Повелитель ветров

Гиппогрифы. Чёртовы гиппогрифы, на которых надо не только сесть и не сверзнуться в полёте, но и обогнать остальных в гонке среди скал. Ну почему, почему он не взял УзМС вместо той же ритуалистики, что так туго идёт? Сейчас бы не глядел на этих тварей с вытаращенными глазами. Нет, конечно, во время своей подготовки Гарри не обходил гиппогрифов стороной, изучал их сильные и слабые стороны, ареал обитания, что любят, а что нет, но исключительно в разрезе удобства их убийства! Он знает как минимум три способа быстро убить животное, но при мысли о том, чтобы его оседлать — накатывает непроизвольная паника. — Как на этом сидеть?! — в голосе еле ощутимая паника, и никогда ещё прежде организаторам не были так благодарны их «жертвы» (особенно один юный слизеринец). — Смотри, Гарри, главное – спокойствие и почтение. Подошёл, поклонился, дождался ответного поклона, сел. Дальше следи за… — подошедший наблюдатель прервал Седрика посреди фразы, но что там за этим «дальше» следовало, Гарри уже и сам примерно догадался. Будет повторять за пуффендуйцем, что ещё остается? Перед ними находился загон, полный из-за табуна гиппогрифов, что, ничтоже сумняшеся, клевали траву, предусмотрительно наколдованную (или выращенную) организаторами прямо на камнях. Одновременно с гонгом дверь в загон испарилась, лукаво блеснув металлическими деталями прямо в глаза Гарри. Мимолётно переглянувшись, Чемпионы зашли в огороженную зону, причём, видимо, не один Гарри понятия не имел, как сидеть на этих тварях: Олеж внимательно наблюдал за действиями Виктора, что уверенно повёл их к стоящей особняком парочке, а среди французов именно старшая Флер следила за своим напарником. Сам Гарри только мимолетно отметил остальных, всё внимание уделив Седрику и его манипуляциям. Так, подойти до расстояния в несколько шагов, чтобы в случае выпада была хоть какая-то возможность увернуться, поклониться, не сильно глубоко и не разрывая зрительный контакт. Затем выпрямиться и продолжать смотреть в глаза зверя, лишних движений не делать, стоять ждать. И лишь дождавшись ответного поклона, крайне грациозного, хоть и сделанного всего лишь полуптицей-полузверем, положить руку на голову и мягко провести вниз, приглаживая перья. Ну что, алгоритм понятен, стоит попытаться повторить самостоятельно. На удивление, всё получилось с первого раза. Даже забраться на зверя вышло относительно легко, и вскоре они с Седриком были уже в воздухе, направляясь к скалистому лабиринту, не сильно-то и отстав от остальных. Холодный зимний ветер больно бил в лицо, и вся романтика полёта осталась во всё тех же книгах, что романтически настроенные барышни (и Локхарт, хотя зачем это последнему – всё ещё оставалось смутно понятно подростку) пишут от безделья. Оставалось только благодарить заклинание воздушного пузыря, что смог хоть как-то притупить ощущения и обеспечил достаточным запасом кислорода. Ноги, непривычные к положению «недо-шпагата», вскоре тоже начало тянуть, мышцы намекали на своё несогласие на настолько зверскую эксплуатацию собственным, совершенно не бережливым, хозяином. Но первый же посланный во внезапно переставшую быть частью скалы горгулью луч Ступефая дал организму значительную дозу адреналина, что тут же перекрыл собой весь дискомфорт. Никого из других Чемпионов видно не было, видимо, каждый выбрал свой маршрут среди мельтешения острых каменных осколков, каким-то шутником названных скалами и горами, а на деле являющихся средством изощренного убийства неких летунов. Со скал слетались горгульи, и было особенно весело сбивать их, не сбавляя скорости, уворачиваясь от камней и пиков. Не будучи фанатом полёта, сейчас Гарри искренне смеялся, адреналин полностью затуманил мозг, и ветер был как никогда послушен. Во время всей гонки ветер бил им в крылья, послушно следуя направлению движения, менял траекторию полёта особо опасных камней и просто смеялся вместе со своим повелителем. Мальчик не осознавал, как именно выглядит в окружении шквального ветра, что ему единственному не пытается навредить. Что послушным скакуном несёт его вперед, наконец позволив ступить дальше по тропе мастерства. Стена была взята. Довольно поглядывал на экраны Кощей, удобно устроившись на одной из трибун. Он не сомневался, ребенок и сам ничего