***
Этой ночью Элеонор ночевала сама. Поэтому поутру, некому было остановить ее от похода в город. Утром людей было не так много. Только торговцы, что расставляли свои лавки, стражники и пьяницы, что возвращались из ночных загулов. Девушка шла мимо торговых лавок, с интересом разглядывая продовольствие и всякие безделушки, что там продавались. Ей с детства нравились базары. Торговцы, что приезжали из дальних краев и привозили с собой всякие неведомые ей раннее вещи. Внезапно ей пришла в голову мысль, что хоть они с сестрой и были хозяйками острова, но они также были его вечными узницами. Элеонор подошла к прилавку с фруктами. Черноволосый торговец с любопытством разглядывал девушку. — Не стесняйтесь, мисс, — с лукавой улыбкой проговорил он, когда Элеонор взяла красное яблоко в ладонь, — попробуйте. Элеонор подозрительно осмотрела торговца. Смуглая кожа, темнее, чем обычно, выдавала в нем, человека из дальних земель. В черных волосах, виднелись серебряные ниточки, а вокруг веселых глаз, тонкие линии морщинок. — Яблоки прекрасные: спелые, сочные, — продолжал он. — Давайте я, — он выхватил яблоко из ее руки, и отрезал кусок маленьким ножичком. Брызги сока попали ей на щеку. Она провела тыльной стороной ладони по ней, а торговец протянул ей кусочек яблока. Элеонор попробовала. Яблоко действительно было сочным и сладким. — Один шиллинг, мисс, — протянул с уверенностью, что она купит. Девушка чуть помедлила. Кажется, у нее осталось несколько шиллингов. Она протянула одну серебряную монету торговцу. Взяв свое яблоко, довольная она отправилась бродить дальше. С этого момента ее не покидало ощущение, что за ней наблюдают. Она повернула влево, и меж двумя каменными домами заметила убегающего ребенка. — Эй, а ну погоди! — Элеонор быстрым шагом последовала за ним.***
Одеваясь, Джеймс, бросил взгляд на девушку, которая тщетно пыталась завязать корсет. Джулия уже около двадцати минут чертыхалась, и нервно вздыхала, всякий раз, когда тесемка не проходила в отверстие. Судовой журнал лежал на столе. Он оказался довольно объемистым, и им пришлось сделать небольшой перерыв на утренний туалет и завтрак. И пока девушка усердно старалась покончить с первым, Джеймс ожидал второго. Вдруг в дверь постучали, и милая служанка вошла в комнату с большим серебряным подносом. Завтрак поставили на стол, и Джули отчаянно вздохнула, когда аппетитный запах еды вдарил в ноздри. Служанка удалилась. Она еще раз попыталась вдеть тесемку, но обнаружила, что она порвана. — Вы должны мне новый корсет, сэр, — обернулась она к Джиму, который уже "украл" маленький кусочек яблока из тарелки. Мужчина удивленно приподнял брови, якобы не понимая, о чем идет речь. — Правда? — лукаво протянул он. Она наигранно вздохнула, и оставила свою затею надеть корсет. — Как по мне, тебе и без корсета неплохо, — заметил он, садясь на стул. — Или тебе надоело дышать? Девушка обвязала платье красной лентой, вместо корсета. — Помоги, — она подошла к нему, держа два конца веревочки за спиной. — Только завяжи красиво, — она бросила на него укоризненный взгляд. Кидд сделал, как она сказала, не упустив возможности еще раз коснуться ее ягодиц. Бант действительно получился аккуратным. Они принялись завтракать. На подносе было три тарелки: две маленькие, и одна большая на которой стоял горячий клубничный пирог, обложенный яблочными дольками в меде. Джеймс открыл вино, и разлил по бокалам. Джули с упоением смотрела на сочный кусок поджаренной баранины. Она коснулась вилкой хрустящей корочки, и та треснула, когда девушка надавила чуть сильнее, выпустив наружу сок. — Надеюсь, мы еще найдем, что-то дельное в его записях, — проговорила она, бросив взгляд на злополучный журнал. Они просмотрели уже больше половины, но ничего толком не нашли. Джим взял журнал в руки, без интереса листая страницы. Ему начинало казаться, что они вновь заходят в тупик, и это заставляло его нервничать. Впрочем, он бывал и в гораздо худших