Пятьдесят оттенков ярости

Нина буквально за руку дотащила меня до родительского дома. Я и опомниться не успел, а она уже звонила в дверь. Открыли нам почти сразу. На пороге стояла наша горничная, сорокатрехлетняя дама, Сарита. Кивнув ей, мы прошли в дом. — Рада Вас видеть, сеньор Гастон, — приветствовала меня прислуга. — Ваши родители, дядя и сестра сейчас в гостиной. Доложить им о Вашем приходе? — Не стоит, — покачал я головой. — Мы сейчас сами туда пройдем. С этими словами, я повел Нину в нудном направлении. Мои родители, дядя Леон и Хим, действительно, были там, негромко что-то обсуждая. — … поэтому я думаю, — заканчивала Хим свой, судя по всему, длинный монолог, — что остается только ждать. Вряд ли Гастон будет нам благодарен, если мы вытащим его из постели Нины. — Вот именно, — поддакнул дочери дядя Леон. — Тем более, Маттео сказал, что Нина всю ночь не спала. А значит, ваш сын, скорее всего, придет в ярость, если вы еще и девушку его разбудите. Так что прекратите панику. — Но наш мальчик… — начала, было, мама. — Ваш мальчик уже давно взрослый, — отрезал ее брат. — Вы так слепы, что не замечаете этого?! Гастон — вполне самостоятельный человек. Он имеет полное право ходить к своей девушке и заниматься с ней чем угодно. — К тому же, — подхватила Хим, — насколько я знаю Нину, она, узнав, что мы до сих пор не видели Гастона, притащит его сюда за шкирку! — Ты поразительно догадлива, — сестренка, — вставил я, выходя из укрытия. Все члены моей семьи прямо-таки подпрыгнули от неожиданности. Ничего удивительного. Вряд ли даже Хим и дядя Леон ожидали увидеть меня, в ближайшую пару часов. Впрочем, они довольно быстро пришли в себя и кинулись меня обнимать. А когда с приветствием было покончено, мы разместились на диванах. При этом, я, никого не постеснявшись, усадил Нину себе на колени. Остальные, как ни удивительно, отреагировали совершенно спокойно. — Итак, Гастон, — строго заговорил мой отец. — Ты снова не счел нужным проинформировать нас о своем приезде. — Простите, — вмешалась Нина. — Я была уверена, что он Вам сообщил. Если бы знала, привела его раньше. — В тебе я не сомневался, дорогая, — ласково заметил папа. — Ты бы никогда не позволила Гастону выбирать между тобой и его семьей. — Пап, но ведь летчик тебе звонил, правда? — нахмурился я. — К чему эта паника? И Маттео должен был к вам заехать. — Летчик звонил, — вмешалась мама. — И Маттео буквально только что уехал. Но это вовсе не означает, что можно было нам не показываться. Мы же волнуемся! — Но послушайте, — возвел я глаза к потолку, — чего вы от меня хотите?! Письменного отчета в трех экземплярах?! Я — взрослый человек, который, к тому же, прилетел, здорово испугавшись за свою девушку. Так что нет ничего удивительного в моем визите к ней. Она же всю ночь не спала — волновалась за меня! — Она не спала, — пробурчала мама. — А то, что у твоего отца сегодня утром подскочило давление — это ничего, да?! — Но я же не знал! — охнул я. — Сейчас все нормально? Мартино Перида лишь коротко кивнул, а Нина добавила: — Еще раз простите! Я должна была сразу его сюда привести. Совершенно точно должна была! — Не беспокойся, моя дорогая, — заявил папа. — Уж ты-то, тем более, ничего не знала. — В общем, ты, братец, опять заставил нас понервничать, — добавила Хим. — Закончим спор на этом. — Правда в том, что перед вылетом я был зол, как сто чертей, — пояснил я, — поэтому не мог ни с кем говорить физически. Что странно, гнева моего не остудил даже многочасовой перелет. Я успокоился лишь у Нины. Она всегда действует на меня не хуже дозы валерьянки. Поверьте, вы мне еще спасибо скажете за то, что не видели моей разъяренной физиономии. — А зачем ты, собственно, теперь примчался?! — подал голос дядя Леон. — Боюсь, дело снова во мне, — смущенно вмешалась Нина. — Один наш друг провел прямую трансляцию в социальной сети, во время которой ко мне приставал. Вот Гастон и взбесился. — Ай, сынок! — укоризненно обратился ко мне отец. — Неужели ты до такой степени не доверяешь своей девушке?! — Конечно, доверяю! — воскликнул я. — Думай, что говоришь! Разумеется, я знаю, что Нина не станет мне изменять. Да она даже во время того прямого эфира вела себя так, что у меня не было никаких причин сомневаться в ее верности! — Тогда зачем же ты приехал? — не поняла мама. — Затем, что этот идиот своей выходкой здорово напугал мою девушку, — отрезал я. — И уже за одно это я хотел оторвать ему голову с корнем. Увы, Нина слишком добра, поэтому пришлось ограничиться одним уларом в челюсть. — Я бы ему еще кое-куда врезала, — пробурчала Хим. — Чтобы в следующий раз неповадно было. Как он посмел так поступить с Ям?! Очевидно, моя сестра тоже успела увидеть прямой эфир Рамиро прежде, чем тот его удалил. И, похоже, от поступка паренька она тоже была, мягко говоря, не в восторге. К слову сказать, выглядела Химена теперь немного иначе. Дело было даже не в том, что она сегодня не делала прическу, а просто собрала хвост и пренебрегла макияжем. Нет. Изменилось