Recovery/Восстановление

— Кетчуп, мелкий ты…. Санс. Где ты, блять, шкеришься?! Санс подскочил и попятился от входа в пещеру. Инстинкт телепортации сработал слишком поздно, поэтому Андайн успела вбежать в комнату и пригвоздить скелета к земле яростным взглядом. Она была куда более пугающей, чем Андайн, которую он помнил… дома. Он вроде как думал, что Лазанья немного переборщил со всеми этими шипами, но Андайн его уделала. Она практически щетинилась ими. Даже без шлема она выделялась своими острыми зубами и колким взглядом. Кроме того наконечник ее копья был сделан из пары кусков ржавого металла, которые пересекались и сужались в одной убийственной точке. Расклешенные грани наконечника несколько раз расширялись, образуя по четыре острия с каждой стороны, указывающие в сторону древка. Выглядело опасно. У Санса не было никакого желания общаться с ней. — Полагаю, ты Кетчуп, — рявкнула она и схватила его. Санс взвизгнул, все еще не в силах пошевелиться — совершенно неподходящая реакция на ситуацию. Ее пальцы крепко вцепились в его запястье, и она потянула скелета на себя. Санс захныкал, в этот момент больше всего желая увидеть своего брата еще хоть раз. — Мелкий, жирный, — с отвращением перечисляла она, — именно там, где он сказал, что ты можешь быть. Какого хуя ты шатаешься по этим туннелям? — я-я-я должен найти горчицу… санса, — дрожащим голосом ответил Санс. — Так вот где его место, — бросила она с ядовитыми нотками победы в голосе. — Иногда я слышу его храп — а вы вообще дышите? — и цветы ни хрена не помогают. — Она ткнула копьем в сторону эхо-цветов. — …ни хрена не помогают, — вторили цветы. — о-отпусти меня… я должен его найти… — взмолился Санс. Андайн из их мира не было чуждо благородство, даже немного чересчур. А этой? Входит ли помощь Горчице в работу капитана? — Я привыкла к тому, что Папирус ведет себя как безрассудный дурак. Тебя конкретно я не знаю, но поскольку ты в принципе Санс, я ожидала от тебя немного больше спокойствия, — Андайн развернулась к выходу из пещеры, таща Санса за собой. — п-п… — Санс судорожно пытался умолять ее позволить продолжить поиски. Что если Горчицу снова забрали? Как они смогут спасти его? Машина не работает. Слова не шли с языка, а скелету не хватало ни сил, ни воли, чтобы противиться ей. Медленно, мучительно медленно они вышли из туннелей и направились в сторону Сноудина. Когда они добрались до дома Горчицы и Лазаньи, Санс неосознанно поискал признаки того, что они внутри. Свет в окнах не горел, и когда Андайн завела его внутрь, там стояла тишина. — Куда подевался этот придурок? — прорычала Андайн. Санс в страхе дернул руку. Находиться рядом с ней, когда она злится, казалось очень плохой идеей. Она посмотрела на него так, словно совершенно забыла, что тащит его за собой. Ее пальцы разжались, и Санс плюхнулся на пол. — Где Папирус? — рыкнула она. Санс обхватил себя руками и постарался не поддаться мучительному отчаянию, уже расползавшемуся от души. Папирус дома. Конечно, она имела в виду Лазанью. Для нее он был Папирусом. Он тоже искал Горчицу и, похоже, с тем же успехом. Иначе они оба были бы дома. Почему Лазанья не дома? — гриллби’s, — он с трудом выдавил одно единственное слово, так сильно дрожала челюсть. — По крайней мере, это рядом, — вздохнула Андайн. — Жди здесь. — н-нет, пожалуйста, — Санс неловко поднялся на ноги. — не оставляй меня здесь… одного… Андайн, прищурив глаз, посмотрела на него. Сансу пришлось постараться, чтобы стоять ровно под ее пронзительным взглядом. — Хорошо, но не отставай, — в конечном итоге согласилась Андайн, чей голос звучал резко от нетерпения. Она развернулась на каблуках и направилась к двери. Санс поспешил