Ева любит яблоки

Я раздраженно покусывала нижнюю губу, пока листала десятки фотографий в телефоне. Они и правда крутые, даже особая обработка не нужна. Так, кое-где чуть осветлить фон, где-то добавить контрастность. Но в целом — вполне здорово. Вчера вечером Ната вытащила меня на улицу, несмотря на все мои протесты из-за уставших от каблуков ног и холода снаружи. В конечном счете мы оказались в безлюдном парке, где, передавая друг другу бутылку вина, чтобы согреться, устроили целую фотосессию. Я сопротивлялась в начале, но потом даже вошла во вкус. Это было так… забавно. И по-девичьи. Уже и не помню, когда в последний раз мне удавалось вот так повеселиться с подругой, абсолютно беззаботно и без напрягов. Я посмеивалась, конечно, над тем, что вместо профессионального фотоаппарата мне устроили съемку на телефон. И даже подумать не могла, что может выйти что-то стоящее. Поэтому результат стал абсолютным сюрпризом. Потом, окончательно околевшие, мы вернулись к Нате домой, где под типичную американскую девчачью комедию прикончили вторую бутылку вина. Мы особо даже не говорили. Просто отдыхали, смеялись и лопали чипсы. В тот вечер я поняла, что Королева и правда стала моей подругой. Она чувствовала, что я не в настроении отвечать на вопросы, а потому и не устроила допрос, хотя могла бы. Вместо этого она сделала всё так, чтобы я отвлеклась и, наконец-то, расслабилась. Мне хотелось бы выставить эти фотки, но нельзя. Я сказала Мише, что поеду домой. Думаю, он очень удивится, если увидит, что вечер я провела не в своей постели, а посреди парка. У нас всё только начало налаживаться после предыдущих ссор, так что я не хотела организовывать ещё одну. Честно говоря, я ожидала, что к этому времени он уже позвонит и мы сможем провести время вместе. Я никогда не считала себя ревнивой девушкой, но в это утро беспокойство и раздражение снедали меня, пока я болталась по квартире. Родственнички свалили ещё пару часов назад, так что я была предоставлена сама себе. Я даже попробовала позаниматься, внушая самой себе, что экзамены и поступление уже в конце этого учебного года и времени осталось не так уж и много, но быстро плюнула на это дело. Меня уже тошнило от инстаграмма. Десятки фото моих предыдущих одноклассников из клуба, одно круче другого — и я немного жалела, что не забила на свою гордость и не пошла с ними. По крайней мере сейчас я не пыталась бы пробить пальцем экран, лайкая очередную счастливую рожу. В конце-то концов, разве девушка не имеет право позвонить своему парню?! — Привет! Как ты? — Привет, зайка. Умираю, — я подавила смешок, услышав хрипотцу в голосе и протяжный стон. Видимо, перегулял вчера. — И долго ты планируешь этим заниматься? Думаю, я могла бы организовать тебе аспирин и немного вкусной вредной еды. — Заманчиво, но я обещал съездить с мамой по магазинам, — протянул Миша в трубку, а я нахмурилась. Это уже вообще не смешно. Я рассчитывала, что после бала мы сможем видеться чаще, но вчера он забыл сообщить мне об афтерпати, а сегодня тоже занят. — Мы хотели собраться вечером и прийти в себя после вчерашнего. Не хочешь пойти со мной? Я раздраженно сверлила стену взглядом, обдумывая его предложение. Вообще-то, мне хотелось бы провести время вдвоем — в смысле, только вдвоем. Но моё мнение, видимо, не учитывается. — Конечно, милый, — процедила в трубку, искренне желая, чтобы на него прямо сейчас рухнула люстра. Может, тогда мозги на место встанут? — Где и во сколько? — Я тебе смс-кой кину. И ещё немного посплю, — он зевнул в трубку. — Конечно. Сладких снов, козлина, — пропела я. Вру, конечно. «Козлину» я проглотила, хотя именно так и хотелось сказать. Прямо очень.