ситуациях, вместе с Эдвардом. Временами они могли погибнуть, но оба все еще были живы. А сейчас, по крайней мере, никому из них не угрожала смерть. — Если не найдем ничего здесь, можем спросить у капитана Мэррона, — предположил он. Девушка отрезала большой кусок баранины, и, наколов его на вилку, старалась положить в рот. Джеймс усмехнулся, глядя, как она неуклюже стараться пережевать пищу. — Возможно, — ответила она проглотив. Джеймс продолжал листать журнал дальше. Мясо на его тарелке почти остыло, то время как она уже почти расправилась с ним. Впрочем, когда оставалась несколько кусков мяса, она решила перейти к торту. — А вы... ты знал капитана Мэррона? — спросила она, кладя себе кусок пирога на маленькое блюдце. Из отрезанного места вмиг пошел горячий пар, который еще сильнее распространял сладкий запах. Джеймс, наконец, отложил журнал, и принялся за свою порцию. — Да. Мы имели общее дело пару раз, — сказал он прожевав. Мужчина отпил вина. — Мы с Эдвардом планировали ограбить плантацию, но когда пришли, оказалось, нас опередили. Это как раз и был Мэррон. Он повздорил с покупателем, и в отместку, решил его обчистить, — Джули внимательно слушала, с удовольствием смакуя пирогом. Он оказался еще вкуснее, чем она думала. — Мы настигли его. Он попросил не убивать, как это обычно бывает, а взамен на свою жизнь и малую часть товара, дал нам метку на одного крупного торговца. — А остатки продал в Нассау, нашему отцу, — закончила она. — Видно он любит работать на две стороны. — Он любит звон монет, не более, — твердо заметил он, допив вино. — Но ведь вы тоже, — добавила она. Джеймс хмыкнул. Мисс Гатри отнюдь не дурна, даже в постели напомнит о вашем договоре, подумал он. Кидд вновь взял журнал. Пирог мало его интересовал, сладкое он не очень любил, но мисс Джули видимо была в восторге. Он листал страницы, временами поглядывая на девушку. Он улыбнулся. Сложно было представить, что столь суровая и властная женщина, сладкоежка. Впрочем, ему это нравилось. Очередная страница упала вниз, и тут его глазам предстало интересное зрелище. У корешка он заметил неровную полоску, как если бы страницу вырвали. — Джулия, — девушка обратила к нему свой взгляд, — кажется, капитан Мэррон теперь нужен нам едва ли не более чем Лодж.***
Элеонор бросилась за мальчиком, идя быстрым шагом через безлюдные переулки, заворачивая за каменные углы домов. Мальчик бросился бежать, и Элеонор ничего не оставалось делать, как тоже пуститься в бег. — Постой! Я не причиню тебе вреда, — кричала она ему вслед, но мальчик даже не оборачивался. Бежать в платье было тяжело, корсет сдавливал туловище, и воздуха в легких всегда недоставало. Но мальчик не старался от нее убежать. Каждый раз, когда она спотыкалась, он останавливался и ждал, а затем вновь пускался в бег. Она стерла со лба капли пота. Сердце билось настолько сильно, что не давало вздохнуть. Элеонор заметила, что они вышли на край города. Вокруг было всякое отребье: нищие, преступники, калеки. Дома стали обшарпанными, некоторые едва ли уцелели, другие же имели худо-бедно залатанную крышу. Отовсюду доносился едкий смрад, человеческих фекалий и мочи. Она брезгливо посмотрела вниз, стараясь приподнять подол платья. — Эй, красотка, — крикнул один мужчина у деревянного дома. Он был весь в грязи. Его беззубый рот нагло улыбался. Девушка испугалась, но решила не подавать виду. На улицах бегали дети-оборванцы. Двое подбежало к ней, настойчиво требуя денег. Элеонор прикрикнула, но они не отставали. Тогда она влепила хорошую оплеуху одному их них. Расплакавшись, они ушли. Мальчик перешел на шаг и шмыгнул за угол. Девушка попятилась. Она слышала, что в таких случаях, нередко за углом поджидает банда грабителей. Девушка старалась отойти подольше, но мальчик стоял один. Недоверчиво, она двинулась вперед. Джули однажды учила ее драться. "Всегда бей промеж ног, — говорила она, — даже если нападающий больше в два раза, удар по яйцам, заставит