Аларикус

До бабушкиного дома оставалось всего несколько шагов, когда кто-то по-немецки грубо окликнул её. И хотя Ирина не знала по-немецки почти ни одного слова, кроме тех, что звучали слишком часто и которые уже понимали все, включая животных, девочка сразу догадалась, что обращаются именно к ней. Иришка, не оборачиваясь, ускорила шаг, но преследователи, молодые сильные парни, бросились наперерез и преградили путь. Зажатая в угол, девушка с бессильной ненавистью и страхом смотрела на улыбающиеся лица двух оккупантов. А они, понимая, что ей уже не сбежать, приближались очень-очень медленно. Девушка вжалась спиной в холодную стену. Сквозь тонкую ткань старенькой кофточки она ощущала шероховатость кирпича. Когда-то, бесконечно давно она, маленькой девочкой, играла здесь с подружками в Гарри Поттера, и именно эта стена была проходом на перрон девять и три четверти. Ах, если бы сейчас можно было, как в той игре, преодолеть эту преграду волшебным образом! Оказаться в недосягаемости фашистских свиней. Она чуть было не закричала, когда один из немцев протянул к ней руку и сжал плечо. Но мысль о том, что бабушка выскочит на крик, была невыносима. Поэтому девочка стиснула зубы, и не позволила вырваться крику даже тогда, когда немец, глядя ей в глаза, дернул ткань и порвал кофту. - Komm, Weinen, Kleine Schlampe, es reizt mich!(1) – обратился он к ней по-немецки. Не понимая, что он ей сказал, Иришка каким-то шестым чувством угадала, что ему не нравится её молчание. Она с вызовом взглянула на него, ещё упрямее вздернув дрожащий подбородок, за что тут же получила оглушительную пощечину. - Ich werde dich Schreien(2), - заорал он. От удара девочка чуть не упала, но второй подхватил её и, скрутив ей руки за спиной, почти облокотив её на себя, заставил стоять. Первый, с озлоблением схватив рваную кофту двумя руками за ворот, довершил начатое, и теперь девочка предстала перед ним в полудетском китайском лифчике. Остатки рваного тряпья с неё стянул тот, который удерживал руки. Проходящие мимо люди старательно отводили глаза и ускоряли шаг. Возможно, среди них были те, кого девочка знала с детства, и те, кто ходили в гости к её бабушке. Но никто из них ничего не мог сделать. - Was ist hier passiert? – раздался молодой мужской голос, и те двое вытянулись по струнке, выкидывая руку в фашистском приветствии. Так резко потеряв ненавистную опору, Ирина упала на асфальт, больно ободрав локоть. - Sie ist mein,(3) – почти не глядя на солдат, отрезал подошедший. - Иди со мной, - обратился он к Ирише на хорошем русском с благородным немецким акцентом. Подняв голову, девочка пораженно застыла. На неё смотрел тот молодой холодный блондин с ледяными синими глазами и безупречными арийскими чертами, чьё изображение заполонило родной город и под чьими знамёнами фашисты захватили Родину Ириши. Перед ней стоял сам Аларикус. Даже те, кто не учил в школе немецкий, были осведомлены, что его имя означает – всесильный, правитель всех. - Я вижу, что мне не надо представляться, - с едва заметным намёком на улыбку констатировал он. В жизни Аларикус выглядел еще более юным, чем на многочисленных портретах и скульптурах. Затем Аларикус едва заметно кивнул сопровождавшему его офицеру и произнес его имя, Корбл. Без лишних разъяснений Корбл наклонился к Иришке и, дёрнув её на себя за запястье, поднял с земли. Девушка по-прежнему молчала, но теперь уже не из упрямства. Её язык просто присох к гортани. Но Аларикус, в отличие от солдат, вовсе не был против молчаливых женщин. Крики, слезы, мольбы, проклятия насилуемых на всех углах женщин не то, чтобы так уж досаждали ему, но и не приносили ни малейшего удовольствия. Как в прочем и податливость, которую демонстрировали некоторые из них, в надежде на подарки. Какие-то женщины даже делали вид, что получают удовольствие, и что их не смущает то, что их нагибают и дерут среди бела дня на глазах соседей и знакомых. Сам Аларикус не признавал прилюдных групповых совокуплений, но не мешал солдатам развлекаться. Это историческое право победителя. Так было и будет во все времена. Конечно, естественнее было бы, если б эта девочка ползала у его ног, облизывая сапоги, моля защитить её и позволить жить. Ведь ни для кого не секрет, что по его указу, во избежание порчи породы, если у солдата не оказалось презерватива, и он кончил в жертву, ему надлежит её пристрелить. Именно поэтому женщины испытывали облегчение, когда им кончали в рот. Но, как уже и говорилось выше, император совсем не был против женского молчания. Как во сне, Ирина подчинилась приказу сесть в роскошную машину. Аларикус сел с ней рядом, Корбл закрыл дверцу, сел рядом с водителем, и творение лучших немецких умов, выполненное в единственном экземпляре, сорвалось с места. Они направлялись во временную резиденцию Аларикуса, размещенную на территории бывшей усадьбы Саввы Морозова. Чем императора не устроил Кремль, куда больше соответствующий его размаху, осталось загадкой.       