***

Из-за двери доносилась музыка. Я глубоко вдохнула и выдохнула, прежде чем нажать на дверную ручку. Вечеринка проходила у Саши, одного из моих бывших одноклассников. Его родители на две недели улетели на Сейшелы, поэтому грех было не воспользоваться пустым пентхаусом. Этаж полностью принадлежал его семье, так что можно смело шуметь и гулять до поздней ночи и при этом не столкнуться с гневом соседей. Деткам из богатых семей нравится играть роли. Выросшие на американских фильмах, где подростки устраивают шумные вечеринки в стиле «секс, наркотики и рок-н-ролл», им хочется ощущать себя внутри кино. И в отличие от их сверстников, у них есть для этого все возможности. Я осматривалась, сдерживаясь от ироничных ухмылок. Дорогой алкоголь, дымовая завеса от сигарет и кальяна, танцы в гостиной под новейшие хиты. Всё это казалось таким театральным, словно кто-то прописывал сценарий этой тусовки до того, как достать киношную хлопушку и закричать: «Три, два, один. Начали!» Что-то во мне изменилось. Я не раз бывала на подобных сборищах, но только теперь начала обращать внимание на детали. Каждый из присутствующих старался выглядеть особенно. Девушки слишком следили за тем, как танцуют, чтобы каждое их движение выглядело сексуально и маняще. Парни слишком активно жестикулировали и слишком громко смеялись, всем своим видом говоря: «Эй, смотрите, как мне весело и классно». В них не было легкости. В них не было наплевательского отношения к тому, что о них подумают. Мне пора перестать отделять себя от этих людей. Не стоит забывать, что именно они станут частью общества, в котором я буду вертеться в будущем. Миши ещё не было. Я сцепила зубы и приказала себе веселиться. Спустя бокал мартини и две рюмки текилы вечеринка уже не казалась мне такой наигранной и глупой. Я с удовольствием слушала о новых коллекциях известных брендов и последние сплетни о людях, за жизнью которых перестала следить. Я вместе со всеми извивалась под попсовые хиты и лишь радовалась, что это не рэп, который в приоритете в моей новой школе. Я даже позволила себе выкурить сигарету, что было впервые за… Даже не помню. Если не считать проникновение в бассейн, я не была на тусовках со смерти родителей. Единственным, что меня напрягало, было отсутствие Миши. В голове уже было немного мутно, и я никак не могла вспомнить, где оставила телефон. Вот один из плюсов веселиться в компании обеспеченной молодежи: ты можешь бросить где-то ценную вещь и не волноваться о её сохранности. — Дашь позвонить, хочу найти свой телефон? — перекрикивая музыку, спросила я Вику. Та передала мне свой мобильный, не прекращая танцевать и пьяно улыбаться. Что ж, она начала гораздо раньше. Я блуждала по комнатам, прислушиваясь и стараясь обнаружить пропажу. Телефон обнаружился на кухонной тумбе, а на нём было несколько пропущенных от Вики, которые сделала я сама, и сообщение от Миши о том, что он задержался с мамой и скоро будет. Прежде чем вернуть мобильный Вике, я заскочила в туалет, чувствуя, что мне необходимо остудить горящие щеки и шею холодной водой. Её телефон завибрировал на раковине, и я невольно скосила глаза. СМС-ка от Миши. «Даже не думай, Ева! Не смей читать!» Накопившееся раздражение, ревность и алкоголь во мне сыграли свою роль. Мне хватило всего нескольких секунд сомнений, прежде чем я разблокировала экран. На то, чтобы осознать увиденное, — чуть больше. Миша: Хватит! Не смей ей ничего говорить! Скоро буду. Я пролистала чуть выше. Вика: Она здесь, веселится и ей абсолютно плевать, что тебя нет! Прекрати быть идиотом! Выше. Миша: Я тебе уже говорил, что это была ошибка. Это ДОЛЖНО остаться между нами. Я люблю её. Палец чуть дрожал. Вика: Ты меня вчера целовал! А сегодня хочешь сделать вид, что этого не было?! Только с третьего раза я нашла нужный номер. — Забери меня, пожалуйста, прямо сейчас. Адрес сброшу. Я