Recovery/Восстановление

— САНС, — осторожно поприветствовал брата Папирус. После недели, проведенной Сансом в увиливании от попыток поговорить с ним, это звучало слишком странно. Явно какая-то подстава. Санс не просто поджидал Папируса, но и всем своим видом показывал, что готов к очной ставке. — эй, бро, — Санс махнул в сторону кухни, — давай, может, там? Папирус кивнул, не до конца понимая, на что соглашается. Но, по крайней мере, у него были причины думать, что все обойдется без каких-либо проявлений насилия — на это нужно слишком много сил — так что он прошел на кухню и развернулся, дожидаясь, пока Санс войдет следом. Санс завалился на кухню — его куртка была застегнута под горло, а руки прятались в карманах. Папирус прислонился к кухонной столешнице, как делал всегда — Санс заставлял себя смеяться, рассказывая, как его насиловали — и сдержал все свои комментарии относительно наручников и ошейника. Он просто скрестил руки на груди и ждал, пока Санс сделает или скажет… что-то. — эм, ты… — Санс фыркнул и раздраженно тряхнул черепом. Он подошел к другой половине столешницы и, подпрыгнув, уселся на нее. Папирус, стиснув зубы, молчал, предчувствуя грядущий тяжелый разговор. — без понятия, чего тебе там кетчуп наплел, но меня волнует, что он столько торчит в моей комнате. Папирус немного выпрямился. Он ожидал точно не этого. Конечно, Санса раздражало, когда ему говорили не ходить в комнату, но, по большей части, он придерживался указаний. Был один инцидент пару дней назад, но он только доказал точку зрения Папируса. И сейчас Кетчуп явно стал еще подавленнее. Папирус и сам не был в восторге от того, как часто Кетчупу приходилось иметь дело с… последствиями случившегося с ним, но какой еще тут может быть выход? — ОН В ПОРЯДКЕ, — пренебрежительно бросил Папирус. Дальнейшее вмешательство Санса может сделать только хуже. Кетчуп в принципе отличался крайней застенчивостью, но Санса он стеснялся больше всех. Папирус ожидал, что скелеты должны быть ближе после того, через что они прошли. В конце концов, они пережили один и тот же травмирующий опыт. Хотя, если вспомнить о нездоровой тяге Санса забивать болты на все трудности, высокому скелету казалось, что расстояние может быть даже на пользу. — чушь собачья, — выплюнул Санс, глядя в пол. — он определенно не в порядке. уж поверь, я на это насмотрелся. Папирус покосился на Санса, отметив его опущенные плечи и слабую дрожь. Ее можно было заметить только по легкому колыханию меха на куртке, но Папирус провел всю жизнь, учась читать в мелочах то, что Санс никогда бы не высказал вслух. — ТОГДА ЧТО ТЫ ПРЕДЛАГАЕШЬ? — спросил он больше на пробу, чем из любопытства. Он не мог себе представить, что у Санса на самом деле может быть что-то, даже отдаленно похожее на план. Папирусу просто хотелось знать, заботится ли Санс о Кетчупе. — я… я не уверен, — признался Санс, еще немного сгорбившись. Он выглядел несчастным. — но мы должны что-то сделать. Нижняя челюсть Папируса дернулась, пока он пытался сохранить лицо спокойным. Заботится. И, наверное, это должно было быть очевидным, раз уж Санс привел Кетчупа сюда и выделил ему угол. Санс позаботился о том, чтобы снять его наручники и лег спать в гостиной, наверное, защищая Кетчупа. С тех пор, как он вернулся домой, вся его энергия уходила в заботу о Кетчупе, а не о себе и не о… — НЕ ДУМАЮ, ЧТО ТЫ МОЖЕШЬ ЧТО-ТО СДЕЛАТЬ, — Папирус повернулся к плите и начал собирать посуду, необходимую для приготовления ужина. — ЕМУ ПРОСТО НУЖНО ВРЕМЯ. Санс не ответил, хотя Папирус отчетливо чувствовал покалывание между лопаток, говорившее, что за ним наблюдают. А вот наручники и ошейник Санса были совершенно другой историей. Они