По дороге Аларикус не произнёс ни слова. И, казалось, даже не замечал девочки, забившейся в угол шикарного кожаного салона, прижавшей сцепленные руки к детской груди и так низко опустившей голову, что её длинные золотисто-русые волосы полностью скрыли мертвенно-бледное лицо. Иришку колотила нервная дрожь, ей было невыносимо страшно. Так страшно, что она даже плакать не могла. И ужас этот был куда сильнее и мучительнее того, который она испытала, когда её собирались изнасиловать двое подонков. Девушка тогда думала, что сумеет вывести солдат из себя и её пристрелят. Это было бы лучше всего. Один миг, и больше никакого страха и никаких мучений. А вот удастся ли ей во второй раз набраться такой решимости? А что если её будут пытать? Или проводить какие-то жуткие эксперименты. Вдруг они специально наводили справки и разыскивали девушек, которым чудом повезло остаться девственницами? Вдруг те бредовые слухи были не такими уж и бредовыми и немцы и в самом деле серьёзно практиковали оккультизм?       Машина неслась на приличной скорости и пленнице пришла в голову отчаянная мысль. Она, стараясь действовать как можно незаметнее, протянула руку к дверце и попыталась на ощупь отыскать ручку. Ей повезло почти сразу. Дверца распахнулась, и девушка наклонилась, чтобы выпрыгнуть. Зря она посмотрела вниз! Быстро мелькающий асфальт заставил её на секунду замешкаться, и эта секунда стала роковой. Аларикус схватил её за волосы, как котёнка за шкирку и дёрнул на себя. Иришка вскрикнула от страха и неожиданности и в панике забилась в его руках. - Halt den mund! – жестко, но спокойно сказал он по-немецки. Потом повторил по-русски: - Заткнись! Но девочка, поддавшись истерике, уже не могла остановиться. Корбл обернулся, спрашивая, нужна ли его помощь, но Аларикус отказался. Он без труда, не меняясь в лице, повалил её к себе на колени лицом вниз, всё так же удерживая в кулаке её волосы, а второй рукой зажал ей рот и нос, не позволяя дышать. Девочка начала задыхаться, попыталась крутить головой, но силы явно были не равными. Она затихла. Из машины ему пришлось выносить её на руках. Она не сопротивлялась больше, но силы её оставили. Полуголую, измученную и отрешённую он принес её в своё временное жилище. Повсюду стояли какие-то ящики, видимо с оружием, уродски дисгармонируя со старинным, кое-где попорченным, интерьером. Та комната, куда он лично, так и не передоверив никому, принес свой живой трофей, служила, видимо, в недавнем времени кабинетом администратора. Кожаный, ещё советского образца диван, дубовый тяжёлый стол, на котором огромный макинтош смотрелся чужеродным предметом, и, непременный атрибут почти каждого помещения, портрет самого Аларикуса. Здесь он был выполнен маслом, рукой какого-то арбатского художника. Ногой закрыв за собой дверь, парень донёс девушку до дивана и положил на него. Прикосновение холодной кожи к спине вызвало озноб. Аларикус неторопливо расстегнул ремень её джинсов, которые потом ему удалось стянуть с неё даже не расстегивая. Настолько они были ей велики. Девушка всё это время лежала закрыв глаза и стиснув зубы, и заклинала себя не плакать. Но едва он взялся за её трусики, она разрыдалась. - Прошу вас, не надо, ну пожалуйста! Лучше просто убейте! - Ты уверена? - неожиданно отпуская девушку, спросил он, испытующе глядя ей в глаза. - Что? - непонимающе всхлипнула она, неожидавшая такой реакции. - Я спросил, ты действительно готова умереть прямо сейчас? - Да, - хриплым голосом ответила девочка, и посмотрела ему прямо в глаза. - Хорошо, - покладисто пожал он плечами. - Жди меня здесь. Он вышел из кабинета, захлопнув за собой дверь. Ириша судорожно выдохнула и медленно села, инстинктивно прикрываясь руками. Хотя, говоря по правде, прикрывать особо было нечего. Грудь её была совсем маленькой, даже для её возраста, живот впалый, попка едва заметна. По настоящему хороши были только ноги - длинные, точёные и сильные как у жеребёнка. Аларикус вернулся слишком быстро. В руках его был красивый хрустальный фужер, наполненный до половины бордово-черной жидкостью. Ни слова ни говоря, немец приблизился к полуобнаженному подростку и протянул бокал. Ирина, боясь, что он передумает, или что она испугается, приняла фужер незамедлительно. - Лучше сразу и до дна, - посоветовал Аларикус. - На вкус это просто непереносимая гадость, но если сделать только один глоток, то умирать будешь долго и крайне мучительно. Девушка едва заметно отстранила от себя смертоносную склянку, но, заметив удовлетворённую и презрительную усмешку императора, быстро, чтобы снова не передумать, припала губами к стеклу и сделала первый глоток. Аларикус был прав. Вкус был совершенно непереносимым. Свело язык, желудок начал сокращаться, грозя извергнуть из себя ту малую часть, что в него попала. Но, давясь и морщась, девушка заставила себя выпить мерзкую жижу до дна. Опустошенная склянка со звоном упала на каменный пол. - Аffengeil! (4)- по-мальчишески пораженно сказал Аларикус. Но девочке было не до поздравлений. Её глаза закатились и она осела вслед за разбившемся бокалом. Аларикус осторожно поднял девушку на руки и с досадой поморщился, заметив, что мелкие осколки успели впиться кое-где в тело. Впрочем, для девушки, которая так храбро выпила эту дрянь, пребывая в полной уверенности, что принимает яд, это вообще ни в счет Перевод: 1)Ну, давай, кричи, маленькая шлюшка, меня это заводит. 2)Я заставлю тебя визжать. 3) Она - моя. 4) мега-круто( жарг).