за ней. Им не пришлось заходить далеко в город, прежде чем они услышали крики. — Может, если мы подождем достаточно долго, мордоворот сам объявится. — Это скучно. — Не, нам стоит помочь ему найти его пыль. — ЭТО ПОСЛЕДНЕЕ ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ! Лазанья! Андайн ускорилась, и Сансу пришлось перейти на бег, чтобы не отставать. Внезапно они наткнулись на группу монстров. И выглядело все не особо здорово. Лазанья истекал кровью, сочившейся из множества порезов на руках. Он заметил их первым, и огоньки в его глазницах немного сжались, а потом к ним развернулся монстр, стоявший слева. У него отвисла челюсть, и он начал медленно пятиться назад. Двое других все так же стояли спиной. Санс услышал рядом свист воздуха и оглянулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как Андайн выбрасывает вперед руку и отпускает копье. Его полет был краток, тяжелое металлическое острие нашло свою цель, вонзившись в нее с тошнотворным хлюпаньем. Монстра, заметившего их, откинуло назад, и он обратился в пыль. Даже когда его тело растаяло, копье так и осталось в вертикальном положении, глубоко уйдя наконечником в землю. — Какого хуя? — Бля! Это… — Черт подери, бежим! Пара других монстров, даже не оглянувшись, побежала влево. Они скрылись в густом сосняке за секунду до того, как Андайн сжала кулак, и сверху посыпались сверкающие копья. Судя по крикам, убежать им не удалось. Санс был слишком напуган, чтобы даже смотреть в ту сторону. Так небрежно обратить монстров в пыль… не удивительно, что Горчица не вздрагивал по всяким пустякам. — В ЭТОМ НЕ БЫЛО НЕОБХОДИМОСТИ, — заявил Лазанья, на левой стороне его черепа, где он провел фалангами по какой-то ране, остались кровавые разводы. Трещина была не достаточно велика, чтобы увидеть ее саму, однако над глазницей выступил свежий костный мозг. — Конечно, — ответила Андайн без осуждения. — Как я догадываюсь, ты тоже его не нашел? — НЕТ, — подтвердил Лазанья и бросил взгляд в сторону Гриллби’s. Санс проследил за его взглядом и увидел лица, прижатые ко всем стеклам с той стороны. Однако они все исчезли в тот же миг, когда Андайн вышла вперед, — ГДЕ, ЧЕРТ ВОЗЬМИ, ОН МОГ?.. Санс видел, как Лазанья безуспешно пытается скрыть свою озабоченность судьбой Горчицы. Хотелось бы ему найти другого Санса. Не только потому, что это обозначало бы, что Горчица в безопасности, но и для того, чтобы Лазанье не приходилось казаться таким неуверенным. Для любого Папируса было неправильно взваливать на себя подобные заботы. Хотя этот мир был намного опаснее. Он посмотрел на единственную кучку пыли, которую мог видеть. Андайн обстучала копье об дерево и сбила с него останки монстра. Станет ли кто-нибудь оплакивать его? Если у него был кто-то, смогут ли они его найти? Найдут ли они сами когда-нибудь Горчицу, если он… Яростно тряхнув черепом, Санс заставил себя отвлечься от этих мыслей. С Горчицей этого не произойдет. Он не оставит Лазанью одного. — Ну его же не могли снова забрать, — подходя к ним, сказала Андайн таким тоном, словно констатировала факт. Санс посмотрел на нее, нахмурив надбровные дуги. Откуда она могла это знать? Она… — ПОЧЕМУ НЕТ? — спросил Лазанья, пока Санс представлял себе ужасные вещи, на которые она могла быть способна. — Машина в Королевских лабораториях. Если бы он пришел, мы бы об этом узнали, — объяснила Андайн. Лазанья на глазах расслабился. Санс засомневался в том, стоит ли поправлять ее, но на кону стояла жизнь Горчицы. Если демон добрался до него… — она не связана с лабораториями, — сказал он. Андайн бросила на него такой взгляд, что ему захотелось спрятаться где-нибудь и никогда больше не говорить. Дрожа, он уставился