Пятьдесят оттенков ярости

Мы немного засиделись, поэтому Луттео предложили остаться у них. Что ж, для нас с Ниной это было идеальным вариантом: не придется ни от кого скрывать стоны. Наши друзья прекрасно понимали, чем мы будем заниматься. Все сразу позвонили родителям и предупредили, что останутся у друзей. Правда, моей девушке пришлось сказать только про Луну. Ведь Ана не знала ни о помолвке Луттео, ни о том, что они живут вместе. Так что, поужинав, мы разошлись по комнатам. Хим и Нико наши друзья поселили аж на разных концах коридора, что, конечно, вызвало их недоумение. — Извини, друг, — заявил я. — Но так будет даже лучше. Сам понимаешь: доверяй, но проверяй. Моя сестра все еще несовершеннолетняя, поэтому нужно проявлять осторожность. — Да я пальцем до нее не дотронусь, пока она не будет готова! — возмутился Нико. — Знаю, — кивнул я. — Тогда чего ты так возмущаешься? Пойти к ней — ты, в любом случае, не пойдешь. А значит — тебе должно быть все равно, где спать. Смотритель роллердрома поморщился и отвел глаза. Ах ты, извращенец! — Иди к себе! — строго приказал я. — Мы за тобой следим! И думать забудь о том, как пробраться в комнату Хим, понял?! Насупившись, парень ушел, а я перевел взгляд на сестру. Она выглядела даже… испуганной. Проклятье! Неужели это я ее своим поведением напугал?! Но тут она вдруг вздохнула и тихо сказала: — Спасибо, Гастон. А то я уж думала, мне опять придется объяснять ему, что… что я не готова. — Он что, к тебе приставал?! — возмутился я. Да какого черта?! Я сейчас пойду — и устрою ему принудительную кастрацию! Хим — еще малышка! Я не позволю каким-то недоумкам лезть ей под юбку! — Нет, — смущенно пояснила девочка. — Скорее… намекал на это. Но я пока не уверена, что готова к такому повороту событий, понимаешь? — Каким образом он намекает? — поинтересовался я. — Ну, просто говорит, что нам уже пора, что сейчас многие и раньше девственность теряют, что восемнадцать мне исполнится уже в апреле. А вот после совершеннолетия, мне, похоже, придется уступить. Если честно, я очень боюсь. Придется?! Ну, уж нет! Никто никогда не будет ни к чему принуждать мою сестру! Никто не станет на нее давить или что-то внушать ей! Мое сердце сжималось при одной мысли о том, что она поступится самой собой ради нетерпеливого парня! — Извините, ребята, — обратился я к друзьям. — Можем мы с Хим поговорить наедине? — Да, конечно, — кивнул Маттео и торопливо повел наверх Луну с Ниной. Я хотел, было, взглядом извиниться перед возлюбленной, но та лишь понимающе мне улыбнулась. О, моя умная девочка! Она понимала, что я не могу выбирать между нею и своей семьей. Понимала и не ревновала меня к новообретенной сестре. Итак, Хим привела меня в комнату, на которую ей указали Луттео. Надо сказать, здесь было уютно. Прямо напротив двери из светлого дерева установлено окно. Справа от него располагались просторная кровать и столик с лампой. У изножья этой самой кровати стоял комод, а рядом — большой шкаф. У противоположной стены находились красивый диван и резной стол. Вся мебель была выдержана в светлых тонах. А именно — в различных оттенках белого, бежевого, светло-розового, нежно-сиреневого и прочих. Кроме того, вокруг были разбросаны подушки тех же цветов. Ха! Спорим, дизайн делали с участием Луны! Мы с сестрой сели на диван, и я спросил: — Нико точно просто намекал тебе? Руки не распускал? — Нет-нет, — ответила Хим. — Просто делал намеки, хотя и весьма прозрачные. — Только словами? — Да, только словами. Я облегченно вздохнул. Ну, хорошо, хоть так. И все же с Нико нужно серьезно поговорить. Ради всего святого, я ведь перед Рождеством предупреждал его, что не потерплю подобного отношения к своей сестре! Похоже, пришло время напомнить, что ему за это будет. — Знаю, — добавила Хим, — я тоже иногда могу дать повод так на меня смотреть. Отпускаю пошлые шутки, цитирую эротические романы. Только это вовсе не означает, что я сразу готова раздвинуть ноги, понимаешь? Я даже не уверена, что буду готова к своему совершеннолетию. Только, по-моему, мне все равно придется это сделать… Я обнял сестру, прижал к себе и тихо заговорил: — Ну, что ты, малышка? Никто не заставит тебя ни с кем