Какой-то ненавязчивый крик еле проскакивал в замутненном сознании Кости. Он будто погрузился глубоко под воду, возможно, в море, а тысячи людей галдят на пляже. Он отчетливо слышал радостный визг детей, которые брызгались этой теплой водой, а сам наблюдал за ними с глубины, всплывая на поверхность. Вода была такая чистая, что он видел, казалось, каждую песчинку. Потребности в воздухе совершенно не было, от это было так приятно, словно Костя превратился в рыбу и сейчас нежился в этой обволакивающей пучине. Неведомая сила заставляла его всплывать на поверхность, и чем ближе он к ней приближался, тем отчетливее слышал этот крик. Он становился громче, но в тот же момент не таким отдаленным, словно с каждой секундой каждый шумящий человек исчезал, оставляя одного самого громкого. И вот он вынырнул, водная пелена застилала взор, поэтому парень постарался проморгаться. Он уже отчетливо слышал всевозможный мат.
Медленно приоткрыв глаза, Костя поморщился от яркого света и зажмурился, постепенно фокусируя зрение. Не было никакого моря, только белый цвет, очень много слепящего белого цвета. Костя весь сжался, когда увидел мужчину, так лениво восседающего на развернутом стуле, сложив руки на его спинку. Он еле касался подбородком своих рук.
— Я убью тебя, пидорас! Даю тебе слово, придушу собственными руками, как только подвернется случай! Сучий выблядок, а ну быстро отцепил меня! — Костя слишком медленно, боязливо перевел взгляд на своего друга... Лязг цепей резал слух и не хотел прекращаться, потому что Тёма отчаянно вертел руками и что есть сил кричал на мужчину.
Мозг отказывался верить, что Костя сейчас находится в такой ситуации, рука сама дернулась вверх, дабы убедиться, что она скована цепями. Так и есть. Почему-то все внутренности сжались до маленькой бусины, а в горле образовался огромный ком, мешающий нормально дышать. Кажется, Тёма не обращал внимание ни на кого, и просто матерился как мог, иногда срываясь на чистый крик. Наверное, хотел, чтобы кто-нибудь посторонний его услышал. Но предчувствие твердило Косте, что это вряд ли произойдет. А когда парень и сам дернулся, он и не надеялся, что его заметят, но все тот же чуткий мужчина посмотрел на него. Все то время, что жертва кричала, он довольно улыбался, будто получил рождественский подарок и не мог им налюбоваться. Сейчас, когда похититель посмотрел на Костю, он нежно улыбнулся, поприветствовав его одной рукой, перебирая пальцами воздух. Ни единого слова. Правильно, ведь из-за криков Тёмы невозможно было что-то услышать. Взгляд Кости задержался на пальцах мужчины, а когда плавно переместился на вторую руку, то ужас с новой силой сковал его. Самый настоящий тесак покачивался в воздухе, в тон неслышимой мелодии, которой дирижировал похититель.
Ощущать себя беззащитным кроликом, сидящим перед опасным хищником, дожидаясь его нападения, Косте никогда не приходилось. Но сейчас он почувствовал это каждой клеточкой — в таком состоянии он не то, что орать матом, и пикнуть бы не смог, в отличии от его лучшего друга.
Через пару минут, когда бушующий парень немного стих, похититель хотел что-то сказать и уже было приоткрыл рот, но тут же Тёма заорал с удвоенной силой. Мужчина устало выдохнул и покачал головой, поднимаясь со стула. Вот именно в этот момент сердце Кости почему-то пропустило удар. Он чувствовал, что сейчас произойдет что-то плохое.
Неизвестный подошел к металлическому столику, отложил тесак и, взяв оттуда тряпку, подошёл к Тёме.
— Только попробуй подойти, я тебя так под яйца пну, что они у тебя лопнут нахуй! — В очередной раз мужчина вздохнул и вернулся к столику. Он оглядел поднос с хирургическими инструментами, на котором лежали всякие режущие предметы, в том числе ненадлежащее операционным. Доказательство тому — обыкновенный кухонный нож, игриво поблескивающий в отсветах ярких ламп, и сейчас уже находившийся в руке похитителя. Он в пару шагов преодолел расстояние между ним и Костей. Парень от ужаса даже пошевелиться не мог, побледневший, по цвету кожи уже походивший на мел, он хотел закричать, но первобытный страх помешал ему это сделать. В одно движение мужчина с силой вонзил этот нож в голень Кости, тогда тот закричал так, что у самого уши начало закладывать.
