Пятьдесят оттенков ярости

Луна и Маттео пропадали наверху больше часа. Я знал, чем они там занимаются, и был благодарен невесте друга за то, что помогает ему снять напряжение. Хотя, скорее всего, этот способ для нее так же приятен, как и для самого парня. Впрочем, подробности интимной жизни друзей волновали меня в последнюю очередь. Зато теперь Маттео, возможно, не станет так размахивать кулаками, кричать и ругаться. Главное — найти правильные слова, чтобы все ему объяснить. Поэтому мы с Нико договорились, что теперь общаться с другом буду я. — Ты уже повисел в воздухе, — подвела черту Хим. — Теперь очередь Гастона. — Вот уж не думаю, что у Маттео поднимется против него рука, — возразила Нина. — Они ведь дружат, чуть ли не с рождения. Как близнецы. — Так-то оно так, — согласился я. — Но в этот раз мой поступок перешагнул все возможные границы. Я понимаю это, но не сожалею ни о чем. В конце концов, победителей не судят. А ведь мы, действительно, добились своего. Симон больше на пушечный выстрел к Луттео не подходит. — Я понимаю твои причины, — мягко согласилась Нина. — Думаю, твой лучший друг тоже их поймет. Мне непонятно только одно: почему ты даже от меня держал это в секрете. Боялся, что я тебя не поддержу или все расскажу Луне? — Нет, что ты, любовь моя! — быстро воскликнул я. — Конечно, ты бы не стала ничего ей рассказывать. Я знаю это и доверяю тебе, как самому себе. Но подобная грязь… тогда она привела бы тебя в ужас. Я не хотел, чтобы ты знала, с какой низостью мне пришлось столкнуться. — Послушай, — вздохнула моя девушка. — Честное слово, я ценю твою заботу обо мне. Но, поверь, моя психика гораздо крепче, чем ты думаешь. Давай договоримся раз и навсегда: отныне у нас не должно быть друг от друга секретов, хорошо? — Ты права, любовь моя, — признался я. — Прости. Я не должен был скрывать это от тебя. Обещаю, что больше такого не повториться. Я не лгал. В моих планах, действительно, было сдержать обещание. Отныне и навсегда моя девочка будет в курсе всего, что со мной происходит. Со всеми подробностями. В конце концов, она ведь смогла смириться сейчас с самым низким поступком в моей жизни. Это очень меня впечатлило, поэтому я больше ничего не собираюсь от нее скрывать. Ни за что. — Кстати, — спохватилась Нина. — Тебе ведь не понравилось разглядывать обнаженную Луну, правда? Глаза моей девушки полыхнули ревностью. Похоже, это заразно. Правда, я даже не знаю, от кого она подцепила вирус ревности: от подруги или от Маттео. Но, клянусь, мне это даже нравилось. Ведь я и сам порву на части любого недоумка, который только посмеет приблизиться к Нине. Она только моя! Плевать, если я выгляжу параноиком, но никто никогда не покусится на мое сокровище. — Разумеется, нет! — поспешно объяснил я. — Если честно, снимать это мне было очень неуютно. Да и не разглядывал я Луну — мне это не нужно. То есть, конечно, я видел ее обнаженной. Вот только «смотреть» и «видеть» — это разные вещи. Я видел, но думал о тебе, любовь моя! Наблюдать за их играми было все равно, что случайно наткнуться на эротический ролик в интернете. Это раздражало и смущало. — Но признайся: это и невольно возбуждало, — поддразнил Нико. — Даже… ой! Он не договорил, потому что Хим довольно сильно шлепнула его по руке и заявила: — Пожалуйста, не подкалывай моего брата. Только мы с Маттео можем это делать. — Хорошо, любимая, — ласково кивнул ее бойфренд. — Как скажешь. Прости. Тем не менее, моя девушка за этот вопрос ухватилась, поэтому тут же спросила: — И все же, Гастон, скажи честно: тебя это возбудило? Ну, то, что ты видел? Да, вот, теперь я начал жалеть о том, что пообещал больше не таить от нее секретов. Кое о чем ей определенно знать не нужно. Однако уже поздно, а обещания я нарушать не собираюсь. — Если честно, да, — признался я в ответ. Глаза Нины вспыхнули. — Совсем чуть-чуть! — стал торопливо оправдываться я. — И то это было всего лишь реакцией моего тела, а не моей. Реакцией вполне естественной для здорового парня. Но, когда я почувствовал возбуждение, мне стало очень стыдно. Почему? Потому что для меня это, вообще, ничего не значит! Никто никогда не сможет возбудить меня, затронув душу, пробравшись в самые отдаленные ее уголки. Только ты, любимая! Нина все же успокоилась и взяла меня за руку. Нико смотрел на нас извиняющимся взглядом, а его девушка — спокойно понимающим. Мы вчетвером еще немного поболтали, а потом смотритель роллердрома хлопнул себя ладонью по лбу: — Совсем забыл про видео реакции Симона на это шоу Луттео. Оно у меня