и не заметила, с какой силой хлопнула дверью туалета. У меня было совсем мало времени, если верить сообщению Миши. Я не хотела его видеть. Черт, нет, я хотела его увидеть, но только лишь чтобы дать в морду. Но приличные девушки умеют держать себя в руках. — Что это?! — рявкнула я, рывком выдергивая Вику за руку из танцующей толпы. Я ткнула ей в лицо её же телефон с перепиской с моим уже бывшим парнем и замерла, ожидая ответа. Кажется, без рукоприкладства сегодня всё же не обойдется. Плевать на нормы поведения. Мне нужен был только повод, чтобы размазать эту дрянь, зовущуюся моей лучшей подругой, по стенке. — Ты лазила в моем телефоне? — вместо оправданий Вика в ярости сузила глаза и выхватила мобилку из моей ладони. Я даже опешила от такой наглости. — Ты сейчас серьезно спрашиваешь об этом? Ты целовала моего парня, шлюха! — я рванула вперед, сжимая кулаки, когда меня за локти удержали на месте. Я несколько секунд билась в кольце чужих рук, ведомая желанием убить тварь на месте, прежде чем не замерла, услышав напуганное: — Ева! Миша удерживал меня на месте. А я разом лишилась сил. Меня лишь начало тошнить от осознания, что наши тела соприкасаются. — Пусти меня, — сквозь зубы выдохнула я. И только теперь заметила, что музыка уже не играет, а все окружающие в шоковом состоянии наблюдают за разворачивающейся перед ними картиной. Миша всё ещё обхватывал меня, потому пришлось повторить, добавив в голос угрожающие нотки: — Я сказала, отпусти меня. Или я тебе кадык вырву, а потом кастрирую. На лице бывшего я легко прочитала шок и сожаление. Он опустил руки, и я почти бегом двинулась к выходу. Мне понадобилось меньше двадцати секунд, чтобы обуться, схватить пальто и сумку и выскочить за дверь. Я несколько раз стукнула по кнопке вызова лифта, не прекращая реветь от обиды и разочарования, а затем ринулась к лестнице. Пролеты мелькали перед глазами так быстро, что впору было бы задуматься о том, чтобы снизить скорость, дабы не полететь кубарем. Но мне было плевать. Я лишь хотела как можно скорее убраться из этого здания, от этих людей, которые, как я думала, были единственными моими близкими, которые остались рядом после той катастрофы. — Ева! — слышала я откуда-то сверху, но не сбавляла скорость. Миша нагнал меня уже на улице, когда я практически сорвала входную дверь с петель, пока толкала её и выскакивала на свежий воздух. — Остановись! Дай мне всё объяснить! Он схватил меня за плечо и развернул к себе, а затем перехватил за предплечья, чуть потряхивая моё бьющееся в истерике тело. За моей спиной взвизгнули тормоза. — Да, я напился! Я идиот! Но тот поцелуй ничего для меня не значит! Я попыталась его оттолкнуть, но ничего не вышло. Тогда я закричала, срываясь на всхлипы: — Зато для меня значит всё! Ты не просто изменил мне! — Я изловчилась и ткнула его пальцем в грудь. Миша этого, кажется, и не заметил. — Ты изменил мне с моей лучшей подругой! — Ты думаешь, с тобой было просто в последнее время? — Миша перебил меня и вновь сильно тряхнул, видимо, чтобы привести в чувства. Я попыталась пнуть его в коленку, но промахнулась. — Да ты словно чужая стала! Я вроде рядом с тобой, но тебя со мной нет! — Ты, подонок, не смей валить всё на меня! Да ты… Договорить я не успела. Мужская ладонь оторвала одну из рук Миши от моего предплечья, а затем перед глазами появилась чужая спина. Мне пришлось сделать шаг назад, чтобы два парня передо мной не задели меня, когда начали толкаться. — Что он здесь делает?! — Миша выглянул из-за плеча и сорвался на крик. — И после этого ты ещё винишь меня?! — Он резко обогнул препятствие между нами и почти в мгновение оказался передо мной. Я взглянула в его лицо, перекошенное от ярости, и поняла, что впервые в жизни действительно его боюсь. Он, кажется, и не замечал, что пугает меня. — Думаешь, я ничего не понял?! Позволила себя трахнуть, а