— Не вытаскивай, если не хочешь умереть от кровопотери, — быстро бросил он в жуткой боли бьющемуся парню и холодно посмотрел на Тёму, — в следующий раз этот нож окажется в его виске.
Все с той же тряпкой мужчина подошел к застывшему в шоке парню и грубо заткнул ей этот вечно кричащий рот. Он уже не опасался, что жертва посмеет дернуться, так как его способы заткнуть человека были весьма действенными. Тёма сообразил, что мужчина сделал, только когда отвел взгляд от уже хнычущего Кости. Было решено тут же выплюнуть эту отдающую металлическим привкусом ткань, но похититель предупреждающе покачал пальцем и кивком указал в сторону его друга. Тёма оставил все как есть и поднял полный ненависти взгляд на мужчину. Тот довольно улыбнулся.
— Надеюсь, теперь я смогу нормально представиться. Константин, Артём, вы меня очень разозлили, когда набросились у того клуба. Хотя вряд ли вам удастся это вспомнить, вы же напились до беспамятства. В тот момент я понял, что вы окажетесь следующими посетителями моего скромного подвала. И не поверите, как же я был рад, когда заметил вашу «скрытую» слежку за мной. Даже не пришлось насильно тащить вас сюда, вы всё сделали сами! — Тут он улыбнулся шире прежнего, — и на момент вашего проживания здесь, хочу, чтобы вы соблюдали некоторые правила. Можешь убрать эту тряпку, но только попробуй закричать, — с последним предложением он обратился к Тёме.
— Да пошёл ты, пидор, — сквозь зубы процедил Тёма, убрав окровавленную ткань. Тут же парню по губам прилетело черным, явно дорогим ботинком.
— Вот и первое правило — меня нельзя перебивать. Второе — не использовать нецензурные выражения, — мужчина хотел добавить что-то ещё, но тут же вскочил Тёма.
— А если я сматерюсь, то что ты мне сделаешь, п-и-д-о-р? Выебешь меня? — Парень по буквам отчеканил слово «пидор», с усмешкой глядя на похитителя. Из его разбитой губы изредка падали капли крови.
Мужчина на секунду замер, задумавшись, а затем наклонился к самому уху парня и жарким шёпотом произнес:
— Даже если бы я был геем, то побрезговал бы заниматься сексом с тобой, — и как ни в чем не бывало выпрямился, безынтересно продолжив, — и чтобы я от тебя больше не слышал этих слов, не то вырву язык.
— Да я убью тебя! — С новой силой вспыхнул парень, в очередной раз глянув на притихшего друга. Костя схватился за ногу чуть выше того места, где была рана. Он прекрасно понимал, что нож сейчас создал помеху кровотечению, но это доставляло столько боли, что слезы непроизвольно наворачивались на глаза. Парень ждал, когда этот жаркий спор поутихнет, и похититель соизволит оказать какую-нибудь помощь.
— Ох, неужели? — Мужчина наклонился над Тёмой, забавляясь его реакцией. Усмехнувшись, он многозначительно перевел взгляд на цепи, — позволь поинтересоваться, как ты это сделаешь?
— Ты только сними это, решим все в драке! — Он вскинул руки, звякнув тяжелыми цепями.
— Чтобы ты опять меня бил, пока твой дружок меня держит? Это было низко, я вам скажу, — тут он перевел взгляд на Костю, который испуганно поднял глаза со своей ноги на похитителя. Он побледнел, и, кажется, затрясся от ужаса. Глядя ему прямо в глаза, мужчина дополнил, — очень низко.
— Да хоть раз на раз! Я тебя у-ва-лю! — Тёма попытался ударить его ногой, но враг вовремя отскочил.
— Полегче, Hase*, ты чего такой агрессивный? — Выпады парня забавляли мужчину, это его только веселило. — К тому же, по-моему, мы уже давно выяснили, что один на один ты из себя ничего не представляешь.