с собой, на ноутбуке. Парень достал свой гаджет, но я остановил его: — Постой. Не гони коней. Подождем, пока вернутся Луна и Маттео, а то они, чего доброго, решат, что мы пересматриваем их видео. -Да, ты прав, — согласился Нико. — Конечно, здесь не видно, что именно я показывал Симону, а вот звуки слышно прекрасно. — Вот, поэтому я и прошу тебя подождать до их возвращения, — кивнул я. — Тогда, если Луне удастся убедить Маттео сбавить обороты, мы посмотрим на реакцию Симона все вместе. — Слушайте, а кто еще в курсе вашего блестящего наказания? — поинтересовалась Хим. — Никто, — покачал я головой. — Только мы, двое. Если твой парень не разболтал ничего Педро. — Ну, разумеется, не разболтал, — нахмурился тот. — Вопреки тому, что ты обо мне думаешь, я делюсь с ним далеко не всем. Объяснил только, что Симон пытался причинить вред Луне, поэтому я с ним теперь не разговариваю. А во время демонстрации видео я специально сделал так, чтобы Педро не было дома. Но, кстати, друг меня поддержал. Сказал, что я имею полное право на Симона злиться. Да и он сам перестал с ним разговаривать. — А что с «Роллер-бэнд»? — спросил я. — Группа ведь из-за этого не распалась? Говоря откровенно, мне было бы очень жаль, перестань ребята играть вместе. Они, втроем, за два года очень много пережили, сплотились, привыкли друг к другу. И, если из-за наших разборок «Роллер-бэнд придет конец, я никогда себе этого не прощу. Наших разборок, да. Разборки Луттео с Симоном — это и мои разборки. Так было, есть и будет всегда. Проблема моего лучшего друга — это и моя проблема тоже. — Нет, — покачал головой в ответ Нико. — Но на репетициях и выступлениях мы уже не общаемся. Да и в принципе Симон теперь нас боится, как и всех остальных. — Кроме Жасмин, — ехидно ввернула Нина. — А при чем здесь она? — опешил я. — Ну, из всех наших, только Жасмин проявляла в Симону наибольшее дружелюбие. Теперь эти двое очень сблизились. Ты заметил, что ее не было с нами сейчас? — Да, и это странно, — кивнул я. — Обычно, она всюду следует за Дельфи, как привязанная. — Уже нет, — покачала головой Хим. — Теперь наша модница все свободное время проводит с Симоном. — А с остальными что, рассорилась?! — опешил я. Признаться, такая информация совсем не укладывалась у меня в голове. Нет, я знал, что Жасмин, чего греха таить, умом не блещет. Но, чтобы рассориться с друзьями из-за ничтожества вроде Симона… — Нет-нет, со всеми нами она общается, — ответила мне Хим. Просто… ты знаешь, что в прошлом наша модница бегала за Симоном? Я хмыкнул: — Как это — не знаю? Весь роллердром знает. — Ну, вот, — подытожила Нина. — А теперь наш приятель, похоже, все-таки ответил на ее чувства взаимностью. — Ничего себе, — опешил я. — Так эти двое, выходит, теперь встречаются?! — Жасмин говорит, что еще нет, — покачала головой Хим. — Но симпатизируют друг другу слишком явно. Причем, что любопытно, Симон выглядит так, как будто наша модница ему, действительно, нравится. Видел бы ты их вместе… — Жасмин говорит, что пытается улучшить характер парня, — добавил Нико. — И, кажется, ей это удается. После просмотра ролика он на всех срывался и вел себя, как самый настоящий псих. А теперь просто боится даже смотреть в нашу сторону. Большой прогресс. — Видимо, парень уже осознал свою вину, — заключила Хим. — Но извиниться пока не хочет или не может. — Жасмин и это сделать заставит, не сомневайся, — рассмеялся парень. Тут к нам, наконец, спустились уставшие, но довольные Луттео. Вот, с таким лучшим другом мне больше нравилось общаться. Он сразу подошел к Нико и протянул ему руку со словами: — Прости, дружище. Я не должен был срываться. Конечно, ты не стал бы пялиться на мою обнаженную невесту. А если и пялился, то твоей вины в этом нет. Она у меня такая красивая, что любой нормальный парень пожирал бы ее взглядом. Другой вопрос, что я тебе доверяю и знаю: ты не отберешь ее у меня. Мир? Они пожали друг другу руки, после чего Маттео повернулся ко мне. Взгляд его, при этом, моментально ожесточился, а в голосе прозвучал металл, когда он заявил: — А ты, дружок, назови хоть одну причину, почему я не должен выбивать из тебя дух прямо сейчас! Мне ужасно захотелось пошутить по поводу отсутствия у моего друга физических сил, ввиду недавнего секса. Но по его выражению лица я понял: подобные шутки выйдут мне боком. Поэтому уверенно сказал: — Я хотел, как лучше. — Лучше?! — приподнял брови Маттео.