себе под ноги и все равно заставил себя произнести: — она… машина просто вроде как… пробивает дыру в мирах… вот почему портал такой нестабильный… так что она не может создать прорыв куда угодно. может, если он выяснит внутреннюю систему навигации орбит… и на другой стороне будет что-то, что поможет держать разрыв… тогда он может и не закрыться так быстро. одной машине требуется много энергии, чтобы держать его открытым… — он замолчал и посмотрел на остальных. Он потерялся в научных рассуждениях и просто говорил, что придёт на ум. Хотя Андайн выглядела вроде как довольной, в то время как Лазанья корчил недовольное лицо. — ТАК ЗНАЧИТ, ЕСЛИ ОН ПРИХОДИЛ СЮДА… — подсказал Лазанья. — через подвал, — прошептал Санс. Демон пришел бы в этот мир прямо под единственным безопасным местом, что у них было. Исключая то, что там и не было безопасно. Нигде не было. — Почему ты не рассказал об этом раньше? — требовательно спросила Андайн. Санс съёжился, пытаясь спрятаться от нее. Лазанья быстро зыркнул в ее сторону, но когда снова повернулся к Сансу, огоньки в его глазницах пытливо уставились на маленького скелета. — эм… — недолгий прилив храбрости покинул Санса. Он не знал, откуда взялась эта странная мысль, но происходящие слишком походило на оскорбление Альфис ради утешения. — ЭТО НЕВАЖНО, — зарычал Лазанья, театрально взмахнув рукой. — ТЕПЕРЬ, КОГДА МЫ ЗНАЕМ, ЧТО ЭТОТ… ЭТОТ… ЭТОТ… МЕРЗАВЕЦ МОЖЕТ БЫТЬ ЗДЕСЬ, НАМ СОВЕРШЕННО НЕОБХОДИМО НАЙТИ САНСА. — Санс чуть не расплакался, так рад он был, что они, наконец, вернулись к поискам Горчицы. — ОН МОГ УЙТИ КУДА-НИБУДЬ ЕЩЕ? — он развернулся к Сансу. Тревога путала мысли маленького скелета, пока он пытался представить, куда бы сам пошел, если не в места, которые они уже проверили. — может быть… — начал он и замолчал. Его догадки и так отняли слишком много времени. Есть все шансы, что он отправит их не в то место, надолго оставив Горчицу одного. — эм… — он тянул, не решаясь высказать какое-нибудь предположение. — Я пойду поищу в Водопадье, — рявкнула Андайн и прошла мимо них туда, откуда они пришли. — И скажу Альфис проверить камеры. Вы двое осмотрите лес. Если он в Новом Доме, никто его не найдет, даже тот подонок. Лазанья кивнул, и они молча проследили за тем, как она уходит. Санс повернулся и взглянул на Лазанью, чувствуя себя так, словно подвел его. Он прогнал Горчицу, и теперь не мог даже помочь его найти. — ДАВАЙ ЗАЙДЕМ ДОМОЙ, МОЖЕТ ОН УЖЕ УСПЕЛ ВЕРНУТЬСЯ, — предложил Лазанья. Санс кивнул и двинулся за ним следом. Что-то в его душе не смело надеяться, что Горчица уже там. Он все время представлял, как демон находит Горчицу. Он убьет его. Как много раз он был близок к этому? Дом, по-прежнему, утопал в темноте, хотя это ничего не значило. Они вошли внутрь, и Лазанья направился прямиком к лестнице. Санс осмотрел первый этаж, заглянул на кухню, начиная дрожать. Горчицы тут не было. И в комнате его не будет. В его душе укреплялся ужас. — САНСА ЗДЕСЬ НЕТ, — подтвердил Лазанья с раздраженным фырканьем. — НУЖНО ИДТИ В ЛЕС. — Он открыл дверь и придержал ее для Санса. Хорошо, что он не пытался уговорить его остаться дома. Чувствуя, что ему хочется улыбнуться, даже если он не мог, Санс вышел на улицу. Когда они дошли до угла дома, его шаги замедлились. Он бросил взгляд на дверь, ведущую в подвал. Мог ли Горчица спуститься туда? При мысли о лаборатории его пробрала дрожь. Он все еще видел ее со своего ракурса — у стены в их углу. Горчица, должно быть, чувствовал то же самое. Он бы туда не пошел. Санс плотнее запахнул куртку вокруг себя и ссутулился. Ему пришлось немного пробежаться, чтобы догнать Лазанью перед входом в лес, где должен был быть Горчица.

