Пятьдесят оттенков ярости

Время до Рождества прошло довольно быстро. Маттео все-таки помирился с Луной. Теперь они снова всюду ходили за ручку и даже в комнате у моего друга коротали вечера вместе. Я очень радовался всякий раз, когда мы связывались через веб-камеру, и девушка стояла за креслом, обнимая возлюбленного. А пару раз мексиканка, вообще, сидела прямо на коленях у парня. В общем, теперь разговоры, как правило, проходили коллективно. А с Симоном Маттео заключил что-то вроде сделки. Мексиканец не вмешивается в их отношения, но только до тех пор, пока мой друг не причинит Луне боли. Впрочем, сама девушка пообещала, что будет дружить с Симоном без ущерба для Маттео. А мой друг попросил ее только об одном: не упоминать своего приятеля в разговорах с ним. — Это меня очень злит, — пояснил итальянец как-то вечером, когда мы, втроем, говорили через веб-камеру. — Ты как будто сравниваешь меня с ним, и я, на его фоне, сильно проигрываю. — Но я не… — попыталась возразить Луна (то был один из тех дней, когда она сидела у возлюбленного на коленях). — Знаю, — мягко прервал ее Маттео, — ты воспринимаешь нас по-разному. Но я не могу спокойно смотреть, как вы с приятелем так мило общаетесь. — Послушай, — устало вздохнула мексиканка. — Симон — часть моей жизни. У нас общее прошлое, и оно всегда будет объединять нас. Мы дружим с детства, и это неизменно. Так, все. Мне надоело. — Луна, — решительно вмешался я, — ты не хочешь понять Маттео. А для этого нужно всего лишь поставить себя на его место. Вот, представь: что бы ты чувствовала, дружи твой парень, скажем, с Амбар? — Эй! — возмутилась Луна. — Почему именно она?! — А почему нет? — хмыкнул я. — Логично. И все равно, тут другая ситуация. Эти двое раньше… — Вы с Симоном тоже некоторое время состояли в романтических отношениях. — Это совсем не одно и то же! — А Маттео ведь от этого не легче. — Ладно. Допустим. Но ведь Амбар, в свое время, сделала мне много плохого! — Знаешь, Симон — тоже не ангел с крылышками. Он делал все ради того, чтобы насолить твоему парню. Ты просто этого не видела. — Видела. Но это казалось просто безобидными выпадами и стремлением меня защитить. Хотя, если подумать, иногда такие выходки могли сильно задевать Маттео. — И задевали. Симон бил по самому больному — по его отношениям с тобой. А вот почему твой возлюбленный не рассказывал тебе о том, как ему от этого больно — вопрос другого характера. — Потому что… я бросилась бы защищать Симона. — Правильно. А теперь представь: Маттео называет Амбар своей подругой, обнимает ее, поддерживает, когда вы с ней соперничаете. Она жмется к нему, уводит от тебя, вмешивается в ваши разговоры и постоянно напоминает, что ты — не единственная девушка, которая важна для твоего парня. А тот злится, когда ты защищаешься, требует, чтобы ты смирилась, а в разговорах с тобой все время повторяет: «Амбар то», «Амбар это». Что бы ты чувствовала, занимай Маттео сторону своей подруги во время ваших с ней конфликтов? Каково было бы тебе, дружи он так близко с подобной девушкой? Луна помолчала, а затем, смущенно опустила глаза и, наконец, призналась: — Я бы… выцарапала ей глаза. — Вот! — воскликнула я. — Так что не жалуйся, когда Маттео захочет набить Симону морду! — Я поняла. Больше не буду так часто о нем говорить. Да и вообще, ограничу с ним общение. — А вот этого не нужно, — встрял в диалог сам итальянец. — Ты сама сказала, что Симон — часть твоей жизни. И я не хочу, чтобы ты шла на такие жертвы ради меня. — Нет, Маттео, — нежно улыбнулась девушка. — Может быть, он — и часть моей жизни, но только часть прошлой жизни. Гастон прав. Мое прошлое не должно мешать настоящему. А настоящее для меня — это ты. — Но я хочу быть, также, и будущим. — Ты уже им являешься, глупый! А разве твое будущее со мной не связано? — О, нет. Луна возмущенно ахнула и попыталась соскочить с колен Маттео, но тот удержал ее и продолжил: — Оно не просто связано с тобой! Нет. Ты являешься центром этого самого будущего и центром моей Вселенной! Ты — и есть моя жизнь, Луна Валенте! Или мне лучше называть тебя Соль Бенсон? — Дурак! — рассмеялась девушка. Я лишь улыбался. О том, что Луна — и есть та самая пресловутая Соль Бенсон, Нина рассказала мне еще в сентябре. Но мне, откровенно говоря, было все равно. В чужие семейные тайны вмешиваться, пардон, не привык. Несколько мгновений парочка на экране просто смеялась, а затем, мой друг горячо поцеловал в губы свою возлюбленную. А та крепче обхватила его за шею, уверенно отвечая на поцелуй. Я захихикал и уже собирался, было, сказать, чтобы они умерили свой пыл, но тут Маттео освободил одну руку, не отвлекаясь от поцелуя, и одним нажатием кнопки разорвал связь. — Вот неблагодарные! — беззлобно пробурчал я. — Даже «спасибо» не сказали! А ведь я разрешил почти единственную проблему между ними! В целом, время до Рождества протекало относительно спокойно, если, конечно, не считать сложную университетскую