Гадкий утёнок [рест]

Наверное, привет? Стоит ли говорить, что я продолжала игнорировать этот фанфик на протяжении трех лет, так как переросла фандом? В общем, когда я только начинала писать эту работу, мне было четырнадцать или тринадцать, сейчас мне уже восемнадцать, представляете? И, хочу сказать, один из последних читательских отзывов меня добил хотя бы постараться дописать продолжение. Спасибо, парень, оплачиваемый квитанцию, хе-хе. И остальным, что писали отзывы все эти три года молчания. Серьёзно, извините за задержку. Мой стиль разительно изменился, а еще я считаю эту работу дикой и мне она не нравится засчёт слишком самоуверенного ЧСВ-шника Саске, но… я постараюсь немного исправить ситуацию и подкорректировать характеры героев под свой лад. Всех люблю и ещё раз прошу прощения.. ***       Холодные мурашки острыми иголками прошлись по влажной разгорячённой коже, словно песочной дорожкой. В комнате, по ощущениям, стоял как минимум дубак, а как максимум — разгоралось адское пламя, от чего Наруто долго не мог понять — жарко ему или уж слишком холодно.       Складывалось впечатление, словно всё его тело жгло и пылало изнутри, но при этом ледяной пот градом сыпался с лица и подмышек.       Как давно он не пил алкоголь? Вообще-то, Наруто не умеет пить, он обычно нажирается в усмерть, да просыпается спустя несколько суток либо в больнице (упаси Бог, чтобы не в реанимации), либо в другом городе где-то во Франции. Почему именно сейчас вспомнились безрассудные пьянки до утра, гулянки в европейских клубах со сломленной морально молодёжью, тосты за лучшую жизнь, в коих обычно Наруто представлял идеального себя с накаченными бицепсами, упругими бёдрами и крепкими кубиками без жировой прослойки на животе? Так вот. Этот запах спиртного просто разил ото всюду, вдалбливался в ноздни и отрезвлял рассудок. — Узумаки? — раздалось сквозь глубокий кошмарный туман (будто Наруто окунули в прохладную воду), от чего парень с болью в затылке зажмурился и потянулся обеими руками к вискам, круговоротными движениями делая себе массаж. — Какого чёрта? — через силу протянул блондин, ощущая, как в башке что-то звонко скрипит и ломается. — Узумаки! — голос стал отчётливее, а на руке появилось тёплое и мягкое ощущение, словно согревающее и манящее открыть поскорее глаза, либо же наоборот не открывать их вовсе. Комфортно. — Да очнись ты, придурок. Всё, последняя капля, больше находиться в бессознании Наруто не мог, поэтому с большим упорством распахнул глаза, да испуганно привстал на локти, вспоминая где он находится и что последнее помнит.       Течка. Учиха. Да эти два слова и близко не должны стоять друг с другом! Обернувшись головой, парень осознал, что находится в своей кровати, кстати, заправленной (обычно Наруто никогда её не заправляет, ибо не считает нужным тратить силы на то, что ты делаешь ежедневно по два раза), а на стуле как-то напряжённо сидел Саске, выжимая тряпочку в стоящее на тумбочке ведерко с водой. — Что произошло? — резко сглотнул слюну Узумаки, да тут же прокашлялся от уж слишком засохшего горла, — И почему здесь так, мать твою, холодно? — Болит? — тон Учихи был, на удивление, спокойным, даже слишком. Он внимательно следил за каждым действием Наруто и эмоцией на его лице, словно от этого зависела чья-то жизнь. То, что было в глазах у черноволосого угадать было нельзя, обыкновенные тёмно-карие глаза потемнели до черноты, расширенные зрачки буквально слились с остальным цветом. — Что? — Горло болит, говорю? — только сейчас Узумаки понял, что парень сидит в марлевой маске, натянутой до ушей и закрывающей нос, и очень часто дышит. — А, нет, — вся энергия разом покинула тело блондина, и почему-то… хотелось и дальше слушать этот умиротворяющий голос, даже вполне себе доброжелательный. — Почему ты не ушел домой?       Саске как-то уж слишком хмуро посмотрел на Наруто, приподнимая правую бровь. — А ты совсем сдохнуть хочешь?       