все еще травмировали его. То, чем занимался Кетчуп, хоть и тревожило, но не было опасным. Папирус отбросил идею ответить на невысказанное обвинение. Как же его раздражало понимание того, что если сейчас он начнет настаивать на их снятии, то этим лишь поставит себя в положение того, кто продавливает свои интересы. Ему нужно действовать осторожнее. Молчание тянулось, пока Папирус измельчал овощи и варил макароны. Он укладывал все слоями в блюдо, когда Санс, наконец, подал голос. Папирус, к тому моменту считавший, что брат просто уснул, сидя на столешнице, вздрогнул. — ну, а… ты тут как был? пока я?.. — спросил он с очевидно вымученной непринужденностью. — СОВЕРШЕННО НОРМАЛЬНО, — тут же заявил Папирус. Санс что, прочитал что-то по его черепу? Невозможно. Папирус сам образчик стоицизма. — РАЗВЕ ЧТО В ДОМЕ БЫЛО МЕНЬШЕ БАРДАКА. — …ну да, — хохотнул Санс. Папирус вздрогнул, осознав, что это звучит так, словно похищение и издевательства над его братом были благом. Он заломил руку, ругая себя за неверный выбор слов. Ему просто и в этом тоже стоит быть осторожнее. — а городские? — добавил Санс. — М? О, А ЧТО С НИМИ? — все в порядке? — САМО СОБОЙ, — усмехнулся Папирус. Снаряды роились в воздухе. Они никогда бы не посмели. Но их было слишком много. Говоривших, что Санс мертв. — Я НЕ КАКОЙ-ТО ТАМ ГРЕБАНЫЙ РЕБЕНОК, НЕ СПОСОБНЫЙ ПОЗАБОТИТЬСЯ О СЕБЕ. — разумеется, — согласился Санс, и его голос звучал немного легче. Он соскользнул с кухонной столешницы, тапочки приглушенно шлепнули по полу, а потом зашаркали по плитке, пока Санс брел из кухни самым ленивым из возможных образом. Папирус сверлил взглядом теперь уже собранную лазанью. Он не возражал против заботы Санса о Кетчупе. Альтернативной версии Санса помощь явно была нужна больше. Даже если Папирус сомневался в полезности своего брата. Просто было приятно понимать, что он и о Папирусе все еще волнуется.

***

Санс заворчал под нос, когда, войдя в гостиную, увидел пустой диван. Единственная причина, почему он заговорил с братом, была в том, что рядом не было Кетчупа, и он не мог услышать их разговор, но это значило, что он снова торчит в комнате Санса. Папирус как-то странно свернул эту тему. Обычно он с радостью вмешивался в чужие дела под предлогом «помощи». Фишка ли это всех Гвардейцев или еще что, но Санс был на все сто уверен, что его брату просто нравится указывать монстрам, что делать. Особенно Сансу. Конечно, всегда остаётся шанс, что Папирус просто пытается с уважением отнестись к личной жизни Кетчупа и дать ему пространство, чтобы он мог справиться самостоятельно. Санс начал подниматься по лестнице. Хотя речь ведь о Папирусе. Куда вероятнее, что что-то относительно времяпрепровождения Кетчупа в комнате Санса смущает его, и, вообще-то, есть всего одна версия, имеющая смысл, и только одно гарантированно могло заставить Папируса самоустраниться. — кетчуп? — тихо позвал Санс через дверь. Вместо ответа он услышал всхлипы. Разумеется, Кетчуп скрывал свою боль. Они все скрывали, каждый в этом доме. Санс снова позвал, на этот раз громче. — н-не сейчас, — Кетчуп как будто умолял, из-за слез его голос охрип. Санс отвернулся от двери. Он не собирался заставлять Кетчупа разговаривать… но заставил. И он не мог просто так стоять здесь, не понимая даже, что происходит. Он не мог просто стоять и даже не попытаться помочь. Что такого плохого может увидеть Санс? Санс уже видел Кетчупа в самые плохие времена. — прости, но я должен, — сказал он, открыл дверь, скользнул в спальню и закрыл за собой дверь. Кетчуп ахнул и вцепился в одеяло, найденное для него Папирусом. Он накинул его на себя, укрывшись с головой, и превратился в дрожащий комок на матрасе. Его