Пятьдесят оттенков ярости

Когда мы спустились вниз, Маттео ждал в столовой и мирно пил кофе. — Ну, наконец-то, — насмешливо пропел он, увидев нас. — А вы не торопитесь. Никак не могли окончательно попрощаться? Вспомнив то, что происходило с нами наверху, мы оба залились краской. Впрочем, мой лучший друг быстро понял, что эта тема нам неприятна, и просто кивнул на большую тарелку с бутербродами, заявив: — Присоединяйтесь. Я на все сделал. Сейчас налью кофе. — А где же твоя благоверная? — поинтересовалась Нина. — Вроде в вашей будущей семье за готовку отвечает она. — У нас никто в одиночку ни за что не отвечает, — возразил парень, отходя к кухонной зоне (она отделялась от столовой лишь низкой перегородкой). — И вообще, такое разделение обязанностей несколько старомодно. Сегодня я решил дать Луне выспаться. С завтраком мне самостоятельно справиться — не проблема. А ей завтра на занятия. — Какой заботливый жених! — захихикал я. — Надеюсь, что однажды смогу стать таким же заботливым мужем и отцом, — развел руками Маттео. — Как думаешь, получится из меня полноценный глава семьи? Я сразу перестал смеяться. Опять он за свое! Честное слово, я был уверен, что его комплексы отступили, за последние месяцы! Да, да, у моего друга тоже были комплексы. Просто не такие, как у большинства наших сверстников. Он не думал ни о прыщах, ни о гормональных изменениях. Нет. Из-за, мягко говоря, не самого счастливого детства он ненавидел самого себя и считал странным тот факт, что его можно полюбить. После возобновления отношений с Луной он перестал поднимать тему своей ничтожности. Я думал, мой друг, наконец, смирился с тем, что вовсе не является плохим человеком, и принял любовь своей теперь уже невесты, как факт. Но нет. Видимо, детские травмы не так просто залечить, как мне казалось. Поэтому я подождал, пока друг поставит перед нами по чашке кофе и усядется, а затем, подался вперед со словами: — Ты станешь самым верным мужем для Луны, самым лучшим папой для ваших детей и самым образцовым главой семьи. Я понимаю, в твоей жизни не было никаких примеров, чтобы показать тебе семейные ценности. Но ты посмотри на своего отца и сделай все в точности до наоборот. — Это можно было и не объяснять, отмахнулся Маттео. Я никогда не стану таким, как он! Ни в чем! — Именно, — подхватил я. — Твое нежелание быть похожим на Анхелло воспитало в тебе потенциального примерного семьянина, брат. Поэтому у меня нет сомнений в том, что вы будете очень счастливой семьей. И вбей уже в свою упрямую голову, что ты — совсем не плохой человек. Эти мегеры — твои мачехи — тебя сломали, знаю. Но посмотри на всех, кто рядом с тобой сейчас. Мы все любим тебя таким, какой ты есть, понимаешь? А разве, например, Луна смогла бы полюбить плохого человека? Тем более, ты рассказал ей о своем прошлом, верно? Маттео кивнул. — Вот, — продолжил я, — а твоя невеста все равно от тебя не отвернулась. Потому что она обожает тебя и готова пройти с тобой даже все семь кругов Ада. И вот, только попробуй сейчас сказать что-то про жалость — в лоб получишь! Я не случайно добавил последние слова. Дело в том, что после первого расставания с Луной этот идиот вбил себе в голову, что девушка была с ним только из жалости к его никчемности. Что его скверный характер все разрушил. Я несколько месяцев убеждал друга в обратном — бесполезно. И сейчас я уже по лицу друга понял: он собирается снова завести эту шарманку, поэтому сразу остановил его. — Про какую еще жалость?! — возмущенно вмешалась Нина. — Ты что, считаешь, что моя