- Лучше для кого, Гастон?! Для Симона или для тебя?! — Для вас с Луной! — воскликнул я. — Ты же понимаешь, этот урод не оставил бы вас в покое до тех пор, пока мы не внушили бы ему, что своей подруге он не нужен! Я хотел показать ему, как ей хорошо с тобой и как ты ее бережешь. — Бред какой-то, — покачал головой Маттео. — Тем более, что до этого Симон, вообще, не знал о подробностях наших отношений. В том числе, и об их сексуальной составляющей. — На самом деле, ему стало известно об этом еще в День Рождения Нины, — пояснил я. — Пока вы, двое, кувыркались наверху, Симона послали на тот же этаж, за клеем. А вы, кстати, очень шумные. — Не понял, — опешил Маттео. — Да если бы он нас услышал… — Да, конечно, парень ворвался бы в комнату и начал орать, — согласился я, поняв друга с полуслова. — Поверь: именно это он и собирался сделать. Тем более, приятель, у тебя даже не хватило мозгов запереть дверь. Но я не позволил Симону вас прервать. Увел его на улицу и ждал, пока тот прокричится. — Допустим, — кивнул Маттео. — И что дальше? Почему вы с Нико придумали именно такое наказание? — Строго говоря, придумал его он. Я просто поддержал. Почему? Да потому что понимал: это будет единственным надежным способом отвадить от вас Симона. Он бы не успокоился, пока не рассорил вас. Я видел это по его лицу. — Ты поэтому предложил заснять наши игры? — поинтересовалась Луна, прильнувшая к левому боку жениха. — Если честно, это было одной из причин, — признался я. — Но мне, действительно, хотелось помочь тебя порадовать, и… — У тебя получилось, — кивнула невеста моего лучшего друга. — Поначалу. До тех пор, пока я не узнала, что ты показал эту запись Симону. — Даже если опустить то, что твой поступок в принципе противоречит всем законам дружбы, — добавил Маттео, — это называется правонарушением. Распространение интимных подробностей жизни других людей. — Ты только что придумал этот закон, — отмахнулся я. — Правонарушением считалось бы, снимай я вас без разрешения с целью выложить это видео в интернет. Но вы сами разрешили съемку — вроде как, Луну это возбуждало. И ни одного фрагмента этой записи не оказалось в сети. — Спасибо и на том, — огрызнулся мой друг. — Но суть от этого не меняется: ты предал нас. — Послушай, — устало вздохнул я. — Ни о каком предательстве речи здесь нет. Мне бы и в голову не пришло тебя или Луну предавать. То, что было сделано, являлось моей попыткой защитить вас от притязаний Симона. И вы не можете отрицать того, что это сработало. — Сработала, — согласилась Валенте. — Но ты мог хотя бы нас спросить?! — Ну, и как ты себе это представляешь? — изогнул бровь я. Луттео переглянулись и, похоже, с трудом сдержали улыбки. Уже неплохо. — Послушайте, ребята, — тихо продолжал я. — Конечно, вы имеете полное право меня презирать. Я понимаю, что здорово перед вами виноват. Но подумайте вот, о чем. Я всегда защищал тех, кто мне дорог. Вы — одни из таких людей. И я не могу защитить вас от Симона, потому что почти постоянно нахожусь в Оксфорде. Но смотреть сквозь пальцы на его попытки рассорить вас тоже не могу. Поймите, дружба с вами для меня очень важна. Но еще важнее ваша безопасность. Я должен был удержать Симона подальше от вас и принял единственно-правильное, на тот момент, решение. Только не подумайте, что меня не грызла совесть, — очень даже грызла. Но ради вас я готов стерпеть и не такие муки. Вы можете злиться на меня, ненавидеть и презирать. Но, если бы время можно было повернуть назад, я поступил бы так снова. Ради вашей безопасности. Луна и Маттео стояли и просто озадаченно смотрели на меня. Внутри что-то оборвалось. Друг не подошел, не положил руку на плечо, не потрепал по макушке. Нет. Он просто стоял рядом с невестой. Черт, да я бы обрадовался, наверное, даже получив от него по морде! Но такое безразличие убивало. — Понимаю, — вздохнул я. — За такое простить очень сложно. Да что там — невозможно! И, раз вам больше не нужна моя дружба, я уйду. Только знайте: вы оба очень дороги мне. Я всегда защищал дорогих людей. И даже теперь не перестану вас оберегать. Прощайте. С этими словами, я направился к выходу. Никакого блефа здесь не было. Я, действительно, собирался уйти. То, что лучший друг проявил такое равнодушие, прожгло в моей душе сквозную кровоточащую рану, и я не мог справиться с болью. Но уже у двери кто-то схватил меня за плечо. Обернувшись, я увидел Маттео. Друг посмотрел на меня со страхом в глазах и осторожно произнес: — Эй! Помнишь, что мы говорили насчет некровных братьев? Эти узы не так-то легко разрушить. Ты всегда нужен мне! Иди сюда! Мы одновременно шагнули друг к другу и обнялись. У меня отлегло от сердца.