***

Папирус начинал думать, что мрачный вид может стать для него постоянным, если они скоро не найдут Санса. Он топал по снегу, проклиная брата и собственный характер. Кетчуп спешил за ним, стараясь держаться поближе. Он практически не заметил первую оранжевую вспышку. За ней лес осветили еще три. Папирус поднял голову как раз вовремя, чтобы увидеть, как исчезает большой звериный череп. — ЧТО ЗА ХУЙНЯ? — прошептал он, глядя в небо. Кетчуп резко вскрикнул и схватился за Папируса, прижавшись к его спине. Папирус мгновенно обшарил деревья взглядом и уловил бегущую фигуру в оранжевом. Знакомые очертания, даже если видео приглушало цвета. Гнев расцвел внутри, когда Папирус разглядел схожие черты: рост, вытянутый череп и узкие глазницы. Мерзкий ублюдок заметил их, пока они смотрели на него. После короткой паузы он изменил курс и направился прямо к ним. Кетчуп заскулил, и Папирус ощутил пятна влаги на своем позвоночнике. Высокий скелет ощетинился, вокруг них в воздухе появились зазубренные кости, указывая на приближающегося монстра. Все, что они получили — секундное замешательство. Мгновение спустя из-под снега вырвался шквал целых костей. Папирус, быстро отшатнувшись, натолкнулся на Кетчупа, но быстро схватив его за куртку, уберег маленького скелета от падения. Кости не задели их, но врезались в атаки Папируса, разбив в дребезги. Папирус зарычал и призвал новые. Они тоже были уничтожены. Когда снег улегся, его оппонент пропал. Папирус обвел взглядом деревья. Этот ярко-оранжевый легко заметить. Достаточно всего лишь проблеска… — нет! — закричал Кетчуп, когда его выдернули из хватки Папируса. Паника стерла все, кроме того, что происходило прямо сейчас, Папирус развернулся и вцепился в него. Он поймал маленького скелета за рукав. Ублюдок держал его поперек ребер, на его лице читалось мрачное удовольствие. От одного взгляда на него Папирусу стало тошно. Зарычав, он призвал снизу большую кость. Ублюдок отпустил как раз вовремя, отпрыгнув назад достаточно далеко, чтобы атака прошла мимо, но пошатнулся и упал на одно колено, когда атака завершилась и рассеялась. Папирус подхватил Кетчупа на руки. Отчаявшись отогнать от себя эту хрень, Папирус замахнулся ногой и впечатал свою подошву в его лицо. Он все равно этого заслуживал. Ублюдок хрюкнул и упал навзничь, распластавшись на снегу. Кетчуп всхлипнул. От его тела, прижатого к Папирусу, исходили волны дрожи. Его пальцы впивались в боевую броню Папируса, натягивая ткань. Опасаясь продолжать бой, пока он был рядом, из страха поранить его, Папирус отступил. Он все еще был слишком близко, когда атаки пролетели мимо них. Все, что пришло ему в голову — это присесть и прижать Кетчупа к груди. Большинство атак просвистели над его черепом, но несколько нашли свою цель. Одна особенно неприятная попала ему в голову, практически в самую носовую впадину. Он услышал, как хрустнула кость, боль взорвалась в этом месте. Его противник уже сидел, ухмыляясь. Не имея иного выбора, Папирус вскочил на ноги и побежал, все еще прижимая Кетчупа к себе. Лицо пульсировало. Каким-то образом оранжевый ублюдок выскочил из-за дерева перед ними. И снова схватил Кетчупа. Папируса занесло, развернуло направо, и он