рыдания стали реже, но каждое сопровождалось тяжелым вздохом, сотрясавшим все его тело. Если он пытался скрыть свои всхлипы, то делал это крайне дерьмово. — кетчуп, я не буду тебя трогать, и даже подходить не буду, — сказал Санс, поймав паузу между душераздирающими звуками, — но ты должен сказать мне, что происходит. — нет, — Кетчуп крепче вцепился в одеяло. — это не… тебе не надо… пожалуйста, не смотри… Огоньки в глазницах Санса метнулись к скрюченной фигурке Кетчупа. Значит дело в чем-то, что можно увидеть. Это может быть только одно, разве не так? Санс знал, что только что говорил, но ему нужно помочь. — прости, — прошептал он, потом подошел и откинул одеяло. Кетчуп тихо вскрикнул и свернулся калачиком, плотно поджав к себе ноги. Хотя кости не особо что-то скрывали, так что голубое сияние его магии было совершенно очевидным. — кетчуп, если в этом все дело, то что тут такого? — вздохнул Санс. — тебе нужно с этим справляться, это не твоя вина… — Санс окинул взглядом дрожащего скелета. Он продолжал то ли всхлипывать, то ли скулить. — что такое? — больно… — внезапно ответил Кетчуп, его голос резанул слух резкими нотами и тут же сошел на нет. — ты ведь что-то с этим делаешь, да? — встревоженно спросил Санс. Если магия Кетчупа формируется, а он не помогает себе расслабляться, разумеется, это начнет приносить боль. Не говоря уже о том, что неудовлетворенные потребности сказывались на психическом состоянии Кетчупа. Он ненавидел самого себя за эту нужду, и Санс это прекрасно понимал. Не по личному опыту или что-то в этом роде. — тебе нельзя продолжать в том же духе, — проворчал Санс, скорее от нервов, а не по какой-то другой причине. Он опустился на колени и протянул руку к ноге Кетчупа, но когда их кости встретились, Кетчуп дернулся в сторону с высоким резким криком, который постепенно перешел в рваное истеричное дыхание. — нельзя оставлять все так, — прошептал Санс, паника делала его голос жестким. Он встал и начал наворачивать круги рядом с матрасом, где лежал Кетчуп, который, вздрагивая всем телом, пытался побороть возбуждение. Синее сияние пульсировало от его движений. Санс остановился и хотел положить руку на плечо Кетчупа, но тот, вскрикнув, отшатнулся. — мне так жаль, это… это пройдет… — прохныкал он и свернулся в плотный комок. И даже так его все равно немного потряхивало. — нет, если ты ничего не сделаешь, — вздохнул Санс. Кетчуп только покачал черепом и остался неподвижно лежать, отказываясь позаботиться о себе. — а если я уйду, сделаешь? — в отчаянье спросил Санс. — нет! я не хочу. это… неправильно. — если ты не можешь, тогда давай я… — Санс схватил угол одеяла и, зажав его в руке, снова потянулся к Кетчупу. — нет! — пронзительно взвизгнул он, и его голос был пронизан страхом. Санс отдернул руку, сгорая от стыда за свое предложение… нет. Он понимал, что это предложение неправильное, но если Кетчуп отказывается заботиться о себе, то это лучший вариант, который у них остается. Его брат поступил куда хуже, просто бросив Кетчупа в таком состоянии, хотя… он никогда бы не позволил себе зайти с другим скелетом так далеко, чтобы… — он узнает, — Кетчуп прижимался лицом к стене. Одеяло заглушало его слова — он снова частично натянул его на голову, а часть ткани скомкал, зажав между бедер. Санс видел слабое покачивание его тела, когда он периодически пытался потереться об нее. — нет! — Санс чувствовал, как трескается его спокойствие. — его здесь нет! Он-то думал, что чувство реальности Кетчупа вернулось, и сейчас заламывал пальцы, стараясь унять этим их дрожь. Кетчуп резко вскрикнул. Санс упал на колени и подполз к нему по матрасу, за удар души оказавшись рядом. Он схватил другого скелета за