Аларикус

- А теперь тебя надо привести в порядок. Ты будешь жить здесь, а значит должна выглядеть достойно. - Кто сказал …? - Не перебивай меня, - оборвал её император. – Я вовсе не хочу потом ещё и дантиста тебе искать. Это было сказано совершенно спокойно, между делом, но в том, что он говорит абсолютно искренне, и это не пустая угроза, не было никаких сомнений. - Иди за мной, - сказал он, порывисто поднимаясь. У Ирины заколотилось сердце, ей очень хотелось высказать своё негодование, но здравый смысл подсказывал, что ничего хорошего из этого не выйдет. В конце концов, он просто отдаст её на поругание солдатам. Как бы мерзко и паскудно это ни звучало, а ей, учитывая обстоятельства, здорово повезло. Она сейчас в тепле, в относительной безопасности, а главное – жива. Поэтому она молча встала и последовала за ним, придерживая руками покрывало, которым она была укрыта, и которое теперь обернула вокруг себя. Уже у самой двери Аларикус резко обернулся и окинул взглядом её закутанную в шерстяной кусачий плед фигурку. - Тебе нужна какая-то одежда, - осенило его. – Но одежда Белинды тебе не подойдет. Аларикус задумчиво посмотрел на часового, потом перевел взгляд на Ирину. Девушка сжалась под его пристальным, изучающим взором и поплотнее закуталась в плед. - Form Kadetten, schnell!(1) – обратился он к часовому по-немецки. Часовой выкинул руку в приветствии и испарился. Меньше чем через десять минут принесли военную форму детского размера. - Хорошо, что ты худой, - сказал император Ирине. – Шнель, - поторопил он её, так как девочка не сразу поняла, что от неё хотят, и не торопилась принять от часового ненавистные тряпки. Поняв же, она невольно отпрянула. Это было уж слишком, даже учитывая обстоятельства. В ответ на немой протест, Аларикус сделал шаг к ней и хлестнул по щеке зажатыми в руке кожаными перчатками. - Шнель! - Повторил он после этого. Иришка закусила нижнюю губку, задрожавшую от унижения. Она даже не могла приложить ладонь к горящей щеке, так как ей приходилось удерживать плед обеими руками. Но не успела она справиться с этим потрясением, как Аларикус сдернул с неё шерстяное покрывало, оставив в одних трусиках. Часовой бесстрастно стоял с кадетской формой в руках, не то, чтобы откровенно пялясь, но и не отворачиваясь. Дрожа всем телом от страха и озноба, Иришка взяла рубашку, лежащую сверху, и поспешно натянула её на себя. Следом брюки, носки, ремень, галстук, пиджак. Ботинки, блестящие черным лаком, она надела в последнюю очередь. Всё время пока одевалась, она ощущала на себе оценивающий взгляд Аларикуса и мучительно краснела от этого. Осмотрев её со всех сторон, для чего он взял её за плечи, и повернул к себе спиной, а потом вновь лицом, император остался доволен. - Теперь стричься, - распорядился он и подтолкнул девушку к двери. Странно, всё-таки, устроен женский мозг. Казалось бы, учитывая весь ужас, смявший, изуродовавший прежнюю мирную жизнь, такие мелочи, как лишение волос, не должны были бы взволновать вообще. Но девочки испытала настоящее горе, когда её прекрасные волосы, только вчера с таким трудом вымытые холодной водой и мылом, прядями начали падать из-под ножниц немецкого цирюльника. Он постриг её коротко сзади, но оставил длинную челку. Правитель вынес одобрительный вердикт. У Иринки осталось впечатление, что если бы мастеру не удалось ему угодить, то он попросту пустил бы испорченный человеческий экземпляр в расход, и нашёл новую девочку. Взглянув исподлобья в зеркало и наткнувшись на жёлтый настороженный глаз, (второй был прикрыт челкой,) Ирина оторопела. Стрижка её преобразила почти до неузнаваемости. Черный цвет новенькой формы как нельзя лучше оттенял волосы, ставшие ещё более светлыми и блестящими. Затаенная и бессильная злоба, таящаяся в глубине янтарного взгляда, придавало детскому личику невероятную привлекательность и даже, некую таинственность. - Я буду звать тебя Руди, - с улыбкой ребёнка, получившего долгожданную