совершенно не героически замахал руками. Кетчуп просто цеплялся за него, безмолвный комок костей, который буквально тянул его вниз. Он восстановил равновесие и продолжил бежать. И все же нападавший снова возник перед ними. Разум Папируса кричал, что это невозможно. Он даже не выглядел так, будто прилагал к этому усилия. Растерявшись, Папирус оступился, и они кубарем покатились по земле. Он сделал все что мог, чтобы защитить Кетчупа, когда они остановились, их обоих покрывал снег и грязь. Кетчуп лежал на нем, свернувшись калачиком. Ублюдок подбежал и еще раз схватил маленького скелета. Папирус держал, вцепляясь в пальцы одной его руки. Кетчуп резко вскрикнул от боли, заставив Папируса вздрогнуть. Его хватка ослабла. Он снова опрокинулся в снег. Кетчупа оттащили от него. Крики. И внезапно все прекратилось. Папирус отчаянно толкнул себя вверх, но к тому моменту, когда он сел, они уже пропали. Все, что у него осталось — несколько фаланг в ладони, рассыпающихся в прах. Он в сердцах поднялся на ноги. Никогда в жизни он не был так взбешен. Этот ублюдок осмелился бегать с его лицом в его мире и атаковать его, и Кетчупа, и… — САНС, — вслух изумился он, оглянувшись в сторону той части леса, где они видели вспышки света. После столкновения с ублюдком их больше не возникало, по крайней мере, он не заметил. Неужели это был его брат? Они так и не нашли Санса, и теперь он знал наверняка, что ублюдок вернулся. Это его беспокоило. Столько всего могло случиться и пойти ужасно неправильно. С другой стороны, он точно знал, что случилось с Кетчупом, и это было самым худшим, что могло случиться. У Папируса даже было четкое представление, куда они отправились, потому что Кетчуп объяснил, где находится портал. Однако дом в противоположном направлении от того места, где мог быть Санс. Папирус мгновение вглядывался в лес, надеясь увидеть брата, его лениво ссутуленную фигуру. Даже с трюками, что тот ублюдок держал в рукаве, трудно было вообразить, чтобы он превзошел Санса. Санс не был так силен, как раньше. Тряхнув черепом, резко отметая эту странную мысль, Папирус повернул в сторону дома. Он сунул руку в карман, размазав пыль внутри. Костный мозг сочился из его раны. Он нетерпеливо стер его. Город был не так уж далеко, но казалось, словно до него целые мили. Папирус обычно гордился своей четкой уверенной походкой, но сейчас он постоянно скользил по снегу и цеплялся ногами за невидимые корни. Он начинал думать, что никогда туда не доберется. Может, этот ублюдок приготовил какой-нибудь трюк, чтобы не дать ему продвигаться вперед. Папирус зарычал и продолжил идти. Разумеется, это невозможно. Если бы он только знал… он мог бы расставить ловушки… не дать Андайн уйти… сделать что-нибудь, чтобы защитить Кетчупа и своего брата. Деревья, наконец, расступились. Папирус шел по городу, игнорируя взгляды и перешептывания, преследовавшие его. Что бы ни растревожило город, это может подождать. Увидев дом, он бросился бегом прямо к двери в подвал. Она была закрыта, так что ему пришлось возиться с ключами. Замок не дал вообще ничего, потому что незваный гость пришел изнутри. Папирус остановился и посмотрел на свои дрожащие фаланги. Это было совсем на него не похоже. Он