теперь делаешь меня виновным! Громкий звонкий шлепок. Мою ладонь обожгло болью. Я ахнула, прижала её к губам и отступила, сообразив, что же я натворила. Я дала пощечину. Подняла руку, хотя всегда была против насилия. Сорвалась, не удержалась и опустилась до того уровня, до которого, думала, никогда не дойду. Мама всегда говорила, что насилие порождает насилие. И что только слабые люди не могут решить всё цивилизованным методом. И нет для девушки ничего хуже, чем унизить себя распусканием рук. Но зато стало тихо. Миша в полном шоке и оцепенении смотрел на меня, а его щека медленно краснела после моего удара. Я перевела взгляд и только теперь заметила Роса, стоящего за спиной моего уже бывшего парня и наблюдающего за всем происходящим с… Нет, не с сочувствием. С каким-то странным просчетом в глазах. Словно логическую задачу решает. И ему только что подкинули новое условие, новую деталь к обмозговыванию. Из нас троих именно он первым сдвинулся с места. Обошел Мишу, ухватил меня чуть выше локтя и подтолкнул к машине: — Сейчас догоню. Я не могла даже смотреть на Мишу, так мне было стыдно. Я уставилась перед собой, пока садилась на пассажирское сиденье и на автопилоте пристегивалась, совершенно оглушенная и опустошенная. До моего уха доносились мужские голоса, но разум не улавливал суть разговора. Дверь с моей стороны хлопнула, а затем Рос оказался рядом. Он не глянул на меня, не сказал ни слова. Только завел мотор и тронулся. Воронов сохранял молчание, казалось, вечность, а я не знала, с чего начать. И надо ли вообще делать это — начинать? Огни вечернего города проносились за стеклом, и я бездумно следила за ними. Несмотря на похолодание, люди всё ещё гуляли по улицам и смеялись. Я не могла даже плакать. Внутри воцарилась странная апатия. Машина плавно затормозила у моего дома. Я краем глаза проследила, как Рос провернул ключ в замке зажигания и заглушил мотор, а затем откинулся на сиденье, тяжело вздохнув. И резко повернулся в мою сторону, поймав меня на поличном, когда я искоса рассматривала его. В темноте я не могла видеть его глаза, и это нервировало. Я не знала, о чем думает этот парень. Я, черт возьми, кажется, вообще ничего не знала. — Ты должна вернуться к своему парню. Эти слова заставили меня оторваться от дергания ниточек на драных джинсах и вскинуть голову. — Что? — Я говорю, что он тебя любит. И тебе нужно вернуться к нему, — тихий баритон с хрипотцой звучал устало. Я поджала губы, сдерживая резкие слова. — Нет, — выдохнула в итоге. — Я не прошу тебя сделать это прямо сейчас. Сейчас вы оба на взводе, и вам нужно время. Но завтра или через неделю, или ещё когда, но ты должна вернуться ко нему. — Нет, — чуть громче повторила я. — Ты сейчас злишься, но потом поймешь, что я прав. — Он изменил мне! — я сорвалась на крик и резко развернулась всем корпусом. В моих глазах вновь стояли слезы и грозились пролиться в любую секунду. Я не хотела. Не хотела в который раз за вечер унижаться и демонстрировать свою слабость. — Не ори на меня! — рыкнул он мне в ответ, и я замерла, испуганная вспышкой ярости. — Давай честно, сколько раз мы с тобой целовались? Он знает об этом? — Это совсем другое… — Нет, — Рос стукнул ладонью по рулю, а я вжалась плечом в сиденье. — Измена есть измена! И ты винишь его в том, что сама делала не раз! Блять, да хватит уже быть лицемеркой! Будь или до конца честной и верной и тогда уже требуй такого же отношения, или прекрати казнить других! Я не могла поверить своим ушам. Да, конечно, в чем-то он был прав. Я изменяла Мише. Не раз и не два. И дело не только в поцелуях с Вороновым. Это только физическое. Дело, скорее, в нашем флирте. В моем собственном самообмане о его невинности. И о том, что я не хотела останавливаться даже тогда, когда признала, что это волнует меня куда сильнее, чем должно было бы. Я продолжала играть