Пятьдесят оттенков ярости

Самым интересным в нашей дружбе с Маттео было то, что, если мы спорили, то не доходили до ссор, а тут же начинали смеяться над самими собой. Так получилось и в этот раз. Нам не помешало даже наличие гостей. Едва объятие распалось, мы покатились от смеха. Нина, Хим и Нико смотрели на нас, как на психов. А вот Луна явно хорошо изучила жениха, поэтому рассмеялась вместе с нами. — Нет, ну, вы видели этого обиженного? — веселился Маттео. — Уходить он собирался! — И не говори! — подхватила его невеста. — Гастон, ты не ту профессию выбрал! Тебе на актера надо было идти. Все драматические театры передрались бы. — А твой благоверный тоже хорош! — не остался в долгу я. — «Дух вышибу», «предал»… — Погодите! — вмешалась Хим. — Так вы что, спектакль здесь разыграли?! — Нет-нет, — быстро пояснил я. — Никто из нас не блефовал. И Маттео бы на меня обиделся, и я ушел. Другой вопрос, что мы оба догадывались, чем все это дело закончится. Знали, что не можем долго быть в ссоре. — То есть можем, но ничего хорошего из этого не выйдет, — добавил Маттео с ехидной улыбкой. — Хотя, если честно, я все еще злюсь за это видео. — Знаю, — виновато кивнул я. — Но мы должны были… — Да это все понятно, — оборвал меня лучший друг. — Нападки со стороны Симона — бла-бла-бла. Все я знаю. Но ты мог хотя бы откровенно сказать, для чего тебе снимать нас на видео! — И как ты себе это представляешь? — хохотал я. — Мне нужно было подойти к вам и сказать: «слушайте, ребята, мы тут с Нико решили проучить Симона, только нам нужно будет снять на камеру то, как вы сексом занимаетесь»? — Да хотя бы и так! — не унималась Луна. — Я ведь там похожа на чучело, а ты эту запись постороннему человеку показываешь! — Не говори глупостей, любовь моя, — возразил Маттео. — Ты у меня самая красивая! И здесь, и там! Всегда, везде и во всем! — К тому же, — ехидно добавил я, — это ведь Симон. Он в каком только состоянии тебя не видел. Да и так ли тебе важно, что этот недоумок о твоей внешности подумает?! — Да мне плевать, — отмахнулась Валенте. — Просто я привыкла, что в таком состоянии — распаленную, обнаженную и возбужденную — меня видит только Маттео. И как-то неудобно теперь. — Здрасьте, приехали! — фыркнул я. — Меня-то ты не стеснялась, когда я снимал вас. — Ну, ты — особая статья, — отмахнулась Луна. — Я тебя не стесняюсь. — А вот это ненормально, — заметила Хим. — Вы такими темпами скоро групповой секс практиковать начнете! Теперь вместе с нами рассмеялась и Нина. — Вот уж нет! — выдавила она. — Моя тонкая душевная организация к такому эмоциональному потрясению еще не готова! — Какая ты пошлая, Хим! — добавила ее лучшая подруга. — А ведь из нас ты — единственная девственница! — Кстати, да! — спохватился я, мгновенно посерьезнев. — Откуда это у моей несовершеннолетней сестренки такие познания, а?! Нико, извращенец ты эдакий, я к тебе обращаюсь! Наверное, взгляд мой был до того устрашающим, что парень отступил и торопливо заверил: — Я ни при чем! Клянусь! Мы даже не говорили ни разу на подобные темы! Мне, вот, самому интересно, с кем это моя девушка такие вещи обсуждала! Моя сестра вспыхнула до корней волос. Шутка обернулась против нее же самой. Теперь девушке придется оправдываться и передо мной, и перед своим парнем. — Химена! — предостерегающе воскликнул я. — Мы ждем ответа! — Да расслабьтесь вы! — отмахнулась Хим. Интернет, как говорится, знает все. — Я извиняюсь! — возмутился Нико. — Это же какие сайты надо было посещать, чтобы наткнуться на такую информацию! — Ну, вот, люблю я читать эротические романы. — Развела руками моя сестренка. — Ничего не могу с собой поделать! — Эротические? — изогнул бровь я. — По-моему, групповой секс — это уже не эротика, а форменная порнография. — Ах, ну, да, братец, ты же у нас — специалист! — поддразнила Медина. — Мопассан отдыхает! — Кто? — не понял я. — Писатель, — вмешалась Нина. — И тебе лучше не знать, что он писал. — Понял, — хмыкнул я. — А ты что, тоже такое читаешь? Забавно. То, что подобные вещи нравятся моей сестре, меня злит. Ради всего святого, она ведь еще совсем девочка! Но если то же самое отнести к Нине, то это даже… возбуждает. Знаю, знаю, я извращенец. Моя девушка в ответ покраснела и опустила глаза. Все остальные тут же заржали и начали отпускать остроты в сторону «мнимой скромности» Нины. А я подумал, что нет в мире ничего более прекрасного, чем невинный румянец, прикрывающий совсем не невинные мысли. Поэтому подошел к возлюбленной, приобнял за талию и прошептал ей на ушко: — Все хорошо, детка! Это — всего лишь литературные вкусы. Я люблю тебя со всеми нюансами! Нина с благодарностью прильнула ко мне. Я же повернулся к остальным и прикрикнул на них: — А вы у нас, я смотрю, все святые, да?! Одна говорит такие вещи, о которых, в ее возрасте, и знать не полагается, другие сексом перед камерой занимаются! — Перед твоей камерой, прошу заметить, — поддразнил Маттео. — Которую я прямо-таки против воли на вас навел! — иронически парировал я. — И вообще, позволю себе напомнить, как родители Луны узнали о ваших постельных играх! Вы и до моего вмешательства прекрасно