не понял, это было абсолютно неосознанно, но факт того, что рубеж преодолён — радовал. Значит, он не ошибся. Значит, о скуке можно будет забыть на ближайшие -дцать лет. Знакомая сфера с элементом обнаружилась у самого финиша. Еле оформившееся желание — порыв ветра, невзирая на чары приклеивания, срывает шар и буквально вкладывает в руки Гарри, что непроизвольно оглядывается на послышавшийся за спиной голос Виктора. Мимо пролетает красный луч, но Седрик на всякий случай держит щит. Секунда, и они уже опускаются у трибун, благополучно сделав круг, сами того не заметив. Вскоре об землю ударили копыта «скакунов» дурмстранговцев. Не сильно от них отстали и французы. Каждая пара держала в руках флакон с неизвестным зельем, что Гарри прямо сейчас хотел исследовать. Адреналин от полёта благополучно перетёк в исследовательское шило юного зельевара. Как никогда чесались руки; обычно холодный и рассудительный, сейчас разум представлял собой растревоженную лаву. Или котел с нестабильным зельем во время добавления катализатора. В этот раз обошлось без серьезных повреждений, поэтому, быстро дав каждому по Заживляющему зелью, без особых пауз начали объявлять оценки: — По итогам этого, не побоюсь громких слов, захватывающего Испытания было решено присудить участникам следующие оценки: Чемпионам Шармбатона — сорок баллов! Чемпионам Дурмстранга — сорок баллов! Чемпионам Хогвартса — сорок восемь баллов! Таким образом, первое место осталось за Хогвартсом, у них девяносто два балла! Второе место забрал Дурмстранг со своими восемьюдесятью четырьмя баллами! И последние, хоть и имеющие ещё все возможности поменять свою позицию, Шармбатон — семьдесят пять баллов! Пожелаем нашим Чемпионам хорошего отдыха после сегодняшнего напряженного Испытания Воздуха на сверхбольших скоростях! Следующий тур состоится первого апреля и будет Испытанием Воды, поверьте, вы никогда не забудете то, что готовят вам на этот день наши дорогие организаторы! Гарри не успел и взглянуть в сторону Хогвартса, как их с Седриком поглотила толпа восторженных студентов всех четырех факультетов. Все распри и ссоры были забыты, ведь вот уже второе испытание подряд представители именно их школы занимают первое место. Все хотели поздравить героев, поэтому мечтам Гарри засесть за изучение драгоценного зелья-элемента так и не суждено было сбыться. Неизвестно, как они вообще хрупкий флакончик не разбили. Или тот был предусмотрительно зачарован на неразбиваемость? Помешательство, начавшееся на бывшем поле для квиддича, затем перетекло в Большой Зал (что примечательно, в этот раз заморские гости ужинали у себя на корабле/карете), где окончилось уже по гостиным и далеко за полночь. В этот день даже декан не распугивал своей суровой тенью полуночников-старшекурсников по кроватям, лишь молчаливо оставил столик, полный антипохмельного, утром. На самого Гарри в какой-то момент очень резко накатил откат, причём он даже зашатался в какое-то мгновение, благо Драко был рядом и поддержал. Он же помог незаметно улизнуть и дойти до комнаты, где даже самостоятельно раздел и уложил слабо соображающего друга в постель. Спал мальчик до следующего обеда и, проснувшись, долго не мог понять, что сегодня за день. Тело чувствовалось крайне разбитым, как и разум, непривычный к таким взрывам, притом позитивным, про ноги и говорить не хотелось. Только благодаря магии он мог более-менее ровно ходить, хотя крепатура мучала зверская. Хотя она вскоре ненадолго отступила, стоило Васе протянуть листик, на котором Гарри небрежно поздравляли с победой и освобождали от сегодняшних занятий. Наступившее облегчение сняло все болезненные симптомы, которые успели догнать Гарри уже только под конец утреннего (обеденного) туалета. Весь день Гарри провалялся в кровати, листая трактат, ещё месяц назад порекомендованный деканом для расширения понимания воздействия разностихийных компонентов на различные зельевые основы. Написано было архаично, куда без этого, но на удивление коротко, без кучи метафор и цветастых описаний, что так любили древние авторы. Иногда делал выписки в одну из своих бесконечных тетрадей, а иногда и вовсе что-то зарисовывал (что, по правде, было больше похоже на особо изощрённую попытку спрятать смысл, так как нарисованное, кроме автора, не понимал