Пятьдесят оттенков ярости

— Так что? — подытожила разговор Нина. — Через год мы будем учиться в одном университете? Я улыбнулся. Был приятный октябрьский вечер, и мы с любимой девушкой связались по скайпу. Я как раз сообщил ей потрясающую новость. Сегодня мне звонил отец и сказал, что договорился о поступлении сюда Нины в следующем году. Более того, Рикардо послал бывшую жену подальше и пообещал оказать дочери посильную помощь в этом, не говоря уже об оплате самого обучения. Так что сегодня у меня, действительно, был повод для радости. Да и у Нины тоже. — Похоже на то, — ответил я. — Если, конечно, ты этого хочешь. — Конечно, хочу! — воскликнула моя девушка. — Ну, разумеется! — поддразнил я. — Это же — один из лучших университетов мира! — Эй, ты прекрасно знаешь, что дело совсем не в этом! — возмутилась Нина. — Да? — насмешливо протянул я. — А в чем же? Нет, на самом деле, мне было прекрасно известно, что девушка хочет попасть сюда из-за меня. Но я специально задавал глупые вопросы, чтобы она произнесла это вслух. Обожаю, когда моя Фелисити открыто признается, что скучает по мне. Меня сводит с ума ее покрасневшее личико, взгляд из-под смущенно опущенных ресниц, то, как трогательно она кусает нижнюю губу, произнеся, наконец, это. Вот и сейчас, Нина застенчиво опустила глаза и тихо сказала: — Я очень скучаю по тебе и хочу быть рядом с тобой. Эти слова ударным импульсом прошли от моих ушей к самому сердцу, заставив его буквально запеть от счастья. Боже, это так прекрасно! — Я тоже страшно по тебе скучаю, Нина! — признался я. — До ноющей боли в груди! Правда! Я так тебя люблю! — И я люблю тебя, Гастон, — так же смущенно ответила моя девушка. — Все равно я люблю тебя еще сильнее! — Почему? — Ты стесняешься произнести слова любви, а я хочу на весь мир крикнуть о том, как ты нужна мне! — Это вовсе не означает, что я люблю тебя меньше! Просто… мне трудно говорить о чувствах, понимаешь? — Понимаю. Но, когда ты поступишь и приедешь сюда, я поцелую тебя в присутствии всего университета, чтобы ни один молодой человек даже не посмотрел в твою сторону. Чтобы все сразу поняли: ты — моя! Мы вместе рассмеялись. Боже, как я люблю смех своей девочки! Он, словно самая прекрасная музыка, пробирается мне под кожу, вызывая приятные мурашки по всему телу и отправляя сердце в полет! Но внезапно перестав смеяться, Нина погрустнела. — Что с тобой? — испуганно спросил я. — Просто вдруг поняла, — призналась моя девушка, — что мы увидимся только через одиннадцать месяцев, когда я заселюсь в студенческое общежитие… — Что значит — через одиннадцать месяцев?! — возмутился я. — А рождественские каникулы?! А лето?! — Не думаю, что ты поедешь сюда на каникулы, — вздохнула Нина. — Наверняка, у твоих родителей уже есть на тебя определенные планы, и… — Да плевать я хотел на их планы! Я приеду к тебе сразу после сдачи зимней сессии! Обещаю. Это Рождество мы встретим вместе! Кроме того, поверь: мои родители понимают, что без тебя я не могу, поэтому никаких препятствий с их стороны не будет. Отец даже сделал мне специальное разрешение, чтобы я мотался из Лондона в Буэнос-Айрес и обратно, не проходя всякий раз проверки в аэропорту. А еще он привез сюда свой частный самолет с пилотом, чтобы тот, по первому моему требованию, отвез меня к тебе! А мои родители, кстати, на следующей неделе приезжают в Буэнос-Айрес и хотят встретиться с тобой, чтобы лучше узнать «с кем встречается наш сынок». Это цитата. Я как раз хотел спросить, сможешь ли ты поужинать с ними в следующую пятницу? — В следующую пятницу?! Господи, и