— Нахуй шёл! — Проигнорировав запрет о мате, прокричал Тёма.
Похититель хмыкнул и отошел к тому пугающему столику. Парень в этот момент нервно сглотнул и отругал себя за то, что так вспылил. Кажется, сейчас его ждёт обещанное наказание.
— Нет-нет-нет! Отойди оттуда! Не смей! Нет! Уйди! — Запаниковал он, истерично выкрикивая слова, первыми всплывшими в голове. Лишаться языка как-то не очень хотелось. Мужчина лишь с долей отвращения косо посмотрел на парня. В его руке был бинт и эластичная повязка, он бросил их в сторону Кости.
— Я не собираюсь тебе помогать, сам справишься, — холодно сказал он, — а сейчас я ухожу, только не натворите того, о чем потом будете жалеть.
За небольшой белой ширмой была лестница, по которой собирался подняться мужчина. Но, словно опомнившись, он остановился и свысока глянул на парней.
— Забыл представиться. Моё имя Ганс**, — и через несколько секунд он ушёл, хлопнув металлической дверью.
— Пидор! Пидор! Пидор, пидорас! — Вдогонку уходящему мужчине градом полетели оскорбления. Парень вновь задергал руками, на этот раз изредка шипя из-за боли от ран на запястьях. — Сука... Я точно его убью, вот только освобожусь. Что этот охуевший кусок говна с тобой сделал! Я отомщу ему, слышишь?
Казалось, друг его не слышал. Костя молча сидел, с ужасом пялясь на свою ногу. На его лбу выступал холодный пот, и даже когда небольшая капелька противно сползла по виску, он не пришел в себя, просто смахнул её дрожащей рукой, не переставая разглядывать ногу, будто надеялся, что от своего цепкого взгляда она сама заживет. Было нереально страшно. Если какие-то пять минут назад парень мечтал о том, чтобы поскорее выдернуть этот нож из своей голени, то теперь боялся даже коснуться этого холодного металла.
— Эй, ты чего завис? Просто резко дерни и потуже завяжи бинт, все нормально будет. Благо этот ебнутый сам нож не вытащил, у нас теперь преимущество есть, — осипшим голосом протараторил Тёма. Чуть зажмурившись, он вглядывался в ранение друга, представляя, какого это, испытать такое.
«Должно быть, кость задета», — думал парень, заодно ругая вселенную за то, что это произошло с его другом, а не им самим. Тёма гораздо легче переносил любые ранения, у него был высокий болевой порог, не то, что у Кости. Так же он ругал Ганса, — или пидора, так Тёме привычнее его называть, — за то, что он решил воздействовать на него посредством друга. Наверняка они оба понимали, что так будет проще. Ведь парень никогда не жалел себя, только друзей и близких, так что если бы этот самый нож оказался в его ноге, он так бы и продолжил орать и материть своего врага. Прокручивая произошедшее в голове, Тёма никак не мог успокоится:
«Психолог хренов, знает, как на меня воздействовать. Ничего, я найду против него средства», — будто в полубреду шептал он самому себе.
— Тём, ты дурак? Ты не сечёшь, что происходит? Нас убьют! Понимаешь, это маньяк! Прекрати его провоцировать, ты только хуже делаешь! Может я и последний долбаеб, но даже я понимаю, что в таких случаях лучше притихнуть и не выебываться! — Костя не на шутку завёлся. Он очень злился на своего друга за то, что тот так отчаянно подвергает их опасности. И эта злость вновь привела его в чувство, он схватился за рукоятку ножа и под прямым углом резко дернул его на себя. Кровь тут же распространилась лужицей по белому плиточному полу, с каждой секундой расползаясь все дальше. Парень вскрикнул, а из его глаз выступили слезы, но, даже несмотря на это, он сумел собраться. Лихорадочно трясущимися руками парень туго перевязал ногу.
— Теперь подтолкни этот нож мне! — Возбуждённо воскликнул Тёма. Он всё никак не отцеплялся от каких-либо шансов спастись и до последнего надеялся, что справится, что сможет спасти себя и своего друга. Костя лишь злобно глянул на Тёму, он понимал, что тот может натворить таких делов, что им ещё больше достанется, но нож все же передал. Безысходность захватила парня целиком и он молился, лишь бы поскорее от этого всего избавиться. Не важно какими способами.