был спокоен, сдержан и собран. Он был ужасным и бесстрашным монстром. Он может спасти и спасет Кетчупа и найдет Санса. А потом он разорвет этого ублюдка на части, кусок за куском. Сосредоточившись и задавив панику, Папирус повернул замок и открыл дверь. Он был готов к атаке. Не было времени медлить, или можно упустить свой шанс. Слегка морщась от боли, он сбежал вниз по лестнице и огляделся в поисках цели — этой уродливой толстовки. Подвал был пуст. Ни незваного гостя. Ни портала. Ни Кетчупа. Напряженные плечи Папируса поникли, и он позволил своим атакам разбиться вдребезги. Как ублюдок добрался сюда и уже успел смыться с сопротивляющимся Кетчупом на руках? Сопротивлялся ли Кетчуп? В любом случае это неважно. Папирус потерпел поражение. Эта мысль заставила его скрипнуть зубами. Он был Великим и Ужасным Папирусом. Он не мог провалиться. В голове начали формироваться планы, все в нем противилось накатывающему ощущению поражения. Ни в его мыслях, ни в этой попытке спасения не было места для слабости. Сначала он найдет Санса. Начиная подниматься по лестнице, он вытащил телефон. Тот почти сдох. Проклиная время, Папирус позвонил Андайн и повернулся к дому. Она подняла трубку после второго гудка. — Ты нашел его? — требовательно спросила она. Папирус нахмурился и выдернул ключи. — НЕТ, НО Я ХОРОШО ЗНАЮ, ГДЕ ОН. — Твою мать, наконец-то, — вздохнула она. — Когда найдешь, скажи ему, что он попал в мой список говнюков за то что… — КАПИТАН, — сухо перебил Папирус. — ЕСТЬ ДРУГАЯ ПРОБЛЕМА. — На ее стороне линии повисла мертвая тишина, если не считать слабого шума воды на заднем фоне. — УБЛЮДОК, ЗАБРАВШИЙ САНСА, — Папирус вставил ключ в замочную скважину и повернул с такой силой, что едва не сломал, — ОН… БЫЛ ЗДЕСЬ И ЗАХВАТИЛ КЕТЧУПА. — Его слова встретила тишина. Папирус успел открыть дверь, пока ждал ответа. — Я свяжусь с Аль… с Доктором, — наконец сказала Андайн. — По последним донесениям, она была близка. — СПАСИБО, — с чувством ответил Папирус. Его ужасала перспектива воспользоваться машиной. Он не забыл об интересах Короля. — папс? — из кухни вышел Санс. Он прижимал ладонь к черепу, как раз там, где у него была трещина, под пальцами у него было зажато кухонное полотенце. По полотенцу расползалось большое темно-красное пятно. Папирус видел, как оно становится все больше, по мере того, как костный мозг пропитывает ткань. — КАКОГО ХРЕНА ПРОИЗОШЛО? — спросил Папирус, прежде чем успел подумать. Это был ублюдок, само собой. Он немедленно проверил Санса. Уровень здоровья 4/1, нехорошо. — завязывай, — прорычал Санс, отворачиваясь и взмахивая рукой так, словно мог отразить проверку. — Папирус! — заорала на него Андайн. — Что происходит? — Папирус вздрогнул и снова прижал телефон, который неосознанно опустил, к голове. — Я НАШЕЛ САНСА, — сообщил он. — ПОЖАЛУЙСТА, ПОГОВОРИТЕ С ДОКТОРОМ АЛЬФИС. Я СКОРО БУДУ. — не нужна мне Альфис, — огрызнулся Санс, когда Папирус повесил трубку. — просто снова эта хуйня открылась. — ВОЗМОЖНО, НО ЭТО ТУТ И НИ ПРИ ЧЕМ, — стыд начал нарастать в нем. Он словно поселился во рту, медленно затвердевая и сковывая дерьмовую правду. Если он сейчас не скажет Сансу, то не известно сможет ли потом. — ОН ЗАБРАЛ КЕТЧУПА. Череп Санса резко повернулся к нему. Огонек в его второй глазнице был шире обычного и немного расплывался по краям. Он заметался в глазнице, обшаривая пространство за Папирусом, как будто это могла быть какая-то шутка. Как будто Кетчуп сейчас выскочит и крикнет «сюрприз». Наконец, он успокоился и остановился на самом Папирусе. — о черт, что случилось? — он шагнул вперед и протянул свободную ладонь так, будто хотел коснуться лица брата. Папирус опередил его, осторожно ощупав позабытую рану кончиками пальцев. Там, где он касался, вспыхивала боль. — он и это сделал? — спросил Санс с ядом в голосе. Его рука упала и повисла вдоль тела. — Я ПЫТАЛСЯ ЗАЩИТИТЬ ЕГО, — хрипло ответил Папирус. Это было самое близкое, что он мог сказать Сансу о своих ощущениях, о том, как его неудача нависла над ним. Папирус не был из тех монстров, которые так себя чувствовали. Санс поморщился, отнял полотенце от головы, и высокий скелет мельком заметил зазубренные края и отсутствующую кость, а затем их снова накрыли. — ну, тогда давай тебя перевяжем. я пожалуй пойду включу генератор, — сказал Санс, оглядываясь по сторонам. — КАПИТАН АНДАЙН УЖЕ ИЗВЕСТИЛА ДОКТОРА АЛЬФИС. ОНА ДОЛЖНА ПОСПЕШИТЬ И ДОДЕЛАТЬ РАБОТУ. ПОСЛЕДНЕЕ, ЧТО Я СЛЫШАЛ — ОНА БЛИЗКА… — Санс пробормотал что-то недоброе насчет Доктора Альфис, что Папирус пропустил мимо ушей. — ТЕБЕ СТОИТ ДАТЬ ОСМОТРЕТЬ ЭТО. ТВОЯ ГЛАЗНИЦА… — в порядке, — резко прорычал Санс. Папирус застыл, пораженный тем, как яростно прозвучал голос Санса. Низкий скелет был вульгарным и грубым, но на самом деле не имел этого в виду, не таким образом. Но в этих словах было что-то необузданное и дикое, что Папирус раньше никогда не слышал в речи Санса. — мне просто нужно че-нить, чтобы стянуть эту чертову штуку, — крикнул он, его глубокий голос заполнил дом, а потом сломался на последнем слове. Папирус отступил на полшага назад. Характер его брата был опасен. Раньше ему никогда не приходилось его бояться, но некоторые инстинкты невозможно подавить. — ВОТ, — Папирус стянул шарф с шейных позвонков. Ткань скользнула по костям и упала, оставив его шею беззащитной. Санс держался совершенно неподвижно, пока он под углом наматывал шарф вокруг его черепа, разве что в нужный момент убрал пальцы. — МНЕ НУЖНО ЗАТЯНУТЬ ПОТУЖЕ, — предупредил Папирус. Санс только хмыкнул. И сделал это еще раз, когда Папирус потянул концы шарфа и быстро завязал их. Когда Папирус закончил и отошел, то тяжело дышал. Темно-красная полоса, казалось, разрезала череп Санса. Он наклонил голову в сторону, появилась костяная атака, поразившая Папируса еще больше. Раньше, чем он успел среагировать, она рванула к шейным позвонкам Санса. Папирус напрягся от громкого треска, но кость растворилась, не успев пронзить шею Санса. Ошейник, однако, раскололся сбоку и с глухим стуком упал на ковер. Санс поднял запястья и закатал рукава, обнажив наручники. После еще двух атак они тоже упали на пол. — САНС? — спросил Папирус, боясь, что тишина станет настолько плотной, что они утонут в ней. Его брат по отдельности вытянул каждую ногу и срезал оковы с них тоже. А потом просто посмотрел Папирусу в глазницы, и взгляд его единственного видимого огонька был напряженным и острым.