подруга с тобой из жалости?! Совсем крыша поехала?! Погоди, все твоей невесте расскажу! — Кстати, да, — спохватился я. — Может, действительно, рассказать о твоих комплексах Луне?! Может, она сумеет убедить тебя в том, что ее чувства никак не связаны с жалостью?! — Вот-вот, — подхватила моя девушка. — ради всего святого, неужели ты думаешь, что она из жалости помогала тебе ухаживать за тетей?! Из жалости разделив с тобой твою боль после ее смерти?! Из жалости отдала тебе свою девственность?! Из жалости согласилась стать твоей женой?! Тогда ты либо совсем ее не знаешь, либо просто идиот! — Ладно, ладно, — сдался Маттео. — Успокойтесь. Я понял. Луна со мной не из жалости. Она меня любит. Ну, что, поехали? Гастон, ты позвонил своему летчику? Я хлопнул себя ладонью по лбу. Вот, осел! Еще ведь и родителям нужно позвонить. Они обещали приехать утром в аэропорт и проводить меня. Когда я достал телефон, в столовую прибежала Хим, уже полностью одетая и собранная. Чмокнув меня в щеку, моя сестра уселась рядом, взяла с тарелки бутерброд и поинтересовалась: — Ну, что, когда едем? — Ты тоже с нами? — удивился я, пока Маттео побежал налить кофе и ей. — Разумеется, — пожала плечами моя сестра. — Я что, не могу проводить своего брата? — Можешь, конечно, — поспешно отозвался я. — Просто… поместимся ли мы все в машину? Там ведь еще и Джеймс подсядет… — Ой, прекрати! — отмахнулся Маттео, возвращаясь с еще одной чашкой кофе. — Вчера семь человек влезло, а сегодня пять не влезет? Я смущенно улыбнулся. Черт, совсем забыл об этом! — Давай, звони, — напомнил мне лучший друг, указав на телефон, который все еще был у меня в руке. — Таким образом, вылет был назначен на девять утра. Как раз должно было хватить времени, чтобы заехать за Джеймсом (если он еще в состоянии куда-то лететь). Поэтому ровно в семь мы загрузились в машину Маттео и тронулись. — Слушайте, — обратился к нам мой лучший друг, выезжая со двора, — а что это за шум вчера был на втором этаже? Кто-то бегал из комнаты в комнату, ходил по лестнице. Вам что, не спалось? Мы с Хим переглянулись (я сидел рядом с водителем, а девушки — сзади) и молчаливо приняли решение. А затем, дополняя друг друга, рассказали Маттео все, что было ночью. — В общем, эти двое все же смогли поговорить, — заключила Нина. — А кстати, — спохватился я, повернувшись к сестре. — Как прошел ваш разговор? Может, мне стоило дать Нико по морде прежде, чем уезжать? — Нет-нет, все хорошо, — успокоила меня Хим. — Мы поговорили и решили, что продвигаться вперед нужно постепенно. Вчера я позволила ему обнять себя за талию. И он был мо мной так ласков! Мне понравилось. Не думала, что когда-нибудь смогу реагировать так на прикосновения к этой части тела! — Родная, ты уверена? — осторожно поинтересовался я. — Если тебе будет неприятно, просто скажи об этом Нико или мне. Мы найдем для тебя лучшего психолога, чтобы избавиться от страхов. Ведь они у тебя подсознательные. Я прав? — Да, верно, — кивнула девочка. — Насчет психолога мой парень тоже вчера говорил. А потом я решила дать ему шанс попробовать самостоятельно стереть эти страхи. И все прошло замечательно. Мы решили не торопить события, бороться с демонами в моей душе постепенно. Кстати, Нико просил тебя не волновался. Он сам найдет мне психолога, если будет нужно. Сказал: учись спокойно. За такими разговорами, мы довольно быстро въехали в черту города и направились к дому Рамиро. — Мне, вот, сейчас интересно, удастся ли нам растолкать эту парочку, — насмешливо заметил я после небольшой паузы. — И