Пятьдесят оттенков ярости

Так толком и не отдохнув после перелета, последующие два дня я посвятил приготовлениям. Мне хотелось, чтобы все прошло на высшем уровне. Чтобы очаровательные глазки моей девочки светились счастьем. Чтобы подруги искренне за нее радовались. Чтобы все, кто ее не любит, позеленели от зависти. Чтобы каждый человек в колледже мог сказать, какая же Нина счастливая. Таким образом, утром двадцать третьего декабря я намеренно следил за домом Симонетти, наблюдая, как Ана вела дочь в школу. По лицу ее невозможно было понять, помнит ли она в принципе про совершеннолетие своего ребенка. О том, что с этой женщиной пытаться договориться бесполезно, я узнал от Рикардо. Они потому и разошлись. Праздник для Нины я приготовил, заручившись не только его поддержкой, но и всех наших друзей с роллердрома, так что каждый из нас твердо знал свою задачу. Когда Ана отвезла дочь в школу и вернулась домой, Рамиро подкрался к машине и что-то с ней сделал, дабы та не завелась. — Готово, — передал он мне информацию по телефону. — Транспорт в минусе. — Я надеюсь, ты ничего серьезного не сделал? — напрягся я. Еще не хватало, чтобы в следующем семестре моя девушка вынуждена была ходить по городу пешком! Мало ли, какие опасности могут ее подстерегать! — Нет-нет, — успокоил меня приятель. — Просто перетянул ниткой шланг подачи топлива из бензобака. Любой автомеханик в два счета разберется. А я, в любой момент, могу подобраться к машине и убрать эту самую нитку. — Хорошо. Если до начала следующего семестра Ана не вызовет механика, верни все так, как было. Пусть побудет без колес на Рождество — ей полезно. Будет знать, как тиранить родную дочь. После разговора с Рамиро я позвонил Дельфи. Теперь, когда Амбар ушла, они с Жасмин больше времени начали проводить с ребятами и как-то изменились. Стали дружить с Луной, Ниной, Хим, Ям и прочими, даже не вспоминая о блондинке. Моя бывшая поняла меня с полуслова, и они с подругой устремились в дом. Пока Жасмин стучала и, вроде как, брала интервью у «матери члена команды», Дельфи через черный ход пробралась в комнату Нины и забрала сумку с вещами, которые та вчера собрала по моей просьбе. Ясное дело, Ана ни за что не отпустила бы дочь на все каникулы в компании «неизвестно кого». Пришлось буквально похищать мою возлюбленную, поскольку Рикардо тоже не удалось уговорить бывшую жену позволить ей провести праздники с ним. — Она твердит, что мы все эти дни будет играть в видеоигры и есть вредную еду, — сокрушенно качал головой мужчина. — А еще, заявила, что я «поощряю всякие глупые затеи вроде Оксфорда и позволяю нашей девочке общаться с какими-то сомнительными молодыми людьми». Это цитата. Я пытался убедить ее, что ты искренне любишь Нину, Гастон. А она рассердилась и заявила, что ей «в принципе рано общаться с мальчиками». — Интересно, — фыркнул я. — Во сколько же сама Ана начала встречаться с парнями? — Не позже Нины, можешь мне поверить, — отмахнулся Рикардо. — Ей было восемнадцать, когда мы познакомились. А до меня у нее была уже целая куча поклонников. О чем говорить, если она и девственницей-то уже не была?! — Кем не была? — опешил я. Тут Рикардо, похоже, понял, что сболтнул лишнего и поспешно прикусил язык, отказавшись отвечать на дальнейшие вопросы. Кто такие девственницы, мне позже объяснил отец, и я чуть не умер от стыда. А Ана — просто лицемерка. Сама раздвинула перед кем-то ноги еще до совершеннолетия, а из дочери старую деву решила сделать! Да и не планировал я ничего такого. Только если сама Нина захочет. И потом, для нас обоих это будет в первый раз (по крайней мере, я надеялся, что у моей девушки тоже никого не было). Все должно произойти идеально. А без согласия своей малышки я и не дотронусь до нее. Но пока самое главное — сделать Нину самой счастливой в День ее Рождения. Поэтому теперь я ждал окончания занятий в полной готовности, пока Маттео, Симон и Нико украшали домик Бальсано. Именно там нам предстояло отпраздновать как День Рождения Нины, так и Сочельник. Дельфи, Жасмин и Рамиро тоже отправились туда, чтобы помочь накрыть на стол, а Педро, в своем пикапе, ждал девочек с занятий. Этот автомобиль он купил всего пару месяцев назад и, с легкой руки Симона, темно-синий пикап получил название «Роллер-бэнд Кар». Когда подходил к концу последний урок, Луна прислала мне сообщение с номером кабинета. Я хорошо помнил здание «Блейка», поэтому с легкостью вычислил окно и передал эту информацию Рикардо. Тот, в свою очередь, решительно сел за руль взятой в аренду подъемной башни, а я забрался в корзину, доверху нагруженную алыми розами. За десять минут до конца урока, цветочный сюрприз начал движение к цели. Рикардо намеренно вел корзину по всем окнам колледжа. Пусть все увидят, как нужно любить свою девушку. Я стоял ровно, не дергаясь и ни за что не держась, а бутоны цветов доходили мне до