плечевую кость и перекатил на позвоночник. Кетчуп отпинывался и плакал, борясь с Сансом, но он все еще был слишком слаб. Санса окатило чувством омерзения, когда ему в голову пришло, что Кетчуп научился не сопротивляться. Вот почему получалось так легко удерживать его. Однако беспокойство об этом отошло на второй план, когда он увидел темно-красный костный мозг, смешанный с синей магией на фалангах Кетчупа. Санс принялся разжимать его ладонь и неосознанно прижал другого скелета ногой к матрасу, чтобы удержать на месте. В конечном итоге Санс выиграл, и, разумеется, левый мизинец Кетчупа был сломан. Ругаясь, Санс схватил ближайшую футболку с надписью «Я Про в Прокрастинации». Одна из самых его любимых. Он выпустил ладонь Кетчупа, чтобы оторвать от футболки полосу ткани, и второй скелет, воспользовавшись возможностью, снова спрятал раненый мизинец в кулаке. Гребаный идиот… а он ведь все понимает. Он видел, через что пришлось пройти Сансу, чтобы разжать его руку. — просто дай перевяжу, — рявкнул Санс после того, как ему пришлось снова бороться с Кетчупом. В этот раз, когда ему удалось справиться с этой задачей, последняя фаланга висела практически на одной магии. Санс обернул мизинец футболкой и накрепко привязал к соседнему пальцу. Кетчуп взвыл от боли. Он извивался в хватке Санса яростнее, чем раньше, но Санс все равно с ним справился. Хотя сейчас он прекрасно понимал, в каком положении они оказались, все равно, просто на всякий случай, не слез с Кетчупа, наблюдая, как тот постепенно ослабляет свою борьбу, прижатый его телом. — я знаю, что это больно, но так лучше, верно? заживет. Ответа не последовало, если не считать слез на скулах Кетчупа, который начинал сопротивляться еще несколько раз, но как будто чисто символически. Потом он успокоился, и единственным, что двигалось, была его грудная клетка, судорожно вздымающаяся из-за всхлипов. Этот вид кольнул душу Санса, но он пока не спешил отпускать руки второго скелета. Его травма была только меньшим из зол. Санс хотел слезть с тела Кетчупа, но каждое его движение воспринималось им как возможность для попытки вырваться. У него ничего не получалось, но это раздражало. Санс дошел до предела своих сил. Он так задолбался разбираться с Кетчупом, Папирусом и гребаным Гриллби. Наручники впивались в запястья. Трещина в черепе болела, как черт знает что. Он устал, и его все бесило. Вот почему он так поступил. Нахмурившись, он схватил Кетчупа синей магией и прижал к месту. Его вдавило в матрас, который со скрипом прогнулся под весом скелета. Над его грудной клеткой появилось и зависло белое сердце, как будто его вызвали на бой. Санс окинул взглядом Кетчупа, погасившего огоньки в глазницах — тот как будто не осознавал присутствия своей души. Но Санс не стал обращать внимания на это точно так же как и все остальное, что можно было прочитать по его внешнему виду. Он сполз с тела другого скелета — ноги Кетчупа были немного раздвинуты. Выглядело уже достаточно плохо. Санса замутило. Он действительно решил сделать это? Изнасиловать Кетчупа? Это не… совсем не так. Санс, блять, не хотел этого делать. Ему нужно защитить Кетчупа от самого себя. Дрожащими руками он развел ноги второго скелета чуть шире. — нет, нет, нет, нет, нет, нет, нет, — проплакал Кетчуп. — нельзя, он убьет тебя! — он снова попытался сопротивляться. Санс замер на месте. Кетчуп боялся за то, что будет с Сансом? — так он это тогда сделал? угрожал мне? — Санс старался не думать о том, чем закончилась их последняя короткая попытка утешить друг друга, о том, как Кетчупа буквально вырвали из его рук. Двойник никогда не делился тем, что тот мудак сказал ему… Кетчуп только помотал черепом, между его всхлипами пробилось одно тихое «нет». — его здесь нет. он меня не тронет. ты должен это сделать. если оставить все, как есть, то все просто вернется снова, и ты ничего не сможешь поделать. твое тело должно медленно научиться обходиться без секса. мы должны избавить тебя от этого. Кетчуп выглядел так, будто не слышал, или, по крайней мере, никак не реагировал. Он просто плакал, когда Санс продолжил передвигать его тело. Единственная проблема состояла в том, что когда Санс раздвинул его ноги, он не смог смотреть на магию Кетчупа. А стоило ему попытаться, все его тело коченело, а душу сводило от мерзких воспоминаний о том, что он сделает с другим скелетом. Он занимает место того мудака. Он попробовал еще раз, но огоньки в глазницах скользнули в сторону в последний момент, и взгляд упал прямо на душу Кетчупа. На самом деле это немного опасно. Санс не знал, какой урон может нанести, если случайно наткнется на нее во время борьбы. Может, стоит переместить ее сейчас, но аккуратно. — хочу просто… — пробормотал он, и мягко прикоснулся тыльной стороной пальцев к душе, чтобы отдвинуть ее в сторону. Он едва задел ее, так что душа не сдвинулась с места. Однако Кетчуп содрогнулся всем телом, хватая воздух ртом. Санс в панике отпрянул. О черт, что он натворил? — пожалуйста, — всхлипнул Кетчуп, заливаясь темно-синим румянцем. Он не мог пошевелиться, но огоньки вернулись в его глазницы. Санс проследил за его взглядом до души. Не мог же он иметь в виду?.. С немалой толикой трепета, Санс протянул руку и погладил душу кончиком одного пальца. Кетчуп сразу застонал. Санс не знал, хорошая ли это идея — воспользоваться душой, но она была чем-то нетронутым, чем-то незапятнанным тем ублюдком. Санс надеялся, что так будет проще. Хотя так он мог стать лишь причиной очередной травмы. Сколько раз он будет применять силу к Кетчупу «ради его собственного блага»? Испытывая отвращение к себе, но все еще полный решимости, он протянул руку к парящей душе и мягко обнял ее пальцами, одновременно рассеяв синюю магию. Кетчуп остался все так же неподвижен. Кто угодно вел бы себя так, когда кульминация его существования находится в чужих руках. — нет, нет, пожалуйста, не надо, — взмолился Кетчуп, наблюдая, как Санс держит его душу с выражением чистого ужаса на лице. Санс отвел взгляд и сосредоточился на контроле своих эмоций. Если желание убивать ранит монстров, тогда, чтобы помочь Кетчупу, нужно что-то совершенно другое. Он сформулировал свои намерения вокруг удовольствия, счастья и уюта, притянул душу ближе и начал мягко поглаживать ее поверхность. Реакция последовала незамедлительно. Слезы Кетчупа высохли, а его тело под Сансом выгнулось аркой. Санса словно пронзило, когда чужие кости прижались к его тазу, но он занимался этим не ради собственного удовольствия. Блять, да даже не ради удовольствия Кетчупа. Это просто необходимость. Он задвинул эту мысль подальше и снова сосредоточился на счастливых эмоциях. Сам он не часто их испытывал, и они были не слишком ему знакомы, но скелет искренне желал этого Кетчупу. Он зациклился на этом желании, чтобы точно не перескочить ни на что другое, и продолжил поглаживать душу маленькими кругами, потом большими, а потом прошелся пальцем по внешнему краю души. Прикосновения, кажется, помогали в достижении цели. Кетчуп тихо вздыхал от удовольствия и ерзал под Сансом так, что это не могло не возбуждать. Их кости продолжали тереться друг об друга через одежду, и Санс поймал себя на том, что его тело горит. Он не хотел этого. Он давил желание ответить на движение Кетчупа, жуткая ненависть к себе снова вернулась. Его прервал стук в дверь спальни. — САНС! КЕТЧУП! ВСЕ ХОРОШО? Я СЛЫШАЛ КРИКИ! Санс