спать, если ты не готова! А если кто-то попробует настоять, я собственными руками вышибу из него дух! Ты никогда больше не будешь делать ничего из того, что тебе не по душе! — Но Нико говорит, что это должно произойти после моего совершеннолетия. Сразу. Я боюсь, Гастон! — Чего боишься, родная? Девушка, однако, не ответила. Она сидела и, молча, плакала, поливая слезами мою рубашку. И вот тут я все понял. Да уж, неплохо мне удалось изучить сестру! Я приподнял ее подбородок, заглянул в глаза и ласково спросил: — Признавайся, опять всякой ерунды в интернете начиталась? Хим смущенно опустила глаза. — Так и думал, — хмыкнул я. — Ну, и что тебе написали? — Ничего конкретного, в том и проблема, — ответила девочка. — Кто-то пишет, что в первый раз очень больно, и это портит все впечатление. Кто-то — что немного больно, а потом хорошо. А еще многие пишут, что их парни были с ними грубы и сильно торопились. Я боюсь не боли, Гастон. Я боюсь неизвестности, понимаешь? — Да, понимаю, маленькая моя, конечно, понимаю! — воскликнул я, крепко прижав ее к своей груди. — Это нормально. Но ты преувеличиваешь. Скажи, Нико ведь никогда не грубил тебе? Не толкал? Не оскорблял? — Разумеется, нет. Даже тогда, когда мы ругались, он всегда был ко мне предельно добр. — Ну, тогда к чему все эти страхи? — улыбнулся я. — Разве может человек, который всегда был к тебе добр, вдруг проявить грубость? Посмотри на Маттео. Он всегда очень нежен и заботлив по отношению к Луне. И, поверь, в постели так и остается. Я не говорю, что тебе нужно сразу соглашаться на уговоры Нико. Если ты не готова, следует послать его надолго и подальше. Завтра я сам с ним поговорю — объясню, что нельзя давить на мою младшую сестренку. Если твой парень тебя любит, то будет ждать столько, сколько ты скажешь. Но и так панически бояться первого раза тоже не стоит. Ты любишь Нико, и он всегда был нежен с тобой. Я уверен, что так оно и будет. А насчет боли… думаю, тебе лучше поговорить об этом с Луной или Ниной. Им лучше знать. Они решились на этот шаг. Помогут решиться и тебе. Они же помогут понять, когда ты будешь готова. Но не позволяй Нико давить на тебя. Это — твое тело. Только тебе решать, кому и когда его следует отдать. Поняла? — Но я уже пообещала Нико, что это произойдет в ночь после моего совершеннолетия. Он так долго меня уговаривал, что мне элементарно стало стыдно мучить его дальше. — Малышка, завтра я поговорю с ним, и обещаю, что он не дотронется до тебя, пока ты сам его об этом не попросишь! Если твой парень тебя, действительно, любит, он будет ждать столько, сколько потребуется, А если не будет, ты можешь смело послать его куда подальше. Хим крепче прижалась ко мне и шепотом воскликнула: — Не знаю, как раньше жила без тебя, братик! — Теперь все будет иначе, сестренка! — выдохнул я. — Мы всегда есть друг у друга! В любой ситуации! Даже если меня нет рядом, тебе достаточно просто позвонить! Я всегда и во всем буду на твоей стороне, обещаю! — Мы теперь друг за друга горой, правда? — тихо спросила моя сестра. — И всегда будем рядом в нужных ситуациях? — Конечно, — мягко ответил я. — Всегда и во всем! Я так тебя люблю, сестренка! — Я тоже люблю тебя, братик! Мы еще немного посидели вот так, в обнимку, а затем, я поцеловал Хим в лоб, пожелал спокойной ночи и вышел. Впрочем, мне даже не удалось подойти к лестнице, потому что из своей комнаты выглянул Нико и позвал: — Эй, Гастон! Зайди, пожалуйста! Есть разговор. Ах, вот и виновник торжества объявился! Что ж, я хотел подождать с эти разговором до завтра, но, раз он настаивает… — Ладно, идем, — кивнул я и прошел вслед за ним в его комнату. Обстановка здесь была почти такой же, как у Хим, только как будто в зеркальном отражении, с другим, темно фиолетовым цветом обоев в контрасте с белым ковролином. Мы сели на диван цвета слоновой кости, только уже на разные его стороны. Я повернул корпус к Нико и скрестил руки на груди. — Я знаю, что ты обо мне думаешь, — неуверенно заговорил тот. — Для начала, как ты узнал, что я в коридоре? — спросил я. — Услышал, что ты останешься поговорить с Хим и дождался, пока хлопнет ее дверь, — пожал плечами смотритель роллердрома. — Я