Вот он. Учиха вернулся. Вот только всё равно он был каким-то слишком тихим, и даже эти, на первый взгляд, довольно грубые слова звучали как-то заботливо и нежно. — Я включил кондиционер, так как когда моему брату во время течки было херово, он всегда просил меня настроить на шестнадцать градусов, — резкое душевное признание выбило Наруто из колеи, не привыкшего слышать от Учихи что-то помимо грубости и грязного флирта. — Твой брат — омега? — ошарашенно спросил блондин, приоткрыв рот в изумлении, — Но он же Учиха. — И что? — на этот раз тон снова поменялся на недовольный, даже агрессивный. — Сочувствую ему с такими родственничками, — горько хмыкнул Узумаки, представляя себя на месте этой бедолаги.       Саске хотел ответить, что не нужно Итачи никакое сочувствие, он и так живёт в шоколадке, но резко прикусил язык, да как-то болезненно прошипел. — Послушай, Наруто, когда к тебе приходит в дом альфа, будь добр всегда предупреждать его о своем положении, — зубы Саске скрипнули в гробовой тишине, разрушаемой лишь тиканьем часов, — В особенности, если этот альфа на грани.       И тут Наруто понял. Понял этот дикий, жадный взгляд, что Учиха пытался всеми силами скрыть (Не от него, а словно от самого себя). Понял стиснутые кулаки, сжимающие белую простыню, чуть ли не багрового оттенка. Понял глубокие вдохи и быстрые выдохи, будто человек находится в эйфории — не раз видал такое в местных дешевых клубах. И ноги подкосились, а сердце буквально замерло во взаимном желании — Саске хочет его, как альфа хочет омегу. Внутренняя омежка Наруто билась в предвкушении, словно пищала: — Хочу, хочу, хочу.       Но Наруто не позволит ей, не сейчас. — Уходи. Пожалуйста. — прошептал Узумаки, оставляя все благодарности на потом. Хотя вообще-то это целиком и полностью вина Учихи в его несдержанном и больном состоянии. — Я и собирался, — встал со стула Саске, поправляя маску от резкого прилива вкусного запаха чужих феромонов, манящих к себе неистовой силой. — Конспекты на столе.       Пару секунд и ботинки уже надеты, да взята сумка с дивана, на котором они сидели полчаса назад, пока Наруто не упал в обморок. — Если нужны таблетки… — обернулся Учиха, но не успел продолжить, как Узумаки выставил его за дверь с быстрым «пока».       На этот раз уж точно закрывая на замок. Разворачиваясь на все сто восемьдесят градусов, Наруто готов был умереть от стыда, что показался перед Учихой, парне, который нравился ему в подростковом возрасте, таким… слабаком и нюней. Как же это всё-таки ломало по самооценке. Но гораздо хуже всего этого было безвольное чувство разочарования и желания вернуться за альфой, затащить в свою квартиру, и обнять всем телом, прижаться к крепкой груди, застонать в бледное ухо. И развести на личные темы, узнать получше, увидеть снова то любовное выражение лица, когда Саске думал о брате. Этот соблазнительный аромат, который принадлежит только Саске, все ещё стоял в доме и возвращаясь в постель, Наруто заметил на спинке стула неизвестную черную вещь.       Ох, это, вероятно, кожанка, забытая в спешке Учихой. Совершенно не контролируя свои руки, омега шустро схватил её, да одурманенно притянул к лицу, крепко вдыхая природный запах грецкого ореха в черничном вине с до отдури соблазнительными нотками пота. Такой изысканный, опьяняющий и… неповторимый. Внутренняя ткань куртки щекотало кончик носа, но было абсолютно плевать — Наруто вдыхал, будто пытаясь укрыться своим альфой. Тепло и уютно, как в настоящих объятьях. — Боже, Учиха, что же ты со мной творишь, — во мрачном стоне, парень разлёгся на мокрые простыни и полез рукой в штаны.       Но тут же очухался. Нет, уж дрочить он на Саске не будет, это совсем безрассудно. Не будет. Но просто дышать ему ведь никто не запрещал? Вечером Какаши в панике зайдёт к Наруто в комнату, ощущая смешанные, переплетенные запахи и обнаружит спящего паренька, полностью укутанного головой в чёрную кожанку.