Повелитель ветров

Уже почти три месяца как начался новый семестр, и Гарри давно полностью привык и втянулся в свой новый ритм. В будние дни всё было, как и в первом семестре: учёба, библиотека, посиделки в гостиной с Драко. Только каждую ночь пятницы и субботы, после отбоя, проверив, что Драко и Блейз точно спят, спрятавшись под мантией, мальчик пробирается в их «гнездо» и там вволю варит зелья и тренируется в заклинаниях, что ему отбирают друзья. Самое сложное — успеть незаметно вернуться к пяти часам, когда ещё все спят, и, никого не разбудив, тихо лечь на своё место. За почти две недели, что оставались до конца каникул, Гарри успел переписать около половины рецептов и сейчас старательно штудировал книги, пытаясь понять, почему зелье варилось именно так, а не иначе. На данный момент он застрял на моменте с жёлчью только что убитого дракона, причем исключительно европейского происхождения: восточные, к примеру, не годились, и это было даже отдельно подчёркнуто автором. Гарри не мог никак понять связь между временем убийства дракона и различием его жёлчи у европейских и восточных огнедышащих тварей (в отличие от многих мальчишек, Поттера драконы интересовали исключительно в виде ингредиентов, поэтому ни в какой трепет не приводили). В поисках отгадки он сейчас копался на полках, точнее, аккуратно перебирал корешки и внимательно вчитывался в названия, пытаясь понять, найдётся ли нужная информация в данной книге или нет. Но, наверное, сегодня ему была не судьба найти нужную литературу, зато повезло раздобыть кое-что другое. Но будем последовательны. Гарри в раздражении захлопнул книгу. Мало того, что, несмотря на многообещающее название — «Разделение видов драконов по ареалу обитания», — он так и не нашёл искомое, так ещё и сегодня обычно безлюдный раздел пользовался повышенной популярностью. И все личности, что почтили его, не вызывали и грамма приятности у мальчика. Сначала, громыхая, протопал Хагрид, полчаса, еле разбирая слова и поминутно поминая Мерлина, что-то там искал на полках, а затем, громко отдуваясь, потопал на выход. После него, водя туда-сюда веснушчатым носом, прибежал и стал осматривать полки Уизли Шестой. Ни тот, ни другой самого Поттера не заметили, тот стоял на углу возле окна и не привлёк внимание ни бегло осмотревшегося Рона, ни хронически невнимательного полувеликана. Только приподняв бровь на такое поведение, мальчик пошёл к выходу из библиотеки и случайно услышал обрывок разговора, ему не предназначенного, но исполненного крайне завлекательного для души истинного слизеринца смысла: — Хагриду всегда хотелось завести себе дракона, он мне сам сказал, когда мы ещё только познакомились, — сказал Невилл. Надо добавить, что внезапно после Рождества троица Уизли-Лонгботтом-Грейнджер стала почти неразлучна, где появлялся один — неподалёку всегда находились остальные. На количество стычек рыжего с Драко и Гарри это никак не повлияло, но теперь большинство из них ограничивались устной перепалкой, от драки его удерживали пухлик с заучкой. Малфой как-то даже добавил, что разочарован в Лонгботтоме, ведь после памятного первого урока по полётам у того была прекрасная возможность выбрать достойную компанию, а не ласку, но… Каждый выбирает для себя. — Но это же против правил, — сказал Рон. — Разведение драконов запрещено Колдовской Конвенцией 1709 года, это всем известно, потому что дракона на заднем дворе от магглов просто так не спрячешь. К тому же они не приручаются — их держать опасно. Вы бы поглядели, какие у Чарли ожоги — от диких, румынских. — Но в нашей стране диких нет, правда? — спросила Грейнджер. Неужели ходячая библиотека что-то не знает? — Конечно, есть, — ответил Рон. — Уэльские зелёные обыкновенные и Гебридские чёрные. Представляю, сколько в Министерстве работы — их удерживать. Если кто из магглов их видит, на них приходится чары накладывать, чтобы они забыли (1). — Значит, после пяти пойдем к Хагриду, узнаем, зачем ему нужны были эти книги про драконов и касательно нашего дела… — при упоминании некоего «дела» голос был понижен до еле различимого шёпота, и Поттер, поняв, что всё самое интересное он уже услышал, никем не замеченный всё же вышел в коридор. Драконы… Это может быть интересным, и если это то, о чём он думает… О да, это будет отличная пакость в духе Слизерина. Зелёные глаза за стеклами очков мрачно блеснули. На последнем уроке Зельеварения Уизли сподобился кинуть какой-то абсолютно лишний ингредиент в его котёл, но слизеринец, сам не поняв как, его поймал. Вот только всё это происшествие вызвало заминку, и время для добавления сока лиственницы прошло. Поттер, конечно, постарался исправить эту