А пока оставалось лишь ждать.
***
Сдирать руки в кровь от бесконечного трения о грубый металл кандалов — не самое правильное решение. Можно занести инфекцию, Тёма прекрасно это понимал, но просто не мог прекратить вырываться. Надежда выбраться заставляла парня кричать и дергаться. И он делал это. В отличие от его друга. Костя же выглядел очень подавленным, боясь лишний раз пошевелиться. Он был рад, что ему удалось остановить кровь, и сейчас, вглядываясь в кровавые бинты, плотно обхватившие его ногу, Костя думал. Нет, он не надеялся на лучшее, не обдумывал планы побега... Можно сказать, парень сломался, ведь все, что он сейчас мог представить, это пытки, которые двоим друзьям придется пережить.
— Помогите! Этот ебаный псих держит нас здесь! — Костя не сомневался, что Тёма после таких криков сорвет горло, но он никак не мог заставить его прекратить.
Сколько они уже так сидят? Полдня? Сутки? Когда человеку нечем занять себя, время тянется ужасно медленно, начинает казаться, что прошло уже очень много часов, но на деле не так, лишь несколько минут пролетает мимо ожидающего. То же самое сейчас происходило и с парнями. Через пару часов громких просьб о помощи, Тёма, наконец, замолчал. Он понимал, что зря тратит время, что его сейчас никто не слышит, но ущемлённая гордость никак не позволяла утихнуть. Только боль в горле заставила замолчать. Парни даже пробовали заснуть, но из-за такого яркого света это не очень получалось. Неприятное урчание в животе напоминало о том, что пора бы уже поесть, но дружелюбный немец не оставил своим гостям ничего, просто так бросил их на весь день. Да, Костя пытался подсчитывать время, примерно выходило чуть больше суток в этом светлом, но холодном подвале.
— Не, Костыль, ну ты скажи, он ведь такой пидорас, — прервал тишину голос Тёмы. Парень частенько называл друга «Костылём», можно сказать, это было его прозвище. Оно привязалось к Косте уже давно, а все из-за его хромоты, и потому что в детстве он буквально не расставался с костылём. — А как тебе эти его выщипанные брови, а волосы уложенные? Ну геюга натуральный!
Каждое слово было открыто проигнорировано. Костя не хотел сейчас говорить, у него попросту не было желания этого делать. Его подташнивало от свернувшейся крови у себя под ногами и хотелось лишь одного — уснуть и проснуться у себя дома, а не в этом отвратительно пугающем месте. Настойчивый друг, желая растормошить Костю, швырнул в него кроссовкой, попав ему в плечо. Парень схватил прилетевший в него снаряд и гневно отбросил его в противоположную от себя сторону, тяжело вздохнув, и не произнёс и слова. Тёма на это лишь фыркнул, поежился и достал из заднего кармана «пожарную» сигарету, оставленную на крайний случай, и как раз сейчас ему не хотелось ничего больше, чем закурить, но, как назло, зажигалку у него отобрал продуманный немец. Парень сунул сигарету между губ, пытаясь хоть как-то успокоится. Пусть будет хотя бы имитация курения.
В таком положении друзья находились ещё как минимум полчаса, пока дверь в их подвал с еле слышным скрипом не отворилась...
Услышав звук медленных и неспешных шагов, сердце каждого из парней испуганно сжалось, Костя дернулся и прижался ближе к стене, но вот Тёма попытался не показывать свое состояние, наоборот, состроил как можно более грубый и злой взгляд.
И вот, преодолев последнюю ступеньку, мужчина таки показался парням. Увидев его перед собой даже серьезно подготовившийся Тёма ужаснулся, а его друг так вообще чуть рот не открыл. На плече у Ганса безжизненно свисала рыжеволосая девушка, она была перекинута за спину, с небрежно свисающими руками, а одетые в короткую юбку ноги были направлены прямо на шокированных парней. Мужчина же придерживал её руками за тощие ноги, не давая свалиться на пол.
