и Ольга стояли у двери с обеспокоенным видом. Виола достала из выдвижного ящичка пачку таблеток, одну из которых протянула мне. Я решил не противиться, и принять таблетку — всё равно я уже вошёл в страну чудес. Я взглянул на Виолетту. У меня было так много вопросов, но я решил пока выбрать наиболее логичный. — Доктор Виола, что со мной? — Похоже на солнечный удар, вследствие которого, возможно, у тебя кратковременная парамнезия. — Как при синдроме Корсакова? — Именно. Мне стало страшно, ведь это действительно походило на правду. А что, если я не садился ни в какой автобус зимой? А что, если я всегда был здесь… но где это «здесь»? Возможно, всё это мои конфабуляции — ложные, выдуманные воспоминания из-за краткой потери памяти. Я не хочу верить, что я сошёл с ума, но всё указывало на это. Тишина, только тиканье часов. Виола о чём-то разговаривала с Ольгой, а Славя всё смотрела на меня своими голубыми глазами и взглядом кота из Шрека. Неужели я ей небезразличен? Хотя зря обольщаюсь, ведь если это действительно тот самый СССР, о котором мне столько рассказывали, то переживать за другого — обычное дело. Славя с Ольгой вышли из медпункта, печально скрипнув дверью. Виола подошла ближе, немного нарушая моё личное пространство, что смутило меня — всегда боялся женщин вроде неё. Она заговорила: — Семён, похоже, дело серьёзное, предлагаю тебе полежать здесь до ужина под моим присмотром, а дальше, в зависимости от твоего самочувствия, решим, что мы будем с тобой делать. — Хорошо… — безучастно ответил я, откинув взгляд в сторону. — Советую тебе поспать в лазарете, для восстановления сил. Я молча побрёл в лазарет, лёг на кушетку, откинув голову, закрыл глаза и провалился в сон от усталости. Тиканье часов, неспешный уловимый слухом ход времени. Оно всегда идёт вперёд, и никогда назад, каждый щелчок — потраченное время, которое уже не вернуть. Мы стареем: каждую секунду, минуту, час, день. Время безвозвратно сыплется песком сквозь пальцы. Сколько песчинок упустил я? Белый потолок, запах хлорки — медпункт. Похоже, я проснулся там же, где уснул. В моём случае — это роскошь. Привстав с кушетки, я потянулся. Удивительно, но спина не стреляла, а тело чувствовало себя отдохнувшим, я бы даже сказал, помолодевшим… В кабинет зашла неподражаемая Виола. — Как твоё самочувствие? — Чувствую себя отлично, спасибо, Виолетта. — Хм, удивлена. Тогда расскажи, как ты попал в лагерь? Очевидно, проверка на сумасшедшего, если хочу покинуть медпункт, лучше подыграть. — Да как все, сел на автобус, да доехал. — А как же зима? — Какая зима, лето же вокруг? — Действительно… Виола покачала головой, дала мне ещё одну таблетку и заготовленную пионерскую форму. — Сейчас ужин, переоденься, провожу тебя в столовую. Смотри, будет болеть голова или проявятся провалы в памяти — бегом ко мне, понял? — Так точно! — взмахнул я рукой, отдав пионерский салют, и мы вышли из медпункта.***
Мы дошли до столовой, Виолетта уверенно вошла в двери, а я немного робел. Сейчас для меня каждая дверь представляла неожиданное путешествие. Дай бог, что за этой хотя бы не будет чёрной дыры или портала в античность. В голове отчётливо звучали крики центурионов, звуки битвы и команды легатов. Но, к моему счастью, передо мной оказалась обычная столовая, наполненная пионерами. Оглядев помещение, я заметил лишь несколько знакомых лиц. Как ни странно, Слави среди них не было. Я решил сесть рядом с Леной и рыжей девушкой, сидящей напротив неё. Девочки разглядывали меня, то ли приглашая сесть, то ли у меня что-то на лице. Уловив взгляд Лены на себе, я перекинул взгляд на неё в ответ. Она слегка заробела и стала пристально разглядывать точку на соседней стене. Патологическая боязнь смотреть людям в глаза — понимаю. — Алиса. Выведя меня из ступора, произнесла своё имя рыжая девушка с явными нотками недовольства, а то и злости. Присмотревшись