умели под объективом кувыркаться! Луттео все же заткнулись. — И вообще, мы вроде собирались посмотреть на реакцию Симона от ваших развлечений, — добавил я. — Нико все заснял. — Серьезно? — удивилась Луна. — Как интересно! — Сейчас покажу, — засуетился смотритель роллердрома, включая свой ноутбук. Через несколько минут мы собрались вокруг него, рассевшись по диванам. Быстро отыскав нужную запись, парень включил ее. На экране возникла удивленная и раздраженная физиономия Симона. — Чего ты от меня хочешь?! — восклицал он. — Я ведь уже все объяснил! Луна должна была быть моей, а этот наглый итальянец все испортил! И убери камеру! — Не уберу, — послышался спокойный голос Нико. — А насчет Луны, сейчас ты увидишь, насколько она твоя, а насколько — его. Внимание на экран. Раздались звуки поцелуев. То, что показывал телевизор, в кадр не попадало, но я припомнил, что прежде, чем приступить к своим непосредственным игрищам, Луттео долго и страстно целовались. Уже этого было достаточно для того, чтобы Симон сморщил нос и воскликнул: — Фу! Он что, язык ей в рот засунул?! Какая гадость! — Ты можешь думать все, что угодно, — вмешался голос Нико. — А вот Луне это явно доставляет удовольствие. Посмотри, как она на этот поцелуй отвечает. — Потому что этот недоумок ее зажал! У нее просто нет выбора! Тут к влажным причмокиваниям добавился шепот и шорох. Затем, Нико насмешливо пропел: — Да ты что? И снять с себя футболку тоже он заставил? Симон не ответил. Его ошалевший взгляд был прикован к экрану. Глаза все расширялись и расширялись. — Ты же не хочешь сказать, — медленно произнес он через пару мгновений, — что они сейчас… Но тут с экрана донесся громкий стон Луны — очевидно, Маттео втянул в рот ее сосок. Симон завопил: — Нет-нет-нет! Я не хочу на это смотреть! Выключи! — Ничего подобного, — отрезал Нико. — Ты все досмотришь до конца и увидишь, насколько они счастливы вместе! — Да никогда Луна не будет с ним счастлива! — выплюнул мексиканец. — Только я люблю ее по-настоящему! А этому нужно просто присунуть куда-нибудь свой чле… Ох, боже ты мой! Последнее восклицание вырвалось у него, потому что с экрана донеслись стоны и шумное дыхание Луны. Очевидно, Маттео как раз начал лизать ей промежность. Симон позеленел. — Фу! — прохрипел он. — Это же… Ой фу! Став окончательно салатовым, мексиканец зажал рот рукой и бросился бежать. В кадре возникла рука Нико с пультом, и звук прервался. — У некоторых такие слабые нервы! — послышался его веселый голос. — И он еще мне заливал, что спокойно смотрит самые жуткие фильмы ужасов! Парень перенес камеру через комнату, к двери, из-за которой были отчетливо слышны потуги и шум рвоты, стекающей в унитаз. — Слабак! — добавил голос Нико. — Интересно, а сколько раз его стошнит прежде, чем видео закончится? Ладно, возьму ему приспособление. Его рука снова возникла в кадре и взяла пластмассовое ведро, которое стояло рядом с той же дверью. Парень отнес его к дивану и как раз успел вернуться, когда Симон вывалился из туалетной комнаты. Он был бледен, как мертвец, а по лбу стекали капельки пота. — Полегчало? — язвительно спросил голос Нико. — Идем, фильм еще не досмотрен. Мексиканец в ужасе забормотал: — Нет! Нет! Не пойду! Не хочу! Нет! Снова в кадре возникла рука смотрителя роллердрома. Она схватила Симона за ворот рубашки, а голос парня буквально прорычал: — А мне плевать на твои желания! Ты досмотришь видео до конца! Может, мозги на место станут! Идем, кому сказал! Оттащив Симона туда, куда нужно, Нико бросил его на диван и взял пульт. Комнату снова заполнили стоны, охи и вздохи. Когда Луна закричала и забилась в экстазе, выражение лица мексиканца говорила о том, что он хочет разорвать Маттео. Когда же снова раздались влажные причмокивания, парень опять позеленел, но Нико успел вовремя сунуть ему в руки ведро. А пока этого идиота обильно тошнило, смотритель роллердрома нажал на паузу, чтобы зритель ничего не пропустил. — Нет! Нет! Пощади! — орал Симон. Но все было тщетно. Стоило парню перестать блевать, Нико снова включал видео — до следующего приступа рвоты. В общей сложности, Симона тошнило еще раза три. Ведро было почти полным, когда Луттео вместе закричали, и ролик завершился. Смотритель роллердрома все выключил, подошел к мексиканцу, брезгливо забрал у него ведро и спросил: — Теперь понимаешь?! Ты пытался взять Луну силой! Будешь еще так делать?! — Нет! Нет! — рыдал обессилевший паренек. — Не буду! Клянусь! Отпусти меня! Пожалуйста! — Еще одно, — добавил Нико. — Ты все время повторял, что Маттео не любит Луну по-настоящему. Да будет тебе известно, на Рождество он сделал твоей бывшей подруге предложение. Очень и очень романтичное предложение. Симон от удивления даже перестал рыдать. Замерев, он хрипло спросил: — Ч-что? Но… но она ведь… она отказалась, верно? — Ты упрямый идиот! — вскричал Нико. — Разумеется, Луна согласилась! Она любит его, Симон! Так что предупреждаю: даже не смотри в их с Маттео сторону! Они обручены и счастливы! — Лу… Луна выйдет… за… — попытался произнести Симон. Но, не закончив фразу, парень как-то икнул и обмяк, хлопнувшись в глубокий обморок.