ошибку, но качество его зелья впервые было не идеально. Приемлемо, не более. И хоть Гриффиндора всё же лишили двадцати баллов, но зло Гарри затаил. Наука голубя не прошла даром. Кроме того, что это у них за дело такое таинственное? Вдруг и на этом можно сыграть? К тому времени, как бравые гриффиндорцы вышли из замка и направились по тропинке к дому лесника (прям Красные Шапочки какие-то), Гарри успел спокойным шагом спуститься в подземелья, взять Мантию-невидимку и предупредить Малфоя, что разжился кое-какой интересной информацией и что сейчас идет её проверять. Затем подняться наверх и, закутавшись в Мантию, стоять, ожидая, когда появятся львята. Единственный опасный момент был, когда мимо прошёл Снейп, но, к счастью, или ничего не заметив, или просто не показав виду, профессор спокойно отправился дальше. От запредельных навыков маскировки воспитанников львиного факультета хотелось закрыть глаза, лишь бы не видеть это убожество, и сокрушенно качать головой. Сам Гарри, естественно, тоже был чертовски далёк от идеала, он только начал тренировать заклинание, заглушавшее звуки шагов, поэтому при желании его можно было довольно легко заметить. Но за этой троицей мог незаметно проследить и трёхлетний ребёнок. Так, кроме всего прочего, настежь было раскрыто окно, хоть и прикрыто плотной занавеской. Впрочем, сегодня Поттер собирался только слушать, а занавеска абсолютно не заглушала никакие звуки. — Ну — хотите мне вопрос задать или как? — Да, — решительно сказала Грейнджер. — Мы хотели узнать… Точнее, не мог бы ты нам рассказать, что ещё, кроме Пушка, охраняет философский камень? Философский камень… Гарри нахмурился, вспоминая всё, что знает о нём. С точки зрения немагического мира — мифический камешек, способный превращать любые металлы в золото (царь Мидас, ограниченная в возможностях версия) и обеспечивать своего владельца возможностью варить эликсир бессмертия. С точки зрения магического мира всё точно так же, только камешек не мифический, а очень даже реальный. Вот только единственным создателем и владельцем сего чуда является вот уже шестьсот лет здравствующий Николас Фламель. И уже одним своим существованием подтверждающий, что золото, может, камень и не создаёт, но бессмертие всё же дарует. Ну, или же Фламель имеет какой-то другой способ не умирать, а камень — лишь удобное прикрытие. Впрочем, всё это пустое и ничуть не касается главного вопроса: какое отношение Фламель со своим камнем имеет к некоему Пушку и что за хитроумный способ связывает с ними троицу гриффиндорцев?! — И не просите, — ответил лесничий. — Перво-наперво, я и сам не знаю. Второе — вы и так слишком много чего разведали, так что, ежели бы даже я и знал, всё равно не сказал бы. Камень, он здесь неспроста. Из Гринготтса его, почитай, почти что спёрли — это вы, небось, тоже докумекали? И вообще, мне, к примеру, невдомёк, как вы про Пушка пронюхали. Вот это ещё интереснее. В условие вплёлся Гринготтс, точнее, если судить по разговору, нашумевшее почти что ограбление банка в августе. В конечном итоге ничего так и не украли, но репутация банка получила существенный урон. Значит, охота идёт за камнем? — Ну что ж, Хагрид, я отлично понимаю, что у тебя могут быть причины нам не рассказывать, но я ни за что не поверю, что происходящее в школе может каким-то образом пройти мимо тебя, — начала Гермиона тёплым, вкрадчивым, почти льстивым голосом. Гарри даже не ожидал от скромной заучки такого. — Нам просто интересно, кто именно занимался безопасностью камня, — продолжала Гермиона. — Интересно, кому ещё Дамблдор доверяет помочь ему в таком важном деле, кроме тебя. Камень в Хогвартсе?! С каждым мгновением становится всё интереснее и интереснее. На один недоответ находилось сразу несколько новых вопросов и это, судя по всему, ещё не конец. — Ну, ежели вы так просто… Может, в том большого вреда и не будет… Значит, так. Пушка он у меня одолжил… Потом учителя чары напустили… Профессор Спраут, профессор Флитвик, профессор МакГонагалл… — загибал он на пальцах. — Профессор Квиррелл… Дамблдор самолично руку приложил, ясно дело. Стойте-ка… Кого-то я ещё… Ах, да — профессор Снейп. — Снейп?! — Ага… Вы что, неужто опять всё про то же? Слушайте сюда — Снейп помог камень сохранить, не станет же он теперь его красть, в самом деле! Конечно, не станет! Но разве для гриффиндорцев существуют другие подозреваемые, окромя строгого декана Слизерина, который, помимо прочего, ещё и явно не симпатизирует ало-золотым. — Но ведь ты — единственный, кто знает, как можно пройти мимо Пушка, правда, Хагрид? — сказал Лонгботтом взволнованно. — Ты никому не говорил, даже учителям, верно? — Окромя Дамблдора — ни