внимательнее, я нашёл её весьма красивой, как и всех здешних представительниц прекрасного пола. Рыжие хвостики молнией, стройная спортивная фигура, рубашка, подкатанная и завязанная на груди, игривые тонкие брови и маленькие чертята в глазах. Было в ней что-то завораживающее, она словно горящий огонь — свободная, дикая, безудержная. — Семён, очень приятно. — Чего уставился на нашу тихоню, понравилась? — сказала Алиса, продемонстрировав хитрый оскал, а её глаза наполнились самодовольством, буквально вопрошая: «И как ты выкрутишься?». Взглянув на Лену, я понял, что девочка сейчас будет красной как помидор, надо сглаживать ситуацию. — Я просто поприветствовал её взглядом, ибо мы уже здоровались сегодня. — Вот как. Алиса явно была недовольна таким исходом, шалость не удалась. Боюсь, просто так я теперь не отверчусь. Стихание музыки, тишина. Тем не менее, мне повезло, и ужин закончился спокойно, я было уже собирался покинуть столовую, как вдруг меня цепко схватили за руку. Я обернулся, как и стоило ожидать — Алиса. — За тобой должок, дружок, помни об этом. Я решил ничего не отвечать и просто проводил Алису взглядом… Да, спокойной жизни рядом с такой не дождёшься. Лучше пройдусь, подышу свежим воздухом, голова просто разрывается от количества вопросов. Хорошо бы пораскинуть мозгами и накидать примерный план действий. Хотя какой тут план? Прогуливаясь по вечернему лагерю, я набрёл на лодочную станцию, пришел к водной глади. Усевшись на деревянный причал, свесил ноги ближе к воде. Вода… меня всегда к ней тянуло. Чистая, прозрачная, ясная. В психологии вода — чистое сознание, пустой лист. Всегда, когда я хотел подумать о чём-то, я шёл к воде. Её мягкое журчание успокаивало меня, а лёгкое покачивание ряби на бесконечно синей текстуре заставляла погружаться в глубины сознания. Хотя как синей? Скорее Аои — замечательное слово из японского языка. напрямую означающее цвет морской волны. Я опустил взгляд на своё отражение и замер — в воде отражался я, но значительно более молодой: пропала колючая щетина и вечно усталый взгляд, совсем ещё шкет, лет семнадцати, полагаю. Что ж, это объясняло, почему у меня не стреляет спина и ноги не болят — хоть какие-то плюсы. И это вернуло меня к первоначальным, главным вопросам: Где я? Как я тут оказался? Почему я? Когда я садился в тот автобус, я и предположить не мог, что всё так обернётся, максимум доехали бы до конечной, да погнали меня на мороз из салона. А тут — вон оно что. И как мне теперь домой попасть? Кто его знает. И мои мысли замолкли, слушая лишь тишину воды, медленно подводя меня к пугающей мысли. «А нужно ли мне обратно?». И правда, я был обычным статистом, бессмысленной серой фигурой, которую можно просто вырвать из мира, и ничего не изменится. А тут со мной за день произошло столько всего, сколько не происходило за последние десять лет! Я чувствовал себя героем какой-то необыкновенной истории, кем-то важным, кем-то нужным, в конце концов. Стихание музыки Шаги у неё лёгкие, она будто ходит по воздуху, но я всё равно слышу её. — Привет, — сказал мягкий голос. Славя. — Как ты нашла меня? — Я увидела, что ты идёшь с ужина, и решила тебя проведать, ты нас не на шутку напугал. — А тебе ли не всё равно? Не знаю почему, но в моих словах звучала нотка оскала, агрессии, возможно это потому, что кто-то пытается постучать в мою дверь, а я так не люблю гостей, потому что привык жить один. Славя немного поджала губы, будто я кольнул её иголкой. — Не всё равно. Ты — наш товарищ, а товарищам нужно помогать в беде, нельзя вот так плевать на человека рядом с тобой! Ааа, точно, коммунизм, я и забыл про её советское воспитание, когда на товарища не наплевать, а гедонизм был скорее исключением, чем правилом. И всё же было в ней что-то другое. Возможно, искренность. Да, она говорила это не потому что «так правильно», а потому что искренне верит в