никто). Это были на удивление спокойные часы, что, как показало время, было жизненно необходимо подростку. Немного тишины и покоя, отсутствие метушни и занятие любимым делом надолго отсрочили назревавший взрыв. Ведь умом-то мы все понимаем, что горячие времена рано или поздно закончатся, а вот организм наш нам почему-то никогда не верит. Не любит он горящие дедлайны, не любит. А к вечеру объявился ранее куда-то запропастившийся Драко и, ни слова не говоря, а также не слушая возражения, потянул Гарри в сторону верхних этажей школы. На восьмом этаже он наконец-то отпустил руку брюнета и стал с сосредоточенным выражением лица наматывать круги у очень странной картины. Поттер даже подошёл поближе к ней, чтобы точно рассмотреть, не привиделось ли ему. Нет, всё верно, на полотне некий чудик прыгал в балетном трико перед строем троллей, за каким-то надом засунутых в огромные (и, по правде, совершенно отвратные) вырвиглазно-розовые балетные пачки. Чего только в Хогвартсе не увидишь… Тем временем Малфой прекратил свои странные телодвижения, остановившись ровно напротив проявившейся вместо каменной кладки двери. — Пошли, — открыв дверь, блондин кивком указал другу на проём. Тот лишь печально вздохнул, но послушно зашёл вовнутрь. После троллей он не думал, что его сможет сегодня что-то удивить, но стоявший посреди небольшого, как раз удобного под рост подростков, стола мыслеслив с этим справиться смог. Уж слишком неожиданно было увидеть здесь этот артефакт, о котором мальчик ранее только читал, и то далеко не в школьной библиотеке. Рядом уже стоял и, казалось, только Гарри и дожидался небольшой фигурный флакон, полный серебристо-дымчатой субстанции. Наверное, это и были те самые пресловутые воспоминания, что нужно смотреть в мыслесливе – по крайней мере, описанию из книги они соответствовали, хоть и не имели «нежности утренней росы, выпавшей на лепестки жасмина» да «легкости, свойственной лишь облакам, что игриво мигрируют в вышине, лишь давая иллюзию контроля над собой» (именно такие сравнения автор книги, что читал брюнет, и использовал для описания такой эфемерной субстанции, как материальные мысли). Драко, подтверждая предыдущие мысли Гарри, откупорил флакон и вылил его содержимое в чашу, а затем махнул рукой, подзывая к себе поближе. Всё так же им не было произнесено и слова, что, если честно, начинало здорово беспокоить. Поэтому Гарри и подчинился беспрекословно, полностью доверяя другу. Мгновение, и вот он уже стоит посреди трибун, самолично наблюдая за сумасшедшими пируэтами двух гиппогрифов, которые мчались в визуально заметном ветряном потоке. Смотря со стороны, не верилось, что та фигурка на спине гнедого зверя — он сам. Будучи несклонным к сумасбродным или необдуманным поступкам, буквально вчера он рисковал собственной шкурой только так, сам не осознавая того. Но ещё более странно было со стороны увидеть явный «фаворитизм» ветра. Нет, он, конечно, чувствовал, что использует свои силы, но такого результата и размера их влияния не ожидал. Раньше он явно не мог так сделать, а при виде момента со сферой ужасно захотелось протереть глаза и просмотреть всё ещё раз, так небрежно-элегантно-быстро всё произошло. Но ведь, по его ощущениям, вчера всё было как всегда! Откуда это взялось? Или занятия до изнеможения дали свой результат? Он уже несколько лет бился об стену, а достаточно было лишь разок как следует погонять на метле? Мысли путались, а сознание лихорадочно пыталось понять, что именно послужило причиной прорыва (безуспешно, но мозгу юного учёного не прикажешь). Поэтому и мысль, зачем Драко ему это показал, достучалась до сознания далеко не сразу. Уже давно «кино» закончилось, слизеринцы вынырнули, а Драко даже успел вновь собрать воспоминания во флакон. Более того, он уже откуда-то достал кресло, на котором со всеми удобствами и устроился, смиренно (что, зная Малфоя, априори подозрительно) ожидая, когда же друг вынырнет из своих дум и обратит внимание на будущего сиятельного. — Садись, Гарри, — заметив, что взгляд брюнета приобрел некую осмысленность, кивнул блондин на одновременно с его словами появившееся кресло. Тот, всё ещё заторможенно, механически кивнул и буквально упал на мягкую сидушку, после чего потряс головой и уже внимательно посмотрел сначала