ты только сейчас мне об этом говоришь?! Ужас! А если я им не понравлюсь?! А если… — Нина, спокойно! Ты не можешь им не понравиться по определению! С твоим обаянием и твоей скромностью, ты прекрасно с ними поладишь! Они будут в восторге! — От чего? Во мне нет ничего особенного. Мои родители — простые люди среднего класса, а… — При чем здесь родители, Нина?! Поверь: для моих это — совсем не важно. Мой отец — дипломат, а мать — простая переводчица. Они всегда говорили, что примут любой мой выбор. Кроме того, как выяснилось, наши отцы когда-то вместе проходили стажировку в Германии и неплохо знают друг друга. Мой родитель пришел в восторг, узнав, что ты — его дочь. Так что не волнуйся, любовь моя, все пройдет на высшем уровне! Мало-помалу, мне все же удалось успокоить девушку, и она даже позволила мне дать ее телефон моему отцу, чтобы тот позвонил ей, и они более точно договорились об ужине. — Допустим, — согласилась моя девушка. — Но, может, мне стоит взять с собой родителей, чтобы… — Нет-нет, — покачал я головой. — На первом совместном ужине ты должны быть одна. Пусть мои родители узнают сначала тебя саму. А то отец вместо того, чтобы говорить о том, какая ты у меня замечательная, начнет обсуждать с Рикардо каких-то общих знакомых, а наши мамы начнут обсуждать моду и кулинарные рецепты. — Да, — усмехнулась Нина. — Чтобы общаться с моими родителями, нужны железобетонные нервы. Ты прав. Лучше мне сначала прийти одной. После этого, мы попрощались, еще раз признавшись друг другу в любви и обменявшись воздушными поцелуями. Я еще минут двадцать сидел и с глупой улыбкой смотрел в экран своего ноутбука. Боже, как я соскучился по своей девочке! Как я хочу ее увидеть! Увидеть живьем, а не в мутноватом изображении веб-камеры! Хочу обнять ее, вдохнуть знакомый родной запах, почувствовать теплоту тела моей красавицы, ощутить вкус ее губ! С начала учебы прошло чуть больше месяца. Мы с Ниной почти не прерывали общения, каждый вечер созваниваясь по скайпу и постоянно переписываясь в социальных сетях. Но, боже мой, как я хочу прикоснуться к моей девочке, обнять ее, поцеловать! Я скучал по ней. Скучал до ноющей моли в груди. Но тут веб-камера вдруг снова ожила. Взглянув на экран, я невольно улыбнулся. Маттео. — Привет, брат! — помахал я другу, ответив. Итальянец сидел у себя в комнате. При виде знакомого интерьера, где мы с ним иногда засиживались допоздна, я испытал некоторую ностальгию. Интересно, с кем он теперь коротает время в этих стенах? Тем не менее, взглянув на выражение лица приятеля, я проклял себя за неуместные мысли. Маттео явно было плохо, и, если он обратился ко мне, значит, я по-прежнему оставался для него лучшим другом. — Что с тобой? — сразу спросил я, нахмурившись. Горестно вздохнув, парень произнес одно-еднственное слово: — Луна. — Можно было и не спрашивать, — хмыкнул я. — Что у вас теперь произошло? — Да ничего нового, собственно, — поморщился мой друг. — Она шарахается от меня, как от чумы. Я даже не могу вернуть ей кольцо. А еще эта Эмилия вертится передо мной, словно пчела вокруг бочки с медом. Провоцирует, оказывает знаки внимания, пытается заигрывать. — А ты? — А мне эти дешевые трюки кажутся откровенно глупыми. Эмилия может оставить весь подобный бред для дурацких мелодрам. Вот, Луна никогда так себя не вела. Она не хлопала ресницами, как идиотка, Не вертелась передо мной, как девушка легкого поведения. Не пожирала меня глазами, как голодная хищница. Тем не менее, я никого никогда так не любил, как мою Девочку-Доставку. — Так объясни это Эмилии! Скажи, что, кроме