это, такого у нас не встретишь. — Славь, а зачем тебе это, зачем ты пришла? Я решил напирать до конца, но девочка была непоколебима. — Потому что я не могу по-другому, потому что так подсказывает мне совесть. Я усмехнулся. — Что же, присаживайся тогда, свободная пристань в свободной стране. Славя улыбнулась и уселась рядом со мной. Настала минута молчания, мой пыл утих, а в подобных диалогах с девушками я был не силён, да и вообще в диалогах. Разум подсказывал отличные варианты, например: «Славь, а тебе нравится воздух?». Благо, она взяла инициативу на себя. — Семён, понимаю, что ты толком по лагерю не походил, но спрошу — тебе здесь нравится? — Знаешь, да. Определённо нравится, не могу даже ответить почему, но есть в лагере что-то такое, знаешь, «ламповое». — Ламповое? Какое забавное слово, но да, я думаю, оно хорошо подходит. Я рада, что лагерь тебе понравился. — А тебе? Славя улыбнулась, явно радуясь, что я спросил в ответ: — Очень, правда. Я уже не первый раз в этом лагере, но первый в качестве помощницы вожатой. Дел стало больше, а тем ведь интереснее быть в лагере. С ребятами давно уже знакомы и дружим. Для меня лагерь стал как большая семья, потому мне очень нравится здесь находиться, и я стараюсь делать всё возможное, чтобы всем в лагере было хорошо. — Хранительница домашнего очага? Славя хихикнула: — Да, можно и так сказать. Так что зря ты дуешься, Семён, ты теперь часть этой семьи! Семьи… Дом… Неужели такое возможно? Мы ещё недолго сидели, просто смотря на горизонт и водную гладь. Почему-то мне нравилось находиться рядом со Славей. Чувствовалось некое тепло, доверие, спокойствие, в конце концов. Находясь рядом с ней, знаешь, что теперь всё будет хорошо. Чувствовал себя как в доме на стоковых картинках в гугле — дружная обнимающаяся семья, камин и улыбки у каждого. — Уже поздно, мне нужно идти… Славя явно с какой-то неохотой вставала. Я решил, что надо идти до конца. — Славь, а можно я тебя провожу? Славя одобрительно улыбнулась: — Конечно, можно! Мы шли по площади, о чём-то попутно болтая — простая, но такая нужная болтовня ни о чём. Как же мне этого порой не хватало. Славя раскрепостила меня, и мы уже спокойно и непринужденно болтали, не останавливаясь на минутные паузы, и вот мы дошли до её домика. — Мне пора, спасибо за приятный вечер. — Славя сделала манерный реверанс. — Тебе спасибо, Славь. Спокойной ночи. — Доброй. — нежно ответила она и удалилась за дверью. А я всё стоял и смотрел ей вслед, не хотел уходить… Зацепила. Такое редко бывает, а если и случается, то, обычно, заканчивается плохо, но сейчас я не хотел думать о последствиях, а просто насладиться вдоволь таким тёплым моментом, который ещё надолго останется в моей памяти, было для меня лучшими занятием. Не думая, я буквально полетел со скоростью тихохода на площадь. — Семён! — послышался вдалеке знакомый женский голос. — Ольга Дмитриевна? Она подошла чуть ближе. — Вот ты где, я тебя уже потеряла. Ты куда пропал?.. А, неважно, время позднее, отбой уже, пойдём. — А можно спросить, куда? — Так получилось, что все домики заняты, потому будешь у меня жить. Я немного смутился, но отпираться не стал, в конце концов, я порядочный пионер, а она — вожатая. Хотя, конечно, это неловко, учитывая то, что у себя на родине мы примерно одного возраста. Через несколько минут мы оказались в домике Ольги. — Виола сказала, что у тебя был солнечный удар и кратковременное помутнение памяти, но сейчас всё в порядке, так? — Так, Ольга Дмитриевна. — Что же, хорошо то, что хорошо кончается. Ну и суматошный денёк получился, так что не расслабляйся, теперь мы будем за тобой приглядывать. Я усмехнулся: — Хорошо, Ольга Дмитриевна. Раздевшись и легко опустившись в кровать, я стал смотреть в потолок, потихоньку проваливаясь в царство Морфея, будучи в эйфории. Похоже, сегодня был тот редкий случай, когда я засыпал счастливым.