его скрючиться втрое, а ты тогда убежишь". Жаль, что она не говорила, что делать, если нападающих двое или трое, подумала девушка. Она зашла в место между двумя домами, и, повернув налево, оказалась в глухом дворике. Тут ее сердце сжалось до мельчайших размеров. Однако кроме мальчика и нее никого не было. Мальчишка приложил палец к губам, и она решилась к нему подойти. — Кто ты? — обеспокоенно спросила она. — Зачем ты меня сюда привел? — однако, мальчишка молчал. Он явно здесь жил. Элеонор позволила себе его разглядеть. Ребенку было на вид семь-восемь лет. Он был ужасно худ, но вот в отличие от остальных детей, что она здесь видела, одет он был аккуратней, как прислуга, да и сам он явно был знаком с водными процедурами. Она взглянула на дом. Каменный, двухэтажный домик. Не отличался от остальных аккуратностью или изысканностью, но впрочем, был получше остальных. Окна были зашторены. Внутри послышался шум, и мальчишка живо повел ее в стог сена, лежавший рядом. Дверь отворилась, и высокий темноволосый мужчина, важной походкой вышел. От страха и изумления, Элеонор открыла рот. Казалось, сейчас сердце вырвется из груди, настолько сильно она забилось, что слышно было даже в ушах. Его синий камзол, расшитый золотыми узорами по краям, был пропитан кровью, впрочем, на темной ткани это было трудно заметить. Элеонор заметила, что он весь в крови, но казалось, не ранен. За ним последовал другой мужчина. Девушка сжалась в комок. Он был в высоту добрых шесть с половиной футов. В руке он держал окровавленный тесак. Алые капли падали на грязную землю. Она прикрыла рот рукой, ибо ей казалось, что сейчас они услышат, как она дышит. Темноволосый мужчина поправил красивую треуголку, и обратился ко второму, позади себя: — Видно наши с вами друзья, сеньор Диаблос, не знают такого понятия, как осторожность, — он отмахнулся от летавшей вокруг мухи. — Что ж, это послужит им уроком. Когда они ушли, Элеонор облегченно выдохнула. Они вышли из-за стога. — Значит, ты служишь ему? — спросила девушка, расправляя подолы платья. Мальчик молча кивнул. — Почему ты не разговариваешь? — ребенок приоткрыл рот. Элеонор сначала не поняла, но приглядевшись, заметила, что у мальчика нет языка. — Боже, — протянула она про себя, — лучший слуга, тот — кто не имеет языка, вспомнила она слова своего отца. Мальчик позвал ее в дом. Оба испуганно дернулись, когда в доме послышался звук, чего-то разбившегося. Но отступать девушка не хотела. Боязно, они зашли в дом, и Элеонор тут же врезалась в ящик, рядом с дверью. Мальчик зажег одну свечу, ибо в доме было темно. Окна на первом этаже были заколочены, повсюду стояли ящики, валялся мусор. Лестница, что вела на второй этаж, была прямо напротив двери. Поднимаясь на верх, Элеонор бросила взгляд под ноги и заметила паутину в уголках ступенек. Каждый шаг отдавался пронзительным скрипом. Наверху вновь послышались шаги, но через пару мгновений затихли. Сердце девушки ушло в пятки, когда они приблизились к двери. Она коснулась пальцами дверной ручки, и бросила взгляд на мальчика. Он кивнул. Дрожащей рукой она отворила дверь. Какого же было ее удивление, когда она заметила Эдварда, который со спокойным лицом глядел на нее, сидя в красном кресле у стола. Мужчина впился в нее прохладным взглядом, держа пальцы перед лицом. Впрочем, вскоре его лицо растаяло, и во взгляде заиграли нотки беспокойства. Только сделав шаг вперед, Элеонор вздрогнула, наступив на чей-то труп. Она поглядела вниз, и с ужасом заметила, что стоит в луже крови. Тем временем мальчик подбежал к Эду, и тот вручил ему несколько шиллингов. — Что здесь стряслось? — спросила она, отступая, ближе к нему. Эдвард встал, дав Элеонор присесть. Он нежно провел рукой по ее светлым волосам. — Это капитан Мэррон, — он кивнул в сторону трупа, — а это, — мужчина обвел взглядом стол, взяв в руку пожелтевший листок бумаги. Край его был ободран, так словно его откуда-то вырвали, — то за что его убили.