Луны, тебе никто не нужен, и все такое. Ты пойми; с девушками вроде нее нужно сразу расставлять все точки над «i». А если ты будешь продолжать вести себя, как тряпка, она рано или поздно приберет тебя к рукам. И тогда ты потеряешь Луну навсегда. — Так, а что же мне делать с ней? Я взорвался: — Вот именно, что нужно что-то делать! Вместо того, чтобы сидеть перед компьютером и жаловаться на свою тяжелую жизнь, шел бы ты сейчас — и что-то делал! Вот, например, сейчас ты берешь кольцо, покупаешь цветы, идешь к своей Луне и заявляешь, что не уйдешь до тех пор, пока она тебя не выслушает. А потом с цветами как падаешь на колени, да как говоришь, что жить без нее не можешь, как надеваешь ей на пальчик то кольцо! А если она попытается возразить, ты просто поднимись и поцелуй ее так, чтобы у нее колени подогнулись. Она — твоя девушка! Так покажи ей это! Парень ты, в конце концов, или кто?! Маттео остолбенел. А меня, честно говоря, за последнее время, порядком достала эта заезженная пластинка под названием «Луна Валенте». Эта малышка буквально свела с ума моего друга и превратила некогда решительного молодого человека в какую-то тряпку. Неужели сам Бальсано не понимает, что размяк?! Я, может, и не сказал бы этого другу никогда. Но тут одно наложилось на другое. Тяжелый день в университете, тоска по Нине, предстоящее тестирование по классической литературе, к которому я даже толком не мог подготовиться, да еще и бесконечные жалобы Маттео на недоразумения с Луной. Все, хватит, надоело! Но в глазах приятеля я вдруг увидел прежний огонь, которого не было уже давно. Ну, слава Богу! Мой уверенный в себе друг возвращается! — Знаешь, ты прав! — заявил он. — Я люблю Луну и не позволю никому забрать ее у меня! Я верну ей кольцо, а потом — верну ее себе! Изначально, она полюбила меня за мою решительность, а, в последнее время, я ее заметно растерял. Луна — моя! Я докажу это! — Правильно! — обрадовался я. — Главное: не позволяй ей ни на секунду забыть о том, как она для тебя важна. И, пожалуйста, помирись с Симоном. Он тебе не соперник. Если хочешь, чтобы Луна осталась с тобой, научись мириться с их дружбой. Тем более, ты прекрасно видишь, что у этого самого Симона уже нет чувств к твоей Луне. Он теперь бегает за Амбар. И пусть себе дальше бегает. Он тебе жить не мешает. — Ладно, — сдался Маттео. — Помирюсь. Спасибо тебе, брат. Ты как сам? Держишься? — Ничего, справлюсь. Конечно, здорово по всем скучаю, но грустить особо некогда. Тяжело учиться. Тем не менее, я получил то, что хотел, и не жалуюсь. Тем более, через год сюда поступит Нина. Отец уже договорился. — Да ты что?! Здорово! На Рождество, надеюсь, приедешь? — Конечно! Слушай, если ты помиришься с Луной, может, отпразднуем его вместе? Ты, я, Нина и Луна? Как тебе идея? — Классно! Надеюсь, и у нас, и у вас, к тому времени, разлада не наступит. Кстати, на твоей девушке лица нет. Она очень по тебе скучает. Это видно невооруженным глазом. Вы сегодня уже говорили? — Да, только что. И я тоже ужасно без нее скучаю. — Понимаю. На твоем месте, чувствовал бы себя так же. Но ты не можешь мотаться в Буэнос-Айрес каждые выходные. Просто не можешь. Так что придется привыкать. — Знаю. — Ну, все, мне пора. Надеюсь, твой план сработает, и Луна меня выслушает. — А если откажется, просто целуй до потери сознания — и дело с концом! — заявил я. — Все, пока, брат! Отключившись, я невольно хмыкнул. Господи, какое счастье, даже через месяц разлуки, — знать, что дома ты по-прежнему кому-то нужен! И вот, теперь можно спокойно готовиться к тестированию!