на друга, а затем на кресло: — Откуда оно появилось? — Особенности комнаты, воплощает желаемое, в разумных пределах и только если нужное есть на территории замка. Мне рара о ней рассказал, — и замолчал. Паузы в речи — искусство, которое юный блондин только начал постигать, но талант и вековая селекция делает своё — выходило у него интуитивно-замечательно. — Тот ветер… — сбился и продолжил по-другому: — Остальным командам пришлось бороться против сопротивления ветра, что сбавило их скорость, тогда как вас эта проблема не коснулась — вы только пузыри и активировали, тогда как прочие выгнутые щиты держали для уменьшения сопротивления воздуха. И ветер – явно твоих рук дело, за Диггори такого замечено ранее не было, да и сфера именно к тебе в руки прилетела, а закон направленного воздействия гласит: «Любой предмет притягивается в первую очередь к заклинателю, если преднамеренно не были влиты силы и намерения для иного». А в той мешанине, что творилась в небе, сомневаюсь, что пуффендуец смог бы проконтролировать заклинание, каким бы талантливым он ни был. — Теория магии, первый курс, — пробормотал на это только Гарри. Он забыл. Точнее, он даже не думал про это. И… Доверие. Основа любых долгих взаимоотношений — доверие. Пример Сильвера это наглядно показал и доказал. Поэтому… — Я не знаю откуда и почему, просто с детства могу, в неком смысле, контролировать ветер. Температура, направление, сила. Правда, ещё два дня назад всё это было на самом минимальном уровне, я сам не ждал прорыва, — развёл руками. — Как-то так. Я даже природы силы не знаю. — В детстве одна старая няня-домовушка рассказывала мне сказку. Она вроде ещё прадеда моего нянчила, поэтому и сказки у неё из той поры были (кроме книжек о Мальчике-Который-Выжил, но другу Драко в этом никогда не признается), что сейчас и не упомнить. Странные сказки, но почему-то я многие из них запомнил. В одной из них каждая Семья, или Род, на современный манер, была симбионтом одной из стихий. Причём для подтверждения своей силы и приобретения истинной мощи там чуть ли не помирать от этой самой стихии требовалось. Но не суть. Сам смысл симбиоза (спасибо магглам за забавное словечко) был в управлении одной из стихий, но взамен маг после смерти становился частью этой самой стихии. Примерно понятно? — Сумбурно, конечно, но вроде уловил. Ты думаешь, я прямиком из сказки? Мало тебе прошлого ажиотажа с «Великим Победителем»? — недоверчиво покачал головой, но… — У тебя другие идеи есть? Поэтому предлагаю пока поискать в библиотеке эту сказку-легенду, параллельно с подготовкой к Воде, всё равно библиотечную пыль глотать. — А эти воспоминания… Они твои? — Нет, отец дал, сказал, чтобы ты обязательно их просмотрел и тогда же про эту комнату рассказал. — Ясно… — хотя на самом деле ничего ему ясно не было. Всё внезапно ужасно запуталось. А ведь впереди ещё целых два этапа! * * * В то же время на совершенно другой стороне земного шара умер один дряхлый-дряхлый старик. Не было у него никого, кто смог бы похоронить, да и жил он отшельником, до ближайшего поселения — полсуток пешим ходом. И так бы гнить телу в хижине да пропитываться воде, что была в странного вида чаше, трупным духом многие годы, пока случайный приключенец не наткнется по глупости или удаче (тут уж как кому повезет да с умом посчастливится), но не сложилось. Не прошло и двух суток с последнего вдоха старика, как тишина была разрушена громогласным хлопком. Появившийся с таким оглушительным звуком человек имел довольно запоминающуюся внешность, чего стоили только золотистые кудри, что небрежным взмахом руки были закинуты за спину. В противовес волосам, одежда его была темных оттенков, с акцентом в серую гамму. В такой удобно растворяться в потоке спешащих людей, но несколько неуместно посреди палящей степи. Странный человек постоял сначала немного перед входом в дом отшельника, перекачиваясь с пятки на носок и обратно, пробормотал себе что-то под нос, взмахнул руками да вошел. Вышел он всего минут через пять, неся в руках небольшой сверток, крутанулся и с хлопком исчез. Хижина осталась и дальше стоять, только трупа внутри уже не было: на его месте только горка пепла и осталась, да и ту вскоре ветер разметал-разнёс. Исчезло и ещё кое-что. Но никому уже дела до этого не было.