— Что вы так побледнели, будто труп увидели? Она ещё жива, не пугайтесь раньше времени, — Ганс засмеялся, довольствуясь своими же словами и усадил новую пленницу у стены напротив двоих друзей. Там были точно такие же цепи, и сейчас они, наконец, дождались своего применения.
— Больной ублюдок, — с максимальным отвращением сквозь зубы прорычал Тёма. Мужчина в ответ лишь подмигнул ему и презрительно глянул на сигарету, до сих пор покоящуюся между губ парня.
— Знаешь, я бы мог сказать, что курение — это скрытое желание сосать член. У молодёжи положено так подкалывать курящих друзей, — тут Тёма неосознанно вынул сигарету и убрал её обратно в карман, — но это всего лишь компенсация сосательного рефлекса. В младенчестве ребенок успокаивается посредством сосания, он получает тепло и заботу, чувствуя защиту. У взрослых же нет возможности примкнуть к материнской груди, вот они и пытаются различными средствами компенсировать подсознательное стремление к той самой защите и уверенности. Ты сейчас нервничаешь, я понимаю. Но прошу тебя, компенсируй это как-то по-другому, я ненавижу курящих людей. Хоть палец посасывай, это не так страшно.
От этих слов парень где-то с минуту молчал, но затем словно опомнился и встрепенулся, покраснел и, словно спичка, вспыхнул:
— Знаешь, я бы мог тебе сказать пойти нахуй, но я говорил это уже сотню раз, а прогресса никакого не видно, так что просто отъ-е-бись! — Громко и по слогам прокричал он, в ответ услышав веселый смех.
Сейчас мужчина внимательно рассматривал комнату. Ганс обратил внимание и на кроссовок, отброшенный в сторону, и на лужу крови, и на отсутствие оставленного ножа...
— Вижу вы, ребята, отлично проводили здесь время, — коротко улыбнувшись, он продолжил, — вы, конечно, можете попытаться убить меня, но не таким глупым способом. Пока вы на цепях, вам же лучше, чтобы я был жив. Ведь иначе вы останетесь с моим трупом в этом подвале. И никто вас не спасет. Тёмочка, верни мой нож, по хорошему тебя прошу. Я ведь прав, он у тебя? Коне-е-ечно же, у тебя, ты же наш главный скандалист, борец за права угнетенных! Бедняги, на деле являющиеся самыми настоящими бандитами, избивающие и обворовывающие людей... — он сделал короткую паузу, — но об этом позже. Сейчас прошу лишь вернуть нож.
Тёма и без того был напряжён, но сейчас, в дополнение ко всему, сжал челюсти с такой силой, что они начали неметь. Он немного сощурил глаза и с вызовом продолжил смотреть на мужчину.
— Наше совместное времяпровождение обещает быть интересным, — ухмыльнувшись, Ганс открыл белую дверь слева от парней и скрылся за ней.
— Что, пидор, ищешь новые орудия пыток? Ну ищи-ищи, но только попробуй подойти ближе, чем на метр, я тебя зарежу, как скотину!
— Перестань уже! — Вмешался Костя. — Ты вот все провоцируешь и оскорбляешь его, а если он и правда пидор?! Нас же изнаси... — договаривать парень не стал, так как с усмешкой на губах из той же двери вышел Ганс. Он нес ведро с водой и тряпкой.
— Привыкайте к порядку, вы всё должны убирать за собой. Сейчас ты начисто оттираешь пол от крови. Попробуешь отказаться — эта лужа увеличится в разы, — обратившись к Косте, он так доброжелательно ему улыбнулся, будто за него говорит совершенно другой человек, ну никак его внешность не совпадала со всеми этими поступками и угрозами. После мужчина вновь исчез за загадочной дверью.
Костя нерешительно оглядывал ведро, он боялся сделать что-то не так, но отчасти беспочвенный страх не давал возможности даже пошевелиться.
— Эй, Костян, подтолкни его мне, — парень кивком указал на ведро с водой.
— Зачем?
— Да я ссать хочу.
— Что, прям в ведро?