программу. В Буэнос-Айресе тоже все было хорошо. Как я и предсказывал, мои родители пришли от Нины в полный восторг. — Она просто очаровательна! — восторженно щебетала мама, когда связалась со мной по скайпу на следующий день после знакомства с девушкой. — Такая обаятельная, милая, добрая, красивая, скромная… — И совсем не глупая, — добавил отец, усаживаясь рядом с супругой. — С ней есть, о чем поговорить. Мы весь вечер обсуждали экономику разных стран. Я осуждающе посмотрел на родителя. Наверняка, забил голову моей девушке, которая не знала, куда деваться от его разглагольствований. Честное слово, нашел, о чем говорить с возлюбленной сына при первом знакомстве! Да если Нина, после такого вечера, не захочет иметь ничего общего с моей ненормальной семейкой, ее даже упрекнуть в этом будет нельзя! — И не надо на меня так смотреть! — отрезал Мартино Перида. — Чтобы ты знал, твоя невеста принимала в разговоре самое активное участие. Для своих лет, она очень умна. Я ощутил необычайную гордость за Нину. Она у меня такая умница! Честное слово, мне всегда было известно, что она — самая лучшая, но сейчас я убедился в этом окончательно. — Да, — подытожила моя мама. — Похоже, ты, сынок, знаешь толк в девушках. — Не то, что твой друг, — рассмеялся папа. — Анхелло говорит, его блондиночка двух слов связать не может, а наглости в ней больше, чем в особе королевской крови. — Вообще-то Маттео давно расстался с Амбар, — прохладно бросил я. — Сейчас он встречается с другой, совершенно очаровательной девушкой — лучшей подругой Нины. — А я всегда говорила, что вы с Маттео — одного поля ягоды, улыбнулась Линда Перида. Да, да, наши семьи давно знакомы. Отцы входят в одну дипломатическую делегацию и все время ездят вместе. Собственно, на этой почве, мы с приятелем и подружились. У обоих родители вечно в разъездах, оба часто переезжаем. Нам всегда было проще держаться вместе. Комфортнее. Споткнешься при входе в очередную новую школу — рядом надежное плечо друга. Но, хотя здесь я один, Маттео все равно как-то умудряется дать мне почувствовать свою поддержку. Может, у нас не одна дорога по жизни, но мама права. Мы — одного поля ягоды. После беседы мы с родителями я поговорил еще и с Ниной. Моя девушка тоже была в восторге от нашей семейки. Также, она призналась, что ее совсем не утомил разговор. Более того, ее, также, интересуют культурные и экономические различия между странами. И вот, тогда я понял, что, действительно, нашел свою судьбу. С этого дня, семьи Перида и Симонетти стали теснее сближаться. Ну, то есть сближались мои родители пока только с самой Ниной и Рикардо. Ана упорно отказывалась отпускать дочь из-под опеки и обижалась на весь мир за то, что та собирается уехать в другую страну. — Она все время говорит о том, какая бешеная нагрузка в Оксфорде, — призналась Нина как-то вечером. — Твердит, что я ее не потяну. В этот миг, я был готов проклясть Ану Симонетти за такое недоверие к собственной дочери. Разве не должны родители поддерживать ребенка во всех его начинаниях?! Дикость! Нелепость! — Нина, ты в разы умнее меня, — тепло улыбнулся я. — И, если уж мне программа Оксфорда поддалась, то ты, тем более, справишься. Я не спорю, учится здесь куда тяжелее, чем в колледже, но ведь жизнь тоже щадить нас не будет. Оксфорд отлично подготовит нас к взрослой жизни. Собственно, именно для этого он и создан. Ане следовало бы радоваться, что ты начинаешь жить самостоятельно. Или она рассчитывает, что всю жизнь будет тебя опекать? — По-моему, да, — вздохнула моя девушка. — А когда состарится, отдаст замуж за того, кто понравится ей. Я так и подскочил в кресле. Замуж?! За кого-то другого?! Черта с два! Я сам вызову на дуэль того урода, который только посмеет приблизиться к моей девушке! Ничего у Аны не выйдет! Если Нина когда-нибудь и станет чьей-то женой, то только моей, черт возьми! И тут только я осознал, что, действительно, хочу видеть ее на месте своей будущей супруги. Как-то подсознательно мне уже хотелось назвать Нину своей невестой. — Ничего подобного! — заявил я. — Любой, кто посмеет претендовать на тебя, будет иметь дело со мной! Нина опустила глаза, и я понял, что больше эту тему пока лучше не затрагивать. Но мысль о том, что эта девушка однажды станет моей, нравилась мне все больше. Тем временем, в Лондоне выпал снег, и я постоянно показывал его друзьям через инстаграм. — В следующий раз, мы сами приедем к тебе на Рождество, — уверенно заявил Маттео как-то, сидя рядом с Луной в кафетерии и беседуя со мной по скайпу с планшета. На эти праздники, в тот момент, у нас уже все было распланировано. Сочельник я, Нина, Луна и Маттео проводили в зимнем доме Бальсано, а на Рождество к обеду нас пригласили мои родители. Таким образом, не без труда сдав последний экзамен зимней сессии, я тут же собрал вещи и, в ночь с двадцатого на двадцать первое декабря, устремился в Буэнос-Айрес, на долгожданную встречу со своей возлюбленной…