что-то едва уловимое. Что-то, что способен заметить только очень близкий человек. Хотя, не знаю. Может, у меня паранойя из-за того, что я знаю правду об отношениях этой малышки с Нико. Как бы то ни было, пока моя сестра счастлива с парнем, я буду молчать. — Да там, собственно, и твоя подруга тоже по-своему виновата, — пожал я плечами в ответ на слова сестры. — Вот, ты знала, что вчера к ней приехал брат? — Шанди? — удивилась Хим. — Понятия не имела. Нужно будет обязательно его навестить. Мы хорошо дружили в детстве, пока его не отправили в Мексику с отцом, после развода родителей. Но при чем здесь выходка Рамиро? — При том, что этот Шанди не предупредил о своем приезде Ям. Как следствие, она не смогла предупредить своего парня. А теперь представь его реакцию, когда тот увидел их объятия. — Ничего себе! — впечатленно пробормотала Хим. — А если еще учесть то, что Шанди производит впечатление форменного головореза… — Так вот, на Рамиро он и произвел такое впечатление, — хмыкнул я. Поэтому наш друг и не подошел к ним напрямую, а решил отомстить своей, вроде как, неверной возлюбленной. — И поэтому полез к Нине?! — охнула Хим. — Вот, идиот, честное слово! — Мы с ребятами сказали ему то же самое, — согласился я. — Во-первых, твой приятель снова показал свою трусость. На его месте, я бы не обратил внимания на габариты соперника. Просто с ходу дал бы в нос — и конец делу. А во-вторых, приставать к девушке друга — это, как минимум, низко. — Вот и я про то же, — отвечала моя сестра. — Надеюсь, Ям дала ему в лоб? — Не знаю. Мы ушли прежде, чем они начали разбираться. Хотя, с точки зрения твоей подруги, все это — большое недоразумение. — Абсолютное недоразумение, — пробурчала Нина. — Вот только пострадала снова я. — Да и мы все, — согласился мой отец. — Дуралей ваш Рамиро — вот, что я вам скажу. — Но мы же его простим, правда? — поинтересовалась Нина, заглянув мне в глаза. Ведь Рамиро не виноват, что не такой храбрый, как ты. И у него мало настоящих друзей, поэтому понятие о солидарности поверхностное. Я не испытываю к нему никаких чувств, кроме дружеских, но мне невольно… жаль парня, понимаешь? — Понимаю, любимая, — улыбнулся я. — Ты у меня самая добрая и самая лучшая на свете. И я ведь не запрещаю тебе иметь дело с Рамиро. Напротив, ты можешь общаться с ним столько, сколько захочешь. Я в тебе уверен. — А ты? — поинтересовалась моя девушка. — Я ведь не говорю о тебе и обо мне. Нет. Я говорю о нас. Можем ли мы прийти к общему решению в этом вопросе? От этих слов мне стало очень тепло внутри. Нина уже воспринимала нас, как единое целое! И, если мы сейчас сможем найти компромисс, то так будет продолжаться и дальше. А я, действительно, хотел, чтобы мы стали одним целым и принимали общие решения. Вот только это — серьезный шаг и делать его нужно без участия чьих-либо родителей. Поэтому я заявил: — Поговорим об этом у тебя дома, хорошо? — Погодите! — всполошилась мама. — Вы что, собираетесь туда возвращаться?! Сейчас?! — В самое ближайшее время, — подтвердил я. — Простите за откровенность, но нам хочется еще побыть наедине. Все дружно смущенно замолчали, а вот мама добавила: — Да уж, ты прав, сынок, можно было и без подробностей. Но вы останетесь на завтрак? Прежде, чем ответить, я посмотрел на свою возлюбленную. И этого взгляда мне вполне хватило для того, чтобы понять: она устала и хотела спать. Д и я, если честно, тоже понимал, что долго не протяну. Глаза прямо-таки закрывались. Поэтому я решительно обратился к матери: — Мам, ну, ты же видишь, мы совершенно измотаны. Последнее, что нам сейчас нужно, — еда. — Ну, правда, Лидия, — поддержал меня дядя Леон. — Посмотри на них. — Может, довезти вас до дома Рикардо на машине? — спросил мой отец. — Так будет быстрее. — Нет необходимости, пап, спасибо, — отмахнулся я. — Мы сами дойдем. Тем более, это рядом. Таким образом, через несколько минут я уже увел Нину оттуда, а по дороге сказал ей: — Я помирюсь с Рамиро. — Что? — удивилась моя возлюбленная. — Если мы — одно целое, детка, — решил я, — то я буду общаться с Рамиро. Только не проси меня идти к нему сейчас. Мне нужно хоть немного успокоиться. Но да, я готов попробовать с ним помириться. Договорились? Нина остановилась прямо посреди тротуара, притянула меня к себе за ворот рубашки и крепко поцеловала в губы. А затем, отстранившись, девушка добавила: — Спасибо, любимый! Ты даже не представляешь, как это было для меня важно! Я напрягся и спросил: — Хочешь сказать, Рамиро тебе так дорог?! — Не говори глупостей, — отмахнулась Нина. — Для меня важно вовсе не твое разрешение. Главное, что мы смогли найти компромисс, понимаешь? — Ну, конечно, мы всегда его найдем, детка! — вздохнул я. — А сейчас нужно идти. Ты еле на ногах держишься. И мы устремились к дому Рикардо. Никто из нас толком не знал, что будет дальше. Черт, да нам даже тяжело было сказать, уляжемся ли мы сразу спать или набросимся друг на друга. Но мы оба знали, что хотим провести этот день вместе! Вдвоем!