представляю, какого ты сейчас обо мне мнения, но это… — Интересно, — скептически изогнул бровь я, — а как ты предлагаешь относиться к человеку, который давит на твою младшую сестру, требуя переспать с ним! Притом, что человек этот прекрасно знает о приставаниях ее отчима! — Да нет же, Гастон! — воскликнул Нико. — Все совсем не так! — Неужели? Ну, так давай, назови мне хоть одну причину не разбивать тебе физиономию прямо сейчас! — Послушай, может быть, это звучит смешно, только дело все именно в приставаниях этого урода. Ты не до конца понимаешь, что он сделал с Хим. — Примерно, то же самое, что делаешь ты, как я понимаю! Вы оба пытаетесь склонить ее к тому, к чему она пока не готова! Вы напугали ее! — Я говорю сейчас не о себе. Но в целом ты прав. Да, отчим напугал ее. И теперь Хим боится мужских прикосновений. В том смысле, что она пугается, когда ее трогают, как девушку, понимаешь? Я даже не могу обнять ее за талию, когда мы идем куда-то или целуемся. Она тут же отпрыгивает на несколько шагов. Некоторые части тела служат ей напоминанием об этой мрази. Все прикосновения к ним, которые Хим знала прежде, были связаны с грубостью, унижением, а то и с болью. — Теперь я, вообще, не понимаю, почему ты настаиваешь на физической близости! — вскипел я. — Если ей страшно, тем более, нужно подождать! — Это не поможет, — покачал головой Нико. — Проблема в том, что она мне даже дотронуться до себя в этих участках тела не позволяет. Здесь время не поможет. Смотри, что я придумал. Если твоя сестра согласиться… ты понял, на что, мне будет нужно до нее дотрагиваться. Везде, понимаешь? И я смогу показать, как это бывает без грязи, боли и угроз. Я покажу Хим настоящую нежность, сотру воспоминания об отчиме, помогу избавиться от страхов. Но при этом я не лишу ее невинности до тех пор, пока она сама не попросит меня об этом. Я вздохнул. Не нравилась мне эта затея. Не было ровным счетом никаких гарантий того, что это сработает. Да и тот факт, что мою сестренку обманывают, тоже не способствовал делу. Хотя, если подумать, зачем, собственно, ее обманывать? — Значит, так, — решил я, в итоге. — Мне твоя идея не по душе, и все же она имеет право на существование. Только вот маленькая поправка: Хим обманывать не нужно. Поверь: сейчас она больше всего боится, что ты будешь с ней груб или сделаешь больно. Уже всякой ерунды в интернете начиталась. Нико возвел глаза к потолку. — Да, да, как всегда, — согласился я, поняв приятеля без слов. — Но именно поэтому ты сейчас пойдешь к Хим, упадешь перед ней на колени и объяснишь все так, как есть. Это будет лучше. Я серьезно говорю тебе. — Ты думаешь? — удивился Нико. — Знаю. Ложь еще никого ни к чему хорошему не приводила. Иди. А если попытаешься выйти за пределы дозволенного или, еще хуже, дотронуться до моей сестры против ее воли, я тебя кастрирую, понял? — И в мыслях не было! — поспешно заверил меня парень. — Так я… могу идти к Хим? — Иди уже, жених! — рассмеялся я. Нико просиял и стремглав выбежал из комнаты. Когда я вышел следом и направился к лестнице, парень уже упал на колени перед дверью своей девушки и робко стучал со словами: — Любимая! Открой, пожалуйста! Я не буду ни на что намекать, не буду тебя трогать! Мы просто поговорим, хорошо? Я вел себя… отвратительно. Прости! Я люблю тебя и хочу, чтобы ты понимала, почему все так было. Гастон сам разрешил мне с тобой поговорить, а ты ведь знаешь своего брата — он не подпустит к тебе человека с недобрыми намерениями! Ну, открой же, любовь моя, прошу! Да уж, смотритель роллердрома умел говорить! Эта речь тронула даже меня. Я остановился у подножья лестницы — стало интересно, выйдет Хим, или нет. Но вот, дверь открылась, и вышла моя сестра, уже в пижаме (Луна всем выдала необходимые вещи). Она бросила ошеломленный взгляд на Нико и посмотрела на меня. Я улыбнулся и кивнул сестре, а затем, позвал парня: — Нико! Тот повернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как я изобразил пальцами ножницы, давая понять,что ему отрежу, если выйдет за рамки. Хим тоже это заметила и рассмеялась, а ее молодой человек сглотнул. И тогда я спокойно поднялся наверх, чтобы побыть, наконец, со своей возлюбленной.