с Росом, подпускать его ближе и отталкивать. Но я не могла и представить, что в один прекрасный день именно этот человек будет уговаривать меня помириться с Мишей. В духе Роса было бы, скорее, тут же уложить меня на заднем сидении и трахнуть так, как он давно этого хотел. А не читать мне нотации. Это было, как минимум, мерзко с его стороны. Именно Воронов начал наши странные отношения, а теперь во всем винил меня. — Он изменил мне с моей лучшей подругой! — взорвалась я. Рыдания вырвались наружу, а я вновь начала визжать. — Да хоть с Папой Римским! — под стать мне заорал Рос. Я больше не хотела этого слушать. Резко распахнула дверь, почти вырвав ручку с корнями, и выскочила наружу. Почти ничего не было видно из-за застилающих глаза слёз, и я практически наощупь добежала до подъезда, когда меня резко развернули. — Хватит убегать от проблем, повзрослей уже и научись не врать хоть себе самой! — Рос перехватил меня за предплечья. Я как-то отстраненно отметила, что именно так совсем недавно меня держал Миша. Не врать себе самой? Я дернулась вперед и врезалась в грудь Роса. И поцеловала его так, как не делала никогда прежде. Грубо, жадно, покусывая его губы и задыхаясь от невозможности вдохнуть. Он постарался оттолкнуть меня, но я мертвой хваткой обхватила его шею, не позволяя отстраниться. Он был мне нужен. Уже очень давно я боялась признаться себе, что этот парень с глазами волка и повадками дикаря, с грубыми шуточками и собственным мнением на всё нужен мне. Прежде я не могла сознаться, что хочу целовать его вот так и не стыдиться собственных действий. Он издал тихий стон, прежде чем сдаться и прижать меня к себе. Кажется, мои ребра хрустнули, когда он обвил моё тело руками и, наконец, ответил мне. Так, как я и хотела. Властно, влажно, с языком, только одним этим сплетением в наших ртах выбивая из моей головы все мысли. Его ладони были везде. Моё тело невольно выгибалось им навстречу, и мне хотелось рычать от удовольствия, когда пряжка его ремня на джинсах царапала мой оголившийся живот. Он потянул меня за волосы, заставляя откинуть голову назад, и губами, зубами начать ласкать мою шею, пока я закусывала собственные губы, чтобы не застонать от удовольствия. Я прежде ненавидела, когда на мне оставляли засосы. Но впервые в жизни я поняла, почему многие девушки позволяют это делать. Грубая, животная страсть. И желание сохранить на себе его метки, стать кем угодно, делать что угодно, лишь бы доставить удовольствие. Мы вновь столкнулись ртами, и он целовал меня вновь и вновь, едва ли не задыхаясь и не выпуская ни на миг. Я мечтала лишь о том, чтобы он продолжал. Мне было уже плевать, что мы на улице, что не прошло и часа, как я рассталась со своим парнем. Я вновь хотела очутиться в том же коконе, в котором мы были в бассейне, вновь почувствовать его кожу на вкус и его власть над моим телом и разумом. Я, наверное, не стала бы возражать, даже если бы он стащил с меня джинсы и оттрахал бы прямо перед дверью моего подъезда. Лишь изгибалась бы сильнее, чтобы почувствовать его глубже и мощнее. Но Рос отступил. Он прервал наш поцелуй и уткнулся губами мне в волосы, не позволяя продолжить начатое. Его дыхание было сбито, а руки все ещё крепко держали меня, но уже не изучали, воспламеняя внутри возбуждение такой мощи, о существовании которого я и не знала. Теперь они просто прижимали к себе, пальцы чуть поглаживали мои лопатки и дарили ощущение тепла и уюта. — Не сегодня. Ты выпила, устала и расстроена. Я не буду заменой Мише, по крайней мере, пока ты не обдумаешь всё это в спокойствии, — наконец, выговорил он. И, не давая мне времени, чтобы осознать сказанное им и начать спорить, отпустил меня, отошел к машине и, не прощаясь, уехал. Мне понадобилось почти пять минут, прежде чем моё дыхание вернулось в норму, и я была готова вернуться в свой чужой неприветливый дом.