понял, что от удивления его пальцы сжались, и быстро ослабил хватку, боясь, что этим мог навредить Кетчупу, но тот только застонал. Санс отчаянно пытался не признавать факт того, что его шок и страх вызвали самую яркую реакцию у второго скелета. У него полно других вещей, о которых стоит волноваться. Папирусу нельзя сюда входить. — мы в порядке. просто… просто… дурные воспоминания. кетчупу, наверное, не стоит, ну знаешь, тебя видеть. Блять. Санс надеялся, что этого хватит Последнее, чего ему хотелось, чтобы Папирус увидел, что они тут вытворяют. Ему и так было довольно трудно со всем справляться. Санс рассеянно поглаживал душу, дожидаясь ответных действий Папируса, но услышал шарканье за дверью и больше ничего. Папирус горел желанием помочь, но в этом случае он ничего не смог бы сделать. Санс даже не соврал, говоря, что Кетчупу в таком состоянии встреча с ним не пойдет на пользу. — ХОРОШО, ДАЙТЕ ЗНАТЬ, ЕСЛИ… — Кетчуп застонал, когда облегчение смыло настороженность Санса. Пальцы Санса слегка напряглись; проклиная себя, он нырнул вперед, чтобы попытаться закрыть ладонью рот Кетчупа. Но, разумеется, от этого второй скелет только снова начал сопротивляться. Тихие звуки их борьбы казались невероятно громкими. — САНС? — еще раз позвал Папирус, и Санс услышал, как он схватился за дверную ручку. Черт. Это точно добром не кончится. — папс, просто доверься мне. не входи, — ему было отвратительно говорить брату подобное дерьмо, но нормального объяснения у него все равно не было. — пожалуйста. С другой стороны двери воцарилась тишина, а потом послышались удаляющиеся шаги. Санс обмяк от облегчения, даже если понимал, что потом ему придется иметь дело с вопросами Папируса. Но это проблема будущего времени. А сейчас у него есть монстр, извивающийся под его телом. — кетчуп, пожалуйста, просто успокойся, — он практически умолял, душу сводило в груди. Нужно покончить с этим, а потом разобраться с последствиями. Отчаявшись, он сдавил душу, заставив Кетчупа замереть, а потом с приглушенным стоном выгнуться вверх, утыкаясь в Санса. — черт, — он стиснул зубы. Благодаря движениям скелета под ним, они снова терлись тазовыми костями. Через его тело проскочили искры удовольствия, вызывая в голове сцены, которые он предпочел бы забыть. Кетчуп стонал, его метания становились все безумнее. И Сансу ничего не оставалось, кроме как аккуратно держать душу в своих ладонях. Он даже больше ничего не делал, но это не остановило Кетчупа — он напрягался, по его костям пробегала дрожь. Санс ощутил отчетливую влагу на шортах, и это стало тем, что, наконец, подтолкнуло его к действиям. Он слез с Кетчупа и сидел на коленях на матрасе рядом с ним, пока оргазм не отпустил его. Даже смотреть на то, как Кетчуп кончает, было чертовски неловко. Санс перевел взгляд на свои руки, лежащие на коленях, и увидел, что все еще держит душу другого скелета. Она выделяла… что-то, что размазалось по всем ладоням Санса. Он протянул руку к своему двойнику и выпустил маленькое сердечко. Оно развернулось в воздухе, а потом опустилось и просочилось в грудную клетку хозяина. Кетчуп ахнул и прижал ладони к грудине. Результат постыдной работы Санса уже начал постепенно разваливаться. Во всяком случае, возвращение души расстроило Кетчупа еще больше, из его глазниц потекли свежие слезы. Санс смотрел, осознавая все, что только что произошло. — кетчуп, мне так… — начал извиняться он, но его остановил чужой шепот. — зачем? — всхлипнул Кетчуп, и дрожащие огоньки в его глазницах уставились на Санса. Они стали меньше и даже тусклее, чем раньше. Санс открыл рот, но ему нечего было сказать, чтобы адекватно ответить на вопрос. Он просто телепортировался прочь.