пояса. Урок прекратился сам собой. Разом открылись все окна, откуда высунулись головы ошеломленных студентов, возмущенных педагогов и восхищенного обслуживающего персонала. Увидев меня по пояс в цветах, девушки поняли, что это — сюрприз для кого-то из них, и начали спорить, кто же эта счастливица. Парни смотрели с плохо скрываемой завистью, как бы говоря: «Ну, вот, после такого, что бы мы ни сделали для своих девушек, на фоне этого, все будет выглядеть полной чепухой». А эти самые девушки, забыв о своих молодых людях, посылали мне самые манящие улыбки, воздушные поцелуи, и вообще, всячески пытались привлечь мое внимание. О, нет, малышки. Вы все без сомнения красавицы, но я ищу одну-единственную. Вот, наконец, и нужное окно. Звонка еще не было, но урок, как и во всех других кабинетах, остановился сам собой. Студенты, вместе с молодым учителем географии, сеньором Велозо, подбежали к окнам и распахнули их. Не присоединились к ним только Луна, Хим и Ям, потому что были в курсе плана. А также, сама Нина, которая, похоже, и не догадывалась, для кого этот сюрприз. О, моя девочка, откуда в тебе столько неуверенности?! Ведь ты — самое прекрасное, самое доброе и самое потрясающее создание, которое есть на свете! Впрочем, я понимал, что это из-за Аны, и был готов придушить ее собственными руками. Что же она делала с родной дочерью, раз так ее забила?! Впрочем, неважно. Я намерен все исправить и превратить эту замученную неуверенную девочку в сильную и смелую девушку. Со мной Нина почувствует себя королевой. Она уже царит в моем сердце, и я собираюсь это показать. Сделаю все ради того, чтобы моя Фелисити почувствовала себя любимой и желанной. С этими мыслями, я, проигнорировав соблазнительные улыбки других девушек, крикнул: — Нина! Та повернулась на свое имя и громко ахнула. Я нежно улыбнулся и протянул к ней руки. Моя девушка нерешительно поднялась. Уголки ее губ невольно поползли вверх. Все вокруг замолчали и пораженно уставились на свою тихую одноклассницу. Так-то, ребята! Не судите о людях по первому впечатлению. У самого окна толпа расступилась, а я воскликнул: — С Днем Рождения, любовь моя! — Погодите! — охнул сеньор Велозо. — Симонетти, так у Вас сегодня День Рождения? Нина улыбнулась и смущенно кивнула. Я знал, что она не привыкла быть в центре всеобщего внимания. Но сегодня — ее день, и моя красавица заслужила это. — Ребята, что же вы молчите? — засуетился учитель. — Давайте поздравим нашу Нину! Все вместе! Он первым захлопал в ладоши. Долю секунды спустя, к нему присоединились Луна, Хим и Ям, а еще через пару мгновений аплодировал весь класс. И, под руководством географа, все закричали: — Поздравляем! Поздравляем! Поздравляем! Нина вспыхнула до корней волос, но продолжала улыбаться. А я с благодарностью посмотрел на сеньора Велозо. Он был совсем молод — не старше тридцати лет — но предмет свой знал исключительно хорошо. Я всегда уважил его за честность и справедливость, а теперь, а теперь хотел пожать руку, что и сделаю, если тот согласится оказать мне еще одну услугу. — Сеньор Велозо, — обратился я к учителю, кода гвалт стих, — я понимаю, что срываю Вам урок, но… — Вы уже его сорвали, Перида, — рассмеялся тот. — Вряд ли, после Вашей прогулки по окнам, кто-то из учителей помнит, что у нас урок. Забирайте свою возлюбленную и позвольте мне уже спокойно дать остальным последнее напутствие на каникулы. — Позвольте пожать Вам руку в знак уважения, — улыбнулся я и протянул ему ладонь. Пока сеньор Велозо тряс ее в своей, Луна подошла и отдала Нине ее рюкзак. А затем, я подхватил взвизгнувшую девушку и одним махом поставил рядом с собой. Теперь мы оба были окружены цветами. — Гастон, ты сумасшедший! — со смехом заявила моя девушка, обхватив меня за шею. — Знаю, — ответил я. — Но это — еще не все. Нина счастливо улыбалась, но по щекам ее почему-то текли слезы. Это меня встревожило. Что такое? Я что-то не так сделал? Боги, неужели я расстроил свою девочку?! Если так, никогда себе этого не прощу! Нет. Сегодня моя Фелисити будет только улыбаться! — Что с тобой, любимая? — встревожено спросил я, стирая ладонями соленые капли со щек девушки. — Ты плачешь? — Не обращай внимания, — отмахнулась Нина. — Это от счастья. Ты сделал меня такой счастливой, что даже плакать хочется! — Не знаю, радоваться этому или нет, — покачал головой я. — Мне хотелось тебя порадовать, но я не люблю, когда ты плачешь. — Поцелуй меня! — попросила моя девушка. — Тогда я, вообще, с ума сойду! Свести свою возлюбленную с ума поцелуем? Заманчивая мысль. И, никого не постеснявшись, я накрыл манящие сладкие губы Нины своими. О, это было прекрасно! Как будто исчезло все на свете. Стихли все крики, все аплодисменты. Осталась только моя любимая девочка. Моя красавица, мое счастье, смысл моей жизни! Ради нее и ради таких вот поцелуев в поднебесье, я готов перевернуть целый мир!