насколько сильным будет их похмелье, — добавила Нина. — О, да! — захихикал Маттео. — Клубы — это такие места, где алкоголь и распутство прямо-таки главенствуют. — Ты говоришь с таким знанием дела, что это наводит на определенные мысли, — заметила Хим. — Наверное, не раз приходилось бывать, да? — Боже упаси, что я там забыл?! — рассмеялся мой лучший друг. — У меня есть любимая невеста, скоро мы поженимся. И что? Я буду мараться о всякие сомнительные заведения?! Нет уж, увольте! — Ну, так у Джеймса тоже есть Габриэлла, а у Рамиро — Ям, — возразила Нина. — Им это не мешает ходить по клубам. -Кто на что горазд, — пожал плечами мой друг, не отрываясь от дороги. — Кто-то считает это нормальным. Но не я. — И не я, — добавил я. — И не я, — подхватила Нина. — И не я тоже, — заключила Хим. — Слушайте, а что мы будем делать, если не сможем разбудить Джеймса? — поинтересовалась моя возлюбленная через пару минут. — Применим дедовский способ, — пошутил Маттео. — Уложим это тело в багажник и транспортируем в качестве груза. Мы дружно расхохотались и не успокаивались до самого дома Рамиро. — Это был небольшой коттедж, выстроенный по последнему писку моды (родители парня были архитекторами) с большим количеством панорамных окон. И, похоже, все обитатели дома еще спали, потому что эти самые окна были задернуты. — Посигналь, — попросил я Маттео. Утреннюю тишину разорвал громкий пронзительный звук. Никакого ответа. — Попробуем постучать? — предложила Хим. — Может, у них есть прислуга, которая в это время уже не спит? Мы вышли из машины и приблизились к парадной двери. Маттео шел первым, поэтому смело нажал на кнопку звонка. Разделась приятная мелодия. — Если не откроют, можно постучать в окна, пройтись вокруг дома, — заметила Нина. Однако необходимости лазать по газону не возникла. Дверь довольно быстро открылась. На пороге стояла полная приземистая женщина лет пятидесяти пяти, одетая в форму прислуги. Лицо у нее было сварливым, глаза — сердитыми, а брови — сведенными. — Здравствуйте, — первым обратился к ней я. — Рамиро и его приятель еще спят? — После того, как явились около пяти утра в почти неадекватном состоянии и, прощу прощения, заблевали всю гостиную?! — изогнула бровь прислуга. — Разумеется, спят! Во сколько эти двое явились?! Около пяти?! Ну, идиоты! Я же просил Рамиро: ненадолго! И как теперь будить приятеля?! Только бы не пришлось везти его, и впрямь, в багажнике — он мне за это спасибо не скажет! — А можем мы войти и разбудить друга Рамиро? — встрял Маттео. — У него самолет через час. — Да, пожалуйста, — развела руками женщина. — Мне же меньше убирать. Проходите, только закройте носы — запашок стоит тот еще. — Да уж, едва переступив порог гостиной, я сморщился — так сильно вокруг воняло. Перегар плюс рвотные массы — это нечто. Никогда не буду употреблять алкоголь в таких количествах! Это же сколько нужно было выпить, чтобы создать такую обстановку за пару часов! — Фу! — воскликнула Хим. — Ну и вонь! — Доплясались парни, — констатировал Маттео. — Господи! — вскричала Нина, зажимая нос. Рамиро с Джеймсом лежали тут же, в гостиной. Видимо наверх они доползти не смогли. Оба парня валялись на диванах, и рядом с каждым были лужи рвоты. Борясь с отвращением, я подошел к приятелю и потеребил его за плечо, но тот лишь что-то пробормотал. — Видите, о чем я? — недовольно бурчала горничная. — А как потом объяснить это сеньоре и сеньору Понсе?! Мы с Маттео переглянулись и, как всегда, поняли друг друга без слов. А затем, я спросил у прислуги: — Где у вас здесь ванная?