игрушку, известил Аларикус. – А сейчас мы отправимся отмечать твой день рождения, мой мальчик. С этими словами, Аларикус шлёпнул девушку по мальчишеской попке и усмехнулся её злобному взгляду. – Да, я не ошибся, ты настоящий волчонок. Первые результаты не замедлили сказаться этим же вечером. Аларикус притащил Иришку в ресторан „Прага“. Она видела его сотни и сотни раз, но никогда не бывала внутри. Он оказался одним из немногих уцелевших зданий старого Арбата. К несказанному удивлению и даже досаде голодной девушки, немец взял только две чашки зеленого чая. - Мне нравится твой новый образ, - начал он, откинувшись в высоком кресле и с удовольствием рассматривая прекрасного подростка. – И я не хочу, чтобы ты поменяла фигуру. Поэтому тебе придется забыть про сладкое и муку. Ну, а чтобы ты не потеряла своей юной свежести, даже не смей и думать об алкоголе и сигаретах. Увижу – изобью. Даже на последних словах его лицо не поменяла спокойного выражения. Чтобы попытаться скрыть свои эмоции, Иришка молча начала пить ароматный горячий напиток с легким ореховым оттенком. События последних дней всё ещё никак не могли уложиться в её голове. Они ошеломляли, наскакивали друг на друга, не давая времени прийти в себя, и хоть что-то обдумать, хоть как-то смириться или свыкнуться. - О, майн либе, не ожидала тебя встретить здесь, - услышала Иришка знакомый голос с хрипотцой и Белинда собственной персоной неспешно процокала на тонких высоких каблуках к их столику. Длинный подол красного платья волочился за ней по антрацитовому полу кровавым следом. - Wer ist Ihr kleiner Freund?(2) – спросила Белинда, но заметив недовольство Аларикуса повторила на русском – Как зовут юношу? - Руди, - ответил Аларикус коротко и бесстрастно. Белинда медленно обошла кресло, в котором сидела Иришка, облокотилась на его спинку и медленно, томно опустила свои руки, обтянутые шелковыми перчатками, на плечи подростка. Волна драгоценных духов и паров марочного коньяка окутали дурманящим облаком, а прикосновение чужих рук заставило сердце девочки заколотиться. Иришка вскинула полный растерянности взгляд на, сидящего напротив, Аларикуса, но тот лишь с лёгкой улыбкой наблюдал за тем, как руки в алом шёлке легко справляются с верхней пуговицей, а затем одна рука начинает медленно, вкрадчиво пробираться за пазуху. Дорогой шелк, как змея холодил кожу, девушка попыталась встать, но вторая рука Белинды надавила на её плечо и принудила сидеть спокойно. - Einfach, kid,(3) - прошептала Белинда на ухо. Тем временем её рука добралась до плоской, но все же безошибочно девичьей груди и замерла. Аларикус разразился смехом, гладя на недоумение и злость, охватившие красавицу. - Hölle!(4) –выругалась блондинка, резко выдергивая руку, чем привела Аларикуса в полный экстаз. Иришка вся красная, поспешно начала приводить одежду в порядок. Белинда покинула ресторан, за ней почти бегом следовали сопровождающие офицеры, спеша открыть перед ней дверь и подогнать машину. - Mutter, - пробормотал, качая головой, Аларикус, сквозь остатки смеха. Это слово было знакомо даже тем, кто не учил немецкого. Подумав, что она что-то неверно поняла, Ириша уставилась на немца. Тот кивнул и подтвердил: - Да, это моя мать. - Невозможно! – прошептала девушка. - Никто не верит, что ей уже тридцать семь. Ну, а если кто и поверит, то его расстреляют, - всё ещё улыбаясь над той сценой, сказал Аларикус. Вспомнив, как раскованно, если не сказать развязно, вела себя эта женщина, Ирина не удержалась от вопроса. - А ваш отец? - Его убили, - ответил он спокойно. - На войне? – уточнила девочка, едва сдерживая внутреннее ликование. - Нет, она, - кивая на дверь, через которую только что вышла Белинда, спокойно ответил Аларикус. – У нас сложные семейные традиции, - пояснил он с чуть комичной задумчивостью. 1)Form Kadetten, schnell! - кадетскую форму, быстро. 2)Wer ist Ihr kleiner Freund? - кто твой юный друг? 3)Einfach, kid -Спокойно, малыш. 4)Hölle! -Черт.