— Ну а куда ещё? На пол что ли? Тогда этот уебан заставит меня подтирать. Хотя, пусть попробует, он у меня все своей жопой вытирать будет, — Тёма, в нетерпении, подогнул под себя ногу, что осталась без кроссовка. Он уже давно терпит, и вот, когда подвернулся такой удачный момент, парень не собирается отказываться от желанного облегчения. Всю его уверенность прервал не наигранный смех.
— Не волнуйся, Тёмочка, испражняйся, я все подотру сам. — Вновь смех, — Твоим лицом. — Ладно, теперь друзья понимают, что за этой дверью отличная слышимость.
Парень гневно сжал кулаки и хотел было выкрикнуть что-то крайне неприятное в сторону мужчины, но промолчал, когда тот снова явился перед ними. Ганс поставил перед Тёмой больничную утку.
— Чё это? — Нахмурив брови, буркнул тот.
— Это называется «утка», предназначается для...
— Блять, я знаю для чего предназначается! Нахуя мне это, просто своди меня в туалет! — Он дернул руками, от чего идеальная тишина была грубо разрезана лязгом цепей.
— Наверное, ты считаешь, что самый умный в этой комнате, — уже более холодным тоном проговорил мужчина. — Я сказал — утка, значит утка.
Тяжело выдохнув, парень притянул к себе пластмассовое судно и было смирился со своей участью, но, расстегнув ширинку, опешил.
— А нельзя ли отвернуться? — Язвительно спросил он мужчину.
— Зачем это? — С улыбкой поинтересовался он. Тёма в очередной раз бросил на Ганса злобный взгляд и сам развернулся с стене, перекрестив руки. Он стоял на коленях — максимум, что позволяли цепи — и с жутким неудобством справлялся с нуждой. Сил пререкаться у него не было.
Мужчина скользнул взглядом по кровавому пятну на заднице спортивных штанов Тёмы.
«Должно быть, от ножа, на котором он сидит. Тоже мне, нашел где спрятать», — мысленно усмехнулся Ганс.
Тихий и болезненный стон заставил всех обернуться в сторону источника звука. Девушка со спутанными рыжими кудряшками медленно подняла голову, разлепляя глаза.
— О, вот наша дорогая Ирина и пришла в себя! Только тебя ждали, между прочим, — весело пропел Ганс, поворачиваясь в сторону девушки.
— Кто вы?.. Что вы собираетесь делать? Отпустите, пожалуйста! — Едва осознав в какой ситуации девушка находится, она захныкала и начала молить о пощаде. Мужчина на это лишь с отвращением закатил глаза и вздохнул.
— Только давай без этого. Терпеть не могу слёзы. Или ты, милая моя, хочешь раньше времени нас покинуть? — Ира тут же замолкла и закачала головой, размазывая черную тушь по своему лицу. Она лишь изредка всхлипывала, переводя взгляд от одного к другому, по всем, собравшимся в этой комнате. — Тёмочка, знаешь, чем мы сейчас займемся?
Мужчина сделал пару коротких шагов в сторону парня и остановился прямо у его ног. Тёма лишь неуверенно прижался к стене, всеми силами прикрывая страх в глазах. Он смотрел на Ганса, подняв голову на него, как послушный раб на своего господина — снизу вверх. И, видимо, скрыть свой испуг не очень хорошо удалось, ведь мужчина довольно улыбнулся. Или, может, ему понравилось это видéние покорности?..
— Сейчас ты будешь изо всех сил пытаться просить у меня прощения за тот случай. Ночью. У бара. Да так искренне, чтобы я тебе поверил, и более-менее обмягчал по отношению к тебе. Примени всю свою харизму и очарование, иначе... — он с маниакальной улыбкой посмотрел на Иру, — я буду убивать эту девушку медленно и очень мучительно, она будет рыдать, кричать, молить, а ты осознавать, что все это происходит по твоей вине. Если же ты откажешься, — а это покажет тебя самым настоящим мерзавцем, боящимся переступить через свою гордость ради невинной девушки, — или, не дай Бог, мне не понравятся твои извинения — она погибнет. А я буду приводить одну жертву за другой, раз за разом убивая их на твоих глазах.
Тут Ира не выдержала и громко разрыдалась, пряча лицо в бледных ладонях.
— Ну, Hase, решайся.
***