единой душе, — гордо заявил Хагрид. Что это за Пушок такой интересный? И где же прячут в школе чудо-камушек? Или… Стоп-стоп… А если?.. На Праздничном Пире директор несколько раз подчеркнул, что коридор на третьем этаже центрального крыла закрыт и смертельно опасен. Не там ли спрятали философский камень? Но зачем тогда было акцентировать внимание на этом коридоре? Гарри помнил, что в начале года были частые случаи поимки школьников в этом самом запретном коридоре. Чего-то он не понимал в этой партии директора, впрочем, это и не странно. Всё же у Дамблдора опыта на несколько порядков больше, чем у одиннадцатилетнего мальчика. Может, Сильвер и Вася что-то посоветуют? А тем временем разговор за окном продолжался. Оказалось, что Хагрид мало того, что завёл дракона, так ещё и рассказал своему таинственному дарителю, как пройти через не раз уже помянутого Пушка. Стоит услышать музыку, как засыпает? Сам Гарри интересовался любыми животными исключительно с точки зрения применения их в так любимом им зельеварении, поэтому по данной исчерпывающей характеристике никак не мог придумать, кем же этот Пушок — что за дурацкое имя — является. Но кот с голубем, возможно, смогут опознать, что это за зверушка такая? Всё это было очень интересным, но Гарри пока ещё не знал, как этой информацией распорядиться. Но с Малфоем надо поговорить обязательно, тому понравится новость о драконьем яйце в хижине лесничего и причастности ко всему этого известного трио. * * * Пара недель прошли в обычном ритме, пока однажды Драко не подсел к нему в гостиной, протягивая какой-то клочок бумаги. Приподняв в немом изумлении бровь, Гарри, тем не менее, принялся читать, что там написано. После первой же строчки всё скучающее выражение исчезло с его лица, стало сосредоточенным, а затем наполнилось мрачным торжеством. В полночь, на Астрономической башне… Что может быть прелестнее для мести? — И как тебе? — Малфой довольно улыбался и этой фразой явно намекал, что его сиятельство ожидает признания своих великолепных действий. — О, да. Это просто великолепно, Драко. Он поплатится за то занятие зельеварением… — мальчик ничего не забыл, и сейчас его месть была как никогда близка. — Думаю, было бы неплохо сказать МакКошке, что её львята собираются в субботу ночью прогуляться у Астрономической башни, — Драко довольно улыбнулся. — Слишком рискованно, — Гарри покачал головой. — Что ты имеешь в виду? — МакКошка, как и большинство гриффиндорцев, слишком непредсказуема. Она может тебе не поверить, а чтобы ты не возводил напраслину — снять со Слизерина баллы. Или поверить, но всё равно снять баллы за донос или ещё за что-то, — брюнет пожал плечами. — Вариантов масса. — И что ты предлагаешь? Сказать кому-то другому из преподавателей? — Именно, — Поттер поднял палец вверх, дурачась. — Пошли, посоветуем декану прогуляться в субботу в районе полуночи около башни, а сами с утра в воскресение будем наблюдать за Гриффиндорскими часами. Снейп в любом случае с нас баллы не снимет, так что мы точно не проиграем. — Так, сейчас уже шесть часов, значит, декан в своём кабинете. Кто будет говорить, ты или я? — Как хочешь, — Мальчик-Который-Выжил безразлично пожал плечами. — Тогда ты, — плутовато улыбнулся блондин. — А я побуду твоим вдохновением, красноречием и красотой. — Просто постоишь в сторонке, делая вид, что вообще не при делах? — Гарри улыбнулся, и мальчики, переглянувшись, рассмеялись. Уже три дня спустя друзья стояли перед Большим залом и любовались гриффиндорскими часами, на дне которых лежала жалкая кучка камешков, в отличие от всех остальных. — Двести баллов как не бывало. Красота… — блондин довольно щурился. — Гриффиндорцам уже не догнать. Они обречены закончить этот год последними. Восхитительно, — брюнет от него не отставал. — Это вы!!! Вы во всём виноваты! — вдруг послышалось из-за спины. — О чём это ты, Уизли? — противно растягивая слова, как это умел только он, спросил Драко. — Вы! Вы!!! — но рыжий уже ничего не слышал. Глаза покраснели, кулаки судорожно сжимались, и, казалось, он вот-вот кинется на слизеринцев. Вот только те были самим воплощением спокойствия. Ведь, находясь лицом к стене, гриффиндорцы никак не могли видеть то, что происходило за их спиной. — Минус двадцать баллов с Гриффиндора, мистер Уизли. Видимо, вам было недостаточно ночных событий и вы решили усугубить их нападением на студентов другого Дома? — Северус Снейп как всегда подошёл абсолютно беззвучно. — Малфой, Поттер, на завтрак. Плюс сорок баллов Слизерину, за выдержку, достойную вашего факультета. — Спасибо, профессор, — прозвучало в унисон. — Что?! — но этот возглас лишившегося речи Уизли остался без ответа.